Truce accordo

— Пусти меня! Пусти! – возмущение Инка заставило стоявших позади монстров расступиться. Некоторые не сдержали смешка, смотря на тщетные попытки хранителя вырваться из крепкого захвата Андайн. — Бро, ну ты полегче, девушка как никак при исполнении, — проговорил Фреш, за что едва не получил ногой по черепу. — Воу, не стоит так бурно реагировать. В ответ послышалась нечленораздельная запикиваемая речь. Пожав плечами, Фреш переглянулся понимающим взглядом с КорФриск и отправился вместе с ней встречать остальных прибывших. Как-никак, помощь никогда не бывает лишней, особенно в такой важный день. — Клянусь, если не поставишь меня, я напущу на тебя артблоки, потом не просите меня о помощи, — прохрипел он, стараясь выскользнуть из крепкого захвата рыбы-воительницы. Не обращая внимания, Андайн шла дальше, минуя длинные коридоры с монументами, и мирно беседовала с Дримом, что продолжил идти с ней рядом. Тот, чтобы поспеть за широкой поступью собеседницы, едва ли не бежал вприпрыжку. Наконец, дойдя до главной двери приемной залы, воительница остановилась, поставив свою ношу вниз. Насупившись, скелет скрестил руки, раздраженно сверкая зрачками-прицелами. За это время пыл художника заметно поутих, но не его настроение. — Ха, этот малявка действительно страшен в гневе! — сказала Андайн, прыснув со смеху. Улыбнувшись, она потрепала хранителя его по заляпанной чернильной щеке. — Ну же, не дуйся! Кислая мордашка тебе не к лицу! Я позабочусь о твоей… Круми. Не волнуйся ты так. Попрощавшись и пожелав им приятного вечера, она махнула рукой и отправилась обратно к другим стражам. — Она права, смирись, Инк, — произнес Дрим. Злобно смерив его недовольным взглядом, художник развернулся и показал язык ушедшей стражнице. — Нет уж. Я провел двенадцать часов в оригинальном мире, при этом отложив работу с набросками. Дрим, я согласился на этот светский прием, но вот на это никак не подписывался! — Подписывался, — возразил хранитель снов. — Ты просто забыл об этом. — Конечно, забыл. Ведь этот этикет запрещает носить необходимый элемент одежды, — ответил Инк, поправляя свой до ужаса неудобный костюм. Припомнив добрым словом хозяина этой ау, художник пошел вперед, сунув руки в карманы. Он мог бы и сам нарисовать себе одежду, но ХГастер решил позаботиться об этом. Конечно, у него ведь есть куча свободного для этого времени, в отличие от него. И память не подводит на такие мелочи. Встретившие хранителей у входа в главную залу Фриск и Маффет пожали им руки и пропустили вперед, открыв двери. В глаза тут же ударил яркий свет. Зеркальный потолок отражал свет, переливался. — Пойдем, нам не стоит задерживаться, — сказал Дрим, пропуская вперед проходящих мимо Ториэль и Санса из Альтертейла, которые приветливо махнули художнику и растворились в толпе. [1] Звучавшая мелодичная музыка этой части огромного замка его мало обрадовала, но все же услаждала слух и заставила сбавить его напористость. Всюду было множество знакомых гостей из самых разных вселенных, в том числе и из Омегатаймлайна. Свап Альфис оживленно обсуждала что-то с Эпик Ториель, которая то и дело отвлекалась на Гастера из своего мира, что украдкой высматривал что-то, слоняясь между других монстров. Находящийся рядом Ласт делился советами по имиджу с одним не менее разодетым Метатоном. Литтл Санс вместе с Тайм Кидом оживленно крутился возле банкетного стола, с которого со сверхзвуковой скоростью исчезали сладости. Берд прикрывал их, не без интереса рассматривая начищенные до блеска ложки для десерта. Здесь действительно так оживленно и здорово, но… Серьезно, этот дресскод для хранителя дудлсферы