Место встречи изменить нельзя

– Я снова ехал с ним в одном автобусе, – рассказывал Джисон Ликсу, пока они направлялись в нужный корпус. – Почему я раньше его не видел… – О, этот парень покорил твоё сердечко? – поиграл бровями Феликс, за что получил от Джисона взгляд, полный презрения. – Да нет, моё сердце даже не дрогнуло, – Хан и сам не знал, врёт он сейчас своему другу или то были просто проблемы с сердцем, которое может прихватить в любой момент. Джисон просто отвык что-то чувствовать, поэтому сомневался во всём, особенно в себе. – Но ты о нём думаешь, это уже что-то, – Ликс потрепал Хана по макушке. Феликс и правда искренне надеялся на то, что его друг заинтересуется тем парнем. Для чего ему это? Ему не для чего, а вот для Джисона… Ликс просто хочет как-то раскачать друга. Он понимает, что это сложно и, возможно, невозможно. Но если у того парня получится, то почему нет. Феликс просто хотел, чтобы Джисон был чуть больше рад этой жизни, а влюблённость имеет свойство окрылять человека. Правда, остаётся лишь надеяться на то, что Хану не разобьют сердце и не добьют окончательно. Это на самом деле пугало. Слова и действия Джисона и так часто смущали Ликса: он открыто шутил про смерть, часто уходил в себя без слов, выглядел уставшим, не хотел общаться со своими же друзьями и открыто заявлял, что второстепенный персонаж своей же жизни. Феликс мог бы забить на друга, никак ему не помогать, не пытаться помочь и оставить того наедине с самим собой. Но этот человек очень-очень много для него значил. И все эти колючки, которые Хан на себя нацепил – их раньше не было. Да, Джисону всегда было сложно найти общий язык со сверстниками, взрослыми и вообще людьми, но он хороший человек. Просто немножко асоциальный, это же не такая страшная болезнь, да? – Не думаю, что мы ещё раз встретимся. Это было просто совпадение, – пожал плечами Джисон, проходя в аудиторию. – Было бы интересно, если бы он ещё и учился здесь. – Ничего интересного, потому что ничего бы не произошло. Мы с ним не познакомимся, не подружимся, не будем вместе. Ты же знаешь, я всем становлюсь не интересен ровно после того, как меня получше узнают, – устало выдохнул Хан. Нет, это был не крик о помощи или о том, что ему не хватает внимания. Это просто был факт. В книгах так романтизируют проблемы с психикой, что страшно представить. Там всем нравится тот самый неформал, у которого проблемы с менталкой, родителями и законом. На деле же ты никому не интересен. Джисон банально не мог зайти в магазин, где было много людей. Джисон не мог позвонить преподавателю, которого знает. Джисон никогда не отвечает на незнакомые номера. Джисон всегда первым выходит из семейного застолья. Джисон мог отменить встречу за пять минут до выхода. Джисон мог не отвечать сутками. Это не романтично. Это не красиво. Это страшно. Любой, кто это узнаёт, считает, что это странно и вообще не нормально. Ведь что такого в том, чтобы зайти в одиночестве в магазин? Для кого-то ничего, а для Хана это целая стена проблем, которую ему нужно преодолеть. Задумайтесь, как вы смотрите на людей, которые идут одни? Возможно, вы и не обращаете на них никакого внимания. А вот Хан искренне считает, что на него все пялятся. Обсуждают. Высмеивают. Хан Джисон попросту боится жить, боится быть собой. – С чего ты взял, что никому не интересен? – Феликс не смотрит, никогда не смотрит Джисону в глаза, потому что это может смутить и спугнуть друга. Очень сложно общаться с человеком, на которого посмотреть лишний раз страшно. Страшно, потому что неизвестно, какие будут последствия. Вроде они и дружат почти всю жизнь, но Хана гляделки смущали очень сильно. А Ликс очень сильно хочет заглянуть в глаза другу, чтобы лучше понять. – Ликс, в моём окружении есть ты и Хёнджин с Сынмином, мне достаточно, – устало выдыхает Хан, искренне надеясь на то, что разговор этот будет закончен. – Приветики-пистолетики, – сбоку от Джисона присаживается Хёнджин, тот самый