Птица молний

      В поисках правильного перевода Нолан перерыл уйму текстов и перечитал сотни раз информацию, отданную Джерардом. В итоге, хоть и неточный, но все же перевод сделал Джош. Спустя какое-то время Нолану удалось отыскать человека, который за деньги делает качественный перевод. Карманные деньги за пару месяцев ушли на благое дело перфекционизма и перепроверки. Информация частично пересекалась с найденной макколовцами, что внушало надежду. Теперь он знал, что Анук-Ите состоит из двух частиц, двух существ, а при воссоединении становится сильнее в несколько раз. Но на каждое действие есть противодействие, и на способность Безликого обращать живых существ в камень было то, что могло этому помешать. Вполне определенный состав с определенным рецептом, изложенный в тексте. Почему Нолана интересовало это ещё до воссоединения половинок? Потому что убить или хотя бы нейтрализовать Безликого можно будет лишь тогда, когда он станет цельным. Способы нейтрализовать были, и не один. Самый простой — использовать пепел рябины, это сдержит его на десять-пятнадцать лет. Анук-Ите мог управлять мертвецами, однако сам был практически нежитью, потому достаточно сильный некромант мог с ним справиться. На приличный срок — ни им, ни даже их внукам не придется волноваться из-за этого монстра. Но где достать некроманта, если они вообще существуют, Нолан даже примерно не представлял.       Третий способ позволял уничтожить Анук-Ите раз и навсегда. Светящимся фиолетовым глазам безжалостного монстра могли противостоять только светящиеся фиолетовые глаза Грозовой птицы. Они были противоположностями, и только человек с силой Грозовой птицы мог уничтожить Анук-Ите навсегда. Однако Нолан не мог представить Миранду, противостоящую древнему монстру. Решение не рассказывать никому о возможности уничтожить Анук-Ите пришло сразу. Он щёлкнул на кнопку удаления, распечатав подредактированные тексты. Тексты, согласно которым ценой уничтожения Безликого для Птицы может стать жизнь.       Анук-Ите внушал людям страх. Не тот осознанный страх, который можно контролировать, а именно тот животный, похожий на страх загнанных в угол крыс. За отсутствием клыков люди вооружаются и в бешенстве паники убивают, кого могут. Анук-Ите поднимал мертвецов, против той, кто может его убить.       А Нолан был на домашнем аресте! Банально, глупо и до чёртиков неприятно. Когда родители приехали с работы, они припомнили ему всё. Машину, напоминающую безвинно пострадавшую жертву произвола. Постоянные отлучки. Побеги из дома по ночам. Проблемы со школой. А когда ему учиться?! В перерывах между тренировками с арбалетом, попытками убедить Арджента в том, что он обычный мальчишка, ненавидящий оборотней, поиском членов стаи Сатоми (к счастью, завершившимся), разъяснительными беседами с ними же, поиском информации про Анук-Ите и грозовых птиц, подработкой, притворством перед всей школой? Да ему даже поспать некогда было, однако родителям рассказать этого он не мог. Даже про то, для чего ему так срочно понадобилось устроиться на подработку. Как он мог объяснить родителем то, что у него на попечении два контрабандных оборотня, которые тоже хотят есть? Постоянный ремонт машины? Да, не капитальный. Да, не очень дорогой. Но и деньги из воздуха не рождаются. Нет, Нолан не жаловался. Он просто всё ещё не мог привыкнуть к бешеному ритму сверхъестественного мира, который приходилось совмещать с обычной жизнью подростка.       Разговор вышел долгий и тяжёлый. Мать Нолана, Аманда, тяжело вздыхала и перебирала носовой платок тонкими пальцами неудавшейся пианистки.       — Ты очень меня расстроил, — строго начала она.       Парень поджал ноги под себя, утопая в огромном мягком кресле. Это точно надолго. Нельзя сказать, что ему не было стыдно. Было. И измениться он хотел, и исправиться, стать хорошим сыном, правильным. Не заставлять родителей нервничать. И выспаться хотел. А толку? Всё равно он продолжал, вести себя так же. И какое-то время это не изменится. Миссис Холлоуэй продолжала воспитание отпрыска, тот послушно слушал, изредка кивая.       Приговор был сделан: домашний арест. Никуда кроме школы.

***

      Аманда Холлоуэй закрыла дверь комнаты сына и улыбнулась. О его жизни она знала достаточно. Она знала о настоящих причинах его отсутствия. Знала о тех двоих, что поселились в подвале.       Однако, у всех свои секреты. Захоти она показать сыну, что знает его секреты, ей пришлось бы рассказать и свои. И размотался бы длинный клубок лжи, ментального внушения, обмана. Этого Аманда пока не могла допустить. Тем более, женщина понимала, что играя в спасителя с охотниками, он ничем не рискует. Женщина была из тех матерей, которые считают: дети должны сами набивать шишки и учиться на своих ошибках. Нолану может быть больно и страшно, но — в этом она готова была поклясться — он не умрет, даже если его пулями аконитом пробить насквозь. Даже если бы он умер, то вернулся бы. Глаза женщины сверкнули золотом.       Её волчонок становится волком.

