Я победил окончательно и бесповоротно

Серёжа сидел, смотря на свои окровавленные руки и будто проваливаясь в себя, пока Олег ходил по комнате и, громко ругаясь, пытался найти аптечку. Легкие саднило от дыма, а голова слегка побаливала, говоря о том, что алкоголь уже потихоньку выветривается из организма. Серёжа поднял глаза и, не отрывая взгляда, следил за ним, всё ещё приходя в себя. - Нашёл! Победный выкрик Олега известил о наконец-то найденной аптечке и Волков, подбежав к Разумовскому, присел перед ним на колени. Боясь поранить, Олег снова аккуратно взял руки Серёжи и, осмотрев их, начал обрабатывать раны. Серёжа же продолжал молча смотреть на Олега и лишь иногда шипел от боли, когда тот ненароком задевал рану. Опять он не смог их отличить и чувство вины давило на голову, заставляя её болеть ещё больше. Резкая боль в руке. Инстинктивно Серёжа вздрогнул, а Олег быстро начал дуть на руку так же, как мамы дуют на раны своих детей, чтобы ослабить боль. Разумовский глянул на Олега, который в этот момент выглядел настолько встревоженным и беззащитным, что Серёжа невольно заулыбался. Заметивший это Олег поднял взгляд и серьёзные карие глаза тут же столкнулись с взглядом чистых, и таких трепетно-влюбленных голубых, что он тоже улыбнулся. - Что ты так улыбаешься? – спустя несколько секунд Олег продолжил перематывать руки Сергея пластырями. - Так, задумался. – Разумовский опустил взгляд, вспоминая: - помню, как ещё в детском доме я, сидя точно так же, обрабатывал руки тебе. - Олег усмехнулся и, наконец, закончив, поцеловал тыльную ладони обоих рук, проговаривая знакомую детскую присказку: «У кошки боли, у собачки боли…». Серёжа хихикнул, но потом улыбка слетела с его лица, и он грустно отвел глаза, - всё так изменилось с тех пор. Так… не в лучшую сторону… из-за меня. Я правда… ты… не хотел… оно само как-то…ещё и сигареты эти… и зеркало… я… Слезы полились из ясных глаз, и Серёжа закрыл их руками, сгорбившись и не издавая не звука. Только вздрагивающие плечи говорили о том, что он сейчас чувствует. Сердце Олега сжалось и он с силой оторвал Сергея от себя, взяв за плечи двумя руками, и тем самым заставляя смотреть на себя и показывая, что он здесь не один. Разумовский судорожно обнял его, а Олег лишь продолжал молча стоять и поглаживать рыжую голову. В такие моменты слова были не нужны. - Так, а теперь успокойся и рассказывай по порядку всё, что произошло с тобой с того момента, как ты проснулся. Олег мягко отстранил от себя уже успокоившегося Сергея и усадил его обратно на стул. Тот опустил взгляд в пол, нервно теребя руками. - Я проснулся и увидел тебя, то есть… его в одежде. Ты… Он сказал, что больше не может терпеть всё, что со мной происходит и уходит навсегда. И ты... Он действительно ушёл и... Олег, я правда виноват в том, что не смог отличить его... тебя… вас то есть. Я слабак, который только и может, что ныть целыми днями и быть даже не в состоянии помочь самому себе. Я слабак, потому что поверил ему. Снова. Олег, - Сергей взял руку Олега в свои две и немного сжал. Его голос задрожал, - мне кажется, я скоро свихнусь. Олег…окончательно. Олег, я прошу тебя, если со мной что-то произойдёт, если я не смогу, Олег... я прошу тебя, убей меня. Глаза Волкова округлились и он выдернул свою руку из его. - Ты что, совсем с катушек слетел? – выкрикнул Волков злобно сверкая глазами на потупившего взгляд Разумовского. Он прошёл взад-вперёд, взъерошив волосы на голове и пытаясь утихомирить поднимающуюся из недр души ярость. Как он мог даже подумать об этом? Как ему хватило смелости это сказать? Волков потер переносицу. Он бы никогда и ни за что не убил его. Не смог бы, даже если бы на кону стояла его жизнь. Да что уж там, он бы сам без колебаний прыгнул под пули, чтобы защитить любимого Серёжу, сам бы выстрелил себе в голову, чтобы он только остался жив. - Никогда, никогда не смей так говорить, - Волков приблизился к Разумовскому и с силой надавил ему на плечи, - нет, даже думать об этом не смей ты понял