Признание, или школьные будни Антона

      Первой молчание прервала Катя:       — Ну, везде ищи плюсы. Если она разрыдалась — значит, действительно в тебя влюблена.       Эта весть должна была обрадовать Антона, однако сейчас и он готов был разрыдаться. Заикаясь, мальчик проговорил:       — Он-на… Т-т-теперь ни… Никогда не заговорит со мной…       Катя сочувственно погладила Петрова по плечу:       — Обьяснишь ей всё завтра. Я, если что, готова дать показания вместе с тобой.       — Спасибо, Катя, — грустно улыбнулся Антон.       — А хочешь, я с ней домой сегодня напрошусь идти и всё объясню? — предложила Катя.       — Нет, — покачал головой мальчик, — лучше я с ней поговорю. Но Полина последние два урока меня будто бы избегает…       — Думаю, это потому, что она к тебе неравнодушна, — хитро улыбнулась Смирнова.       — Главное, чтобы она Ромке не нажаловалась.       Катя лишь кивнула. Дальше она, чтобы подбодрить Антона, стала рассказывать ему о каких-то забавных ситуациях из детства.

***

      Полина же в этот момент заливалась слезами, стоя на лестнице.       — Господи, какая же я дура! Какая дура! Думала, что он ко мне неравнодушен, а он просто со Смирновой решил посмеяться надо мной!       От осознания последнего Полина зарыдала с новой силой.       Она вытащила из кармана жилетки платок, вытерла слезы и высморкалась, а затем зло улыбнулась:       — Ничего, Петров, я это так не оставлю! Ты узнаешь, что значит женская месть!       Голос Полины отозвался эхом по пустой лестнице.       Через чёрный ход в здание вошли Ромка и Бяша, которые бегали курить на улицу. Они увидели заплаканную Полину.       Ромка нахмурился и спросил:       — Что случилось, Полинка?       «А вот и моя месть», — пронеслось в голове у девочки.       — Меня обманул Петров. Делал сегодня вид, что я ему нравлюсь, а сам обнимается с этой сплетницей Смирновой, чтоб, видимо, посмеяться надо мной.       Ромка обнажил зубы и процедил:       — Вот подонок… А я ещё с ним хотел нормально поговорить… Ну, ничего, Полинка, завтра будет в ногах у тебя валяться.       После этих слов Пятифан вытащил нож-бабочку.       — Да, Полин, если только от разрыва сердца не помрёт, на! — мерзко рассмеялся Бяша.       Взгляд Полины стал обеспокоенным, она неуверенно сказала:       — Рома, не надо ножом-то. Врежь ему пару раз и хватит с него…       Пятифан покачал головой:       — Разберёмся, Полинка, разберёмся.       Ромка жестом поманил приятеля, и они пошли наверх.       «Что я наделала? — наконец зародилась в голове девочки здравая мысль. — Может, они просто помирились, вот и обнялись».       Полина хлопнула себя по лбу. Но чувства опять побороли рассудок:       «Нет уж, пусть ему Ромка задаст».       Прозвенел звонок. Пятифан, заходя в класс, показал на Петрова и провёл большим пальцем, подобно лезвию, по горлу.       Катя это тоже увидела. Они с Антоном переглянулись, понимая, что произошло.       Смирнова проговорила:       — На уроке буду думать, что делать.       Антон в ответ кивнул.       В кабинет зашла Полина. Лицо её было заплаканным и, как следствие, красным и опухшим, но классу, кроме Ромки, Кати и Антона, было на это плевать.       Начался последний урок, после которого должен быть разговор Антона с Пятифаном и Бяшей.       «Господи, дай мне сил!» — молился Петров.       «Никогда себе не прощу, если окажется, что Антон мне не врал…» — думала Полина.       «Пизда тебе, Антошка» — скалился Пятифан.       «Надо поговорить с Полиной, попытаться ей всё объяснить, не выдавая мой план», - продумывала новую цепочку действий Катя.       Оставалось только ждать…