Вольная привязанность

— Доброе утро, сонсэнним, — вежливо произнесла я, повстречав с утра в школьном коридоре Ким Сокджина. Тот выглядел немного не выспавшимся, что легко считывалось по темным полумесяцам, разлегшимся у него под глазами. При этом идеальная в своей простоте одежда как всегда подчеркивала все его достоинства. И многое делало невероятно симпатичное лицо и умение держать себя. Таким чертам никакие мешки не могут помешать, поэтому в целом Сокджин производил впечатление приятное. Стоит отметить, что приятнее, чем большинство учителей. — Доброе, Тацуне, — ничего не предвещало беседы, но учитель как ни в чем не бывало продолжил, — как начало года? За окнами облака то скрывали, то открывали солнцу вид на нашу землю, поэтому на полу то и дело игрались тени. — Как всегда, с размахом, — откровенно поведала я и неловко засмеялась, вспоминая всё, что со мной уже успело произойти. — Это хорошо или плохо? — лукаво прищурился учитель. — Не знаю, — совершенно растерялась я с непривычного, около дружеского вопроса, но тут же постаралась взять себя в руки, — думаю, что насыщенные воспоминания — это хорошо. — И как у вас там, ничего нового не происходит в классе? — Сокджин продолжал держаться непринужденно, но что-то в его глазах выдавало реальную заинтересованность. Я не отличалась особой робостью, поэтому сразу же спросила: — Почему вы интересуетесь? Из-за Тэмина? — тут же пришла ко мне в голову догадка подобно яркой вспышке. Ну, конечно, учитель просто хотел убедиться, что обстановка у нас в классе мирная и не возникает траурных настроений. Но Сокджин вздрогнул, переменился в настроение и, кажется, ощутил то же, что и я минуту назад. — Не только, Тацуне, — Сокджин вздохнул как-то слишком театрально, странно на меня посмотрел и честно признался, — я все еще переживаю за тебя и за твои успехи. Если тебе вдруг понадобится помощь, ты можешь ко мне обратиться, — говоря всё это он очень рисковал, в школе нельзя иметь любимчиков. — Спасибо, сонсэнним, — я ощутила себя совершенно потерянной и даже бегло поклонилась в знак признательности. — Буду иметь в виду. Но сейчас у меня никаких проблем нет. — Если не считать, что пришлось вмешаться в какую-то любовную авантюру ради счастья близкой подруги и обзавестись обузой в виде новенького. — Я рад, Тацуне. Тогда еще увидимся, — Ким Сокджин прошел дальше по коридору, а я продолжила думать о том, что он сегодня вел себя крайне странно. Сложилось чувство, что он чего-то не договорил лично мне. Но может мне и вправду показалось то, чего на самом деле не было. В конце концов я могла причислить себя к впечатлительным людям. Надумала себе невообразимых сказок, вот и мучаюсь догадками, не имеющими никакого отношения к реальности. В некоторой легкой задумчивости я дошла до кабинета и поздоровалась разом со всеми находящимися уже в помещение, особо никого не идентифицировав и пройдя к своему месту. Почти сразу же за мной вошла Чеен, вся опрятная, свежая и нисколько не уставшая. Вот кто точно родился, чтобы просыпаться рано утром и блистать. — Ну рассказывай, — потребовала я сразу же, как она подошла к моему столу, — что вчера произошло? — Конечно же, Чеен еще не знала, что мы пересеклись с Чонгуком в цветочном. Она пожала плечами. — Ничего особенного вроде, — хмыкнула Чеен, но влюбленная мечтательность уже витала рядом, — он такой милый. Предложить проводить — это ведь красиво, да? — Просто невероятно, — протянула я, еле сдержав закатывание глаз. Жест был красивый, безусловно. Но мне все равно хотелось вылить на все это побольше сарказма. — Вы говорили о чем-нибудь? — нужна была дополнительная информация, чтобы выстроить дальнейший план действий. — Ну, я спросила, как ему в нашем классе, — ага уже неплохо. Чеен умеет, когда