Что-то на мужском

      Холод, пронизывающий недавно согревшуюся душу, вновь пробрался глубоко, захватывая в плен.       Что чувствует человек, который должен пропасть бесследно? Что почувствует Брайан, которому завтра сообщат, что его брат мёртв? Что почувствует Кэтрин, которой я клялся в любви? Что почувствует, когда поймёт, что зря стояла со мной рука об руку, когда весь мир был против, но не она? Она только и говорила: «Мы справимся, милый, я верю в нас».       И я верил, но недолго. Сейчас на кону стоит слишком много, чтобы продолжить жить одной верой в лучшее.       Знал ли я, что нас мог постичь такой конец? Догадывался. Жалел ли, что начал строить отношения? Немного. Жалость была не к себе — жалость к ней, ведь это она потеряет меня, в то время как я смогу пусть и не физически, но быть рядом.       Сжимая крепче руль, уставился на выход из ледовой арены. Скоро должна будет выйти она. Мысли путаются, в голове бардак, так хочется обнять её и забрать с собой, но не могу. Не могу поставить под угрозу жизнь женщины, которую люблю больше всех в этом дрянном мире.       Прикрыв глаза и уткнувшись лбом в кожаный переплёт руля, задумался: а мог ли принять другое решение днями ранее?

***

      Нервными шагами агент мерит кабинет, судорожно листая бумаги в папке, которую мне с Леоном так и не удалось вытащить раньше ФБР. Я был готов к подобному, так как знал, что за свои поступки рано или поздно, а придётся понести наказание.       — Чертовщина какая-то, — говорит агент, водя пальцем по листу. — Я же доверяла, Ходж, — устало выдохнула она и повернулась ко мне лицом. — Ничего не хочешь мне объяснить?       Услышав вопрос, я лишь неопределённо пожал плечами. Что могу ей сказать? Что продолжил дело своего отца, ну или то, что меня устраивал подобный род занятий? Или что каждый зарабатывает на жизнь как может, а главное, как хочет. Она не глупая и сама это всё знает — тогда какой был смысл от моих слов.       Оправдываться я не собирался, ведь решил: будь что будет. Правда, хотелось узнать, какой срок за это всё светит, но спросить так и не решился. Вместо того, чтобы хоть как-то продолжить разговор, достал из мини-бара бутылку виски и два бокала. Разлив спиртное, передал одну порцию Доусон, которую она тут же выпила залпом, скривив лицо.       — Ещё, — только и сказала агент, звонко цокнув бокалом о стол, и я протянул ей всю бутылку.       Выпив новую порцию алкоголя, Лаура устало села в кресло напротив и прикрыла глаза. Вымученно простонав, она растёрла лицо ладонями и потянулась к пачке сигарет, которую я носил с собой последнее время по привычке. Достав одну, швырнула оставшиеся на стол, ближе ко мне, на что я отрицательно покачал головой. Давно хотел бросить, а сейчас ещё и Кэтрин пообещал.       — Семьдесят два часа, — сказала агент, выпуская дым кольцами.       — На что? — всё, что смог из себя выдавить, оперевшись подбородком на кулаки.       — Семьдесят два часа форы, Бейкер, — проговорила Лаура, стряхивая пепел прямо на пол. — Я даю тебе время, Ходж, время, которого тебе будет достаточно, чтобы по-максимуму перевести своё состояние на различные счета и унести свою задницу так далеко от Нью-Йорка, чтобы я понятия не имела, где тебя искать.       — Или?       Короткий вопрос, который я задал, казался настолько глупым и неуместным, что даже стыдно стало, но, всё же, терпеливо ждал ответа. Взглянув на Лауру, заметил, как тонкие губы дрогнули в горькой усмешке. Несколько раз моргнув, агент наконец-таки потянулась за пепельницей, что стояла на моём углу стола. Когда окурок был потушен, а на её лице снова появилась маска стали и равнодушия, она тихо сказала:       — Пятнадцать лет строгого режима с полной конфискацией имущества и всех активов, — отведя взгляд в сторону, она добавила немного строже: — Минимум.       Встав из-за стола, Доусон поправила идеально выглаженный пиджак и, забрав оставшиеся сигареты, быстро направилась к дверям. Схватившись за дверную ручку, она остановилась, а спустя несколько долгих мгновений кивнула сама себе и, обернувшись, проговорила:       — Девчонку пожалей, молодая совсем. Она первая попадёт под горячую руку в случае заварушки, — досадно поджав губы, Лаура продолжила: — Охота будет открыта не только на тебя, и не только ФБР, дай ей пожить, Бейкер. Покажи, что в тебе ещё осталось хоть немного святого.       — Что значит «не только ФБР»? — недоумённо поинтересовался, ведь, вроде, других проблем в жизни больше не должно было быть.       — То и значит, Ходж, — вымученно ответила Лаура, ступив на порог. — Мы не всех взяли, корпорация не распалась, так что лучше беги подальше от тех, кто тебе на самом деле дорог, — договорила и вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.