стал сущим наказанием. Приталенный сюртук с длинными брюками стеснял движения, а эта обувь… Кто ее вообще выдумал? — Хэй, Дрим… Ну зачем вообще было так выряжаться? — подал он голос, сжимая бабочку на костюме. Даже после выпитой желтой краски он чувствовал себя все также плохо. – И без шарфа неудобно. Эх… — Потерпишь немного, не страшно, — отмахнулся он, всматриваясь в толпу. — Блу уже должен быть на месте. Пойдем. Вздохнув, Инк поплелся следом. Натянуто улыбаясь, он также здоровался со своими знакомыми и приветливо махал рукой. Блу нашелся возле короля и королевы ХТейла. Маленький скелет со счастливым видом помогал Кроссу и Эпику обслуживать гостей. Судя по их подавленному виду и бросаемым взглядам исподтишка на ХГастера, эта парочка друзей успела где-то набедокурить. Чтож, тогда радует, что хоть кто-то решил им помочь. Все это действительно могло бы заинтересовать защитника в полной мере, если бы собственные неудобства. Ноги горели от невыносимой тесноты обуви, каждый шаг отдавал болью. Казалось, что эта удавка на шее хотела добить его окончательно. Как назло, Дрима тянуло куда-то еще, в самую многолюдную часть. — Дриииим...— просипел он, пытаясь таким образом достучаться до друга о том, что его спешка была точно ни к чему. Оценив угнетаемое состояние друга, хранитель снов остановился. — Неужели все настолько плохо? Кивнув в ответ, художник скривился. На что Дрим попытался приободрить его: — Ты слишком много думаешь о неудобствах. Осмотрись хорошенько и тебе понравится. Ему-то легко говорить об этом. Его одежда не выглядела тесной: длинный пиджак поверх белоснежной рубашки с пышным жабо смотрелся намного удобнее и комфортнее. Поняв, что ожидаемая реакция не последовала, хранитель снов решил использовать свой последний козырь. Прищурившись, он наклонился к нему, указав куда-то в сторону. — Но, что главное… Посмотри, кто на сцене. Подняв взгляд, художник с непониманием посмотрел туда и пораженно замер. На сцене стоял фортепиано, белое и за ним сидел очень хорошо знакомый скелет. — Эррор? — спросил он, неверяще потирая глаза. Нет, увиденное точно не было сном. И все же… Это весьма странно. Уловка сработала. Облегченно выдохнув, Дрим с победным видом направился к младшему защитнику, который теперь откармливал тако и эгг-ногом сидящего за столом Хоррора и его брата, который уже судачил о том, «насколько хорошо было бы приютить такого щедрого скелета, умеющего готовить пищу богов». Поглощенный в свои мысли, Инк даже не заметил его отсутствия, вовсю уставившись на разрушителя. В голове теперь крутилась тысяча вопросов. — Кто бы мог подумать, — проговорил он, шаря по карманам в поисках бутыльков. Как ему тогда сказали, ремень тоже не подходил к костюму, так что пришлось набить жидкими эмоциями все существующие на одежде карманы. – Разрушитель миров играет музыку для ненавистных ему аномалий... Похоже, я действительно сплю. — Никак нет, мсье, — раздался рядом с ним мягкий голос. — Я безмерно счастлив, что он согласился явить талант здесь. Инк в изумлении уставился на говорившего. Синий фрак классического покроя, отметина на черепе в виде скрипичного ключа... Этот монстр из далекой ау был весьма редкой персоной, так что видеть его здесь оказалось большим сюрпризом. — Не думал, что когда-нибудь увижу вас именно здесь, Маэстро. О вашей истории как и талантах ходят легенды, – признался Инк, протягивая ему руку. — Я – Инк. Смущенно отступив назад, монстр потянулся к своему нагрудному карману. — Я тоже рад нашей встрече, но позвольте… — проговорил он, указывая на чернильную кляксу на щеке хранителя. Протянув тому носовой накрахмаленный платок, он