Илт: новая охота.

***

      Впрочем, какая разница? Всё равно на этот злополучный сеанс «парочка» так и не попала.       И вот, взлохмаченные и потрепанные после взбучки, они были беспардонно выставлены на улицу. Однако Бастер не жалуется: уж больно не горел он желанием просиживать рядом с Ортис ближайшие час-два под предлогом навязанного сержантом свидания – от мыслей об этом парень невольно поморщился.       — И чтобы ноги вашей здесь не было! — возмущенно поправляя съехавшие с лица очки, провопил администратор и швырнул тем вслед несчастный костыль баскетболиста. Тяжелый взгляд, коим его сверлили подростки, вызвал пробежавшую по спине волну мурашек, и он поспешно скрылся за дверьми кинотеатра.       — Встречу где-нибудь - конечности переломаю, — прошипел Бастер, разъяренный подобным поведением администратора, и в силу привычки вновь выдвинул нижнюю челюсть.       Звериный взор небесно-голубых глаз прожигал в здании кинотеатра дыру немалых размеров. Из дум о скором возмездии, чьи картины всплыли в голове яркими красками, баскетболиста вывел тихий скулёж пса.       — Ну-ну, что такое? — Ева присела на корточки и ласково погладила Руни за ушком, а после ободряюще похлопала того по спинке.       Карие очи хозяйки с легким беспокойством оглядывали хныкающего добермана. Сердце непроизвольно сжалось от такого вида Руни. — К чёрту этот фильм про зомбарей. Всё хорошо, видишь? Конечности на месте. Даже букет целым остался, — обнадеживает того Ортис. — Или у тебя что-то болит?       Бастер не проронил ни слова, молча наблюдая за представшей картиной: его в целом удивило то, как бережно кареглазая отнеслась к подаренным им цветам (даже сейчас девушка аккуратно придерживала букет, в то время как свободной рукой поглаживала пса) и не задействовала их во время потасовки (на миг он представил, как было бы действенно бить теми по голове того охранника или швырнуть ими в лицо администратора).        Купер непроизвольно хмыкнул своим же мыслям.       — Пошли, — подал он голос.       — Чё? — Ортис вопросительно вскинула бровь.       — С меня моральная компенсация, — не совсем понятно поясняет Бастер и в ответ на недоумевающий взгляд девушки кивает в сторону добермана, который, судя по всему, был очень расстроен потерей столь полюбившейся им "косточки".        Не дожидаясь её ответа, он поднял с пола костыль, присвистнул псу, как бы зовя за собой, и зашагал вдоль тротуара.       Темные округлые глаза добермана восторженно заискрили, а сам он радостно гавкнул, потоптался на месте и с неимоверной надеждой взглянул на хозяйку, как бы спрашивая у той разрешения – такая смена эмоций вызвала у Ортис добродушную усмешку. Она закатывает глаза и кивает тому.       — Ну, иди-иди, — подначивает та Руни, встает на ноги и устремляется вслед за ним.— С моим-то псом ты более дружелюбен, чем со мной, — нагнав баскетболиста, подле ног которого ютился доберман, подмечает девушка.       — С собакой мне найти общий язык легче, нежели с тобой, — Купер раздраженно закатывает глаза.       — С собакой мне найти общий язык легче, чем с тобой, — Ева передразнивает его в том же тоне. — Какие мы злые и недоступные.