***

      Айзек с тоской взирал на указатель «Средняя школа Бейкон-Хиллс». Сколько времени прошло. Он не думал, что вернётся сюда.       — Какой интересный магический фон, — бормотала себе под нос Китти. Воздух рядом с табличкой сгустился, сверкнуло зелёное пламя.       — Кто-то любит спецэффекты, — сморщила носик ведьма. Из появившегося портала вышел парень, почти их ровесник. Прилизанный, одетый с иголочки, с тростью в руке.       Айзек на секунду напрягся, отращивая когти, а потом пришло осознание, и он тут же успокоился. Айзек смотрел на колдуна с лёгким пренебрежением. В парне, который вот уже пару месяцев хвостом ходил за его ведьмой, не было, по его мнению, ничего интересного. Но, собственно, не он первый, не он последний. Айзека куда больше волновало то, насколько безопасен для них юный сыночек богатых родителей, а не то, какой он интересный. Он нравился Кэт, и, конечно же, не был обязан нравиться ему. Айзек довольно улыбнулся, наблюдая за счастливой подругой. Кэтрин радостно взвизгнула, подбегая к появившемуся парню, подпрыгнула, обняв и повиснув на его шее. А Айзек уже предвкушал, как будет успокаивать подругу после расставания — в планах было вляпаться в очередную историю (всё-таки адреналин лучшее лекарство от тоски), чудом выжить, а затем заедать стресс вкусняшками. Ничего необычного, впрочем. Схема, отработанная много-много раз.       — Дэн! Как я рада тебя видеть!       — Крошка Кэт, — улыбнулся парень. Её парень.       Даниэль был старше их на год и учился в том же университете, что и они. Очередное увлечение ведьмы было одобрено её беспокойным другом. Заботливый, богатый, да к тому же колдун. Пока что Айзек был спокоен.       — Постой, как ты смог сюда добраться? Твои способности… — удивлённо и немного настороженно спросила Кэтрин. Она сделала шаг назад, отдаляясь от Дэна.       — Да, знаю. Они далеко не так велики, как хотелось бы. Свистнул у родичей накопители, — он махнул рукой с надетыми на неё тремя тонкими браслетами. Подойдя к Айзеку, Дэн пожал ему руку. Палец слегка царапнуло. Оборотень бросил взгляд на аккуратное чёрное кольцо Даниэля. Может, тоже накопитель? Слабым колдунам приходится несладко. Айзек не придал почти никакого значения этой мелочи. Наверняка, всего лишь случайность.       А потом внезапно стало темно.       Айзек с трудом разлепил веки. Голова ужасно болела, запястья горели, ко всему прочему он оказался связан. Решетка, к которой он был привязан, натирала спину, и это раздражало. Айзек попробовал обратиться к волку, но тот оказался глух. Сил не было. Как однажды в полное лунное затмение. Он повернул голову на звук и увидел Кэтрин. Девушка была жива. Одно это помогло ему смириться с ситуацией. Кэтрин жива — остальное неважно. Они выберутся. Ведьма старательно расширяла словарный запас стоящих недалёко мужчин, легко перепрыгивая с английского на французский и припоминая все существующие ругательства. Айзек обрадовался: если у неё есть силы ругаться, значит, дело не так уж плохо. Дверь приоткрылась, впуская ещё человека, и Кэтрин почти зарычала, со злостью выплевывая слова. Кажется, Айзек разучился разбираться в людях.       — У малышки есть норов? — усмехнулся Дэн. — У девочки есть зубки, но они не помогут котёночку.       — Что тебе от меня нужно?! — девушка дернулась и взмахнула пальцами, пытаясь сплести хоть какие-нибудь чары, но магия не откликалась.       — Твои силы, крошка Кэт, — пожал плечами парень.       «Ну да, конечно, это же нечто само собой разумеющееся, — растерянно подумала Кэтрин. Она пока не могла разобраться, что чувствует: внутри неё будто нажали на кнопку «стоп», отстранив от эмоций. Внутри разлилась пустота. — Парень хочет забрать у своей девушки силы. А никого не волнует, насколько болезненно такое? Или то, что после этого маги обычно не живут? Как же обидно ошибаться в людях, особенно если цена ошибки — жизнь. Чёрт, я не так планировала маленький отпуск. Я не так планировала всю жизнь! В конце концов, он мой парень. И я даже вроде была влюблена, искренне влюблена в него. А парни не должны вытягивать силы из своих девушек».       Спину холодило, по телу пробежали мурашки. Кэтрин смотрела на Дэна, вспоминая их первый поцелуй. Мягкость его рук. Как они смеялись вместе. И это его равнодушное «Твои силы, крошка Кэт». Нет, стоп! Она не имеет права на страх или сожаления. Нуаре не боятся. Эту истину вбивали в неё с детства так, что, наверное, синяки на сознании остались. Нуаре не имеют права на страх.       Айзек чувствовал ярость, заполнявшую всё его существо. И страх, граничащий с паникой. Смелая, отчаянная Кэтрин до боли напоминала ему его прошлое. Он не мог потерять её. Они, конечно, не раз оказывались в неприятных ситуациях. Однажды Кэтрин пытались принести в жертву. Но только сейчас они были отрезаны от своих сверхъестественных составляющих, а рядом не было никого, кто мог бы оказаться на их стороне.       Просто не мог.       Только не её.       Не снова.       — Ты ведь умная девочка, знаешь, как это происходит? Знаешь?       Айзек сжал руки в кулаки, впиваясь слабыми человеческими ногтями себе в ладонь. Сейчас он бы отдал всё, чтобы стать сильнее. Сейчас он бы отдал всё, чтобы вырвать глотку этому подонку. Страх затмевала злость. Будь он свободен, будь его волк не скован из-за его же глупости!       Но он ничего не мог сделать — только ощущать чистую, бушующую в жилах ярость. Бесполезный.       Даже он знал. Для того, чтобы отделить силу от мага, нужно ослабить связь между душой и телом. Он знал, каково это. Чтобы заставить его вернуть стёртые воспоминания, друид Дитон погружал его в ледяную ванну. Температура была такой, что сердцебиение замедлилось, сердце почти остановилось. Только вот возвращение воспоминаний — не противоестественное колдовство, разлучающее данный с рождения дар с человеком. Чтобы передать силу Кэтрин Даниэлю нужно было, чтобы она оказалась на границе между жизнью и смертью от боли.       Айзек посмотрел на Кэтрин. Девушка легкомысленно улыбнулась, приподняв подбородок. В её взгляде не было ни капли страха. Одним прямым взглядом она будто бросала вызов всему миру.       Кэтрин знала, что обязана держать себя в руках. Ни одна ведьма не имеет права на страх. Минутная слабость была вытравлена. Воспитание не давало расслабиться. Кэтрин прикрыла глаза с презрением глядя на зарвавшегося слабака. Надо же, низший поднял голову и собирался забрать её силу! Кэтрин приказала себе смеяться над ним — мысленно. Приказала верить в лучшее. Ему нужно было радоваться, что представительница клана Нуаре снизошла до него. Раз-два-три — выдох. Она смотрит на Айзека, одним взглядом пытаясь сказать тему тоже самое: все будет хорошо.       — Я оставлю вас с ними. И даже не пытайся колдовать или применить волчьи штучки, я отравил вас обоих. Когда я уйду, охотники даже не вспомнят обо мне. О том, что я был тут. Сделают за меня всю грязную работу. И, может, ты даже выживешь, Китти-Кэт.       — Гори в аду, — выплюнул Айзек. Парень поудобнее перехватил трость, с силой ударяя волка.       В комнате вновь стало темно. Последним, что он услышал были хорошо знакомые голоса. Голоса Джексона и Итана.

