Птица молний

      Кори хихикнул. Жизнь странная штука. Девица в роскошном старинном платье, вытянувшая изящную ножку и обычный продавец, шустро шнурующий на ней кеды, смотрелись странно. Иза наградила его злым взглядом. Несчастный продавец посмотрел грустно.       — Быстрее, пожалуйста. Раньше слуги были более старательны. Да, друг мой? — Изабель обратилась к нему, заставляя парнями закашляться. Когда они выйдут из магазина, он скажет ей, что девушка переигрывает.       — Да, Изабель, — постарался серьезно кивнуть он. Через несколько часов после счастливого воссоединения, Лоренцо выдал дочери кредитку и провожатого. Провожатым оказался он, Кори, оставшийся рядом с девушкой после её возвращения в реальность. Ей была нужна современная одежда. Окружающие оглядывались на странно одетую девушку. Когда они шли по улице, Кори и Иза столкнулись с шерифом. Выражение лица мужчины доказало необходимость срочной смены образа. Леди Нуаре нисколько не смущалась под чужими взглядами, только выше поднимала подбородок, сверкая белозубой улыбкой и взвешивая в ладони красивый короткий кинжал, что лишь больше нервировало окружающих и забавляло химеру. Но Кори не мог не заметить, в какой панике пребывала сама девушка, вцепляясь в его руку при каждом резком звуке. Полуэльфийка испуганно смотрела по сторонам: огромное количество людей её напрягало. Парень слышал, как бьётся её сердце: чересчур быстро, как пойманная в силки маленькая птичка. Она старалась держать себя в руках, но было видно насколько ей не по себе. Вздохнув, парень увел её в лес, где они просидели минут десять. Кори слушал, как выравнивается её сердцебиение. В какой-то момент она вскочила и улыбнулась ему.       — Я Нуаре. А Нуаре не боятся.       Девушка взяла его за руку. Кори просиял. И теперь она примеряла целые горы одежды, а парень наблюдал за этим. Её манеры нельзя было назвать современными, а привычка ведьмы хвататься за оружие при каждом чересчур громко произнесенном слове пугала окружающих, однако держалась она уже лучше.       — Какой красивый пояс, — заявила девушка, держа в руках вешалку. Кори нахмурился:       — Это юбка.       — Такой длины? Беру, — губы девушки растянулись в усмешке.       — Нет-нет, только не мини-юбка, — коротко хмыкает парень. — Лоренцо нас убьет. Сначала меня, потом тебя.       — Тогда точно берём. И не изволь сомневаться: я не боюсь того, что он разозлиться. Скорее желаю.       — Иза?!       — Что? — изящно изогнула бровь девушка. Взяв юбку и красивую шёлковую блузку, Иза нырнула в примерочную. Когда она вышла, парень глупо улыбнулся. Девушка выглядела идеально в любой одежде и одинаково органично смотрелась в пышном платье и в мини юбке, с надетыми на ноги кедами. Он обвел взглядом длинные изящные ноги, которые теперь не скрывал широкий подол огромной юбки. Сейчас она выглядела более современно. Но даже в таком виде она оставалась собой, одним взглядом бросая вызов всему миру. Кори ухмыльнулся.       — Выглядишь отлично, — отметил он. Кори подошёл к ней и разровнял складку на рукаве блузки. Изабель улыбнулась шире, глядя ему прямо в глаза.       — А теперь мы отправимся в клуб.       — Клуб?! — нервно уточнил он.       — Клуб.       — А ты знаешь, что это такое?       — Нет, — всё также невозмутимо отрезала она. — Не имею ни малейшего понятия.       — А ты знаешь, что, — начал было Кори, но прикусил себе язык. Если он скажет, что это разозлит Лоренцо, она побежит туда сломя голову. Слишком долго прожившая в почти полном одиночестве, девушка с упоением радовалась чужим эмоциям. А после того, как старый маг обнял её после её пробуждения, он не проронил ни слова, окрашенного хоть каким-то чувством. Лоренцо дал ей карточку, холодно пожелал хорошего дня и удалился. Кори казалось, что некромант даже не умеет проявлять эмоции. — Знаешь, что? Сходим туда, тебе нужно развеяться.       Явившись в Cinema, девушка удивлённо завертела головой по сторонам. Её ноздри раздувались от обилия запахов, Изабель моргала из-за странного освещения. В помещении стоял полумрак. Кори поздоровался с вернувшейся на работу здесь Хейден и представил ей Изабель. Возвратившаяся в город бета Скотта взяла в руки бутылку.       — Что здесь самое крепкое? — с вызовом спросила полуэльфийка.       — Ты уверена? — уточнил Кори.       — Пусть она попробует, — пожала плечами Хэйден. — Вполне возможно, алкоголь на неё не действует. Также, как на нас.       — В одной книге я прочитала о напитке под названием «текила», — предложила Иза. — И я могу оплатить.       Текилы в баре не нашлось, но нашелся менее высокоградусный алкоголь. Хейден, Кори и подошедший Лиам с интересом наблюдали, как изящная, хрупкая брюнетка поглощает бутылку за бутылкой и её лицо становится все более расслабленным. Когда она потянулась за четвертой, Кори перехватил её руку. Её энтузиазм заставлял его сильно нервничать. Очень сильно.       — Эксперимент закончился.       — Ребята, вы такие скучные, — пропела девушка, надув губки и накрутив выпавшую из высокой прически прядь на палец. — Лиам, ты же не запретишь несчастной девушке промочить горло? Защити меня от него, — она подошла к оборотню почти вплотную, обнимая за шею. Тот осторожно попятился под внимательным взглядом своей девушки и аккуратно снял её руки со своей шеи.       — Тебе правда больше не стоит, — спокойно посоветовал ей парень. Изабель закатила глаза и побежала прочь от них. Кори почувствовал лёгкую панику, понимая, что отвести её сюда было не лучшей идеей.       — Иза! — Кори окликнул исчезающую в толпе Изабель. Когда вместо ответа он услышал только злорадное хихиканье, то начал проталкиваться вслед за юркой девчонкой. — Стой!       Когда он нашёл её, Иза уже флиртовала с тремя парнями одновременно. То, что она говорила было довольно невинно, если бы не постоянные прикосновения. Её приобнимали, щупали за плечи и щеки. После какой-то фразы Изы один из парней шутливо отвесил ей поклон и поцеловал руку. Девушка невозмутимо выпила содержимое их стаканов, подмигнула Кори и скрылась за чьей-то широкой фигурой. Она ходила кругами, и, когда он уже почти догонял эту чересчур быструю ведьму с эльфийскими корнями, Иза оказывалась в другом конце клуба. Она безудержно болтала, без конца пила и танцевала. Вне всяких сомнений, алкоголь действовал на неё не так остро, как на людей, но всё же не назвать её пьяной было бы ошибкой. Кори в тысячный раз за этот день подумал, что Лоренцо его убьет. Без особой жестокости, конечно — щелчок пальцев, разочарованный взгляд и химера будет мёртв. Парень, став невидимым, наблюдал, как Иза танцует. Её танец был почти диким, чересчур живым и быстрым. Иза стремительно танцевала и взмахи худых рук, улыбки, взгляды, движения бедер, приседания и повороты складывались в странную безмолвную музыку. Девушка вытащила длинные шпильки, украшенные жемчугом, и черные волосы тяжёлой волной упали ей на спину. Вокруг неё освободилось место, люди глазели на предлагаемое представление. Кори с удивлением отметил, что, хотя алкоголь и затуманил её разум, но на её владение собственным телом он никак не повлиял. Иза высоко подпрыгнула — слишком высоко для человека — и сделала сальто в воздухе. Она приземлилась, выставив вперёд одну руку и даже не запнувшись. Кинжалы, висевшие на её поясе, громко звякнули об пол. Кори подбежал было к ней и почти коснулся, но когда химера оказался в шаге от Изабель, та вскочила и со смехом убежала в другую сторону.       — Иза, серьезно, тебе пора домой! — воскликнул парень, поглядывая на часы. Кори был рад, что девушка смогла оторваться от проблем и немного развлечься. Но четыре часа развлечений — это совсем не немного. Прохладная рука прикрыла его глаза. Её, конечно же, выдало сдавленное хихиканье — он уже достаточно хорошо знал её смех.       — Ладно, хорошо, неси меня, — на удивление легко согласилась девушка. В тот момент, когда она вложила свою руку в его ладонь, случилось сразу несколько странных вещей. Во-первых, во всем помещении погас свет. Стало ещё темнее. Во-вторых, пол в нескольких дюймах от них обвалился, открывшись глубокой, ведущей в никуда, воронкой. В-третьих, их начало туда засасывать. Они отчаянно цеплялись, пытаясь удержаться. Кори повис, кончиками пальцев держась за край воронки, а свободной рукой удерживая Изу. Затем притяжение стало в разы сильнее. Пару секунд он думал лишь о том, что девушку поглотила непонятная черная дыра. Вскоре усилившееся притяжение втянуло и его тоже. То, как вслед за ними захлопывается воронка было последним, что он видел.