***

      Мирно свисающие над косяком колокольчики были потревожены открывшейся дверью пекарни и, оглашая о чьем-то приходе, тихо зазвенели. В нос вошедшему ударяет пряный аромат свежей выпечки.       — Добрый де.. — фраза практически машинально вылетает из уст, однако пришедшим гостем оказался не посетитель. — Здравствуй, Клем, — потому стоящая за прилавком девушка сменила приветствие, признав в шатене стажера, что приходил пару дней назад на собеседование.       Миссис Натали как раз предупреждала её о том, что он должен подойти в субботу.       — Здравствуй, — в том же доброжелательном тоне поздоровался и Хейз.       Признаться, о её имени он был уже осведомлен (слышал, как к ней обращалась хозяйка пекарни еще в прошлый свой приход), но посчитал нетактичным обращаться к ней так фамильярно до тех пор, пока девушка сама официально не представится.       — Гвен Ланг, — рыжеволосая словно прочитала его мысли. — Можно просто Гвен. — на бледном лике расплылась доброжелательная, но немного уставшая улыбка.       Если начистоту, Гвен была слегка удивлена, увидев пару дней назад пришедшее на собеседование знакомое лицо. Она иногда замечала Клема в автобусе, в коридорах школы или в столовой, но причин для знакомства и так такового общения у них не было, потому ей было нечего рассказать о нём миссис Натали: лишь то, что он был довольно-таки спокойным и неконфликтным парнем, а рядом с ним всегда ошивался кудрявый рыжеволосый одноклассник, никогда не закрывающий рот. К слову, в контраст шатену, тот уж больно эмоционален.       — Приятно познакомиться. — Хейзу внешность девушки казалась знакомой: короткие крашеные волосы, чьи корни успели слегка отрасти, выдавая натуральный каштановый цвет; выразительные серо-голубые очи, обрамленные темными ресницами; округлое лицо, на коем виднеются впалые из-за худобы щеки, и просвечивающие из-под тонкого слоя тонального крема синяки под глазами (он невольно вспомнил, с каким усердием его сестра старается перекрывать свои мешки под глазами, а также придать бледному лицу более "живой" вид посредством косметики) — возможно, Клем где-то и видел Гвен, но даже сейчас слишком пристально разглядывать ту не стал.       Наверное, в школе? На вид они с ней ровесники.       — Миссис Натали придет чуть позднее, а пока посетителей нет, я могу вкратце рассказать тебе о работе, — осведомила паренька Ланг и подошла к входной двери. Послышался щелчок замка. — Хотя, скорее всего, ты о многом уже знаешь, поэтому пока начнем со знакомства с самой пекарней, — и пожала плечами, приглашая того за собой, на что Клем кивает и молча следует за голубоглазой.       В ходе небольшой экскурсии по пекарне семьи Дюканж-Кассан девушка показала Хейзу местоположения основных помещений: кухня, откуда доносился дивный аромат выпечки, щекочущий нос и отдающий приятным трепетом где-то глубоко внутри; комната отдыха с диваном и двумя креслами, между которыми располагался столик; раздевалка со шкафчиками, где также можно оставлять свои вещи; санузел; кладовая со всем необходимым, а также прочие бытовые помещения и служебный вход — рассказывала она обо всем вкратце, простым и понятным языком, а ещё не забыла упомянуть правила безопасности, которые когда-то учила сама.        Гвен подметила про себя вовлеченность парня: слушал он внимательно, не отвлекался, мимо ушей ничего не пропускал. Лишних вопросов с его стороны также не следовало (их и вовсе не было), из-за чего она предполагала, что тот, возможно, стеснялся показаться глуповатым или невнимательным, но даже если он и задавал бы кучу вопросов - таковым его считать Гвен не стала бы. Ну, или же тот действительно понимал и запоминал всё с первого раза.       — Это твой, — указав на дверцу шкафчика под номером шесть, оповестила парня Ланг и вручила тому ключик. — Твоя форма уже в нём, можешь спокойно переодеться. Я буду ждать в вестибюле.       — Хорошо, спасибо.       Оставшись один в пустой раздевалке, Клем вставляет в замочную скважину ключ и с характерным щелчком поворачивает его. Отворил дверцу и, сняв с себя куртку, аккуратно повесил ту на вешалку. На полочке ниже была заботливо сложена выглаженная форма: бежевая рубашка, такого же цвета футболка, коричневые свободные по фасону брюки и фартук, цветом напоминающий свеже приготовленное капучино. Не то чтобы подобные оттенки были Клему к лицу, но в зеркале смотрелось все очень даже недурно.        