***

      Темнота туннелей мягка и спокойна. Но сердце девушки билось всё быстрее и быстрее, а ладони вспотели. Тирни уверенно скользнула в более темный туннель, лишь на миг замерев, борясь со страхом.       — Светлый и безопасный или мрачный и пугающий? — спросил Мейсон, повернувшись к своему спутнику. Тео усмехнулся, позволив поравнявшейся с ними Тирни ответить самой. Он легко почуял её, ведь сейчас волчица не скрывала запах. Пару секунд он пытался понять, как она осталась жива и на свободе, а потом решил отложить до лучших времён.       — Я думала, это твоя идея — следовать за страхом, — заявила Тирни, наслаждаясь реакцией Мейсона. — Нельзя появляться из ниоткуда, да? — улыбнулась она, глядя на человеческого члена волчьей стаи. Такие моменты — невинные, почти детские шутки — помогают справляться с ужасом, который неизменно приносил Анук-Ите. Если бы эти двое знали, зачем она следила за ними! Вряд ли бы тогда они бы также радовались.       Ведь она пришла помешать им. Макколовцы считали, что нужно не дать соединиться половинкам, а у нее есть другая информация. Нолан попросил её поговорить с Тео и Мейсоном, а к Лиаму и Скотту послал Бретта. Сам парень занимался не менее важным, по его мнению, делом. Он смешивал антидот против магии Безликого. Если у него получится, их задача значительно упростится.       А если получится у неё, то у них и не останется задачи. Тирни договорилась с Талботом и Мирандой. Волки обеспечат объединение двух частей, а потом Миранда использует пепел рябины, который на неё не действует. Раз уж Нолан не обнаружил способа полного уничтожения Анук-Ите, то они будут довольствоваться тем, что есть. Десять-пятнадцать лет — это уже хорошо, а после они придумают выход. Например, держать его в постоянном контакте с пеплом.       Девушка шла вперёд несмотря на то, что воздух будто бы становился всё плотнее, а идти совершенно не хотелось. Тирни замерла: рядом возник третий запах. Он бил в ноздри, злил и выводил из равновесия. От части она узнала его. Появлялось ощущение, что человеческая часть Анук-Ите скрывала себя, будучи среди скопления людей, а сейчас, когда они оказались в тоннелях под землёй, монстр решил, что прятаться больше нет нужды. Он стоял неподалеку от них и выглядел вполне по-человечески. Только запах — запах гниения и страха, непереносимо отвратительная смесь — выдавала его с головой. Тирни вздрогнула, с трудом подавляя желание бежать без оглядки, лишь бы оказаться как можно дальше отсюда. Они с Бреттом договорились встретиться в школе. По их обоюдному мнению, только маньяки могут остаться там после закрытия. Тирни вдохнула воздух, подчиняя чувства собственному решению. Она не может просто сбежать, как бы страшно не было.       Волчица выпустила когти, прыгая в сторону Аарона. Парня из их школы, оказавшегося Безликим. Тот, вместо того, чтобы убегать, легко шагнул прочь. Когти скользнули по стене. Девушка зарычала, намеренная бороться несмотря ни на что. В следующую секунду Аарон оказался рядом. Темные пальцы сомкнулись на шее волчицы, а страх буквально парализовал её. Оборотень едва дышала и смотрела на парня, широко раскрыв глаза. Тирни не могла сопротивляться или бежать. Сейчас она была способна только смотреть в его глаза, будто находясь под гипнозом. Смотреть и не шевелиться. Перед глазами раз за разом проносились те, кого она потеряла. Вина захлестывала её. Тирни пыталась закричать — паника захлестывала её с головой, отрезая от воздуха, от всего мира. Но до неё не доносилось ни звука. Дымка чёрной силы мерцала, плащом окутывая половинку Безликого. Он наслаждался ужасом девушки, видевшей своих прежних соратников, винивших её в собственной смерти. Тирни видела пустые глаза родителей, все перед её лицом заволокло кровавой дымкой. Тирни привыкла считать себя практически бесстрашной, но сейчас у неё не было сил даже уговаривать себя успокоиться. Выпивая её страх, он пил и её силы. Кровь тонкой струйкой потекла из её носа, и вскоре Мейсон заметил, что дыхание девушки совсем слабо. Время сжалось до одной неподвижной секунды. Мейсон в ужасе уставился на Аарона, не в силах даже пошевелиться. Парню казалось, что он слышит, как бьётся его собственное сердце. Секунды двинулись, потекли медленно-медленно, причиняя почти ощутимую боль. Мейсон вздохнул, отчаянно боясь того, что в любую секунду Тирни замрёт, перестанет дышать и шевелиться. Перестанет существовать.       — Сделай хоть что-нибудь! — вскрикнул Мейсон, вероятно, адресуя свои слова Тео.       