***

      Лавиния ещё плохо ориентировалась в незнакомом городе. Впрочем, найти дом Джоша, в который она видела только раз, не составило труда: слишком он выделялся среди остальных домов на улице. Слишком большой особняк, слишком высокие ворота, слишком идеальный вид. Снаружи особняк бросался в глаза. Постучав и войдя, Лави узнала, что изнутри он несколько напоминает музей. Тем более дико смотрелись современные детали рядом с небольшими статуями, изящной мебелью, резными перилами лестницы. Девушка почти не заметила всего этого: чересчур рассеянной она себя чувствовала. В голове стучали слова, переданные её матерью в записке. А ведь Нолан даже думал, что она как-то может повлиять на Тамору! Подумать только, какая глупость. Ведь она её бросила. Бросила, извинившись в записке, сказав, что это нужно для неё, Лави. А ей лучше пожить с тетей, будто так для неё безопаснее. Как будто хоть где-то для неё безопасно, ведь даже в городе, куда они сбежали от мистики, её нашли Ужасные Доктора и превратили её в часть этого мистического мира! Лави всхлипнула, бросаясь к лестнице, и поднимаясь вверх. Подбежала к вышедшему из комнаты парню. Джош прижал ее к себе, ничего не спрашивая. Парень увлек её в комнату, оставив дверь открытой и предложил ей кресло. А затем сел рядом и протянул ей пачку салфеток.       — Расскажешь, что случилось, попробуем придумать, как решить проблему. А пока я заварю чай.       Как ни странно, мир сразу перестал казаться таким жутким местом. Лави улыбнулась сквозь слезы.

***

      Нолан смотрел вокруг и пытался понять, сон ли происходящее. И лучше бы это было сном. Паника заставляла мысли судорожно метаться — в конце концов, сам он не мог пошевелиться вовсе. Лечь вечером в кровать и проснуться утром в лесу, прибитым к дереву какой-то деревяшкой, в данный момент, торчащей у него из груди и не иметь возможности ни закричать, ни сражаться, ни бежать — достаточный повод для паники. Парень даже боли не чувствовал, как не чувствовал ничего вообще. Что он вообще может сделать? Кто хочет его убить настолько странным способом? Зачем? Он попытался моргнуть, но даже такое простое действие не увенчалось успехом.       — Ничего личного, мне даже жаль. Очень жаль, — хорошо знакомый мужской голос заставил панику накрыть парня с головой. Этого не может быть. Не может быть. Это невозможно. Он не может собираться убить его! — Твоя мама очень расстроится, конечно же. Но я сумею её утешить, Нол. И у нас возможно, будут ещё дети, твои братья или сестры, — мужчина, всё ещё находящийся вне поля зрения Нолана, говорил спокойно, будто как и раньше, просто отчитывал сына за разлитый кофе или не сделанное поручение по дому. А не собирался убить. Нолану хотелось задергаться и побежать куда угодно. Отсюда. Прочь. Беспомощность пугает сильнее всего. Но предательство убивает даже последнюю надежду.       — Наверное, хочешь спросить за что? Мне абсолютно всё равно, будь ты хоть трижды волком, развлекайся, спасая своих щенков от этих недоохотников. Ты просто не должен был возвращаться с того света. Открывать ту силу, понимаешь?       Мужчина подходит ближе, достаёт длинный кинжал с жутким изогнутым лезвием, обмакивает его бутыль с фиолетовой жидкостью и проводит остриём по шее парня. Нолан видит как капли крови остаются на металле, как мужчина брезгливо отряхивает клинок и взвешивает его в руке — наверное, для удара. Неожиданно Нолану становится плевать на все слова, которые он мог услышать от отца. Он хотел одного — выжить и видел только один выход — выбраться из этого беспомощного, беззащитного тела. Рывок — парень всё ещё не понимает, что он делает, его ведёт всего лишь инстинкт выживания — он оказывается на поляне, в паре шагов от собственного тела, нематериальный, полупрозрачный. С рычанием прыгает в сторону мистера Холлоуэя, упиваясь его страхом.       — Введи мне противоядие, я хочу убраться отсюда! — он замирает на секунду, а потом, поддаваясь тысячам голосов, звучащих в его сознании, добавляет фразу на латыни, значение которой даже не до конца понимает.       Вместо того, чтобы испугаться сильнее, Сэмюэл Холлоуэй, быстро читает что-то на латыни. Дикая боль прожигает всё призрачное тело оборотня и его тянет обратно. Туда, где он приколот колом к стволу дерева.       — Маленький гаденыш, — цедит мужчина, поднимаясь на ноги. — Пытаешься трепыхаться?       — Отпусти его! — рычащие нотки ужасно искажают голос появившейся на поляне женщины. Но Нолан не может не узнать его.

***

      Аманда Холлоуэй проснулась от звука заводящейся машины. За последние девятнадцать лет она привыкла реагировать на малейшие звуки и легко просыпаться по ночам. Женщина проходит по дому, обнаруживая отсутствие сына и мужа. Принюхивается, полагаясь на чутье. Резкий запах знакомого растения бьёт по чувствительному обонянию. Её муж усыпил Нолана, а затем они оба исчезают из дома. Уезжают на одной машине. Это заставляет её почувствовать себя ужасно глупо: она-то надеялась, что Сэм не знает, какая сила дремлет в Нолане. Надеялась, что их с ним свадьба — всего лишь совпадение, а не продолжение слежки. Всё-таки он спокойно переезжал с места на место вместе с ней, перед тем, как нечто заставило её захотеть вернуться именно сюда, в Бейкон-Хиллс и ни разу не упоминал ничего, связанного с миром, который хорошо знаком им обоим. Кто-нибудь другой сказал бы, что простительно так обмануться, если учесть, сколь недавно она узнала, о том, кем является Сэм. Всего лишь неделю назад. Но Аманда злилась на себя: она своей наивностью поставила под удар сына. Да и нужно учитывать, кто обучал её скрываться от погони. Что её друг, ставший ей почти братом (правда, сейчас слишком занятый собственными проблемами), что настоящий, кровный отец её сына были по-настоящему опасными и сильными существами. Она надела зачарованную, нервущуюся и не исчезающую после трансформации одежду меньше чем за тридцать секунд и где-то через минуту после пробуждения уже захлопывала входную дверь. Аманда не сомневалась, что сможет догнать машину: в волчьей форме она была очень быстра. Серая тень заскользила вдоль лесной дороги, стараясь слиться с лесным сумраком. Острая боль пронзила лапу: из-за невнимательности (слишком уж она оказалась на взводе, узнав, что один из Валлийского Ордена увез её сына в лес) она потеряет время. Из-за капкана, который скорее всего даже не ей предназначен, она теряет фору. Волчица зарычала, возвращаясь в человеческий вид и со злостью ломая металл. Всего пара минут, но машина уже не видна. Приходится тратить время и на то, чтобы взять след и надеяться, что в лесу ночью не ездит слишком много автомобилей.       Когда она наконец, нашла их, сердце женщины пропустило удар. Вид её ребенка, проткнутого деревяшкой, заставлял ощутить всю гамму эмоций, бешеную смесь злобы и ужаса. Сэм реагирует на её приказ просто, вытаскивая пистолет. Аманда оскалилась, с равнодушным видом считая выстрелы. Конечно, за десять лет она успела и привязаться, и привыкнуть к мужу. Но прощать несостоявшееся убийство сына она ему не собиралась. Да и он первым начал эту игру. Раз — она оказалась за его спиной. Два — он резко повернулся и вонзил ей под ребра длинный кинжал. На секунду она даже залюбовалась работой мастера, изготовившего пламенеющий клинок фламберг. Знакомое волнообразное лезвие кинжала не вывело её из равновесия. И наконец, три — волчица не заботясь о том, чтобы вытащить клинок, и заботясь лишь о том, чтобы они не находились в поле зрения её волчонка, пробивает и плоть и ребра одним ударом руки, вырывая окровавленное, тут же перестающее биться сердце. Брезгливо отряхивается, смахивает кровь с ладоней торопливым, нервным движением. Мысленно благодарит Ника, её старого друга, за то что благодаря ему, ей не слишком страшен отравленный нож. Гибрида не убить так просто. Она садится на корточки рядом с телом, коротким движением закрывая мужу глаза.       — Покойся с миром, Сэм.       Аманда бросается к сыну и резко выдергивает кол из его груди. Рубашка сразу же намокает и темнеет от крови. Перед тем, как Нолан опускается на землю, женщина успевает подхватить его на руки. Ночное небо наблюдает за ними тысячью звёзд и ей хочется завыть от бессилия. Жутко, страшно наблюдать, как уходит из него кровь — всё быстрее с каждой секундой. Рваный разрез на шее набухает, кровь текущая из него вперемешку с гноем оказывается черной. Замечая всё это, Аманда уже едет домой, думая о том, что должна всё исправить. Кровь гибрида лечит раны и останавливает кровотечение. Но поможет ли она при отравлении? Ведь это даже не аконит. Запах яда совсем другой, на неё саму он по-прежнему никак не действует. Кинжал лежит рядом с ней, на сиденье машины Сэма. Её сознание как в тумане. Аманда цепляется за одну единственную мысль: где можно найти того, кто вылечит сына существа, который существует в единственном экземпляре? Ни оборотня, ни йотуна, ни аса в полной мере. Кто вылечит её сына, умирающего от яда, уже убившего одного из древнейших существ мира? Аманда сильнее сжимает руль и клянет себя за слепоту. За то, что спала слишком крепко, чтобы заметить, когда её муж вколол Нолану парализатор. Возможно она спала так крепко из-за рун Валлийского Ордена? Она может думать об этом сколько угодно, но сейчас важно не это, ведь она даже не знает, сколько времени осталось её волчонку.       Зайдя в дом, она положила его на кровать. Бросилась к аптечке, вытаскивая шприц и набирая собственную кровь. Аманда вспомнила, что она уже делала это, когда люди Ордена однажды догнали их. Они не раз садились ей на хвост и только теперь она понимает причину. Тогда ей пришлось стирать сыну память. В тот раз его не успели отравить. Сколько раз она стирала Нолану память, чтобы уберечь его! Или чтобы затормозить пробуждение его силы – чем меньше он знал, тем медленнее развивался его дар. Аманда ввела иглу, вонзая шприц Нолану в вену. Она смешивала свою кровь с его несколько раз, наблюдая, как тают и рубцуются раны на животе парня. Она пыталась вытянуть яд, опять же с помощью шприца. Черная кровь наполняла медицинской инструмент, но женщина не понимала, есть ли в этом хоть какой-то смысл. Яд мог уже распространиться, дойти до сердца. Стук в дверь не отвлекает её. Аманда с надеждой утопающего цепляется за мизерную вероятность того, что умерев с кровью гибрида в организме, её сын очнется. Однако слова Ника она помнит, помнит чья кровь может обратить оборотня, помнит, что Нолан и не оборотень в полной мере.       — Откройте, пожалуйста, мне нужно увидеть его, нужно узнать, что с ним всё в порядке! Пожалуйста, — Миранда стучит в ворота у дома Холлоуэев, вспоминая охватившую её п у с т о т у, стёршую все чувства пару часов назад. Пустота отступила, позволив Мире понять, что в беде именно Нолан. Не она. Но он нужен ей.       Поняв, что ей не откроют, она тянет дверь на себя, в слабой надежде, что окажется открыто. С удивлением вбегает внутрь, пересекает двор, поднимается по лестнице и не встречает на своем пути никаких препятствий.       — Это яд, — бросает женский голос. — И, соответственно, он умирает.       Голос звучит почти равнодушно, а Миранда всё ещё не может дышать, глядя на Нола. Он не может умереть. Только не снова чувствовать, что она теряет его, не снова смотреть в пустые голубые глаза!       — Ну? — Аманда поворачивается к Птице, оскалившись. — Плачь, кричи, утверждай, что можешь его спасти. Можешь сказать мне, что это я виновата, — заметив удивление на лице девушки, она поясняет. — Я знала про вас всё, я знала про него всё. Только вот спасти его не могу.       — Выйдите, пожалуйста, — тихо произнесла Миранда Пэрриш. Она действительно попытается что-то сделать. И знает, что у неё получится. Ведь не может не получится, правда?