меня? Ответом послужил кивок и Серёжа сжался, боясь даже взглянуть на разозлённого Олега. Поняв это, Олег придвинулся ближе и уперся лбом в лоб Серёжи. - Я же люблю тебя, моё рыжее недоразумение, люблю больше жизни. Я бы никогда не смог убить тебя. Они слились в поцелуе. Слегка солоноватом, от слёз, горьким, от боли и, в то же время сладким, от их любви. ---- - Ты куда? – обеспокоенно спроси Разумовский, когда Олег встал с кровати. - Я на кухню и мигом вернусь, - Сергей кивнул, и лёг обратно, прикрыв глаза. После того разговора прошло почти два дня и все два дня они провели вместе, никуда не отходя друг от друга. В полном понимании и полной идиллии. Олег действительно вернулся быстро и тут же лег сверху, начав целовать Серёжу непривычно требовательно. Он резко отстранился и, отодвигая халат, провёл рукой по ключице. - Почему у тебя такие сладкие губы? – Олег провёл языком по щеке Серёжи, - интересно, а у всех убийц так? Волков довольно усмехнулся, а Серёжа натянулся как струна, боясь пошевелиться. - ..Что..? Голос дрогнул, а надежда на то, что ему послышалось рухнула, когда улыбка на лице Олега стала шире и он потянулся за новым поцелуем. Ещё пребывающий в недоумении Разумовский даже не успел закрыть глаза, когда Олег расставил крылья и когтём провёл по лицу парня вверх, оставляя неглубокий порез. Серёжа беспомощно задергался и попытался оттолкнуть мужчину, когда тот грубо взяв его за волосы, оттянул назад, открыв нежную кожу шеи взгляду алчных жёлтых глаз. Руки Разумовского, попытавшиеся сопротивляться, теперь лежали вверху и были сцеплены рукой Птицы, который сдерживал их почти не напрягаясь. Сергей попытался закричать, когда его губы вновь накрыли чужие. Он вновь задергался, пытаясь освободиться и, сжав зубы, забил ногами по кровати, когда почувствовал острые когти, впившиеся в бедро. Рот непроизвольно открылся в намерении вскрикнуть и Птица, воспользовавшись заминкой, углубил поцелуй, постепенно перемещаясь ниже, пока Сергей тщетно пытался выбраться или закричать. - Ну, почему ты сопротивляешься? - прошептал Птица, на секунду оторвавшись от своего занятия и сверкнув глазами, - тебе же нравится. Крик будто застрял в горле, но слова, на удивление, шли. - Не нравится и никогда не будет, - зло выкрикнул Сергей, когда крылья Птицы опасно расправились на всю длину, но тот, казалось, даже этого не заметил. - Да? Рука, обросшая перьями, провела по ключице Разумовского чуть ли не задавая когтём ещё не до конца прошедшую царапину. - А твоё тело говорит обратное. - в подтверждении своих слов Птица пощекотал ребра Серёжи, отчего он сжал губы выгнулся в спине и альтер-эго, видимо оставшись довольным реакцией, продолжил целовать шею возле кадыка, - тебе же нра-авится. Как бы не пытался сдерживаться Разумовский, отрицать это было трудно. Хоть мозг упрямо понимал, что это всё неправильно, тело реагировало на ласки и желало продолжение. От осознания этого хотелось забиться в угол и слеза, подтверждая эту мысль, предательски потекла по лицу. Заметивший это Птица приподнялся и, не разрывая зрительный контакт, слизал её. Чистое высокомерие и самовлюбленность. Так целовал Сергея Птица. Он оттягивал кожу зубами, иногда прикусывая, оставлял бордовый следы на шее и проводил когтями и языком по каждому открытому участку тела, пока Серёжа беспомощно дёргался и всё ещё пытался кричать. От своей же беспомощности было мерзко. Скрипнула входная дверь и Птица, ухмыльнувшись напоследок, растворился, оставив после себя лишь перо и разбитого в дребезги Сергея. Он сжался в позу эмбриона, пытаясь как-то успокоиться и внезапно подбежавший Олег тоже попытался это сделать. Ещё находясь в странном состоянии и, казалось, вообще не понимая ничего вокруг Серёжа дёрнулся, когда Олег попытался коснуться его и отполз в другую часть кровати, чуть с неё не падая. - Не подходи ко мне, - зашептал он. Олег, было, попытался, присесть хотя бы на край кровати, но Серёжа тут же снова закричал: - НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ!!!