друг, открывший Хану глаза. – Как выходные? – интересуется Джисон, надеясь соскочить с темы, которую завёл Ликс. – Как обычно, сидел с Сынмином и смотрел аниме, – пожимает плечами Хван. Сынмин – это парень Хёнджина и самый адекватный человек в этой компании. Джисон всегда удивлялся тому, как могут вообще встречаться эти двое. Он такие разные, точно огонь и вода. Ким Сынмин всегда нравился Джисону. Нравился тем, что любил молчать и слушать окружающих, а потом делать свои выводы и доводы. Сынмин никогда за словом в карман не лез. Вот он молчит-молчит, а потом как скажет, что собеседник утконос тупорылый, так после такого хоть стой, хоть падай. Хёнджин же шило в жопе, в любую дырку нос засунет и вставит свои пять копеек, даже если его вообще не спрашивали. – Вы точно дед с бабкой, ничего интересного, – зевнул Ликс, укладываясь на парте. – Тебе рассказать подробности того, чем мы занимались после? – ехидно улыбнулся Хван. – О нет, нет, нет, без меня, не могу такое слушать, – запротестовал Джисон. – Ханжа, – буркнул Хёнджин, доставая телефон. – Есть люди, которых секс не интересует, особенно, когда его описывают друзья. Они асексуалами называются, это я, привет. Да и вообще, подробности своей личной жизни оставь при себе, – Хан принялся делать набросок в своём блокноте, полностью отрезая себя от внешнего мира. Он уже не слышал бубнежа Хвана или медленное сопение Ликса. Был только он и лист бумаги. – Какой же ты зануда… – Хан это слышал постоянно. Даже для своих друзей он был слишком правильный, слишком скучный, слишком не общительный. Наверное, все хотят себе друга забавного, экстраверта желательно; готового на любые приключения. А вот Джисон не такой. Только при хорошем настроении он может вести себя странно, делать глупости и быть счастливым. Проблема лишь в том, что большую часть жизни Хан чувствует себя подавленно. А еще Джисон серьезный, обдумывающий те или иные поступки людей. Да, он всегда прощает и готов идти на уступки, только вот перед этим взвесит всё, переварит все сказанные слова, найдёт достойные аргументы для оправдания себя и только тогда успокоится. Хан даже не понимал: считать ли оскорблением фразу, которую ему все говорили: «Ты слишком много думаешь». Разве не все люди думают и пытаются понять мотивы поступков других? Разве не все люди загоняются и пытаются найти подвох? Нет? Неужели он такой странный? Это, получается, можно не обдумывать каждое слово, сказанное в свой адрес? Это, получается, можно спокойно жить и не обращать на других внимание? Вау. Только вот Джисон не может иначе. Просто не может. Джисон всю жизнь учился плохо, забивал на школу и домашку. Его никогда это не интересовало. Не волновали оценки. Сейчас же, чувствуя себя одиноко, Джисон подался в учебу. Да, у него есть близкие и самые лучшие друзья, которые терпят его характер и не пытаются менять, но он чувствует, как не вписывается. Потому что он слишком серьезный, слишком ответственный, слишком не лёгкий на подъём и обдумывающий всё до мелочей. С такими скучно, Джисон понимает. Поэтому учится, чтобы была достойная отговорка. А ещё он учится, чтобы доказать себе, что на что-то способен, что не пустое место, что он хоть где-то нужен, что все обидные слова родителей о том, какое он ничтожество, ложь. На учёбе его постоянно отправляют на разные конкурсы, хвалят преподаватели. Это греет душу. Точнее, грело. До того момента, как все стали считать это чем-то обыденным. «Хан занял 2 место? Ничего удивительного», «Ему снова автомат, ну конечно», «Джисон лучший на потоке? А кто-то ещё мог бы быть?». И вроде эти фразы звучали так по-обычному, но задевали парня, потому что сказаны были с презрением. Будто он не пахал ради всех благ, что предоставляет ему учебное заведение. Будто это не он перебарывал себя, чтобы выступать перед публикой. Будто это не он не спал ночами, готовясь к экзаменам. Нет, конечно нет. Все лавры на него с неба упали. Просто люди те ещё завистники. Они говорят, что им