Илт: новая охота.

***

      Дождь отдавался в ушах тихим хлюпаньем, шлепком приземляясь на поверхность сырого асфальта. Его капли тревожили беспокойную водную гладь уже образовавшихся луж, вырисовывая на ней плавно расползающиеся круги.       Ева сидела у обочины пустующего шоссе с накинутым на голову капюшоном, который успел промокнуть под дождем. Пустой взгляд карих очей немигающе уткнулся в экран телефона, и тут и там покрытого трещинами да царапинами: состояние мобильника оставляло желать лучшего, но Еве было достаточно использовать его в качестве плеера, потому как чаще всего она лишь слушала музыку. Оставалось только надеяться на то, что его батарея, по ощущениям прошедшая Третью Мировую, в очередной раз не отойдет в мир иной. Ортис долго настраивала себя на предстоящий разговор с абонентом, чей контакт уже которую минуту отображался на дисплее. Кажется, в этих сомнениях она просидела, как минимум, минут двадцать: первые десять минут она пыталась отсудить пыл, разгоревшийся после очередной ссоры с матерью; вторые десять были потрачены на то, чтобы наконец набрать номер.       Долгие гудки доносились по ту сторону, и это лишь сильнее стало подпитывать разрастающиеся внутри семена сомнения. Измазанные черной помадой губы сомкнулись в тонкую линию. Внутренняя сторона щеки пощипывала от нещадно искусывающих её зубов. Ева уже было намеревалась бросить трубку.       — Алло? — донесся голос на том конце, вызвавший перемешавшиеся в одну неразличимую кашу чувства. Он отдался легкой дрожью, дорожкой пробежавшей от спины к затылку. На душе стало невыносимо зябко, настолько, что хотелось взвыть.

“Папа!” —

в сердцах воскликнула та маленькая девочка где-то глубоко внутри Ортис, что так отчаянно нуждалась в отцовской поддержке; что искала в объятиях отца спокойствие и надежность; та, что скрывалась в девушке под слоями броского макияжа, вызывающей одежды и взрывного нрава. В детстве девочке казалось, словно она могла укрыться в этих объятиях от всего мира и его бед, в особенности - от вечно недовольной чем-то матерью.       Ева поспешно вытирает рукавом толстовки перемешавшиеся с каплями дождя слезы, размазывая по лицу растекшуюся тушь и вслед за ней ещё и подводку (хотя на упаковке точно было написано «водостойкая»). Раскрывает сомкнутые губы, дабы сказать хоть что-то, но не может проронить ни слова: не проглатываемый ком засел глубоко в горле, шипами вонзаясь в его стенки.        Пальцы нервно теребят ткань брюк до тех пор, пока на колени девушки мягко не ложится голова пса, изнывающего от беспокойства по хозяйке. Рука мигом перемещается на его макушку, егозливо почесывая гладкую шерстку.       — Алло, кто это? — вновь раздается мужской глас.       — Пап, это я, — чуть ли не шепотом произнесла девушка в попытке скрыть севший от криков во время перепалки с матерью голос.       — Солнышко! Ты сменила номер? — тон мужчины тут же смягчается. — Как у тебя дела? — ласково интересуется он, и перед глазами Евы невольно всплывает нежная улыбка отца. — Чего звонишь так поздно? Поругалась с матерью?       — Да, пришлось поменять симку, — поясняет она. — Всё нормально, — секунда молчания. — Пф-ф… Ты же её знаешь, — умалчивая о подробностях, Ортис попыталась произнести это в шутливом тоне. — Ей только дай повод поругаться после рабочего дня.       — Ага, это точно…       Ева замолкает и опускает взгляд, уткнувшись им себе под ноги. Неловкая пауза повисла между отцом и дочерью. Пёс тихо фыркает, напористо толкается мордой в ладонь хозяйки и глядит той прямо в глаза, чувствуя охватившее девушку волнение и вслед за ней неуверенность.       — Слушай, пап… — носок обуви ковыряет асфальт.       — Да?       — Ты сможешь прие-       Детский плач по ту сторону звонка не позволил ей договорить.       — Ох, милая, секунду! — суетливо протараторил отец и спустя пару секунд вновь вернулся к разговору. — Я не расслышал, что ты сказала. Что такое?       — Ничего, пап. Спокойной ночи, — Ева всеми силами пыталась скрыть дрожь в голосе.       — И тебе, милая. Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю?       — Да, пап.       Звонок, подошедший к концу, позволяет девушке выдохнуть. Налитая свинцом голова опустилась, скрывая подрагивающие губы; покрасневшие глаза зажмурились, а сердце гулко ударялось о ребра, вынуждая согнуться пополам. Слезы с новой силой потекли по щекам. Отвратительно. Обидно. Невыносимо.