***

      — Джош, помнишь правило — око за око, кровь за кровь? — деловито уточнили со стороны балкона. Джош повернул голову, чтобы в следующую секунду схватиться за живот и согнуться пополам от боли. — В Мистик-Фоллс слишком скучно.       Гейб воткнул резную тонкую ножку стула даже не подходя к нему. Вампир метнул деревяшку, как копьё и улыбался. Джош размял пальцы, пытаясь призвать электричество, но ничего не происходило. Со злостью химера вспомнил, что не заряжался слишком давно. Сейчас он пуст, а так как его регенерация зависит от количества электрической энергии в нем, то дело плохо.       — Как жаль, — процедила Лавиния. Гейб Максвелл понимающе развел руками.       — Ничего не поделать, правила жизни.       — Эта блузка мне нравилась, — вздохнула брюнетка, отчасти радуясь, что может дать выход гневу. Химера повела плечиком и прыгнула вперёд и вверх, наблюдая как удивлённо вытягивается лицо парня. Она успеет спасти Джоша. К полу Гейба прижала иссиня-черная пантера, ростом не меньшая, чем сама Лавиния. Большая кошка оскалила внушительные, торчащие из пасти клыки и полоснула парня когтями. По комнате разнёсся запах крови.

***

      Аманда смерила твердо глядящую на неё девчонку взглядом и почему-то подчинилась. Тихо-тихо закрыла дверь и заметила хрупкую фигурку сидящей на диване в гостиной девушки. Миссис Холлоуэй стало труднее владеть собой. Если бы она могла никогда не почувствовать вновь этот запах: смеси аромата гниения и изысканного, дорогого парфюма! Капюшон прикрывал лицо девушки, но Аманда и так знала, что увидит, если ткань сдвинется. Волосы, будто расплавленное золото, точёные черты изящного личика, навеки замершая полуулыбка — это лицо больше напоминало маску. Но и таким изящно-неживым оно было лишь наполовину: вторая же половина лица, как впрочем и всего тела богини представляла собой давно иссохший скелет. Будь у Аманды нервы похуже, она бы закричала. И дело не в облике Хель, сердце матери сжималось от страха за сына. Аманда была сильной, многим, бросившим ей вызов, можно было посочувствовать, она любила сына сильнее, чем кого-либо в этом прогнившем мире. Женщине было плевать даже на то, что его пронзительно-голубые глаза так похожи, будто отражение, на глаза другого, навсегда и навечно оставившего её. Но это любовь не была способна отвести от него смерть.       — Его хватка так сильна, что ты пришла и за моим мальчиком? — приподняла одну бровь волчица, старающаяся сохранить достоинство и не броситься нежданной и нежеланной гостье в ноги и не начать умолять пощадить Нолана. Они с Хель были давними подругами, но это не мешало Аманде чувствовать острую панику.       — Его хватка и вправду сильна. Но я совершенно не хочу забирать свою кровь. Настолько не хочу, что возможно, уйду, — тетка её сына оттянула тонкий ошейник, украшающий девичью шею.       — И даже не боишься наказания? Старый тиран будет не слишком рад твоему непослушанию.       — Дорогая моя Аманда, не представляешь насколько я хочу вырвать сердце из его груди, заставив смотреть это любителя играть чужой судьбой его единственным глазом на то, как я лишаю его жизни. И ты думаешь, испугавшись наказания, я откажусь от того, что может его разозлить? Почему, ты думаешь, за Фенриром отправилась не я?       — Разве не потому что тех, кто пал в бою, уносят лебединые девы?       Вдох. Выдох. Женщина чувствует, что вновь начала дышать. Он будет жить. Его не заберут. Всё остальное неважно.       — Я не заберу его — даже у смерти может быть выходной — но вы сами исцелите его. А дважды мимо пройти я не смогу, уж прости. Спасите его.       — И что я буду должна? — уточнила женщина, набирая сообщение своему другу. Уж эту просьбу он выполнить сможет. Благодаря помощи Хель у них есть больше времени. И лекарство, созданное сестрой её друга вполне может успеть оказаться здесь до того, как станет поздно.       — Всего лишь выпить со мной чашечку чая, сестрёнка. И, пожалуй, партию в шахматы, — Хель довольно улыбнулась, потягиваясь, как сытая кошка. Ей определенно нравилось ставить палки в колеса грандиозных планов Одина по уничтожению её семьи. Вряд ли ему понравиться, что убитый мальчишка останется жить. Царица смерти мальчика почти не знала, но чувствовала текущую в нем кровь, дремлющие в нем способности. Сын Фенрира ещё не инициирован, но даже будучи обычным оборотнем он оставался её племянником.