Тот кивнул, с трудом развеивая наваждение. Золотистые глаза вспыхнули, и он отбросил отчего-то рассмеявшегося Аарона прочь. В почти полной тишине его смех прозвучал чересчур громко и оттого ещё более пугающе. Тирни отползла и тяжело задышала, пытаясь прийти в себя. Она на секунду отвернулась, всхлипнула, а потом заметила, что Аарон исчез. Тирни разозлилась. На Мейсона, который стоял и ничего не делал — зачем вообще человек явился сюда?! На Тео, сломавшего весь её замысел, помешавшего так не вовремя. Больше всего Тирни злилась на себя. Настоящая тряпка, так легко поддающаяся чужому влиянию! Но она ничего не добьется, награждая себя подобными «комплиментами». Однако эмоции не поддавались контролю, мешая ей вести себя разумно. Злость на саму себя должна была найти выход, Тео был отличным вариантом. Он не дал ей и шанса закончить работу. Из-за него сбежал монстр. Зарычав, Тирни вскочила и ударила своего спасителя. Тео запрокинул голову, дожидаясь, пока заживёт нос и недоуменно посмотрел на неё. Та, всё ещё будучи ослабленной, слегка покачнулась и оперлась на стену туннеля, чтобы не упасть.       — Из-за тебя он убежал!       — Из-за меня он не смог свернуть тебе шею! Правда, понятия не имею понятия, зачем сделал это. Ты сломала мне нос!       — Он имеет в виду, что ты могла бы поблагодарить его, – пояснил Мейсон.       — Не я единственная сломала ему нос, — откликнулась Тирни и пожала плечами, будто намекая, что такому, как он сломать что-то не зазорно. — Я была обязана поймать его!       — Поймать? Ты думала, что сможешь поймать его? — вскинул брови Тео. В его голосе было столько иронии, что девушка едва сдержалась, чтобы не стукнуть его ещё раз. Он даже на сотую часть не был готов поверить в неё! Чем она заслужила такое отношение? Да кто он вообще такой, чтобы считать её настолько слабой. Сейчас Тирни было плевать, что совсем недавно он спас ее жизнь.       — Я бы поймала, если бы ты не помешал мне, — упрямо произнесла она, не глядя на него.       Тирни не была готова кому-то признаться в этом, но она была благодарна ему за то, что Тео разрушил её план. Всё-таки именно она виновата в том, как быстро все пошло не так. Впрочем, как обычно.       «Я ненавижу быть перед кем-то в долгу, но как ни крути, если бы я была здесь одна, то оказалась бы мертва», - подумала Тирни, чувствуя, как её эмоции скачут от благодарности к ненависти с ужасающей её скоростью.       Тео насмешливо улыбался, заставляя её ощущать себя провинившейся школьницей. Это злило её ещё сильнее. Тирни больше всего на свете хотелось доказать, что она не слабачка и может справиться с чем угодно. Гнев нарастал внутри неё, придавая сил и не оставляя места гнилостному ощущению ужаса.       — О да, у тебя было всё под контролем.       — Стойте-стойте, сейчас не время! — попросил Мейсон. Как ни странно, они прислушались, умолкнув.       — Тео, я согласен с ней. Ты не должен был делать это.       — Делать что? Спасать её? Ты сам об этом просил! — Тео почувствовал раздражение. Сговорились они, что ли? Делай то, не делай. Он им не собачка на побегушках. Тео прикрыл глаза и мысленно сосчитал до трёх, успокаиваясь и вынуждая себя выслушать Мейсона.       — Касаться его! Он подчинил волю Тирни через прикосновение.       — И что, мне теперь опасаться фантомов моих страхов? Если ты догадался, что такое опасно, отогнал бы его битой.       — Тебе нужно опасаться не фантомов, — улыбнулся Мейсон. Тео отступил на шаг, чувствуя, что кожа холодеет от догадки. Но ведь невозможно…? Глаза человека налились синим огнем, а вокруг тела колыхнулся уже знакомый химере туман, похожий на покрывало. Зверь вернулся?!       — Чёрт, чёрт, чёрт! Жеводанский зверь?       — Ну, Тео, разве ты не желаешь забрать мою силу? Ты же никогда не учился на собственных ошибках.       — Но ты ведь мертв! — нахмурился Тео. Не то чтобы он по-настоящему испугался. Скорее, парень был озадачен происходящим. Что-то не сходилось, будто он пытался приладить деталь пазла не на свое место. И это откровенно злило. Тео привык считать себя если не умным, то хотя бы достаточно сообразительным. Привык, что понимание происходящего не составляет для него никакого труда. Он терпеть не мог находиться в тупике.       — А разве ты не был мертв? Мы все были мертвы, — с противной, полубезумной интонацией почти пропел Мейсон.       — Те-е-о, — протянул хорошо знакомый голос. Парень вздрогнул, дышать стало тяжело. Происходящее начинало действовать ему на нервы.       — Я вас не боюсь! — прорычал он.