Джилл бы наверняка сейчас завалила его комплиментами о том, какой он симпатичный молодой человек, и однозначно потянула бы за щеку, что-то забавно щебеча себе под нос. И это бы немного смущало! У Клема нет так таковых проблем с самооценкой, но парень в целом не из тех, кто слишком заостряет внимание на своей внешности и печется лишь ею. На самом деле, это последнее, на что Хейз обращает внимание в людях.       Сегодня он выглядел более оживленным и цвет лица казался не настолько бледным, так как впервые за всё это время парень проснулся ближе к десяти часам утра и, что удивительно, не от звона будильника, а просто потому что выспался. Разумеется, один такой здоровый сон не снимет разом накопившийся за прошедшие годы недосып, но он рад и этой возможности. Нужно взяться не только за режим сна, но и за питание: этой ночью его хоть и не беспокоили боли в области желудка, но расслабляться не стоит. Надежда на их волшебное исчезновение не покидала его. Быть может, это благодаря выпитому им стакану теплого молока перед сном? Раз боль иногда проходит сама по себе или благодаря «домашним рецептам», значит… не всё так плохо? Если Джилл узнает об этом - сразу поведет к врачу и накупит лекарств, ради которых будет ночевать на работе сутками без сна, дабы раздобыть на те деньги. Из головы его всё никак не выходят её исколотые иголками и швейной машинкой пальцы, обклеенные пластырями.       Клем закрыл шкафчик и поспешно направился к «наставнице», которая в этот момент как раз ожидала того за прилавком. Его первый рабочий день в качестве стажёра начинается прямо сейчас. Сдержав данное сестре обещание закончить с ночными подработками и прогулами занятий, Клем договорился с миссис Натали о некоторых деталях его графика: в будние дни он приходит после окончания занятий в школе, а по выходным выходит на полный рабочий день (сегодняшняя суббота исключение, и ему сказали подтянуться к двенадцати часам). Хозяйка пекарни была настроена крайне доброжелательно к его условиям и без лишних разговоров согласилась с ними, правда, задерживаться на работе допоздна категорически запретила.        И это касалось не только его, но и Гвен (но та, похоже, нередко нарушает это причитание). Миссис Натали оставила о себе хорошие и приятные впечатления, но только вот в день собеседования Клем не ожидал, что она шутливо взъерошит ему волосы! Это не доставило дискомфорт, но вызвало лёгкое смущение. В особенности перед Гвен. А ведь он тогда заметил, как девушка тихо хихикнула!       Рыжеволосая продолжила знакомить стажёра с остальными рабочими моментами. Её голос звучал спокойно, а поясняла она обо всём размеренно и без лишней спешки, позволяя парню переварить информацию. Учитывая, что вакансии у них обоих довольно-таки универсальные, Ланг решила начать с работы за кассой (пока что о самом основном).       — Если что-то непонятно, то не стесняйся спрашивать об этом, — как бы невзначай напомнила ему Гвен, хотя говорила об этом ещё в самом начале экскурсии. Всё ещё принимала его молчание за стеснение, потому решила повториться на всякий случай.       — Всё понятно. Спасибо, — отмахнулся тот коротким кивком.       — В таком случае, пошли. Заберем выпечку и расставим её.       — Хорошо. — для удобства парень закатал рукава рубашки.       Тихий звон колокольчиков коснулся их ушей как раз в тот момент, когда они почти полностью выложили на витрину свежую выпечку. Гвен с доброжелательной улыбкой развернулась всем корпусом к вошедшим в пекарню посетителям, в то время как Клем раскладывал оставшиеся кексы.       — Добрый день, — тон её звучал крайне вежливо. — Чего-нибудь желаете? — в глаза тут же бросается знакомый красный бомбер, и в посетителе Ланг узнаёт близкого друга Тодда (Аллэн всё же добился своего, завоевав сердце этой девушки!), с коим иногда поддерживает общение.        Она знала о просьбе своего парня: Тодд попросил Бастера приглядывать за ней, дабы никто не досаждал ей как в школе, так и за её пределами (пока его самого нет рядом).        — Привет, Бастер. — но вот стоящая рядом с баскетболистом девушка была ей незнакома.       Гвен не стала задерживать на той заинтригованный взгляд (пялиться на человека, как минимум, неприлично), потому постаралась придать себе беспристрастный вид. Правда, украдкой, лишь мельком глянула на букет в её руках – вопросов в голове стало куда больше. Влезать в чужую личную жизнь намерений у неё явно нет, но из слов Тодда рыжеволосая была осведомлена о том, как тяжело Купер пережил (и всё ещё переживает) разрыв прошлых отношений. Да и, чего греха таить, вся школа только и делала, что талдычила об этом без перерыва.        В любом случае, если представшая сейчас картина может быть тем, о чем она думает, было бы замечательно. Ланг только рада за него.       Бастер молча кивает ей.       — С чем они? — баскетболист окинул взглядом булки за застекленной витриной (заметил, как на мгновение Ортис задержала на них внимание).        Иногда Купер периодически заскакивал в эту пекарню: прикупить выпечку и заодно проверить, как проходят рабочие дни у девушки его друга. Не бывал с ней слишком многословен – мог перекинуться парой фраз (дабы убедиться в том, что всё более менее в порядке) и попрощаться.       — Есть с шоколадной начинкой, а также с яблочной, вишневой и лимонной. — Гвен поочередно указывала на соответствующие из них.       — Какие будешь? — обратился баскетболист уже к стоящей рядом Ортис, из-за чего поймал на себе её слегка озадаченный взгляд.       — Не нуждаюсь. — Ева чувствовала себя как не в своей тарелке: мало того, что Купер пришел с цветами, лакомством для Руни (так ещё и купил его вновь!), а теперь решил накупить сладостей?       Кареглазая не любит быть обязанной кому-то. А сейчас она себя такой и считает!       — Не обнадеживай себя. — Бастер закатил глаза. — Я это делаю из вежливости, а то вдруг пойдешь жаловаться своему любимому сержанту, с коим вы так неожиданно, но отлично спелись, — его тон так и сочился неприкрытым раздражением.       — Вот и пойду. А что, ревнуешь? — съязвила Ева.       — Достала со своими выкрутасами.       — Вот и славно.       — Вот и замечательно.       — Вот пойду-ка я со своими выкрутасами к Руни, а потом может и к сержанту. — Ортис демонстративно разворачивается и направляется в сторону двери.       — Вот и катись, — баскетболист всеми силами сдерживался от ругательств похуже, ибо перед девушкой друга сквернословить ему не особо хотелось.       Гвен и Клему ничего не оставалось, кроме как неловко наблюдать за перепалкой между теми: рыжеволосая поочередно поглядывала то на Бастера, то на Еву, в то время как шатен предпочел уткнуться взглядом в потолок. Хейз не был удивлен встретить здесь кого-то со школы: городок маленький, а пекарня здесь только одна – и неважно, что одним из них оказался Бастер Купер. У Хейза с ним проблем толком не было и нет, чтобы как-либо остерегаться баскетболиста.       Ортис несильно, но нарочито хлопнула дверью.       — Заверни с каждым вкусом. И вот эти кексы с пончиками тоже. — Купер указал на те.       — Хорошо.       — Проблем нет? — фраза, которую баскетболист часто озвучивал при каждой их встрече.       — Всё в порядке.       — Младший?       — У него тоже всё хорошо. — за время короткого диалога Гвен успевает завернуть и упаковать выбранную им выпечку. — Приятного аппетита и спасибо за покупку, — вместе со сказанными словами она протянула тому пакет и приняла из его широкой ладони деньги.       Он всегда делает так: расплачивается целой купюрой, в разы превышающей необходимую сумму, и никогда не дожидается сдачи (либо же молча оставляет чаевые у кассы).       — Хорошего дня! — успевает Ланг пожелать ему вслед и замечает привычный кивок со стороны Купера, прежде чем тот скрылся за закрывшейся дверью.       Через окно пекарни можно было увидеть, как баскетболист вручил ручки пакета в зубы добермана, а тот как по команде поспешно рванул в сторону своей хозяйки, имени которой Гвен узнать не успела. Разумеется, было любопытно, кем она приходилась Куперу: подруга, девушка или дальняя родственница? По их диалогу и разгоревшемуся спору ответить на этот вопрос было довольно-таки сложно.       Голубоглазая мотнула головой и отогнала ненужные мысли. Какая ей разница?