***

      Лавиния швырнула вампира об стену, шкаф от удара опасно накренился и с ужасающим грохотом упал. Но Гейба под ним уже не было. Пантера зашипела. Каждое его действие она предугадывала, читая его мысли. Каждая его попытка дотянуться до шеи большой кошки, укусить, просто швырнуть первым попавшимся под руку предметом терпела фиаско.       Джош вытащил импровизированное копьё и отбросил окровавленную палку в сторону. Слабость накатила сразу же, вместе с усилившейся болью. Ему бы хотя бы до телефона дотянуться, чтобы вытащить из него заряд, пока Лави отвлекает этого психа. Но телефон, как и другая техника, был на другой стороне комнаты. А путь к ним преградил упавший книжный шкаф. При всем желании он не мог справиться с этим препятствием. Его бил озноб, сил практически не было — кровотечение слишком сильно. Запах крови словно сводил его с ума, заставляя мыслями переноситься в лабораторию Ужасных Докторов. Он тихо и цветасто выругался, пытаясь встать.       — «Ковер испорчен», — глупая мысль пронеслась в его голове. Зачем куда-то спешить? Слишком хочется спать, не шевелиться, замереть. Джош вздрагивает, спотыкаясь об стоящую у стены старинную вазу почти в его рост и падает. Кровь всё ещё течет, заливая ковер, перекрашивая его из белого цвета.       Лавиния схватила Гейба за шею, собираясь скинуть его с балкона.       — Я могу ему помочь! — зашипел на неё вампир, вырываясь из кошачьей хватки. — Моя кровь его вылечит.       Лавиния бросила взгляд на друга и зарычала. Она отпустила Максвелла и перепрыгнула через шкаф. Оглядываясь на пантеру, парень прокусил запястье и протянул руку Джошу, заставляя того выпить. Гейб сел на корточки у стены.       — К твоему сведению, убивать я его не собирался, только помучить, — буркнул он, потирая окровавленное плечо. Он знал, что яд оборотня смертелен для вампира. Интересно, также ли это в отношении химер? Ему не было страшно, всё-таки страх — это тоже эмоция и даже вероятность того, что в его теле, возможно, смертельный яд, ничуть не пугала его. Только раздражала. Сейчас его интересовало даже не то, умрет ли он в ближайшие пару дней, а то как выглядеть менее глупо после его попытки отомстить за унижение. Гейб поморщился, вспоминая, как его, будто какую-то посылку, передали старшему брату. Джош, впрочем был одним из тех, кто в этом виноват. Он наблюдал за тем, как химера приходит в себя. Лавиния утратила бдительность. Гейб ухмыльнулся. Для того, чтобы свернуть шею однокласснику ему хватило всего пары секунд. На губах безэмоционального вампира заиграла улыбка. Перед тем, как решиться на это, он даже не думал. Просто сделал, не размышляя, ещё до того, как эта мысль оформилась в его сознании. Именно поэтому даже телепатия не помогла Лавинии помешать ему.       — Упс, — бросил он, поднимаясь на ноги и отпинывая тело Джоша. — Перед тем, как ты решишь, что меня стоит убить, учти: он придет в себя через пять-десять минут. Только не знаю, насколько наш правильный мальчик будет рад своей новой сущности. Забавно, правда?       Он даже не особо сопротивлялся, когда Лави сломала шею ему самому, только коротко рассмеялся. Он не верил, что девчонка его убьет. А может, ему просто было все равно.       Лавиния пинком сбросила его на улицу и вернулась в комнату, не вслушиваясь в визг тормозов неуспевающих затормозить машин. В комнате был бедлам, она оказалась брошена собственной непутёвой матерью, а её друга, которого она хотела защитить, убил какой-то вампир. Убил, потому что вместо того, чтобы помочь ему, она играла в кошки-мышки с мерзавцем Гейбом. Дверь открылась, отвлекая девушку.       — Джош, милый, я дома, — женский голос звучал абсолютно спокойно. Когда ей ответила только тишина, женщина позвала ещё несколько раз и вскоре торопливые шаги у самой комнаты. — Всё в порядке? Почему ты не отвечаешь?       Лавиния запаниковала. Чёрт, чёрт, чёрт, почему именно сейчас его мать вернулась в дом? И что она должна ей сказать? Извините, ваш сын немного мёртв, потому что я не смогла его спасти?! И я даже не уверена, очнется ли он или нет?! Лавиния и так с трудом пыталась успокоиться хотя бы настолько, чтобы вернуть себе человеческий вид. Кошка издала смешок, больше похожий по звуку на тихое рычание и опустила голову на плечо лежащего без сознания (или мёртвого) Джоша. Пожалуйста, пусть он очнется! Она не хочет ещё раз видеть его умершим, она слишком боится остаться совсем одна! Как бы это эгоистично не звучало, Лавинию только недавно бросила мать. Мисс Монро была единственной семьёй для дочери. И химере было плевать, что она сделала это, якобы для её же блага, для её же безопасности, написав, что если она здесь останется, многие захотят отомстить ей, убив её дочь или с помощью Лави шантажировать Тамору! Тамора не замечала даже того, что её дочь уже не человек, что её можно смело отнести к тем существам, которых мечтала уничтожить «благородная» охотница. Она не видела ничего вокруг себя, не обращала внимания на чувства девушки, но она хотя бы… была. А теперь у Лави больше никого не было. В школе Девенфорда, в которой она провела последние несколько лет, девушка, конечно, обрела круг общения, но друзьями их было можно назвать с натяжкой. Скорее просто приятели. С ними можно было обсудить домашнее задание или посидеть вместе в школьной столовой. Лави не пускала людей себе в душу и редко делилась переживаниями. Оставшись одна, она столкнулась с последствиями такого поведения: ей было просто не к кому обратиться, даже за элементарной моральной поддержкой. Она не знала, почему пошла именно сюда, возможно, из-за того, что во время плена у Докторов, она почти доверилась ему. Но вместо того, чтобы поплакаться парню в жилетку, была вынуждена сражаться с вампиром, толком не зная, как его можно победить.       — Джош! — тихий вскрик женщины передал весь ужас, который она ощутила, увидев сына. Она приподняла его, прижимая к себе за плечи. Блондинка всхлипнула и только потом заметила пантеру, сидящую совсем рядом. Глядя в голубые глаза миссис Диаз, она нашла в себе силы вернуться в человеческую ипостась. Мать Джоша с неожиданной силой встряхнула её за плечи.       — Что ты сделала с моим сыном?! — почти прорычала женщина. — Мне плевать, кто ты такая. Ты мне сейчас всё объяснишь и поможешь его спасти, ясно?! — Лавинию тряхнули сильнее, со злобой сжимая её. Женщина тяжело дышала, борясь с подступающей истерикой.       — Это не я, я не смогла его спасти… Я пыталась, пыталась помочь ему! — химера мысленно досчитала до десяти, пытаясь успокоиться. — Он без сознания.       — Жив? — хмуро уточнила женщина.       — Да, — как можно более уверенно ответила Лавиния. — Только, кажется, обращается. В вампира.       — Он мой сын. Мы справимся, — почти спокойно заявила миссис Диаз.       — Когда вы узнали обо всём этом?       — Сейчас, — огрызнулась она. — Я слышала слухи, что ходили по городу. Что-то предполагала. Не более того.       Лави осталась в доме Диазов, помогла матери Джоша, представившейся Эммой, положить сына на кровать и одолжила одежду. Девушка ходила из угла в угол по комнате, а Эмма сидела на стуле у кровати, не сводя с парня глаз. Он не приходил в себя уже несколько часов. Все также не прощупывался пульс, не было дыхания. Они не знали, сколько это должно занять времени.       — Может быть, позвонить ветеринару Дитону? — уточнила Лавиния. Эмма подняла на неё потухшие глаза, не отпуская из ладоней руку сына.       — Он разбирается в сверхъестественных проблемах. И шериф наверное что-то знает. И медсестра из больницы, миссис Маккол, — сказала Лавиния, вспоминая встречу, на которой она впервые приехала в Бейкон-Хиллс.       — И большинство людей из города? Почти все, включая мэра? Как я могла не замечать всего этого?       — Ничего не знаю насчёт Холлоуэй, — дернула плечом девушка. Госпожу мэра она ни разу не видела. — Но её сын — оборотень.       — Отвезем Джоша в больницу, — отрезала Эмма Диаз. Женщина устало опустилась на стул, выдыхая. Ей нужно успокоительное. Девчонка несла какой-то вздор. Вампиры, оборотни?! Что ещё за чушь? Эмма решила подыграть девочке — возможно, она увидела что-то такое, что так её перепугало и стало причиной странного поведения. Она не могла поверить даже в то, что видела собственными глазами: всё что выходило за рамки её понимания, безжалостно отрезалось бритвой Оккама. Она знала, что существует только то, что действительно может существовать. Эмма знала, что часть людей в городе съехала с катушек и решила вступить в противоправную организацию, именующую себя охотниками на сверхъестественных существ. Сверхъестественное не существует. А вот люди, по нелепости верящие в эту чушь — вполне. Сумасшедшие люди с настоящим оружием, с арбалетами и огнестрелом, по-настоящему убивающие подростков и взрослых, обвиненных в том, в чем они не могут быть виноваты. Как раз из-за таких сумасшедших её сын однажды был вынужден бежать из дома. Девочка дико испугана, значит, вполне возможно, здесь побывали эти психопаты.       К тому времени, когда её сын оказался в палате больницы, женщина чувствовала себя совершенно измотанной и разбитой. Сил не хватало ни на что, включая банальную злость. К телу Джоша были подключены провода, аппарат мерно пикал. Миссис Диаз пообещала себе, что если мальчик выживет, она больше не будет пропадать на раскопках, оставляя сына одного на полгода. Раньше Эмма с мужем могли пропадать на работе месяцев шесть-девять в году. Теперь она поняла, что ошиблась. Нельзя ценить археологию больше родного ребенка. Она заберёт его, продаст дом и уедет как можно дальше из сумасшедшего города.