***

      — Ребята, где вы?       Мейсон неожиданно оказался наедине с собой в туннелях, и это его порядком напугало. Он понятия не имел, куда все подевались, и хотел узнать, где их найти, как можно скорее. Из темноты выступил силуэт, и парень облегчённо выдохнул. Силуэт подошёл к нему. Разглядев его, Мейсон перехватил биту, закричал и попробовал убежать. Крик парня эхом прокатился по туннелям.       Потому что это уже слишком. Он ко многому привык — как не привыкнуть, имея в друзьях оборотней, банши, химер и целого Цербера? Но то, что он увидел… То есть, те кого он увидел, выходили за рамки его понимания. Убежать ему не дали. Толпа людей преградила ему дорогу, закрыв путь к отступлению.       — Что… Что с вами? Кто это сделал?       — Ты, — криво улыбнулся стоящий впереди мужчина.       В голову Мейсона пришла мысль о дешёвых ужастиках про восставших мертвецов. Именно так выглядела представшая пред ним толпа. К горлу Мейсона подкатил ком. Стало тошно. Чувство вины, о котором он так мучительно старался забыть, вернулось.       Он повинен во многом. Будем честными, он повинен во множестве смертей. Мейсон Хьюитт не хотел никого убивать. По правде говоря, он вообще не сразу узнал, что ужасный Жеводанский Зверь — он и есть. Эксперименты Докторов и подселение духа, такие дела. Свыкнуться с мыслью об этом было сложно. Мейсон вспоминал кошмары, которые преследовали его долгое время после того, как Лидия вернула ему его разум, освободив от личины монстра. Почти каждую ночь он просыпался от криков людей, умирающих от когтей чудовища. От его рук. Он просыпался с криком лишь для того, чтобы вновь оказаться во сне: ему казалось, что происходящее — явь, он делал нечто обыденное, а потом видел синий туман, окружающий его. Медленно, неотвратимо превращался в чудовище, разрывал собственную семью. Просыпался, застревая в следующем сне, пытаясь смыть кровь со своих рук. Кошмары, не желающие отпускать его из своих объятий, окружали его по ночам, а днём его окружал страх того, что все вернётся, страх того, что он вновь станет Жеводанским Зверем и потеряет контроль.       Всё вокруг напоминало о том, что он сделал. Простые вещи, которые никогда не давали ему забыть о кошмаре. Шею Мейсона будто постоянно сдавливал ледяной обруч, мешающий думать, мечтать и жить. Он приходил в школу, приказывая себе помнить, что Зверь — не он, и кидал взгляд на пустую парту. Обруч сжимался сильнее, когда он вспоминал, что этот школьник уже никогда не придет сюда, потому что... Потому что Мейсон его убил. Последнее время он только и делал, что притворялся, что всё хорошо, что он всё забыл, что он не придает происходящему значения, что он вновь живет как прежде. Он улыбался, помогал друзьям и продолжал жить с липким удушающим страхом, мешающим дышать.       Мейсон сжал кулаки, стараясь держать себя в руках, но чувство того, что он неотвратимо тонет, захлебываясь собственным ужасом, никак не покидало его. Он убил их, а теперь они вернулись. Они вернулись, но они не живы. Главное - не смотреть, не думать, не помнить.       Следующая мысль показалась ему почти абсурдной. Он убил их, а значит - они мертвы. Тогда какого чёрта они здесь делают? Может они всего лишь кошмар, жуткая иллюзия? Если происходящее всего лишь сон, то он не должен ничего чувствовать.       — И… И что же вы от меня хотите? — с нарастающей паникой в голосе спросил Мейсон       — Цену, — мужчина подошёл ближе к нему.       Когда рука мужчины, пахнущая гнилью и разложением, коснулась шеи Мейсона, он с трудом подавил тошноту. Он ударил его битой по голове, подныривая под руку. Оставаться рядом с ними было выше его сил. Единственное, что он хотел - это сбежать и как можно дальше. Шея болела. Сердце бешено колотилось. Он побежал так быстро, как только мог.       Всё же это не сон.