всё равно, но нет же. Кто не хотел бы получить автоматы за все экзамены? Кто не хотел бы быть на хорошем счету у преподавателей? Все хотят. Но ничего для этого не делают. Только лицо кривят, когда их просят что-то сделать, а потом требуют чего-то. – Ты нарисовал этого парня? – удивлённо спросил Ликс, разглядывая рисунок друга. – Что? – Хан настолько был погружён в свои мысли, что даже не заметил, что, а точнее кого рисовал на бумаге. Присмотревшись, можно было увидеть черты лица того красавчика с автовокзала. – Господи. – Это тот самый парень? – поинтересовался Хван, заглядывая через плечо друга. – Видимо. Я даже не знаю, как его нарисовал, если вообще о нём не думал, – Джисон с отвращением вырывает и сминает листок, закидывая куда-то на задние ряды. – Зачем выкинул, красиво же было, – Ликс взглядом проводил полетевший комок и даже подорвался его вернуть. – Стой, не надо, не хочу об этом думать, – Джисон взял Ликса за руку, призывая сесть на место. – Я тебе не предлагаю о нём думать, просто вот так разбрасывать мусор – не круто, – Феликс являлся главным экологом этой компании и всегда с отвращением смотрел на то, как парни могли пить из жестяных или (О БОЖЕ) пластиковых бутылок. – Потом выкинешь. У нас пара так-то, – прошипел Хан, ловя на себе взгляд преподавателя. Феликс недовольно фыркнул, но спорить не стал. Джисон ещё раз взглянул на свой блокнот, количество чистых страниц которого подходило к концу. Это значит, что ему придется снова идти в магазин и искать что-то «идеальное». В последнее время это давалось всё сложнее, потому что Хан ненавидел блокноты в линеечку, а кругом были только они. «Клетку будто на производстве запретили.» – думал Джисон, когда в последний раз покупал себе простой черный блокнот в твёрдом переплёте. Переплёт тоже был важен, потому что в мягких писать неудобно. Но такое удовольствие: толстый блокнот в клеточку с твёрдой обложкой – днём с огнём не сыщешь. – Ликс, сходишь со мной в магазин? – голос Хана звучал обычно, но он буквально умолял друга не отказывать в такой простой просьбе. – Снова блокнот купить? – Ликс взглянул на изрядно потрёпанный блокнот и вздохнул. Феликс очень любил своего друга и готов был ради него на всё, но выбирать очередное место для записулек было адом. Хуже, чем с мамой ходить по магазинам и ждать, пока она примерит на себя весь ассортимент. – Да, как видишь, – Джисон мог поклясться, что умоляюще смотрит на друга, но лицо его не выражало никаких эмоций. – Прости, я сегодня не смогу, – попытался улыбнуться Феликс. – А, ну… ладно, – теперь Хан чувствовал себя разбитым. «Зачем я вообще попросил его, господи, как неловко. Можно же и самому сходить, в этом нет ничего страшного.» – Джисон покраснел. Всегда краснел, когда чувствовал себя неуютно. Почему-то именно отказы в таких простых просьбах, как: сходить прогуляться, посмотреть фильм или сходить в магазин – очень сильно задевали. Хан никому не скажет, что ему обидно. Не спросит причину, по которой Феликс отказал. Просто молча пойдёт сам. Улыбнётся и скажет, что всё нормально. Уж улыбаться-то фальшиво он научился, это да. Теперь к повседневности добавилась ещё одна проблема. Джисон уже ненавидел этот день и свою неловкость. Он считал, что люди должны уметь находиться в обществе самих себя. Не бояться гулять в одиночестве. Быть комфортными именно для себя, а не для других. Но он так только считал. В своей же реальности он боялся оставаться в людном месте один. Боялся жить один. И вот вроде человек подавлен, апатичен, но не может вообще не общаться. Наедине с собой чувствует себя ещё более неловко, чем с кем-то. Хёнджина с собой Хан точно не потащит, потому что такие издевательства мог пережить только Ликс. Сынмин – это некое дополнение к Хёнджину, так что тоже не вариант. Остаётся он сам. Только сам Хан Джисон всегда будет у Хан Джисона. Только он сам может себе помочь. Только он сам способен перебороть себя и свои страхи. Только он сам. Получится ли?