робко добавил: – Прошу простить мою бестактность, но, все же, при вашем занимаемом статусе в мультивселенной, вы должны выглядеть намного лучше. Приняв платок, тот задумчиво посмотрел на него. — С-спасибо, — поблагодарил Инк, слегка растерявшись. Коротко кивнув, Маэстро решил продолжить разговор. Он вновь посмотрел на сцену, с восторгом сложив руки вместе. — Признаться, мне была оказана большая честь быть здесь вместе с ним. Этот господин весьма виртуозен и, определенно, не лишен импровизации… Слушая хваленую речь об Эрроре, у художника вновь возникло желание испить из флакона. Испить до дна, поскольку его собеседник, похоже, забыл о том, где находится и начал очень красочно рассказывать о скрытых талантах разрушителя. Инк и сам не раз видел, как старательно Эррор делает кукол, насколько кропотливо выполняет каждый стежок, тщательно выполняя каждую запомненную им деталь в увиденном Сансе. И, подумать только, этот необычный Гастер, житель далекой малоизученной ау, смог разглядеть в черном скелете что-то сквозь толщу глючных лагов и неприступности. — И все же это Эррор, — шутливо проговорил он, тем самым останавливая волну комплиментов. — Разрушитель, который буквально на следующий день может истребить своих же поклонников. Серьезно, в увиденное верилось с большим трудом. И если таким образом решили пошутить создатели, то шутка точно удалась. Однако, подобный юмор явно не пришелся по душе его собеседнику. — Возможно, вы правы. Или все дело в том, что знали лишь одну из его сторон, — сухо ответил Маэстро, стараясь сохранить невозмутимость. Кашлянув, он учтиво поклонился ему и добавил: — Был рад поговорить с вами, мсье Инк. Сейчас мне нужно вернуться к приготовлениям для аккомпанента. Желаю вам приятного вечера. Оставшись один, хранитель озадаченно посмотрел вслед уходящему Гастеру. Возможно, было действительно невежливо вот так прерывать его. Этот монстр мог бы пролить больше света на темную неприступную сторону разрушителя, чего художник добивался годами, но тщетно. Особенно теперь, когда антипустота закрыта для посещения. Выходит, АндерБитс вполне могла бы быть той ау, в которой Эррор проводит много времени? Погруженный в свои мысли, Инк не сразу обратил внимание как его одернули пару раз. А затем и резко толкнули вперед. — Посторонись уже, — шикнул на него шедший фелловский Папирус, отчего зазевавшийся художник не удержался на ногах, выронив несколько своих бутыльков. Нагнувшись, Инк тут же юркнул вслед за ними, пытаясь выловить их под ногами проходящих монстров. Удавка на шее вновь начала душить его, одежда сковывала движения, но Инк упрямо полз вперед, ловя их на каменном полу. К счастью, успел сделать это достаточно быстро. Лишь последний флакон не давался в руки, укатываясь все дальше, в сторону столов с напитками. Скелет был уже готов нырнуть туда, как вдруг перед носом показалась чья-то рука в пропыленной посеревшей куртке, сжимающая его потерянный предмет. — На, держи, — протянул таинственный кто-то, скрытый за белоснежной скатертью стола. — Ты никого тут не видел. Понял, чернильный? — раздался рядом второй голос, изрядно захмелевший. Кивнув, он принял бутылек. В ответ рука показала одобрительный жест и исчезла. Следом раздалось загадочное хихиканье и веселый звяк пустых склянок. Похоже, что у всех действительно своя атмосфера. Выпрямившись, художник решил вернуться к сцене, возле которой стоял тот самый толкнувший его Папирус. Высокий, в ярко-красном шелковистом костюме, при этом все его шрамы на черепе выглядели воистину устрашающе. Хмуро взглянув на сидящего разрушителя, скелет резко склонился к стоявшей рядом монохромной