***

      Миранда привычно усмехнулась, чувствуя зарождающуюся злость по отношению ко всем, кто считал, что может спокойно убить кого-нибудь из её стаи. Миранда привычно скалилась, мечтая приковать Нолана к кровати, как только он очнется. На краткий миг она закрывает глаза, а открыв снова видит мир немного другим. Над телом Нолана она замечает его же силуэт — дымчатый, полупрозрачный. В глаза бросается о-т-с-у-т-с-т-в-и-е чего-то важного. Девушка, конечно, полна решимости, но она все ещё не понимает, что делать. «Хуже уж точно не будет», — проносится у неё в голове, когда Птица создаёт на кончиках пальцев сгусток энергии — короткий, больше похожий на иглу. И попросту пришивает душу к телу. Осторожно, медленно. Сначала она подумала, что у неё и правда получается. А потом пол будто рванул у Птицы из-под ног: светящиеся нити лопнули и кровь потекла в разы сильнее. Миранда схватилась за шею, чувствуя, как там возникает подобный разрез.

***

      Айзек уставился на телефон, сползая с кровати в лофте Дерека. Кому нужно звонить ему в такую рань? За окном ещё глубокая ночь и сплошная темень.       — Рад слышать твое молчание, Айз, — почти пропел голос в трубке. Волк улыбнулся, узнавая говорящего.       — Коул Майклсон, — протянул оборотень. — Давненько не слышал.       — Айзек Лейхи, — в тон ему ответил первородный вампир. Парень усмехнулся, вспоминая, возможно излишне близкое знакомство с Коулом. Это было вскоре после его знакомства с Кэт, которая решила вытащить парня в США и выбрала Новый Орлеан. Неплохой город, если не считать разгула ведьм, вампиров и прочая, прочая. И того что дух тогда еще мёртвого Коула вселился в него. Как ни странно, после этого они остались не врагами, а вполне себе хорошими друзьями. — И?       — Кэтрин просила передать, что собирается убить тебя, если ты в ближайшее время не пригласишь её на свадьбу, — со смешком произнес Айзек.       — Передай Кэт, что ей придется искать кол из белого дуба, которого, кажется, уже нет, так как увы и ах, я уже окольцован.       — Надеюсь, твоя избранница — крошка Ди? — уточнил Айз, окончательно просыпаясь. Подумаешь, четыре утра.       — Понятное дело, — откликнулся Коул, — И пусть Кэти не слишком винит меня, в конце концов, во всем виновата Ребекка. Ты же знаешь сестрёнку, если уж она что-нибудь придумает, отговорить её нет никакой возможности. Я и оглянуться не успел, как уже стоял перед алтарём!       — Сочувствую, — то ли зевая, то ли посмеиваясь произнес волк, — Бекки так любит праздники?       — Бекки так любит семейные праздники. Особенно если учесть, что она совсем недавно поссорилась со своим новым ухажером.       — О, значит скоро будет следующая жертва, — сквозь сон хмыкнул Айзек. — Может, Элайджа и Хейли?       — Или, скорее Клаус, — коротко рассмеялся Коул.       — А теперь скажи, почему ты решил мне позвонить именно сейчас?       — Так я сейчас в Бейкон-Хиллс. Решил предложить, может мы пересечёмся где-нибудь? Скажем, завтра. Ты, Кэтти, Давина и я. Очень хотелось услышать твое злобное молчание, — хмыкнул вампир. — Такое же было у меня, когда Ник разбудил меня звонком в три ночи и послал сюда. Мне не повезло находиться ближе всего к вашему городку.       — И зачем же Клаусу посылать тебя сюда в такое время? — Айз выглядывает в окно и усмехается: он прекрасно понимал, откуда первородный узнал о том, что они сейчас в Бейкон-Хиллс. Точнее, от кого. Нужно было быть наивным, чтобы думать, что Кэтрин не связывалась с Майклсонами куда чаще его самого.       — Я посыльный, друг мой. Фрея переместила мне одно зелье — ближе перебросить не смогла, на доме какая-то оригинальная защита — и попросила вылечить сына Аманды Холлоуэй. Помнишь, я рассказывал про неё?       — Ещё бы не помнить. Время, когда мы пытались загнать вашу тётушку Далию в преисподнюю навсегда останется в моей памяти. Аманду я тоже помню: первый обращённый гибрид, женщина, которая смогла воззвать к сочувствию Клауса — неслабо, — парень страдальчески поморщился, понимая, что поспать точно не удастся. —       Всё я подъезжаю, встретимся завтра, — бросил Коул. Айзек отбросил телефон на тумбочку и нырнул обратно в кровать.

***

      Миранда послушно отошла в сторону, зажимая рану на шее, когда незнакомый парень вошёл в комнату. Парализующее действие кончилось — совсем недавно Нолан смог пошевелиться и открыл глаза. Правда, рана выглядела ещё хуже, а при попытке говорить он захлёбывался собственной кровью. Незнакомец, неслышно вошедший в комнату, вытащил из кармана небольшой флакон с неизвестной жидкостью, и протянул ей. Миранда набрала раствор шприцем и ввела волку. Довольно быстро лекарство подействовало, кровь перестала идти, зажила и рана девушки. Нолан провалился в ровный, спокойный сон.