хочет. — И вроде все хорошо. — В смысле? — не поняла я, ожидавшая озвучивания занимательных деталей. — Ему нравится у нас, — улыбнулась Чеен, продолжая сиять. Я думаю стоит влюбиться, чтобы так хорошо выглядеть в такую рань. Хотя издержки, конечно, определенные были и в этом. — И вы двадцать минут под одним зонтом сказали всего два предложения? — скептично посмотрела я на подругу, которая слишком медленно катилась по рельсам объяснения. — Не только, — уклончиво ответила Чеен, — он спросил про цветочный магазин. — Так вот как Чонгук к нам попал! — Я хотела сначала про магазин Хены рассказать, но он спросил про ближайший и я сказала про подвальчик. — Стоп. Непонятно совсем, почему Чонгук ушел так далеко от указанного цветочного и дошел аж до Хены. Что-то не сходилось. — Представляешь, он готовил цветы для мамы, — она снова расплылась в счастливо-сопливой улыбке. А я лишь хмыкнула. Не могу строить из себя вредину и выкидывать мрачные мысли, когда Чеен так хорошо себя чувствует. Сразу радость падает на мое сердце и, кажется, что я стараюсь не зря. — Чеен-чан, — сразу же закричал Хосок, стоило ему перешагнуть порог кабинета, — доброе утро. — Забывать про меня стало традицией? — не менее громко и возмущенно накинулась я на подошедшего друга. — Смысл желать тебе, если ты терпеть не можешь утро? — снова нашел какую-то отговорку Хоуп. И так всегда! Балабола только себе подобный переговорит. — И почему ты вчера не брала трубку? Снова засиделась у Хены? — Немного, — уклончиво поведала я. — Ей дали заказ на несколько букетов. Нужно было помочь, — про дождевые следы на полу и добровольное мытье оных я почему-то не сказала. Как и про заглянувшего к нам Чонгука. — Ты так много времени проводишь с ней, — Хосок совсем по-ребячьи надул губы, — я начинаю ревновать. — Не говори ерунды, — закатила я глаза. — Кстати, когда мы пойдем навестить Тэмина? — подняла я глаза на парня. — Чеен? Но Чеен уже стремительно упорхнула от нас, чтобы поприветствовать Чонгука, только опустившего сумку на парту. Прошло уже довольно много времени с начала учебного года, но он продолжал быть эпицентром внимания. Сколь много все же делает внешность и обаятельность. Эти качества притягивают и располагают людей, а дальше если ты сам не совсем плох, как человек, то общение продолжается, течет подобно спокойной реке. Когда я стала частью этого коллектива, все было по-другому. Намного сложнее и менее радужно. До меня долетали обрывки разговора Чеен и Чонгука, а чтобы услышать, как можно больше я попросила Хосока не разговаривать так много и громко, на что он удивленно уставился на меня. Подруга снова коротко благодарила за вчерашний спасительный зонт и пожелала хорошего дня. Чонгук любезно ответил ей, получив шутку от щебутного одноклассника, мол прийти не успел, а уже девчонок кадрит. Знали бы они кто и кого кадрит — в жизнь бы не поверили. — Хватить пилить парня взглядом, — прошипел мне на ухо Хосок, который все ещё думал, что между мной и новеньким зреет ненависть, — ты его покалечила, не плохо было бы еще раз извиниться. — Ага, может мне еще до конца жизни в ногах у него валяться? — процедила я недовольно. — Мы исчерпали конфликт, — более примирительно пояснила я для друга, который передразнил мою ворчливую мину. Право, нравилось же мне переводить тяжелое утро в агрессию причем на самых близких мне людей. — Так, когда пойдем к Тэмину? Думаю, что ему нужна поддержка. Хосок переменился, встрепенулся, как маленький воробушек от упавшей на голову капли росы и, кажется, задумался. В такие моменты я думала о том, что, даже называя себя его другом, мало что действительно про него знала. Какой он внутри, Чон Хосок? Что скрывает за живой мимикой, шутками и столь затягивающими глазами? — Тэмин замкнулся, говорят, что