Альфис и что-то быстро проскрежетал ей. Как и ожидалось, ящерка побледнела еще больше и сжалась. Но, по мере того как он что-то начал объяснять, на ее лице промелькнуло изумление и любопытство. Хлопнув глазами, ящерка быстро поднялась по ступенькам сцены и оказалась рядом с исполнителем. На ее заикающийся тон и чрезмерную жестикуляцию Эррор чуть нахмурился, но был подозрительно спокоен. Выслушав, он кивнул и, не прерывая исполнения, сделал плавный переход к другой мелодии, которая причудливо наполнила этот просторный зал. [2] Легкая красивая партия тут же привлекла к себе внимание присутствующих, из-за чего Инка едва не оттеснили к портьерам. Однако его маленький рост вновь сыграл ему на руку: нагнувшись, он ловко проскользнул сквозь собравшуюся толпу и занял место поближе к исполнителю. Но звучавшая нежная мелодия лишь поначалу казалась кроткой и прекрасной. Ее тонкое звучание перешло в другой аккорд, постепенно раскрываясь, подобно бутону прекрасного цветка. Некоторые путешественники из миров зашептались, с беспокойством поглядывая на одного из фелловских Сансов, что так и застыл возле Гриллби с протянутой рукой у подноса с напитками. Непонимающе смотря то на исполнителя, то на стоявшего у сцены своего брата, скелет растерялся и еле заметно задрожал. В следующее мгновение послышался треск: раздавшиеся высокие ноты играющего Эррора заставили Санса слишком плотно сжать взятый стакан с виски. Слезы подступили к его глазницам, и он поспешно отвернулся. Эту мелодию часовой Фловерфелла узнал бы из тысячи. Ведь ее сочинил один из жителей их фелловского мира, в память о двух влюбленных — монстре и его возлюбленной, седьмой упавшей, что подарила монстрам свободу, пожертвовав собой. Да, он хотел, чтобы эти волшебные ноты услышал кто-то еще, хотя бы раз, не в тени Водопадья, где тайком ему мерещились тени таинственных слушателей. Он хотел, чтобы память о его любимой Фриск была вечной, но никак не ожидал, что это наступит именно сегодня, именно сейчас. Музыка все лилась, обжигая его сердце и даря безграничную любовь… Подошедший Папирус ободряюще хлопнул брата по плечу и, смахнув осколки из его опустевших рук, протянул бутылку с горячительным. Оба при этом не проронили ни слова, словно боялись спугнуть это прекрасное навеянное музыкой чувство. Чувство, что здесь, в этом месте, их дорогая Фриск присутствовала рядом с ними. Наконец, музыка потихоньку стихла, постепенно растворяясь в воздухе, оставляя после себя сладкое послевкусие и горечь. Именно такой почувствовал Инк эту мелодию, не без помощи флаконов. Никогда бы не подумал, что Эррор настолько интересовался жизнью других ау, что проникся даже этой историей? Всегда считал их аномалиями, грязными ошибками, а теперь постепенно раскрывается его другая сторона. Удивительно. Интересно, насколько легко ему было играть это? Определенно, нет. Эррор выглядел напряженным, смотря потухшим взглядом на черно-белые клавиши инструмента. Его душевные метания были художнику сейчас непонятны. Он ведь ненавидит альтернативные миры… Тогда зачем ему это? [3] Следующие аккорды заставили несуществующую душу Инка сжаться. Другая ау, неравный бой, пролитая невинная кровь, слезы и поток хаоса из ненависти и безысходности. Сколько всего пришлось перенести им?.. А другим ау? Его исполнение теперь было в полной тишине, эхом прокатываясь в просторной зале этого огромного замка. Мотив, несколько схожий с оригинальным… Неудивительно, что многих захлестнули эмоции и воспоминания о геноциде. И Инк не ошибся в этом. В глазах многих монстров действительно ощущалась боль и неподдельная мука. Что насчет тех, чьей ау принадлежала