***

(Этот же день, до наступления темноты)       Дзянь впервые за долгое время шёл по улице, не прячась и не скрываясь, а просто наслаждаясь лучами закатного солнца. Он довольно жмурится, глядя на краснеющий солнечный диск. Мало что юный волк ненавидел больше, чем охотников. Сейчас, когда город на какое-то время вздохнул спокойно, а охотники просто взяли и уехали, он наконец смог выдохнуть.       Наконец.       Хотя бы день или два без электрошокеров, служащих болезненными напоминаниями о первых днях после укуса. Сейчас ему хотелось жить, радоваться и просто пригласить девушку вместе поесть мороженого. Проще говоря, Дзяню хотелось чего-нибудь нормального. Парень заскочил в последний автобус и отправился в Девенфорд, собираясь следовать жизненному плану прямо сейчас. Лори он знал до последней привычки и, конечно же, не был в неё влюблен. Дзянь даже не помнил, когда он последний раз влюблялся — наверное, года четыре назад, в прошлой жизни. После просто было не до того. Влюбленность — нечто ненадёжное, неизвестное. Лори не была для него величиной «икс».       Он постучал в двери, поздоровался с Бреттом и обнялся с блондинкой. Талботы жили, снимая квартиру на деньги от подработок Бретта.       Минут через двадцать они уже сидели в небольшом торговом центре, а на столике стояли вазочки с мороженым. Парень улыбнулся, наблюдая за тем, как Лори с шумом втягивает воздух, впитывая аромат ванили и шоколада и зачерпывает ложкой кусочки пломбира. Золотистые волосы растрепались, облачком света ложась на плечи. Дзянь сидел, подперев щеку кулаком и почти забыв о своей порции. Её улыбка сейчас казалась ему жизненно важной. Голубовато-серые глаза, в которых будто застыло тепло ранней весны.       Он невольно вспоминает их первую встречу: напуганные Талботы, скитающиеся после пожара, отнявшего жизни у всех членов их семьи были приняты в стаю Сатоми значительно раньше, чем Дзянь и Тирни. Они оба обращённые волки, попали в стаю после того, как их прошлую уничтожили убийцы Благодетеля. Дзянь был напуган точно так, как когда-то брат с сестрой. Он и не мог избавиться от кажущегося ему повсюду запаха дыма, крови и гари. В стае он почти ни с кем не разговаривал, с трудом пытаясь прийти в себя. Возможно, Лори увидела в нём себя: такого же потерянного, потерявшего дорогу в жизни и не знающего, что делать. Блондинка подошла к нему и просто сказала:       — Здесь ты будешь счастлив, — и волчонок довольно долго думал, что она имела в виду: фразу она вначале произнесла на японском. Её уверенный взгляд, странные слова и весенние глаза заставили парня ненадолго отвлёкся от происходящего в его жизни.       — Что? — недоуменно поморщился он. Волчица повторила, стараясь говорить по складам. Несколько слов более понятными не стали.       — Я не понимаю, — мотнул он головой. Несмотря на восточное происхождение, на родине его предков он не бывал, а Азию видел только в фильмах, и соответственно, языка не знал. Подумав, Дзянь добавил на французском, который поверхностно изучал в школе. — Что ты имеешь в виду?       Лицо блондинки вытянулось, показывая её удивление. А затем они синхронно рассмеялись.       Дзянь вновь смотрит, как девушка зачерпывает пломбир и облизывает ложку. И вспоминает, как в прошлый раз пытался сделать вид, что его жизнь нормальна. Такие посиделки были для них двоих почти традицией. И начались они с попыток Лори вытащить его из апатии, поглотившей его, когда он второй раз потерял семью и оказался в стае Сатоми Ито. Лори старалась возвратить ему вкус к жизни, таскала по дешёвым кафешкам, паркам, они даже один раз выбрались в кино. Её присутствие было для парня постоянной величиной. Чтобы хоть как-то отблагодарить её за внимание, он устроился на подработку, разузнал о том, что ей нравиться и вскоре подарил ей браслет из речного жемчуга и старался как можно чаще покупать ей мороженое. Если Тирни он мог назвать боевой подругой, напрочь лишённой чуткости, то Лори была другой. Без них обоих он не представлял свою жизнь. Бретт постоянно подкалывал его, намекая на отношения с младшей Талбот, но несмотря на все опасения беты, встречаться они не начали. Слишком уж боялся Дзянь испортить дружбу, кажущуюся ему излишне хрупкой — как та тонкая лилия, подаренная им Лори на их единственном свидании перед единственным поцелуем, после которого они решили не вспоминать об этом. Только друзья.       Глядя на неё, Дзянь со злостью вспоминает: в момент, когда он был бесконечно нужен ей, его даже в городе не было, он занимался местью и тем, что менял цвет глаз. Парень благодарен спасшему Талботов Нолану, но совесть все равно нещадно напоминает ему, кто должен был быть с ней, когда Лорили Рор искала брата.       Дзянь с хищной жадностью смотрит на девушку. Нет, определенно он не влюблён в неё. Любовь всё только усложняет.       — Растянула бы этот день на вечность, — протягивает волчица. Какой-то парень положил телефон на столик, включив в нём музыку. Классическая песня звучит будто из старого фильма, где десятки пар кружатся в вальсе. Брюнет обнимает худощавую девушку, которая сидела с ним за одним столиком и увлекает в танец. Его руки обнимают её за талию, ладони девушки ложатся на его плечи. По залу проносятся шепотки. Кто-то осуждает странную пару, кружащую по кафе. Кто-то восхищается их смелостью. Кто-то находит это романтичным. А потом Лори берет Дзяня за руку, заставляя его встать. Он чувствует жар её ладоней, она касается его шеи. Через несколько мгновений им уже кажется, что в зале они абсолютно одни. Они двигаются между столиков, Дзянь подбрасывает Лори в воздух. Музыка ускоряется, вынуждая их тоже менять темп. Поворот, блондинка кружится в объятиях волка, затем они расходятся, касаясь друг друга лишь кончиками пальцев — и снова сближаются. Дзянь прижимает девушку к себе, так близко, что они чувствуют дыхание друг друга на щеках. Так близко, что он мог бы снова поцеловать ее. Волк встряхивает головой, прогоняя синий блеск из глаз. Они просто друзья. Танец продолжается, девушка доверчиво отклоняется, придерживаемая своим волком за талию.       Музыка замолкает неожиданно. Лори и Дзянь не могут отдышаться, всё ещё смотрят только друг на друга. Они и не сразу понимают, что на них действительно никто не смотрит. В зале вообще никто не шевелился. Волки обратились, выпуская когти.       — Щенки, которые водятся с выродком моего брата. Рад, что вы не остались неузнанными, — цедит сквозь зубы мужчина, стоящий у самых дверей. Дзянь попробовал загородить собой подругу. От вошедшего ощутимо веяло опасностью. Он был высокий — наверно, немного больше шести с половиной футов — широкоплечий и со светлыми волосами. Одежда мужчины никак не выделяла бы его, если бы не топор, висящий на поясе.       — Что вам нужно? — рычит Лори.       — Чтобы вы подчинились и оказали мне одну услугу. Убейте своего альфу.       Дзянь морщится, как от пощёчины. Он бы не за что не стал убивать друга: слишком много тот для него сделал. В конце концов, он даже жил у него дома, на его полном обеспечении. Если бы не Нолан, вполне возможно, они оба с Тирни были бы мертвы. Если бы не Нолан, Бретт бы умер от аконита, а Лори ушла бы вслед за братом, остановив регенерацию.       — Вы виноваты лишь в том, что связались не с тем и потому я не убил вас до сих пор, — мужчина сжал руку. Лори испуганно ахнула: находившиеся в кафе люди упали, а чуткий волчий слух уловил, что в помещении стало значительно тише. И сердцебиение, и дыхание больше не звучали. — Не нужно так бурно реагировать. Они всего лишь люди.       — Мы не собираемся подчиняться тебе. — рыкнула Талбот.       — Очень… предсказуемо, — вздохнул мужчина. — Настолько же глупо, насколько и смело. Видите ли, мне не составит труда избавиться от выродка, но из-за причудливого смешения кровей в его жилах убить его так, чтобы он не возродился, может лишь тот кому он доверяет. Либо если он добровольно разрешит себя прикончить. А у щенка проблемы с доверием.       Дзянь чувствует, будто кто-то с силой врывается в его сознание, заставляя подчиняться, упасть на колени и преклонить голову. Голос в голове меняется, становясь похожим на утробный рык. Все мысли смешиваются, голова разрывается от боли. Рык становится громче, и парень падает, склоняясь перед мужчиной. Он кланяется ещё ниже, чувствуя как невидимые цепи натягиваются, связывая их сознание воедино — слишком крепко, против воли и желаний. Рядом склоняется Лори. Противостоять влиянию становится все сложнее. Чужая воля прогибает его под себя.       А затем он — они оба — слышат громкий, набатом звучащий в ушах и голове рык-вой. Дзяню мерещатся рубиновые глаза и знакомый оскал клыков. Вой проносится по всему его существу, помогая сбросить цепи, оживляя, даря силы на борьбу. Ему невдомёк, сколько времени рычание незнакомца прижимало его к земле, подавляя волю, ему невдомёк, что за окнами разлилась ночь, а выл альфа, будучи прикованным к дереву тем, кто его вырастил, и ждущим смерти.       Они с Лори помогли друг другу встать на ноги и с вызовом посмотрели на чужака. Что он вообще о себе возомнил?! Тот, кто приказал им избавиться от альфы с лёгким удивлением бросает:       — Какая… восхитительная преданность. Всё куда более запущенно, чем я мог предположить. Вы действительно не сможете его убить. Но это совершенно не значит, что вы бесполезны.       В следующую секунду темнота окутывает его, отрезая от окружающего мира. В последний момент он переплетает свои пальцы с пальцами Лори. Когда Дзянь приходит в себя, то с досадой понимает, что находится далеко не в кафе. Вокруг возвышаются каменистые стены пещеры. Запястья холодят наручники. Он переходит на волчье зрение и замечает Лори, также прикованную цепями к стене.       — Если вы ради выродка рисковать готовы, значит велик шанс, что он не захочет, чтобы вы двое умерли здесь страшной смертью, — абсолютно спокойным тоном произнес мужчина. — Будем надеяться, что он придет за вами. О том, чтобы он знал, куда идти, я позабочусь.