"Интересно, а знает ли Тодд…"

      Гвен еле сдерживается от шлепка по собственному лбу и вновь мотает головой.

"Так, хватит…"

      — Ну что, как тут поживают мои юные помощники? — звонкий глас миссис Натали вселил в рыжеволосую волну тепла и спокойствия. — Как проходит стажировка? — с приходом улыбающейся женщины в и без того уютной пекарне стало еще более комфортно.       Это место для юной Ланг с каждым разом становилось всё роднее – здесь нельзя не отметить заботу, всю ту отдачу миссис Натали и остальных членов семьи Дюканж-Кассан.       — Здравствуйте, миссис Натали, — приветствие Гвен было наполнено неподдельным уважением и отрадой. — Всё хорошо. Клем многое схватывает налету, — в этот момент она взглянула на шатену с той же улыбкой, — и подает большие надежды.       — Здравствуйте, — тише добавил и Клем, чуть смущенный словами девушки. Такая реакция парня позабавила миссис Дюканж-Кассан, потому она всеми силами старалась сдержать добродушный смешок.

***

      Предвечерние сумерки охватили по-осеннему пасмурное небо. С каждым днем темнеть начинало всё раньше, а погода становилась всё холоднее, прощаясь с последними остатками тепла летних деньков. Листва деревьев постепенно "выгорала", а кое-где опавшие листья уже тихо похрустывали под ногами. В этом году похолодание наступило раньше, чем в прошлом. Морозный ветер не только гнал лениво плывущие по небосклону свинцовые облака, но и прогуливался вдоль улиц да закоулков пробирающимся под одежду сквозняком.

Barbara Forst

April 11, 1987

September 5, 2012

R. I. P.

      Джилл не могла назвать её своей близкой подругой, но многое объединяло их. Разделяли похожие жизненные трудности и накопленную с годами боль, которую в силах были понять далеко не многие. Барбара была одной из первых, с кем Джилл начала общаться в этом городке в первые месяцы переезда: та как-то обратилась к ней как к местной швее, в чьих услугах сильно нуждалась из-за порванного на одном из выступлений платья, которое должна была надеть уже на следующее. С тех пор и завязалось их общение.       — Здравствуй, Барбара, — приветствие само слетело с потрескавшихся губ старшей Хейз.       Бледного лика коснулась грустная натянутая улыбка, а голубые, сравнимые с пасмурным небом, очи едва ли не налились слезами, стоило девушке прочесть надписи, выгравированные на надгробной плите. Уголки уст предательски дрогнули, всё ещё пытаясь сымитировать подобие улыбки. Барбара не любила слёзы.

***

Осмотром установлено:

Одноэтажный дом под номером N расположен на улице N. Входная дверь деревянная, облицованная белой краской, оборудована двумя врезными исправными замками. Дверь и замки повреждений не имеют. Следов взлома нет. 1. Прихожая. Входная дверь открывается наружу. За дверью в кучу свалена женская обувь тридцать шестого размера. Слева от входа на стене висит навесная деревянная вешалка для верхней одежды, на которой на момент осмотра обнаружены следующие предметы одежды: серое женское пальто, синяя женская куртка с меховым капюшоном и красный шелковый шарф. На полу у входа размещен половик зеленого цвета с пятнами грязи от подошвы обуви, на полу заметны следы босых женских пят, тоже тридцать шестого размера. На половике и на полу - засохшие пятна крови. За прихожей расположена кухня, следом за ней - раздельные туалет и ванна. Слева от кухни комната. 2. Кухня. Справа от входа в помещение стоит холодильник. Деревянная потертая мебель. На столешнице пятна пролитого красного вина. В раковине обнаружена пробка из-под бутылки вина. На круглом деревянном столе с белой скатертью в разброс стояли немытые бокалы со следами красной губной помады. 3. Спальная комната с приоткрытым окном на улицу и еще одной дверью, ведущей в гардеробную. Слева от кровати тумба с включенным ночником, опустошенным бокалом и таблетками не идентифицированных лекарств. Справа - туалетный столик, где стоит ваза с семью красными розами. По полу спальни обнаружены разбросанные лепестки роз. В постели с двумя подушками обнаружен труп Барбары Форст. Труп лежит на спине в центре кровати. Голова, смотрящая прямо, размещена на одной из подушек. Глаза прикрыты. По лицу размазана потекшая тушь. Обе руки полусогнуты в локтевом суставе; кисти, между которыми находится еще одна красная роза, сложены на груди. Ноги, покрытые трупными пятнами, выпрямлены. Трупное окоченение выражено на кончиках пальцев ног и рук. На правом предплечье и кисти руки кровоподтеки и синяки. Под ногтями левой руки засохшая кровь. Босые пяты имеют неглубокие царапины и ссадины. На трупе надето: серая шелковая ночнушка, черные трусы. Одежда целая. При переворачивании тела на спине повреждений не обнаружено. От трупа ощущался запах алкоголя и кальных масс. Следов насильственной смерти нет. Внешних признаков наступления смерти не обнаружено. 4. Гардеробная. ______________. 5. Туалет. ____________________. 6. Ванная. ____________________. - - - • • • • - - - - • - - • • - - - - • • - • - • • • - • • • - • • - - - - - • • - - • • - • - • • • - • - • • • • • • - • - Следов проникновения, чужого пребывания и борьбы в доме Барбары Форст нет.