эта мелодия? Узнали ли ее? Определенно. Гастер из ГлитчТейла, находящийся неподалеку от сцены, прижимал к себе своего единственного сына, что остался вживых. В их взглядах сквозили тоска и утрата. Да уж… От подобных эмоций у Дрима наверняка поубавился собственный позитив, чего не скажешь о его брате. Уж чего-чего, а Найтмер точно рад такому пиршеству. Интересно, где он? Оглянувшись по сторонам, Инк нашел его на одном из балконов второго этажа. Кошмар восседал на одном из высоких кресел, попивая дорогое вино из бокала, который ему принес Чино. Рядом с ним сидел скелет, по телу которого проскальзывали сверкающие зеленые сети. Так выглядел Мэш, новый приспешник повелителя негатива, успевший доставить звездному трио целую скелетонну неприятностей. Оба не без интереса наблюдали за происходящим внизу. Что и говорить, плохие парни видят здесь свои плюсы в этом перемирии. [4] При звуке следующих чарующих нот мир словно померк в красках, став блеклым, бесцветным. Бездушным. Инк перевел взгляд на толпу и заметил приблизившегося к нему хозяина ХТейла. ХГастер не стал подходить ближе, но при этом выглядел сейчас не менее... беззащитным? Фелл и Стрейтч поспешно отошли назад, тем самым показывая что не смогли простить действия в их ау. Оутер придерживался того же, мрачно пронизывая взглядом стоящую возле себя высокую фигуру. Но ХГастер стоял неподвижно, словно не замечая происходящего вокруг себя. Его губы чуть дрогнули, стоило ему перевести взгляд на Чару, Фриска и своих творений, которые находились здесь же. Слова не были здесь нужны, чтобы раскрыть перед присутствующими напряженные отношения между жителями этой ау. Чувствовался неестественный пронизывающий холод и беспросветная печаль. Безграничная печаль о потерянных днях ХТейла. Краски сгущались, темнели, погружая в беспросветный мрак. И остались лишь слезы… Слезы того, кто волею судьбы стал тогда новым событием Х. Кросс напрягся, стараясь сохранить в себе невозмутимость. Аура, исходящая от находящегося рядом хранителя снов смягчала бушующие в нем эмоции. Сжав до боли костяшки пальцев, мечник неуверенно шагнул к своему создателю и, встав рядом, поспешно отвел взгляд. Переживший столь много, Кросс оказался тем, кто смог найти в себе силы и простить своего создателя. Это ли не прекрасно? Пианист продолжал свою игру, но теперь был настолько погруженным в собственные мысли, словно оказался оторван от реальности, позабыв о том, где находится. Он давил на клавиши, едва ли ощущая собственные онемевшие пальцы. В стремлении раскрыть себя, излить все что скопилось внутри, Эррор не жалел себя, беспощадно терзая души собравшихся. Оскалившись, черный скелет, выбивал высокие аккорды, отправляя всех в пучину боли и страданий. Наконец, прозвучала низкая трель и мелодия стихла. Стояла гробовая тишина, лишь где-то прерываемая тихими всхлипами. Все понимали, что даже спустя столько времени в душе каждого зияла глубокая рана, оставленная действиями ХГастера. И не только его. Некоторые до сих пор обвиняли и Инка в содеянном, но все же в меньшей степени, хотя он и не думал оправдываться. Сделанного не воротишь. Инк чувствовал раскаяние, испытал его в полной мере, смотря на уничтоженные листы в дудлсфере. Он хотел мотивировать и вдохновлять их как и раньше… Разве он желал столь многого? После того как оригинальный мир и все ау были перезапущены и восстановлены, Инк изредка навещал ХТейл, поскольку в мультивселенной хватало дел сполна. Он был постоянно занят, но нисколько не жаловался на отсутствие свободного времени. Все-таки та маленькая игра заставила всех всколыхнуться и… вернуть их. Новые ау появлялись, а