***

Уже в здании торгового центра, после пар, Хан только тяжело вздыхает. Это будет сложно, но не невозможно. Ему нужно подняться на самый верхний этаж и зайти в излюбленный книжный, где продавались разнообразные блокноты с тетрадями. Джисон искренне старается идти уверенно и не привлекать к себе внимание, но чувствует, что все взгляды устремлены именно в его сторону. Скорее всего, он себе это накрутил, но фантазию уже не остановить. Приходится протискиваться меж людей или подстраиваться под их размеренный шаг, потому что смелости попросить освободить путь – нет. Джисону лишь остаётся молиться, чтобы в магазине было не слишком людно, иначе он просто развернётся и уйдёт. Придётся тогда писать в какой-то тетради. Ужас. Благо, в сам магазин Джисон зайти смог. Даже без тяжких вздохов и лишних мыслей. На удивление, в местах, где продают книги или канцелярию – ему всегда было комфортно. Просто комфортно. Если, конечно, там не было толпы людей, рвущейся купить очередную блогерскую книженцию. Остаётся самое трудное – выбрать. Всё бы ничего, да Хан с некоторых времен боится что-то брать с этих хрупких, заваленных полок. Однажды, он взял лишь одну тетрадь, чтобы поближе рассмотреть, а на него свалилась целая полка, заставив смущаться и просить прощения у продавцов. Вроде он и не рукожоп по жизни, но тогда что-то пошло не так. В какой-то момент хотелось всё бросить и на месте умереть от стыда. Но Хан выжил, и теперь мозг при любой удобной возможности возвращал его в воспоминания самого неловкого момента и дня. – Вам чем-нибудь помочь? – раздался голос над ухом Джисона. – Ох, нет, спасибо, – Хан даже не взглянул на рядом стоящего, даже не повернулся, молясь, чтобы тот поскорее ушёл. – Может, вы ищите что-то конкретное? Простите, что надоедаю и стою над душой, просто вы уже давно крутитесь вокруг этой полки и моё начальство буквально приказало мне вам помочь, – Джисон решает всё-таки повернуться и видит того самого парня, которого так отчаянно стирал из памяти целый день. – Ох, извините, я просто долго выбираю себе идеальный блокнот. Помощь мне точно не нужна, – Джисон давит из себя улыбку, искренне веря в то, что парень отстанет. – Ладно, тогда я постою здесь, мешать не буду. Просто, если отойду далеко, то меня всё равно отправят обратно к вам, – парень отходит к ближнему стеллажу и делает вид, что что-то ищет. Конечно, он понимает, что покупатели сами обращаются за помощью, если она нужна, и старается не мешать и не напрягать людей, но это же их работа. – Ладно, – а Хан уже мысленно прощается с блокнотом, потому что теперь точно не сможет ничего выбрать. Одно дело Феликс, покорно ждущий, когда Джисон решится что-то взять, а тут консультант, которого он напрягает. Супер просто. Джисон ставит блокнот обратно и продолжает делать вид, что старательно что-то ищет. Хан попросту не может понять, что хуже: уйти без покупки или продолжить поиски, которые могут продлиться ещё долго. Это слишком неловко. Слишком некомфортно. Слишком не для Джисона. Руки начинает трясти, а лицо заливаться краской, воздуха явно не хватает. Мир поплыл. Джисон перестал отдавать отчёт своим действиям. У Джисона паническая атака. «Серьезно? Сейчас?» – Джисон пытается успокоиться. Джисон пытается восстановить дыхание. Джисон пытается делать вид, что всё нормально. – Эй, у тебя всё хорошо? – консультант смотрит обеспокоенно, потому что покупатель выглядит так, будто откинется прямо на этом месте. – Да, да, – Хан старается идти в сторону выхода, потому что там воздуха будет больше. Его шатает из стороны в сторону, из-за чего задеваются стеллажи и падают