***

      Тирни держит белую лилию, стоя на мосту. Волчица помнила, что, по словам Сатоми, мосты являются местом, где грань между мирами тоньше, и слова живых могут отдаленным шепотом достичь ушей ушедших. Она очень надеялась, что её альфа может услышать её, простить за то, что она допустила её смерть. Лилия — любимый цветок волчицы, заменившей ей мать — падает на воду и устремляется вдаль, уносимая течением ручья. Тирни моргает, прогоняя слезы из глаз. Она дважды теряла семью и для неё это оказалось чрезмерно больно. Когда девушка открывает глаза, она видит, что по воде плывут два белых цветка. Она недоуменно морщится, удивляясь происходящему.       — Лилия — цветок скорби, — произнес Тео, подошедший слишком тихо, чтобы она могла его услышать. Она непозволительно задумалась. — Я сюда часто прихожу.       — Мне жаль, — Тирни бросает дежурную фразу, не особо вдаваясь в её смысл. Девушка обняла себя руками, вспоминая теплую улыбку Сатоми Ито. Одиночество терзало её куда сильнее остальных членов стаи. У Бретта и Лори были они сами, у Дзяня она и Лори. У них у всех были якоря, удерживающие их на плаву. А Тирни сама была поддержкой для Дзяня. Но она совсем не такая сильная, как ей хотелось казаться. Создавая образ брони вокруг себя, она не подумала, что броня будет не только защищать её от непрошенных эмоций, но и отгораживать от окружающих. А волчице невообразимо желала, чтобы нашелся кто-то, кто понял, поддержал и утешил её.       — Это скорее тебя нужно пожалеть, — хмыкнул Тео. — А я сам во всем виноват. По крайней мере, все вокруг так говорят.       — Ты не смог кого-то спасти? Поверь, я тебя понимаю. Никак не могу выбросить из головы, что если бы я постаралась лучше, она была бы жива. А я даже не знаю, как она погибла!       — Ты хотела её спасти, — голос парня прозвучал надтреснуто и хрипло. — А я даже не попытался, — он сжал кулаки, немигающим взглядом рассматривая водную гладь.       — Ты не должен себя винить, — мотнула головой блондинка, скрещивая руки на груди.       — Не должен себя винить?! — вскинулся парень, резко повернувшись к ней и сократив расстояние между ними. Его глаза полыхали жёлтым огнём. — Не должен себя винить?! Я стоял и смотрел, как моя сестра захлебывается в этом самом ручье, я стоял и смотрел, как Тара замерзает, как ей становиться всё сложнее дышать или шевелиться. И ничего не сделал, понимаешь? Ничего. И то, что мне было девять, никак меня не оправдывает. Я должен был хотя бы попытаться помочь ей. Моё равнодушие убило её. И после этого я не должен обвинять себя?       — Как она попала в ручей? — спрашивает Тирни, уставившись прямо ему в глаза. Между ними было не больше шага. Однажды этот парень обозвал её сумасшедшей, а затем спас ей жизнь. Он был похож на гейзер: никогда не знаешь, чего от него ожидать. Но она не верила, что он мог быть равнодушным. Теодор Рейкен хитёр и в меру эгоистичен, всё сделает ради своей цели. Но равнодушный монстр, тем более в девять лет? — Как убийца убийце: в девять лет сами по себе так себя не ведут.       — Слышала что-нибудь про Ужасных Докторов? В тот день я стал первым удачным экспериментом.       — Тогда хватит предаваться самобичеванию, — рыкнула Тирни. Размахнувшись, девушка врезала ему. Тео прижал руку к носу, свечение в его глазах погасло. — Врачеватели Страха — не те, кому может перечить девятилетка. Я не слишком хорошо их знаю, но настолько, чтобы понимать: эти типы кого угодно могли заморочить. Если они что-то хотели, то получали. Ты, что всерьез поверил, что что-то решал тогда? Мне тебя жаль, но это значит только одно: у тебя чересчур развитое эго. Ты не виноват в её смерти, идиот, — прошипела девушка. Бедный-несчастный Теодор. Придумал себе горе, раздул его до невозможности, превратил себя в злодея. Хотя, что это она? Он всего лишь вел себя так, как того хотели его хозяева. Удивительно, что парень вообще смог включить собственное мнение, а не вконец затеряться в тени механических фигур, превратившись в искусно слепленную восковую статуэтку, легко меняющуюся под чужими пальцами. Тирни вспомнила, как сама едва не стала такой же из-за своего первого альфы. Она слепо верила ему во всем, была дурой и втянула в неприятности новообращённого по имени Дзянь. Который, к счастью, вправил ей мозги — сама бы девушка не поняла, что ей всего лишь манипулируют, как и всеми в их стае. Огромный светловолосый волк имел замашки тирана, гипнотический голос и грандиозные планы — хотел поставить человечество на колени. Тирни до сих пор помнила навеки застывший оскал мужчины, убитого охотниками Благодетеля. Сейчас ей это казалось довольно символичным. Красный цвет глаз переходил от одного волка в их стае к другому. На протяжении недели она увидела больше смертей, чем за всю жизнь. И всю жизнь она будет стыдиться того, что они с Дзянем сбежали, бросая остальных и не дожидаясь их конца. Сбежав, они попали к Сатоми. Вечно сбегающая маленькая трусливая девчонка обвиняет волка-койота в высокомерии, а ведь он не побоялся бросить вызов и рискнуть изменить свою жизнь. Тирни почти не пересекалась с ним до того, как они вместе попали в плен, но слышала достаточно. Больше плохого, нежели хорошего. Очень много плохого, но и себя волчица ангелом не считала. Губы Тео растянулись в ухмылке. Он ещё сильнее сократил расстояние между ними. Девушка чувствовала его дыхание на своих губах и это заставляло её сердце биться всё сильнее.       — Спасибо, — прошептал он, обхватив её запястья. Она завороженно слушала их сердцебиение, отбивающее общий ритм, прежде чем он резко отступил на шаг. Наваждение спало и её собственные чувства разозлили девушку. — Ты первая, кто не пытался меня заставить поверить, что именно я — её убийца.       Тео с интересом рассматривал блондинку. Жжение свидетельствовало о том, что нос заживает. Злости он, как ни странно, не чувствовал. Только спокойствие, и ощущение того, что всё происходящее абсолютно правильно. Ему нравилось смотреть на спокойную гладь воды, на плывущие совсем рядом цветы. В этом моменте было что-то определенно личное. Но он все ещё собирался доказать себе, что совершенно точно не влюблён в неё. Тео Рейкен не может потерять голову из-за кого-то. Тео Рейкен — сам за себя. Если он поцелует её и ничего не почувствует, это будет значить, что он всего лишь заинтересовался в смелой девчонке. А интерес, в отличие от влюблённости, может быть полезен, может не быть, но уж точно не лишит его здравого рассудка. Он сделал шаг к Тирни, обхватив её за плечи. Прикосновение к губам девушки получилось практически неощутимым, невесомым. А через секунду он запустил пальцы ей в волосы, перебирая их, прижимая ее крепче, а девушка с жаром отвечала на поцелуй. Ему хотелось, чтобы этот миг длился вечность, прижать её как можно ближе, стать одним целым. Близость чужого тела кружила голову и разбивала ледяные оковы разума в считанные секунды. Тео прижимал хрупкое тело всё сильнее, чувствуя на лице горячее дыхание девушки, целовал и целовал ее, будто ставя на её губах свою метку. Тирни сжимает его плечи, скользит пальцами по его спине и до боли прикусывает его нижнюю губу. Их глаза синхронно вспыхивают, сверкая золотом и сапфиром в полумраке вечера. Тео чувствует, как ногти трансформируются в когти, а из горла волчицы доносится сдавленный рык, когда он цепочкой поцелуев проходится от её уха до ключиц. Она принадлежит ему, а он ей. Он подхватывает девушку за талию, её волосы растрепаны, глаза лихорадочно блестят. Тирни сжимает его плечи, с силой впечатывает парня спиной в ограждение мостика и целует в шею. Запах её кожи вытесняет все остальные, прикосновения горячей кожи сводят их обоих с ума, заставляя отрешиться от окружающего мира и сосредоточиться на друг друге. Обжигающие, быстрые и почти грубые поцелуи, её запах, ставший в этот момент таким родным и желанным, бесконечные касания. Тео злится, пытаясь взять контроль над ситуацией, заставить разумно взглянуть на происходящее. Он, Тео Рейкен не может потерять голову из-за острой на язык маленькой волчицы, не может думать только о ней, мечтая стать тем, кого бы она хотела видеть рядом с собой и защищать её от всех. Тео не должен любить и не способен — он прекрасно помнит, как играл с чувствами Трейси, заставляя её потерять голову и оставаясь абсолютно холодным. Тео не может не любить её — не идеально-сломанную, склеенную вкривь и вкось, с сияющими глазами и верой в правильность своих поступков. Рейкен не может не любить Тирни с её вечной попыткой доказать, что она сильнее, чем кажется и с умением принимать последствия своих действий. За её неприрученность и дикость. За золотистые волосы, упрямый взгляд и гордо вздёрнутый подбородок. За то, что она способна принять его со всеми проступками прошлого. Тирни тяжело дышит, на секунду отрываясь от парня и устраивая голову на его плече. Неожиданный поцелуй вскружил ей голову. Она сама не знала, что на неё нашло. Но обнимать своего волка одной рукой и легко касаться его шеи губами казалось удивительно правильным. Будто они два кусочка пазла, лишь сейчас вставшие на свои места. Тео — не рыцарь на белом коне. Он заносчивый, способный на убийство, эгоистичный одиночка. Но девушке ни с кем не было так хорошо. Именно такой как он способен принять её, защитить (с каких это пор она хочет чтобы её защищали?!), тот, с кем она может не бояться быть собой. Тео целует ее в лоб, разворачивая к себе лицом. Это может длиться вечно. Счастье от чужих касаний. Тирни понимает, что злиться. Как она может забывать о холодности и голосе разума сейчас, когда на их город в любой момент нападут охотники, когда мир хрупок, как весенний лёд?! Она оценивает свои силы, видя, как близко они к тонкой ограде мостика, понимая, что пора прекратить это. И ненадолго поддается бушующим эмоциям, позволяя им обоим что угодно. Ещё немного — и его футболка оказалась бы сорвана ею и полетела бы прочь — просто, чтобы она имела бы возможность увидеть его торс, коснуться спортивного тела. Внутренние звери в их головах заходятся радостным воем, инстинкты берут верх, а затем… Затем над его головой смыкается прохладная вода — слишком резко. Он даже не успел заметить момент, когда Тирни прервала поцелуй и резким движением столкнула его с моста в ручей. В следующую секунду блондинка одним прыжком перепрыгивает через ограждение и оказывается в воде, рядом с ним. Волчица улыбается, оскалив клыки, щеки девушки покраснели, а глаза всё ещё светятся.       — Отлично целуешься, — прямо-таки сияет она. Тео открывает рот, не зная, что сказать и не понимая, какого черта вообще сейчас произошло. Он, вообще-то, хотел доказать себе, что девчонка его не интересует, а сам потерял голову. Однако волчица перебивает его, не давая и рта раскрыть. — Но, давай это останется между нами?       — Я и сам не собираюсь разносить сплетни, — хмыкнул он. — Такого рода. И тебе не советую никому не говорить. Иначе… — он пытается придать лицу угрожающее выражение, но в голове только вкус её губ. И Тео ненавидит себя за это. Всё-таки всем известно — любовь — это слабость.       — Будешь трепать языком — убью. Как поняла, ты ответишь тем же?       — Именно.       — Значит, мы друг друга поняли, — выдохнула девушка. — Просто настроение накатило, да?       — Вечер, луна, слезливые философские разговоры. Чему удивляешься? Всё в порядке. — он натянул на лицо улыбку.       — Спасибо за понимание. Чувствуешь? — неожиданно протянула она, принюхиваясь.       — Запах. Медвежий? — уточнил парень, с щелчком выпуская когти и становясь впереди девушки.       — Угу. А ещё железо. И что-то пряно-сладкое.       Они успели выбраться из ручья и отряхнуться, когда двое эксцентричного вида мужчин оказались в их поле зрения. Светлые волосы, заплетённые в тонкие косички, широкий разворот плеч и серые кожанки делали мужчин почти близнецами. На лице у одного был длинный шрам, пересекающий щёку. Запах, шедший от них был сильным, буквально отделяющим их от мира людей, а черты лица — нарочито грубыми. Через плечо у одного из них была перекинута холщовая сумка, содержимое которой издавало мягкое матовое свечение алого цвета.       — Совсем щенки, — протянул он, вздрагивая. — Может быть, всё-таки не они?       — Нюх отбило, Ас? От девчонки так и разит выродком. Хозяин будет доволен, если мы притащим девку ему, — заметив, как вытягивается лицо спутника, старший из двоих раздражённо рыкнул. — Да не будь ты таким нытиком! Если всё пройдёт как маслу, отпустим.       — Мне всего лишь немного жаль их. В чём вина стаи, пошедшей не за тем? Вполне возможно, у них и выбора не было.       — Было — не было, тебе то что? Как будто не знаешь, что и у нас его нет. Узнает хозяин о твоих сомнениях в правильности дела и поминай как звали.       — Эй, вы двое! Сначала попробуйте меня поймать, — Тирни вскинула подбородок, сверкая синевой глаз. Девушка сделала шаг вперёд, отталкивая плечом что-то пробормотавшего Тео. — Думаете, вы легко со мной справитесь?       — Всерьёз подумала, что мы будем бить девчонку? — хохотнул мужчина.       — Может, мы можем решить дело миром? — Тео пожал плечами, приближаясь к ним. — Если у вас есть какие-то претензии, мы можем обсудить их.       — Какой разумный щенок, — поцокал языком мужчина, доставая небольшой мешочек и высыпал его содержимое себе на ладонь. — Убирайся, если хочешь.       — Что?       — Что слышал. Ты нам не нужен.       — Послушай его, тебе не нужно ввязываться в это. Нам ни к чему лишние жертвы.       — Поздно, — вздохнул парень, касаясь руки Тирни. Если он сейчас сбежит, то окончательно разочаруется в себе и до конца своих дней будет считать себя трусом. Тео Рейкен не боится риска. Тео Рейкен борется только за свою шкуру или ради своих интересов, но противников всего двое. Шансы есть. Он примеривается, оценивая стоящих перед ними мужчин и переглядывается с Тирни. Первый, пробный удар волк направляет более старшему медведю. Когти режут только воздух. Химера слышит истошный, полный паники девичий визг. Успевает подумать, что Тирни припомнит ему то, что он видел её в такой момент и замечает испугавшее её. Его ноги растворились, превратившись в бронзовую дымку, которую втягивало куда-то. То же происходило и с Тирни. Оглядевшись по сторонам, он увидел резную шкатулку с откинутой крышкой. Она сияла мягким алым светом. Через секунду крышка захлопнулась, отправляя их в самое странное заточение в его жизни.       — Осталось найти ещё одного. Господин Вали будет доволен.       — Скорее он будет в бешенстве из-за того, что ему пришлось спускаться сюда. По его мнению, мы слишком нерасторопные. Поменьше восторгов, Ас. Тебе ещё предстоит во многом разочароваться.