старые развивались. Но достичь всего этого ему помог тот, кто играл сейчас на сцене. Играл чувствами, не взирая на бездушие Инка. Что и говорить, Эррор сумел пробудить в душах каждого именно то, чего сам желал. Сейчас он подчинил всех своей воле, не используя физическую силу или магию. Черный скелет сидел, чуть сгорбившись, сложив руки на фортепиано. Выглядел он как некогда уставшим и печальным. Похоже, что со всей этой музыкой он дал остальным прочувствовать и то что ощущал всегда сам. Боль, отчаяние, безысходность, одиночество. В глазах многих монстров он тогда стал настоящим спасителем, пусть и отрицавший свою роль в спасении ненавистных ему ау. Разрушитель миров боролся за свою правду и остался ей верен. Но этого хватило чтобы объединить усилия и свергнуть угрозу. И за это ему многие были благодарны. И, отчасти, он принял их благодарности, раз оказался здесь, верно? Выдохнув, Эррор вновь положил свои уставшие пальцы на инструмент и в нерешительности оглянулся на присутствующих. Помехи на нем все учащались, но он упрямо продолжал сидеть на своем месте. Он явно хотел что-то сказать своими нотами глючной души еще, но не решался. И, стоило ему остановить свой взгляд на художнике, как в его глазах промелькнул зажегшийся огонек, придавший ему сил. Инк широко улыбнулся ему, стараясь передать ему весь свой настрой из выпитой им радости. Пусть разрушитель альтернативных миров сыграет все свои партии. Пусть скажет своей музыкой все, что думает. Ведь он жаждет быть услышанным, здесь и сейчас. Ведь иначе каков смысл в этом перемирии? [5] Тихо зазвучавшая робкая мелодия заставила присутствующих вздрогнуть. Было чувство, что за красивыми звуками вновь последует боль, но нет… Ноты лились кротко, чутко, проникая внутрь души. Все словно потянулись к источнику, жадно впитывая столь родные аккорды, которые были спрятаны внутри каждого из присутствующих. Те самые, что объединяли их, альтернатив между собой. Именно такой оказалась музыка из оригинального мира. И было в ней что-то особое, волшебное. Что-то потерянное, словно из далеких, позабытых воспоминаний. Родной Андертейл звучал, пестрил причудливыми красками, выходя из черно-белых клавиш пианиста. Дрим благодарно выдохнул, впитывая позитивную атмосферу, которую удалось вернуть на свое место с помощью необычной магии простых нот. Понимая, какие чувства ему удалось пробудить в зрителях, на лице Эррора появилась кроткая улыбка. Они поняли его. Услышали то, что он твердил все эти годы. И музыка начала скользить, выписывать пируэты, наполняя сердца каждого верой в лучшее. Заставляя вновь вспомнить их истинные надежды и мечты. Какими бы ни были испытания, те чувства, что сокрыты внутри, смогут направить их на истинный правильный путь. Последние аккорды резко потонули в разразившемся шквале аплодисментов. Все кричали, подбадривая зависшего в изумлении пианиста и просили исполнить что-то еще. Пораженный, Эррор смотрел на их искренние улыбки и… Его взгляд затуманился в создавшихся глючных помехах. Подошедший Маэстро вручил ему букет цветов и, сердечно благодаря, осторожно отвел в сторону, в одну из гримерок. Художник ликовал, понимая, насколько значимым оказалось выступление Эррора на публике. Теперь было понятно, насколько долго и ответственно тот готовился к этому предстоящему Дню Перемирия. Инк понимал, что разрушителю явно требовался отдых после такого шикарного выступления, но… Ему так хотелось поговорить сейчас с ним, расспросить о многом… Возможно, тому виной было лишь простое любопытство, ведь кто бы мог подумать, что этот парень действительно умеет управлять сердцами других. Во всех смыслах.