не хочет никого рядом с собой видеть, — Хосок удрученно вздохнул, поведав мне свежие новости. — Тогда повременим? — предложила я. Бедный Тэмин. Что же с ним случилось? Чонгук стал удивлять всех постепенно. Наверное, он просто адаптировался к новому месту, приживался, где-то приглядывался, чтобы начать себя показывать остальным. В конце концов я хорошо его понимала, пережив те же чувства, но, наверное, в силу характера более обостренно. О нем стали говорить все больше и больше, а он подкидывал дрова в огонь своим поведением; думаю, что неосознанно. Не делал, казалось, ничего особенного: шутил, общался, хорошо себя вел и был умен. Но его шутки были классными, и все ловили их, чтобы потом перекидываться ими со своими знакомыми и прослыть остроумными, его поведение отличалось какой-то твердостью и убеждениями (он выглядел взрослее на фоне многих ребят, не говорю всех, но существенная часть ему уступала в принципиальности), был умен — как отличник. К тому же Чонгуку удалось показать себя в спортивной деятельности нашей школы. Мяч он вел, как послушную дрессированную собачку на поводке. И я это признавала за ним, даже осталась чем-то впечатленной. Стали подниматься разные слухи, словно кто-то прыгнул в воду и поднял песок со дна. Все пытались разгадать кто он, чей сын, откуда и почему перевелся, есть ли у него девушка. И теории разговора (как я их про себя называла) были одна абсурднее другой. Всех так стал волновать Чон Чонгук в минимальные сроки, что мой главный цветочек — Чеен — принялась увядать. Она расстраивалась, наблюдая, как девчонки строят ему глазки, а он вежливо на все отвечает, не отдавая никому предпочтения. Моя голова буквально пухла от количества всяких мыслей по поводу заарканивания его для подруги. И в один день мысль о том, чтобы влить его в свою компанию принялась мелькать с невероятной частотой. Хосок тоже отдавал ему предпочтение и порой был хуже влюбленной девчонки. Я принялась намекать другу, что он стал про нас забывать. Конечно, с моей стороны были не круто манипулировать чувствами и привязанностью друга, но что не сделаешь во имя любви? — Идем обедать с Чонгуком, вы как? — Ого, ты о нас вспомнил, — шутливо пожурила я Хосока, но внутренне ликовала и так быстро схватила Чеен за руку, что вызвала некоторые подозрения. — Я просто зверски голодна, — пояснив, я сделала вид, что не замечаю недоуменные взгляды в спину. Отчасти я всегда обладала отличным аппетитом, но не агитировала этого. Мы все ввалились в столовую, где шум переворачивал стулья, быстро взяли свои порции и заприметили свободный стол. Джей-Хоуп хотел присесть рядом с Чонгуком, но я схватила его под мышку и непривычно для себя проворковала: — Я так по тебе соскучилась, — Будда, дай мне сил. — Ты меня пугаешь, Тацуне, — Хосок на меня странно покосился, кажется, сдержав шутливый позыв отвращения, но не стал вырываться, послушно присев рядом. Чеен ничего не оставалось, как легко опуститься рядом с Чонгуком, который никак не прокомментировал происходящего и вел себя, как обычно. Что же такого особенного все в нем видели? С виду простой как мои тетрадки. — Приятного аппетита, — Чеен же милашка. Ну, ей же ничего делать не нужно, чтобы кому-то понравиться. Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. И я, подобно довольному шипперу, расплылась прямо там, улетев мыслями в счастливую страну. — Ты чего не ешь? Вопила же, что голодна, — возмущался Хосок, снова обращая внимание всех на меня. Чонгук посмотрел на меня и на мою остывающую порцию, и чему-то улыбнулся. — Чего ты лыбишься? — не сдержалась я, наверное, звуча, как полнейшая грубиянка. Хена бы сказала, присвистнув: «Безнадежна». — У тебя большая порция, — постарался объяснить Чонгук, едва не поперхнувшись из-за моего наезда. — И что? — все еще не понимала я, наблюдая, как он пьет свой сок. — Он хотел сказать, что ты жрешь, как слон, — Хосок перевел деликатные попытки изъясниться Чонгука на человеческое наречие. — Вовсе нет, — поспешно произнес Чонгук, — хотел похвалить аппетит. Не нужное внимание. — Ем как все, — пробубнила я. О таком не говорят в приличном обществе. Обсуждать чужой аппетит тоже что и обсуждать чужой вес, не зная подробностей. Мало ли, что переживает человек: сидит на таблетках, пытается поправиться или наоборот похудеть. Некоторые и вовсе болеют расстройством пищевого поведения. Своими никому не нужными комментариями можно подпортить человеку не только настроение, но и здоровье. — О таком не говорят вслух, — безапелляционно заявила я, не собираясь жалеть чувств новенького. Но когда все мрачно замолчали, а Чонгук пристыженно уставился в тарелку, то Хосок показательно покашлял. Мне пришлось перевести тему: — Что-то о Тэмине говорят? — Ничего нового, — сразу же подхватил Хосок, активно разжевывая пищу, — факты из расследования никто не разглашает, а сам он упорно молчит. — Какой этот Тэмин? — поинтересовался Чонгук, осторожно вступая в беседу. — Спокойный и справедливый, — вклинилась Чеен, — не замечала за ним ничего криминального. Кроме того, что ему не нравился Ким Сокджин. — Что? — удивилась я, оставив палочки. Это было интересно. — Что ты сказала? — Да, представляешь, твой сонсэнним может кому-то не нравится, — Чеен хмыкнула. — Очень странный, видимо, этот Тэмин, — въедливо проворчала я, вставая на защиту Сокджина, — учитель нравится всем. — И тут я подумала про наш утренний разговор. Может у них была общая неприятная история, раз и хен так отреагировал на упоминание несчастного одноклассника. — С чего ты взяла, что он ему не нравился? — стала я докапываться. — Тебя Хена научила летать в облаках? — пошутил Хосок. Чонгук поднял на меня говорящий взгляд из-под челки, и мне стало мега неуютно. У нас словно была общая тайна, о которой мы никому не рассказывали. Почему он ни разу не заикнулся о том дне? И что важнее, почему я не рассказала своим друзьям? Разве есть у нас секреты? — Причем здесь Хена? — устало поинтересовалась я. Почему они все так относились к нашему с ней тесному общению? — Ну, не ревнуй, — режим ванильной женщины, который так бесит Хосока был включен в качестве самозащиты, — может посидим на выходных у меня, как обычно поболтаем и посмотрим аниме или фильм. — Вылетело из головы, что новенький с нами за столом, и я попыталась сразу же исправить положение, — ты тоже приходи, Чонгук. — А можно? — спросил он, нисколько не выразив удивления приглашением и не выказав особого нежелания приходить. Хотя, наверное, Чонгук просто в шоке с моих эмоциональных горок. — Конечно, — вмиг заверил Хосок за место меня, — родители Тацу будут только рады, что она не одна в этом их кинозале. И что она общается больше чем с двумя одноклассниками. — Очень смешно. Хотя и правдиво. — И тем более мы будем рады, если ты проведешь с нами время, — Чеен блестяще сгладила углы и снова проявила себя, как сокровище. Тем не менее этот потенциальный вечер уже меня раздражал. Я не люблю чужаков на своей территории! — Не заставляй себя уговаривать, — снова нагрубила я ему, хотя хотела изобразить подкол. — Спасибо за приглашение, постараюсь прийти, — он снова скромно и улыбнулся, словно не заметив моего агрессивного настроя. — Отлично, — безразлично покивала я и обратилась к Чеен, — теперь говори, почему Тэмин не любил Сокджина? — Все видели, как они ссорились в коридоре и как Тэмин пренебрежительно относился к учителю. С ним тогда у директора был серьезный разговор, — пожала Чеен плечами. — А о чем конкретно они спорили? — Честно говоря, я видела только издалека. Много