***

      Стукнувшись головой об руль, попытался привести себя в чувства, но физическая боль была бессмысленна. Потерев лоб, вспомнил, как впервые встретил Кэтрин. Тогда, в гостинице, она особо не привлекла моё внимание. Подумаешь, столкнулся с симпатичной девушкой: для меня это было не впервой. А вот вторая встреча удивила. Удивила и местом, и поведением её — она меня опасалась. Было смешно и странно одновременно.       Дни шли, а я с Кэтрин особо не сближался, можно было бы сказать, что даже не виделся. Были рабочие моменты и обсуждения, когда я принял её в «Сириус» за бар; иногда могли поговорить о Брайане; крайне редко встречались в неформальной обстановке, но никогда не переходили черту дружеского общения. Ни разу не было ничего такого, что давало бы мне понимание, что мы будем вместе. Никогда, до того самого момента с поцелуем.       Я всегда сам проявлял инициативу по отношению к женщинам, а в той ситуации получилось совершенно всё иначе. Кэтрин сделала первый шаг. Растерялся тогда, как мальчишка, ведь впервые не знал, как стоило поступить. Голова вопила, что не нужно было отвечать, в то время как эмоции так и толкали к запретному.       Занимаясь отцовским бизнесом, я никогда не думал о серьёзных отношениях, точнее думал, но не позволял себе их заводить. И так возможно было бы и дальше, если бы не чёртов поцелуй и слова поддержки.       С того самого дня разглядел в Кэтрин женщину. Я и раньше видел, что она красивая, не глупая и довольно интересная личность, но не задумывался о чём-то большем, чем обычное общение. Но, как она мне однажды и сказала: «Всё меняется, мистер Бейкер, и вы тоже».       Проходили дни, недели, как мы начали сближаться так быстро, что я и не заметил в какой момент начал ревновать, а после и вовсе поймал себя на мысли, что полюбил её. Чувства настолько затмили разум, что и думать забыл о всей опасности своего образа жизни и позволил себе просто быть счастливым. Позволил себе мечтать об обычной, человеческой, семейной жизни.       Мне было тяжело признаться себе, но я действительно хотел семью, думал о детях, о доме за городом и паре собак. Думал о том, что пары-тройки лет пожить с ней, для себя, нам бы хватило, а после можно было и под венец идти, и все мои задумки выполнять.       Можно…? Чёрта с два, а не можно. Удушающая реальность не просто макнула — она буквально начала топить меня во всей той тьме, которой себя окружил. Всё навалившееся дерьмо, все косяки вылезли за раз, напоминая о том, какой же я кретин, что расслабился, что позволил себе слабость.       Но та самая слабость стала моим неисчерпаемым источником силы. Сколько бы раз у меня не опускались руки, как бы чертовски ей не было плохо от этого, а она была рядом. Кэтрин была со мной в самые тёмные времена жизни.       Независимо от ситуации, не глядя ни на что, она слепо шагала рядом, верила в меня больше, чем я сам. Всё это, всё происходящее с нами, было похожим на ходьбу по тонкому льду, который вот-вот и треснет, окунув в болезненную реальность.       Я всегда был реалистом и смотрел на положение вещей так, как они этого требовали. Всегда. До её появления.       С приходом Кэтрин, в некоторые моменты жизни, я поймал себя на мысли, что слишком устал от всей этой серьёзной мишуры. Было желание надеть розовые очки и пожить так, как этого давно хотелось. Я рискнул и выиграл битву. Я рискнул и проиграл войну.       Подняв голову с руля, увидел её. Кэт вышла с ледовой арены и, заметив машину, довольно улыбнулась, махая свободной рукой. Буквально выскочив из авто и перебежав через дорогу, забрал у неё сумку из рук, свободной крепко обняв за талию.       — Соскучился, — прошептал, зарываясь носом в её волосы.       Она ничего не ответила, а лишь ближе прижалась, спрятав лицо в вороте моего пальто. Закинув сумку на плечо, обнял её двумя руками. Мне так хотелось замедлить время, дабы продлить этот момент на как можно дольше, больше, необходимей.       Её объятия, запах, тело, близость — вся она была мне нужна, как глоток свежего воздуха. Я настроился морально, что скоро всё закончится, но сейчас понял, насколько ошибался, что смогу так просто с ней расстаться.       — Ходж, — услышал шёпот в районе шеи, — поехали домой.       Домой. Совсем недавно Кэтрин начала называть мою квартиру нашим домом. Мы так оттягивали момент её переезда, что в один из одиноких вечеров я не выдержал и поехал за ней. Сонный Эндрю, который провожал нас, едва улыбаясь, не совсем мог понять, что тогда происходило. Но, завидев в моей руке дорожную сумку, быстро сообразил, что к чему. В тот вечер мы забрали самое необходимое, а уже спустя несколько дней Кэтрин переехала со всеми вещами.       — Поехали, — коротко ответил, оставил лёгкий поцелуй на макушке и, взяв её за руку, повёл к машине.       Забросив вещи на заднее сиденье, открыл дверь для Кэтрин. Как только завёл мотор, сразу же взял курс домой. Тишина в авто абсолютно не напрягала, но казалась какой-то неправильной, что ли. Нам остались последние часы, которые была возможность провести вместе, а я молчал, как идиот, продолжая сжирать себя внутренними терзаниями и чувством вины.       — Как день прошёл? — спросила Кэт, положив ладонь на мою руку, что лежала на коробке передач.       Освободив руку, я поменял их местами. Теперь ладонь Кэт держала рычаг, в то время, как я, мягко её сжимал, переключая передачу в нужное время.       Заметив мою отрешённость, Кэтрин не давила, не вынуждала ничего говорить, она просто начала рассказывать о тренировке. За это я и полюбил. Она чувствует меня, как никто другой, и прекрасно знает, когда стоит устроить допрос с пристрастием, а когда и не цеплять лишними вопросами.       Мне всегда было интересно её слушать, но сейчас особенно. Зная, как мало времени у нас оставалось, я наслаждался любимым голосом, ровно столько, сколько мог. Хотел запечатлеть в памяти всё: её красивую улыбку, которой она одаривала всякий раз, когда встречала из клуба; волосы, что были ненавистно разбросаны каждое утро по подушке; блестящие интересом глаза, которые каждый раз искрили, когда речь шла о фигурном катании; стройное тело, сантиметры которого изучал в моменты близости. Я знал о ней всё, казалось бы, но сейчас так боялся, что мог что-то упустить.       — Милый, ты поворот проехал, — сказала Кэтрин, освобождая руку. — С тобой всё хорошо?       — Прости, задумался, — нагло соврал, отвернув взгляд к зеркалу заднего вида.