***

      — Ты когда-то говорила, что очень любишь розы. — Джилл вспомнила, как однажды Барбара жаловалась на то, что завозят их сюда крайне редко, и даже флорист Джереми был также огорчен этому не меньше и разделял её негодования. — Прости, их найти у меня не получилось, сама ведь знаешь. Но, надеюсь, тебе по нраву лилии.       Это был дебютный букет цветов на могиле Форст и, возможно, первый визит с момента её похорон (к сожалению, Хейз узнала о её смерти только вчера ночью, когда к ним в дом нагрянули полицейские). Барбара редко говорила о своих родственниках и близких – потому Джилл предположила, что те были либо слишком далеко, либо многих из них уже не было в живых. Только лишь знала, что росла та в интернате где-то в южных штатах, родители скончались из-за наркозависимости, а старшая сестра, сбежав из дома еще в подростковом возрасте, больше не выходила на связь. С остальными родственниками не общалась.       Родственники…       Родители всегда твердили Джилл и Клему о том, что никого ближе родственников нет и никогда не будет. По их словам, никакие друзья не смогут заменить их и дать ту необходимую поддержку без намерений получить с этого личную выгоду. Они будут рядом всегда вне зависимости от твоих действий и ошибок.       Когда-то Джилл верила в правдивость родительских нравоучений. Когда-то она желала верить в них. Однако грёзы об этом были безжалостно разорваны в клочья безалаберностью и двуличием горячо любимых дядь да тёть, коим до горя осиротевших племянницы и племянника не было никакого дела. Ох, если бы дедушка с бабушкой были живы к тому моменту…       Все те горькие слёзы, ручьями лившиеся по щекам родственников, и все те стоны и крики, что вырывались из их ртов, – были фальшей, неимоверной ложью и лицемерием. Искусной актерской игрой, в которую Джилл без сомнений поверила, успокаивая всех, хотя сама нуждалась в поддержке куда сильнее. Разве станет утонувшая в горе старшая сестра отца звонить осиротевшей племяннице с расспросами о наличии завещания, что могло быть оставлено родителями? Станет ли носящий траур младший брат матери, вдруг вспомнив о подаренном им когда-то браслете (это был подарок на юбилей мамы), названивать осиротевшему племяннику с просьбой вернуть тот? Он ведь даже караулил его у школы!       Однажды Джилл не выдержала и заблокировала все их номера, а пришедшего за браслетом матери дядьку великодушно встретила у дверей с битой в руках.       Никто не был заинтересован в том, чтобы помочь им, поддержать их в трудные времена и поставить на ноги. Никому не было дела до всех тех оставленных долгов, павших на хрупкие плечи сирот. Никто из них даже не навещал Клема в больнице после той злополучной аварии, в которой чудом выжил лишь он. Никто не пришел на его выписку.       Родители никогда не отказывали в помощи всем тем, кто, к сожалению, приходился им родственником, ведь в душе надеялись, что когда-то и тебе помогут не только им, но и их детям в будущем. Чуда не произошло. Как жаль, но надежды отца и матери не оправдались. Интересно, какой была бы их реакция, узнай они о таком раскладе событий? Это горе от утраты Джилл и Клем, оставленные всеми, разделяли между собой. Брошенные взрослыми, они повзрослели сами. Прошедшие четыре года изменили их, закалили и перевоспитали. Какими они сейчас были, если бы не та трагедия?…       Так же ли, как и могила Барбары, пребывают в одиночестве и могилы родителей? Джилл ощутила укол стыда. В последний раз брат с сестрой навещали их два года назад: финансы не позволяют каждый год тратиться на перелеты и проживание в другом штате. О родному сердцу Колорадо не осталось никаких светлых воспоминаний – лишь те, что наносили новые царапины на месте еще толком не успевших затянуться глубоких ран.       — Даже не знаю, завидовать ли тебе… — вопрос был брошен в пустоту и не нуждался в ответе. Это был крик, озвученный тихим неразличимым шепотом, больше напоминающим всхлип.       Хрупкие плечи задрожали. Джилл прикрыла лицо руками и устало рухнула на колени.