народу столпилось, было не пройти, — Чеен продолжала рассказывать, а я не могла понять, почему снова все пропустила. Особенно такие важные события. — А где я была? — С Хеной, — Хосок быстро вставил свои пять копеек, за что получил локтем под бок и шутливо скорчился. — Ты болела, Тацу, — напомнила Чеен. Болела? Ерунда какая-та, я не болела уже года три. И в ту секунду я будто вышла из столовой, оставила друзей и стол, за которым мы мирно с ними обедали, и снова попала в тот жаркий день. Когда я стояла с учителем вдвоем у той ненавистной цветущей сакуры, чей запах вызывал мутные позывы, и мои скулы жег стыд за слова, которые невольно выскользнули у наивной и растерянной маленькой девочки, которую не спросили, но увезли в другую страну и которая, видимо, и по сей день живет внутри меня. Иначе как объяснить силу воспоминания, вставшего у меня перед глазами так отчетливо и ясно, что оно сумело затмить настоящее? Тогда я растерялась, испугалась того, что прорастало в груди, болезненно продирало мышцу, пробивало легкие и распускало цветы. И проанализировать, правильно определить собственное чувство мне оказалось не под силу. «Вы мне нравитесь» — шептало сердце. «Нравитесь» — произнесли губы, и я осознала, какое дурацкое слово, как неправильно оно прозвучало. Мне хватило озвучить вслух собственные слова и понять, какой удар я нанесла единственному человеку, радушно встретившему меня в чужой стране. Сокджин тогда был растерян, он не знал, что делать и как ему быть. Я словно наяву видела, как внутри него загнанные в угол мысли бьются в настоящей истерике и агонии, видела, как застегнутый воротник будто накрахмаленной голубой рубашки душит его, как бегают, мечутся глаза учителя и как много в них непонятно откуда возникшей боли. — Они кажется, спорили из-за какой-то девушки. Ходили разные слухи... Я врала даже себе. Ведь чувства все же достигли адресата. Тот день до сих пор загадка для моих друзей, условная болезнь и тайна, которая моя и ничья больше. Даже Сокджина я попросила забыть о том случае навсегда. — Ёсикава, — я вздрогнула, услышав собственную фамилию. Так ко мне всегда обращается учитель. — Да, — растерянно выдала я, — вспомнила. Болела точно, — так они ссорились из-за девушки. Что? Стоп. — Чеен, повтори, что ты сказала? — мой взор застилал огонь. — Ну, ходили слухи, что Тэмин и Сокджин ссорились из-за какой-то девушки. У меня вдруг пережало горло от болезненного спазма, и я тяжело и грузно выдохнула. — Ты какая-то странная, — пробормотал Хосок и указал палочками на мою почти нетронутую порцию, — ешь давай быстрее, уже все остыло. — Нет, я наелась, — быстро закинув все на поднос и моментально схватив со стула рюкзак, я понеслась к выходу, оставив растерянных друзей с немыми возгласами. А если ссора произошла из-за меня? Если Тэмин слышал наш разговор? И если он доставил неприятности учителю и обвинил его в разных низких и недостойных вещах? Я не могла дышать, мне нужно было срочно поговорить с Ким Сокджином и удостовериться, что ничего такого не было, что все мои догадки надуманная ерунда. Но как он отреагирует на вопросы о том дне? Как будет верить мне и моим словам о том, что былое для меня лишь этап и глупый поступок, если я стану ворошить корзину с неудачами? Я на мгновение замедлила шаг, беспомощно встав посередине школьного коридора. Что же делать и как быть? Полезно будет просто расспросить о Тэмине, о том, каким он был ребенком. Сокджин редко убегает от тем, а эта не такая уж секретная (если там нет дна, пугающего меня). Я стала спускаться по лестнице в сторону кабинета учителя, как услышала громкий вскрик: — Ты виноват не меньше! Голос показался мне знакомым, и я, неосознанно замедлив шаг, стала подходить к дверному проему. — Если не твои