***

      Переступив порог квартиры, у нас сразу же начался стандартный вечер: Кэт пошла готовить ужин, в то время, как я принялся разбирать документы, которые, якобы, не успел просмотреть на работе. Вот только сегодня он отличался тем, что я лишь создавал видимость, наблюдая за ней исподтишка. Чувствовал себя воришкой, который делал что-то очень плохое, запретное — то, что не положено, но такое манящее.       Нервы ни к чёрту. Чувствую себя настолько отвратительно, что хотелось волком взвыть. Предатель. Жгучее ощущение в груди, что её бросаю, не покидает ни на секунду. Сейчас кажется это не спасением её жизни — оно кажется трусостью и бегством, оттого и страшно было представить, что она будет чувствовать, когда услышит, что меня больше нет в живых.       Я настолько глубоко ушёл в себя, что не сразу заметил, как Кэтрин села прямо передо мной на журнальный столик. Подняв руки, она мягко огладила скулу, поднявшись пальцами к волосам. Когда ощутил, как Кэт слегка царапнула ногтями макушку, прикрыл глаза, наслаждаясь лаской.       Скользнув свободной рукой по плечу, Кэтрин опустила ладонь к брюкам и аккуратно вытянула заправленную рубашку. Ловкими движениями она прошлась по ряду пуговиц, расстёгивая одну за другой. Когда последняя была вынута из петли, пересела ко мне на колени и скинула вещь с плеч.       — Ты сегодня не в настроении, — шепнула она на ухо, оставив лёгкий поцелуй на скуле. — Я могу тебе как-то помочь?       Хотелось крикнуть громкое «да», но вовремя опомнился, что помощь нужна не мне, а ей. Мозг активно пытался доказать, что я правильно поступаю, что не зря убиваю в её душе ту частичку себя. Но чувства вопили, что нет мне прощения и никогда не будет за то, что собираюсь сделать.       — Будь сейчас со мной, — тихо ответил, не открывая глаз.       — Всегда буду, Бейкер.       Три слова смогли выбить весь кислород из лёгких, всю ту решительность, что была часами ранее. Три слова доказали снова, как же сильно я её люблю.       Обхватив её лицо руками, резко впился в пухлые губы, разделяя одно дыхание на двоих. Целуя, кусая, вдыхая её кислород, не давал ни единого шанса отстраниться, нагло, эгоистично отбирая воздух и поглощая её эмоции.       — Люблю, — прошептал, едва разомкнув поцелуй, жадно касаясь губами скул, подбородка, шеи. Я продолжал шептать признания, которые так и рвались наружу, загоняя меня в тёмную бездну.       Понимал, что сейчас стоило молчать; что действия говорят громче всяких слов; что не стоило ей давать больше воспоминаний, чем у нас уже было. Понимал. Но все терзания, разодранная в клочья душа, которая истерила, дабы продлить момент единения, чтобы кричать о том, о чём хотел говорить ей всю жизнь, буквально вынуждали повторять и в голос, и безмолвно:       — Люблю…       Нетерпеливо, буквально сорвал с неё лёгкий халат, отбросив в сторону. Лаская каждый участок стройного тела, каждый миллиметр нежной кожи, старался запечатлеть всё, дабы отложить воспоминания на высокую, дальнюю полку, которая предназначена только для неё. Я должен уйти. Должен отпустить и дать ей возможность жить дальше.       