"Как можно завидовать трупу…"

— корила себя за собственные мысли, впившись ногтями в лицо.       Струя нахлынувшего потока ветра привнесла вслед за собой удушающий смрад. На мгновение шатенке показалось, словно она ощутила вонь разлагающихся под всеми этими могилами трупов. К горлу подступил тошнотворный ком. Разразившийся сухой кашель не позволял толком вдохнуть, и перед глазами девушки всё начало плыть.       — Успокойся, дитя, и сделай вдох, — мелодичный женский голос коснулся её ушей.       Джилл замечает перед собой протянутый белоснежный платок и поспешно принимает его из чужих рук. Как ни странно, но чужое присутствие отрезвило Джилл, позволило откашляться, восстановить дыхание и постепенно успокоить заколотившееся сердце, больно ударяющее о рёбра.       — Спа-.. спасибо, — только и проговорила она на выдохе хрипловатым голосом.       Лишь сейчас Хейз ощутила ударивший в нос смолистый и тягучий аромат парфюма, отдающий в верхних нотах легкой горечью. Как ни странно, аромат словно одурманил её на кратчайшее мгновение. Шатенка позабыла о гнилом трупном смраде. От него не осталось и следа.       Она поднимает взгляд и поспешно вытирает рукавом плаща слёзы (платок казался ей настолько чистым, что было неловко вытирать им лицо…). Стоящая рядом с ней незнакомая девушка по виду явно была не из здешних краёв и одета во всё чёрное, словно пребывала в трауре. Лицо и волосы скрывались под широкой купольной шляпой с вытянутыми боками и лентой, завязанной в бантик у четкой линии подбородка. Тонкие изящные пальцы были скрыты под черными кружевными перчатками, а в руках она держала раскрытый зонт (что могло показаться странным, ведь, несмотря на собравшиеся над кладбищем тучи, дождем в воздухе и не пахло).       — Вы знали Барбару?       — Да, мы были знакомы с ней, — бархатистый тон незнакомки своим звучанием напоминал чарующий и ласкающий уши говор аристократов из всех тех фильмов, которые Джилл успела посмотреть.       — Рада, что кто-то ещё пришел её навестить. — слабая улыбка вновь коснулась губ Хейз. Взор голубых очей прояснился.       От мыслей о том, что Барбара всё же не забыта и теплится в чьих-то воспоминаний, на душе девушки стало необычайно тепло. Она не стала докучать незнакомке своими вопросами и предпочла посидеть вот так еще немного, разделяя с ней боль утраты. Её присутствие никак не давило и не заставляло чувствовать себя неловко из-за нависшего между ними безмолвия.

"Спи спокойно, Барбара.."

      Пронизывающий ветер прошелся по заплаканному лицу, отдаваясь на кончике покрасневшего носа и по бледным щекам покалывающим холодком. Откуда-то над головой раздался шелест взмахнувших крыльев птицы, и на могильный цоколь, плавно кружа в воздухе, приземлилось угольно-чёрное перо.

"Розы?.."