проделки, сейчас мы бы не оказались в таком положение, — шипел от злобы Ким Сокджин. Я впервые слышала, чтобы он так с кем-то разговаривал. Точно, рядом с ним красивая женщина с пластырем. Они ссорятся? Я осторожно заглянула за поворот и увидела, как учитель, стоя напротив этой незнакомой мне блондинки устало тер переносицу пальцами, словно пытался избавиться от навалившегося на него груза. Девушка же была явно на взводе и просто не знала куда себя деть. — Ты не помогал мне, надо было просто поговорить с Тэмином, — снова воскликнула женщина. Какого черта? — Тшш, дура, — ого, что это с ним, — если кто-то услышит. Знаешь, что будет, если Тэмин вдруг решит заговорить? О, боже! И молитвы забились где-то у меня в горле. Я, словно сраженная стрелой, неловко отступила назад, при этом громко шаркнув кроссовками ровно в то мгновение, когда они взяли паузу в разговоре. — Там кто-то есть, — встревоженно зашептала женщина. А я прикрыла себе рот, чтобы не дышать как заведенный мотор грузовика и не привлечь к себе еще больше не нужного внимания. Что же делать? Вдруг они решат подойди ко мне? Как мне оправдаться? Сделать вид, что я спускалась по лестнице? — У тебя уже паранойя, — учитель почти что заорал. Я вздрогнула. Как такое может случиться? — У меня сейчас начнется урок, — я сделала два бесшумных шага на лесенку, а потом рванула наверх, пересекая несколько ступенек за раз и едва удерживаясь от падения в бездну. Это было невообразимо. Такое не укладывалось у меня в голове. Разве мог такой человек, как Ким Сокджин иметь отношение к падению мальчика из окна? Я его, человека, которого считала проводником в новую жизнь, кажется, совсем не знала. В голове творился полный беспорядок. Я брела по коридору, словно наощупь и едва сдерживалась, чтобы в голос не разрыдаться от всех известий. Нет, я не могла поверить в то, что Сокджин преступник, что он плохой человек. Нет, кто угодно, но не он. Едва отойдя от шока, я помчалась в сторону нужного мне класса, молясь не опоздать на урок. Прибежав почти что впритык по времени, жутко запыхавшаяся я снова привлекла всеобщее внимание. Что же за день-то такой? — Эй, Тацу, ты что призрака увидела? — отшутился придурок Минхо. — Отвали, — отмахнулась я от назойливого и тупого одноклассника, чтобы пройти к Хосоку, Чеен и Чонгуку, разместившихся возле подоконника. — Не думал, что скажу это, но я согласен с Минхо, — серьезно и обеспокоенно посмотрел на меня Хосок, — что-то случилось? — Завтра, — выпалила я на эмоциях. — Мы пойдем к Тэмину завтра, — более твердое заявление все равно не оставило друзей без вопросов. — Почему так скоро? Мы же договорились, — не понимала Чеен. Думай, Тацуне, ну же. «Я хочу убедиться, что Сокджин не убийца» — Я хочу убедиться, — мой голос позорно сорвался в пропасть сипения и пришлось выправить дыхание легким кашлем, — хочу убедиться, что у Тэмина все сейчас более или менее. — Но спешить зачем? — Хосок тоже не понимал. — Я же говорил, что сейчас не лучшее время для встреч. — Как это не лучшее? — мне было жизненно необходимо убедить их. Мой взгляд заметался в попытках найти помощь извне. Ненадолго встретившись со взглядом Чонгука, я подумала о адаптации. Ну, конечно! — А что, если сейчас он больше всего нуждается в поддержке? — а дальше мне нужно было просто в секретной форме поведать о себе. Хена любит говорить, что порой люди говорят об отвлеченных вещах, но редко, когда они говорят о том, что их совершенно не волнует. За простым фасадом может скрываться пентагон. И это вся суть речи. — То, что он молчит или отвергает любую помощь, не означает, что она ему не нужна. — Убежденно объяснила я, потому что это действительно так. И потому, что я хочу знать, что Сокджин, мой первый друг и наставник в этой стране, не убийца.