***

      Бретт уже несколько раз набирал номер сестры, а когда она ни разу не ответила, стал звонить Дзяню, на прогулку с которым она отправилась. Гудки и короткая фраза, поставленная на автоответчик. Это начинало пугать парня. От безысходности волк попробовал позвонить Тирни. Бретт кидает телефон на кровать и рычит. От Нолана он тоже не дождался отклика. Через пару минут телефон пикает, сигнализируя о принятом сообщении.       «Привет, Бретти. Я гуляю с Тео, развлекусь с ним. Может останусь у него дома на ночь»       Талбот отбросил телефон, будто тот ужалил его. Тирни… развлекается с Тео?! Эта бешеная девчонка идёт на свидание? Да она бы скорее сломала ему нос! Хотя, если бы сначала врезала, а потом они поцеловались… Но Тирни никогда не использовала таких выражений. Да, чёрт с ними, со словами, но они оба прекрасно знают, что никакого дома у Рейкена нет. Тео живёт в машине. В какие неприятности она попала?! Охотники бы не стали прикрывать похищение девушки липовым сообщением. Но кто? Парень ещё раз позвонил Холлоуэю, просто в надежде посоветоваться хоть с кем-то.       — Тихо, он спит! — полушепотом прошипела в трубку Миранда. Бретт почувствовал, что закипает.       — Спит он значит! — рявкнул оборотень. Беспокойство за сестру лишало его холодности. — Отдыхает, да? Пусть сейчас же поднимет свою ленивую задницу и…       — Он только что вернулся с того света, — разъярилась девушка. — И если ты не скажешь, нечто…       — Я звонил только потому, что хотел сказать, что с остальными явно случилась беда, — бросил бета Нолана. Ваза, стоявшая на подоконнике, упала, разбившись. Парень подошёл к окну, чтобы закрыть его. «Всего лишь ветер», — подумал он.       — Бретт, что именно произошло?       — А теперь ме-е-дленно положи телефон, — окликнул парня женский голос. На кровати сидела гибкая, похожая на дикую кошку, девушка с рыжеватыми волосами. В ноздри ему ударил сильный звериный запах. В руках она держала небольшую шкатулку. — Бретт, ты же разумный парень, да?       — Ты ещё кто? — нахмурился он.       — Всегда одни и те же вопросы, — она постучала отросшими когтями по стене. — Кто мы, откуда, что нам нужно… Ещё бы спросил, буду ли я тебя есть? — девушка хихикнула, будто находя собственные слова забавными.       — Прости, не сразу сориентировался, — хмыкнул он, садясь рядом с девушкой и ставя вызов на удержание. — Милая, я должен был обрадоваться, что мне в комнату проникла такая хорошенькая девчонка, — Бретт усмехнулся, когда девушка провела кончиками пальцев по его щеке. Он всё ещё не понимал, что происходит, и что нужно незнакомке. Тем временем девушка запечатлела осторожный поцелуй рядом с его ухом, одной рукой откидывая крышку шкатулки. Рыжая невесомыми поцелуями спустилась до плеча парня, увлекая его в объятия. Бретт неохотно отодвинулся от настойчивой пришелицы, а то лишь весело расхохоталась, щекоча его по ребрам шустрыми движениями. Вскоре крышка шкатулки захлопнулась, поглотив пленника. Девушка взяла её в руки и вновь открыла окно.       — Ничего личного, красавчик, — бросила она в пустоту, перешагивая перила и спрыгивая на землю.