***

      Тирни огляделась, пытаясь понять, в какой момент она осталась одна. Она принюхалась, не понимая куда подевались знакомые запахи. А потом учуяла тот, который уже не надеялась когда-нибудь узнать. Сапфировые глаза волчицы погасли, по щеке скатилась слеза. Не может быть. Её альфа приближалась к ней. Сатоми Ито была раненная и уставшая, но живая.       Тирни не могла точно сказать, что она чувствует: чудовищную радость или ужас, мешающий дышать. Часть её понимала, что Сатоми Ито не может быть живой. Когда та погибла, Тирни ощутила её смерть всем своим существом. Из её волчьей сущности будто вырвали кусок. Часть души. Сатоми просто не могла стоять перед Тирни, но вот она прямо напротив, а её взгляд полон боли и непонимания.       — Ты подвела меня, — строго сказала женщина, нахмурившись. — Я так надеялась на тебя. Ты была самой сильной из моих волков.       — Что произошло? Вы живы?       — Я была в плену у охотников и, возвращаясь, надеялась найти четверых, а не одну тебя. Слишком грустно — терять всех.       — Одну меня? — голос Тирни стал похож на скулеж испуганного щенка. Она ничего не понимала. Тирни видела свою стаю совсем недавно. Они были живы. Они были в порядке.       Тирни обхватила себя руками, всё ещё, несмотря на эмоции, которых было слишком, пытаясь мыслить здраво. Она мысленно прикрикнула на себя, заставив посмотреть альфе в глаза. Заставив себя задаться вопросом: как Сатоми может быть живой? Тирни продолжала смотреть в глаза альфы, вспоминая красные глаза Нолана. Он принял силу Сатоми, потому что та оказалась мертва. Тирни недостаточно хорошо разбиралась в сути этой силы, но тут явно что-то было не так. Она шумно вдохнула, на секунду почувствовав острый, обжигающий ноздри запах, идущий от её бывшей альфы. Он совсем не был похож на запах, который она очень хорошо знала. Тирни не верила в происходящее, просто не могла поверить, что мёртвые могут оказаться живыми. Это слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой. Если бы это было так, если бы она хотя бы на секунду позволила себе поверить, она бы размякла, до боли надеясь, что вернутся все те, в ком она отчаянно нуждалась. Если жива Сатоми Ито, пусть они все окажутся живы. Но она не может верить в это. Невозможно. Тирни была уверена, что надежда чересчур опасна. Надежда уничтожает желание бороться. Тирни тяжело дышала, не понимая, что думать и во что верить.       — Они пытали меня, я исчерпала силу альфы на регенерацию, мне было далёко не легко сбежать, — зарычала Сатоми. Её глаза вспыхнули жёлтым. Тирни попятилась. — Я сделала это, чтобы вернуться к вам. Но они мертвы!       Тирни выдохнула, выпуская когти. Её семья. Что на самом деле реально? Тирни хотелось закричать. Так громко, чтобы окружающий мир разлетелся на тысячи осколков. Она не могла поверить, что Дзянь, Лори, Бретт или даже Нолан мертвы. Последнего она знала всего ничего, но отнюдь не желала ему смерти. Сатоми стояла перед ней, вполне логично объясняя свое присутствие на этом свете. Но это не было правдой. Не могло.       — Их убили, пока ты спокойно гуляла по туннелям! — заявила Сатоми. Тирни закричала, ударяя когтями по стене. Её голос, казавшийся громче из-за эха, прокатился по туннелям.        — Нет!