книги. Правда, он не может начать проклинать себя сейчас за свою неуклюжесть, подождёт, пока отпустит, и тогда займётся самобичеванием и самоненавистью. Джисона хватают за локоть и выводят из магазина, предусмотрительно прогоняя людей с лавочки, чтобы усадить бедного парня. – Дать воды? – тот самый консультант смотрит так обеспокоенно, будто приведение увидел. – Нет, спасибо, всё нормально, – Джисон втыкает в пустоту. Дыхание возвращается, как и осознание того, что сейчас произошло. Он опять облажался. Снова усложнил всем жизнь и стал центром внимания. Прекрасно. – Всё-таки попей, выглядишь паршиво, – парень протягивает открытую бутылку воды, а Хану ничего не остаётся, кроме как жадно выпить, потому что жажда поглотила горло, но признаваться он бы в этом не стал. – Мой первый рабочий день, а ты уже так меня напугал, – усмехнулся консультант. – Прости, – неловко кусает Джисон губу. Ему слишком неловко и лучше бы этот парень просто ушёл и оставил Хана одного. – Да всё нормально, хоть что-то интересное произошло за день. Часто ты сюда приходишь? – Джисон лишь молится о том, чтобы этот разговор быстро закончился, и он пошёл домой с неспокойной душой и тяжестью на сердце. – Когда блокнот заканчивается, – пожимает плечами Хан. Не важно, что он там постоянный, незаметный клиент, который знает уже всех продавцов и примерный график их работы. – О, ты рисуешь? – Больше пишу, – Джисон разглядывает кафельный пол, мысленно посылая сигналы незнакомцу, чтобы тот его оставил. – Оу, интересно. Меня, кстати, Минхо зовут. Думаю, мы ещё встретимся, – консультант похлопал Джисона по плечу и встал с лавочки, удаляясь обратно в магазин. Минхо. Джисон решил посидеть ещё какое-то время на лавочке, пытаясь переварить произошедшее. По сути, ничего такого и не произошло, только теперь это неловкое знакомство будет преследовать его до конца жизни. Наверное, он когда-нибудь с этим справится, но не сейчас, не в ближайшем будущем. Хан уже собирается уходить, надеясь найти дома какую-нибудь чистую тетрадь, но обнаруживает на лавочке блокнот. Фиолетовый. В клеточку. С твёрдой обложкой. Озираясь по сторонам, до него доходит, что это оставил тот самый Михно… Мохно? Точно, Минхо. Что ж, Джисон не в том состоянии, чтобы пытаться это проанализировать, поэтому просто отнесёт вещицу домой и распишет там пять страниц своих переживаний после пережитого. – Ликс, он мне блокнот оставил, – выдыхает в трубку Джисон, разглядывая потолок своей спальни. – Кто он? – друг звучит сонно, потому что его разбудил вечерний звонок Хана. – Минхо. – А, так понятнее стало, – язвит Феликс, – Стой… Ты что, социализироваться начал? – Джисон готов было возмутиться, но спорить не было смысла, потому что Ликс прав, как бы обидно это не было. – Нет… Оно само со мной заговорило и помогло. – Заговорил и помог, это же не какое-то неведомое существо, – поправил друга Феликс. – Так что за Минхо? – Тот самый красавчик с автовокзала, – полушепотом сказал Хан, боясь дальнейшей реакции Ликса. – Ты серьезно? Я в судьбу не верю, но на твоём месте поверил бы, – Джисон мог представить, как парень по ту сторону звонка улыбается, представляя Хана в белой фате на свадьбе. – Ну что за Роза Сябитова, тьфу. – Ну-ну. Давай так, если вы ещё раз столкнётесь, то ты скажешь ему, как тебя зовут и оставишь свой номер? – Ликс, ты берега не путай. Я на такое точно не пойду, даже под предлогом смерти. – Предлог смерти – твой любимый предлог, – Джисон хотел согласиться на авантюру, хотел проверить себя и на что способен, но сможет ли он перебороть смущение? – Хорошо, я согласен. Только при одном условии…