Оставив небольшое алое пятно на пышной груди, услышал слабый стон, который сопровождался моим именем. Беззастенчиво, Кэтрин, обнимая одной рукой меня за шею, второй опустилась к брюкам, стараясь как можно скорее справиться с пряжкой ремня. Я чувствовал, как сильно тряслись от возбуждения её руки. Слышал, как она едва сдержала разочарованный выдох, когда металлическая преграда не хотела поддаваться.       — Я сам, — сказал, перехватив её запястье.       Удобнее схватившись за округлые бёдра, встал с дивана и направился в спальню, получая всю дорогу лёгкие хаотичные поцелуи на лице.       Когда двери были закрыты, а оставшиеся вещи сброшены, мы наслаждалась единением тел.       Кэтрин отдавалась мне целиком и без остатка, принимая каждую толику ласки. С благодарностью выгибалась на каждое прикосновение, будь оно грубым и властным или нежным и трепетным. Знаю, что она любит меня, любит и сердцем, и душой, и телом. Неоднократно доказала.       Оперевшись спиной на изголовье кровати, я расфокусировано разглядывал тело любимой женщины, аккуратно придерживая её за бёдра. Наблюдая за плавными движениями тазом, которые совершала Кэтрин, медленно доводя до желаемой разрядки, вновь озвучил абсолютно неуместное признание: «люблю». Желая растянуть удовольствие на как можно дольше, прижал её теснее к себе, не давая возможности двигаться. Подавшись немного вперёд, увлёк её в страстный, влажный поцелуй, который добавлял градусов в и без того душной комнате.       — Ходж, — прошептала Кэт в губы, едва их разомкнув, — хочу…       Не успела она договорить, как я резко поменял нас местами, подминая хрупкое тело под себя. У Кэтрин была лишь секунда, чтобы опомниться, прежде чем грубо толкнулся, довольствуясь её тихим ругательством возле уха.       Не сдерживаясь, вцепился пальцами в тонкую талию, беспощадно оставляя следы. Желая взять от ночи максимум, я получал неописуемое удовольствие, слушая каждый стон, каждый вздох, каждую букву, которую произносила любимая женщина.       Чувствуя подступающий оргазм, потянулся за поцелуем, глотая её выдох с моим именем. Прикусив мою губу, Кэтрин прошлась ногтями по плечам, теряясь в ощущениях. Несколько мгновений и я прижал её всем весом к кровати, оставляя ленивые поцелуи на шее.       — Ещё, — только и прошептал, когда Кэтрин подула холодным воздухом мне на спину.

***

      Смотря на спящую в простынях Кэтрин, едва себя сдерживал, чтобы не плюнуть на план, раздеться и обратно лечь в постель. Но нет. Та самая ответственность, которую мне прививал отец с самого детства, не позволяла поступить так, как хочу, а так, как это нужно.       Посмотрев время на телефоне, отметил про себя, что пора было выходить. Заблокировав экран, пока не передумал, быстро подошёл к кровати и, наклонившись, оставил лёгкий поцелуй на щеке, едва потеревшись носом на том же месте.       — Я люблю тебя, моё сокровище, — прошептал, прислонившись губами к виску. — Будь счастлива.       Отстранившись, тихо ускользнул из комнаты. Обулся и достал заранее приготовленную спортивную сумку из ниши и, бросив последний взгляд на квартиру, горько улыбнулся, едва покачав головой. Перехватив лямку поудобнее, взял ключи от машины и вышел, аккуратно закрывая за собой дверь… И прошлое…