***

      Скотт кидался из одного кабинета в другой в поисках Лиама, но найти не удалось ни его, ни недавно пришедшего Бретта, ни оставшейся после уроков учительницы биологии, ни Куинн. Школа была пуста. Это всё больше напоминало настоящий кошмар. Скотт никогда бы не простил себе, если что-нибудь случилось бы с Лиамом или с кем угодно другим.       «Пожалуйста, пусть они будут живы. Что угодно, лишь бы живы», — подумал Скотт.       Скотт вздохнул. Ловля Анук-Ите проходила сложнее, чем хотелось бы. Он стоял, опираясь на стену и анализируя запахи. Они должны быть где-то рядом! Скотт зажмурился, потирая виски, и вздрогнул от чужого прикосновения. Девушка, стоящая перед ним, успокаивающим жестом взяла его за руку. По коже прошел холодок. Прикосновение не было похоже на прикосновение человеческой руки. На секунду ему показалось, что во всем мире остался лишь один звук: стук его бешено бьющегося сердца. Но ведь он здесь не один! Почему только одно сердцебиение? Скотт поднял голову, очень медленно, отчасти боясь того, что он может увидеть.       — Привет, Скотт, — прошептала стоящая рядом девушка. Её голос будто резанул по сознанию, вскрывая старые, почти зажившие раны. Под взглядом до боли знакомых глаз все эти раны начинали кровоточить. Это было удивительно и невероятно, но она была перед ним.       — Эллисон? Но… Но как такое возможно?! — не дав ей сказать ни слова, парень крепко обнял девушку, которую уже не надеялся увидеть. Но его руки не смогли прикоснуться к ней — он будто бы обнимал воздух. Понимание происходящего пришло слишком быстро. Скотт тяжело выдохнул.       — Что, Скотт? Оборотень не верит в призраков? Ты радуешься нашей встрече, — её голос звучал горько и упрямо. — Но разве не ты виновен в нашей разлуке? Ты не сделал ничего! Как будто тебе было плевать.       — Я пытался… Я очень хотел не допустить этого, — Скотт опустил голову.       Эллисон была зла, и он мог понять это. Дело жизни и смерти. Такое всегда считалось самым важным. А Эллисон уже мертва. Просто потому что он не смог её защитить. Скотт сделал всё, что мог, но этого оказалось недостаточно. И он, только он, виновен в этом.       — Ты не смог меня спасти. Ты даже не пытался! Возможно, если бы ты попробовал обратить меня, я всё ещё была бы жива.       — Прости меня, Эллисон. Я не смог бы сделать это, — Скотт покачал головой. — Ты уже умирала.

***

      — Те-е-о, Те-е-о, ты же говорил, что любишь меня. Ты говорил, что я нужна тебе! — Трейси почти не изменилась. У девушки-канимы на пальцах были когти, а вокруг ног обвился длинный хвост.       Парень облегчённо выдохнул.       Всего лишь наваждение.       Он прошел через Ад, неужели снова испугается призраков прошлого? Тео закрыл глаза, пытаясь убедить себя, что если не верить в происходящее и, тем более, не бояться, то всё исчезнет. Конечно, было ошибкой поступить так: разозленная давним предательством девушка обвила хвост вокруг шеи парня, с силой ударив его об стену. Когти Трейси оставили след на его шее. Тео понял, что не может пошевелиться. Яд канимы как всегда очень быстро сработал. Только болела почему-то голова, а не шея.       — Ты не реальна, — прошипел он, не открывая глаз. — Не реальна.       — Нет, ты ошибаешься, я вполне реальна.       Он должен найти Тирни и Мейсона. Если он найдет их, может быть кошмар закончится? Проблема была в том, что он не мог встать, не то что бежать на поиски. Лже-Мейсон стоял чуть поодаль, а его глаза всё ещё светились. Иллюзия не желала исчезать. А потом он услышал крик. Не слишком громкий, но испуганный. Кричала Тирни.       Тео моргнул, избавляясь от наваждения. Мир вокруг изменился. На какую-то секунду он почувствовал, что в его крови никакого яда и нет. Он смог встать, смог избавиться от всего этого. Конечно же, Мейсон не был Мейсоном, а Трейси не была собой. Он наконец смог увидеть то, что происходило на самом деле, но не мог сказать, что это его обрадовало. Призраки оказались живыми мертвецами, не похожими ни на кого из его знакомых. Но это не делало их безопасными.       — Не верь происходящему, — крикнул он, надеясь, что Тирни его услышит. — Это все чушь.       Тео успел вскочить на ноги и сделать пару шагов, как всё вернулось. Падение стало неприятной неожиданностью. Тело его не слушалось. Он вновь не мог пошевелиться и вновь видел то, чего не было и не могло быть. Тео мог бы плюнуть на видение, если бы не знал, что опасность вполне реальна, а он может только смотреть, что будет происходить. И это пугало куда больше, чем призраки прошлого. Ничто не казалось ему страшнее собственной беспомощности.

***

      Миранда чувствовала знакомый, липкий страх. Вокруг творилась какая-то чертовщина. Пахло гнилью. Ей вспомнился день, когда они с Ноланом решили прогуляться и столкнулись с мертвецом. Только сейчас нежити на улицах было гораздо больше. Люди разговаривали с ними, будто не видели, что те мертвы. Миранда дрожала, но наваждение не действовало лишь на неё. Более того, поднявшиеся трупы попросту не замечали её. Она не знала, что делать. Сражаться со всеми одновременно? В одиночку? Найти стаю? Кто сказал, что и они не под чарами?       Ей была нужна помощь.       Когда полуистлевшая женщина набросилась на своего собеседника, девушка подскочила к ним, пытаясь помешать. С визгом и рычанием её подхватили, отбросив к стене ближайшего дома. Спина отозвалась болью. Пальцы закололо электричеством, и Миранда почувствовала силу. С рук послушно сорвались несколько молний, ударяя в истошно завопивших тварей. От них остался только пепел.       Может, это и эгоистично, но она должна найти друзей и проверить, что с ними.       Пункт первый: школа. Нет, неправильно, нужно начать с того места, где более вероятно встретить больше тварей. Закрытая школа довольно далеко от таких мест. Значит, сначала туннели. Птица просто не представляла, где может быть больше неучтенных мертвецов, чем под землёй. Она взяла скинутую одежду в когти, взлетая.       Охотники оттесненные Анук-Ите и мертвецами, ушли на почетное третье место в списке проблем. Кажется, Джерард и Монро самоустраняться, будучи съеденными. Если Миранде повезет, конечно. Правда, — когда ей везло? — надеяться на такое было весьма глупо.       Миранда действовала по наитию. Увидев лежащего Тео и грызущихся друг с другом монстров, похожих на стервятников, делящих добычу, она схватила его указательными пальцами в районе висков. Её глаза сверкнули фиолетовым.       — Вернись. Стань собой и вернись! — заклекотала Птица. Он медленно моргнул, приходя в сознание. Пару секунд он осознавал происходящее, а потом вскочил на ноги.       — Что будем делать? — спросил Тео.       Времени на то, чтобы спрашивать «Разве ты не человек? Что происходит?» попросту не было. Миранда позвала Тирни и Мейсона, снимая воздействие Безликого. Молнии пронзали пространство вокруг неё, птица расчищала дорогу вперёд. Однако в следующую секунду её пронзила боль. Девушка упала, обхватывая колени и закричала. В сознании билась одна-единственная мысль: он соединился.       Их план по уничтожению Анук-Ите полетел со скалы в пропасть. Не сработал. Более того, теперь стало понятно, зачем Анук-Ите поднимал пару соседних кладбищ. Просто он каким-то образом узнал, что они хотят сделать и постарался защитить себя… Миранда вздрогнула от нового укола боли. Их сила была не просто разной, а противоположной. Возрождение Безликого — боль для Птицы Молний.       Сознание возвращалось к ней медленно. Миранда приходила в себя на кровати. Девушка попробовала открыть глаза и застонала от ломоты в костях и боли во всем теле.       — Представляешь, они исчезли, — радостно сообщил Мейсон не до конца пришедшей в себя Миранде. — Они все. Снова просто тела.       Она закрыла глаза. Она в безопасности, можно немного отдохнуть. Нужно немного отдохнуть перед следующей атакой. А она обязательно будет, как только Безликий восстановит силы после соединения. Сейчас он ослаб, а она приходит в себя.

***

      Улицы города выглядели ужасно, и повелитель кошмаров идеально вписывался в эту обстановку. Анук-Ите шёл по тротуару.       Нолан не мог использовать пепел рябины или найти некроманта, но он мог обезопасить людей от превращения в камень. Антидот готов, хотя он и потратил на него весь день. Самый простой способ проверить, как он получился — заглянуть в глаза страху.       Не сражаться вслепую — уже подспорье, так ведь?       Подойти, борясь с ужасом, было уже сложно. Нолан шёл, вонзив когти себе в ладони. Больше всего на свете хотелось развернуться и убежать. Сумасшедший гулкий стук крови в ушах сводил с ума.       Он приблизился к монстру и поймал его взгляд. Перед ним, как на быстрой промотке, пронеслись тысячи жутких, извращённых событий.       А затем всё прекратилось. Анук-Ите просто сбежал. Исчез.       «Противоядие действовало», — понял Нолан, чувствуя безумную радость.