"Он не придет! Не придет!"

"Он не придет за тобой!"

      Кричал на маленькую девочку разъяренный и полный обиды голос внутри.       Свет фонаря раздражающе замигал, иногда и вовсе затухал.

"Ты ему не нужна! Не нужна!"

      Всё продолжал он, но девочка сжимает маленькие ручки в кулаки и отрицательно мотает головой, топает ногой. Папа придет. Он обязательно придет. Он же любит её.       Лампочка тихо зашипела. Парящие вокруг неё мошки, не замолкая, изводили своим жужжанием.

"Ты безнадежная и никому не нужная. Мать говорила правду!"

      В порыве гнева Ева вскакивает с обочины и яростно пинает фонарный столб ногой с такой силой, что тот жалостливо скрипнул: от первого удара лампочка потухла, от второго вдруг замигала вновь, от третьего – засияла как прежде. Бог любит троицу.       Пёс вскочил вслед за своей хозяйкой и беспокойно гавкнул пару раз, наблюдая за представшей картиной, а после завилял хвостом, как только Ортис, отдышавшись, садится обратно. Она раздраженно скидывает с себя капюшон и убирает прилипшие к лицу волосы за уши.       — Спасибо, что хотя бы ты всегда со мной, Руни, — шмыгнув носом, с горькой усмешкой произносит она мысли вслух и ласково поглаживает пса за ушком.

"Никто не придет за тобой. Никто не вытащит тебя из этого ада."

      Ева мотнула головой в попытке отогнать злополучные мысли и, сунув руку в карман толстовки, нащупала пальцами спутавшиеся наушники, коими желала побыстрее заткнуть уши. Это был не единственный способ, к которому она прибегала в попытке убежать от собственных мыслей, роем витающих в голове.       — Чёрт.. — ругательство само вылетело из её уст. Она ткнула пальцем в экран телефона несколько раз, рандомно прошлась им по кнопкам, но все тщетно – в лучшем случае батарея просто села. Всё, что ей оставалось – лицезреть свое отражение в потухшем экране.

"Как же жалко это выглядит"

— подумала она, глядя на потекший и размазанный по лицу макияж, чуть опухшие глаза и искусанные губы.       Спустя некоторое время капли дождя вдруг перестали падать на её макушку, и она невольно поднимает голову, устремляя взгляд вверх.       Девушке понадобилось несколько секунд, чтобы понять картину происходящего: над ней возвышался зонт, что укрывал её от дождя. Вот как загвоздка: зонта у неё с собой не было (последний благополучно сломался еще до переезда, а покупку нового она слишком часто откладывала). Ортис задирает голову выше и натыкается взглядом на руку, которая и держала этот самый зонт. Вот так загвоздка: это не её рука. Помутненный взор карих очей поднимается выше.       — Жалко выглядишь, — вдруг послышался чей-то голос, что в точности повторил её недавние мысли.       — Бл###! — лишь сейчас Ортис убедилась в реальности происходящего. Вместе с её криком на небе сверкнула молния, чья режущая глаза вспышка не позволила разглядеть незнакомца. Она лишь успевает увидеть в ночном полумраке голубые очи.       Разделяя испуг хозяйки, Руни чуть ли не подпрыгнул на месте и, вскочив на лапы, тут же яростно залаял на него. По ощущениям, Ева вживую пережила фрагмент из какого-то дешевого ужастика.       — Ты что, бл###, больной?! Кто так подкрадывается к человеку посреди ночи?! Твою ж мать! — Ева была готова хорошенько врезать тому дубинкой по голове, если бы только взяла ту с собой. Успокаивало по крайней мере то, что Руни сейчас был с ней.       При взгляде на Ортис парень пренебрежительно скривился в лице.       — Ну и ну, ты че, сбежала из какой-то сопливой мелодрамы? — хмыкает он и опускает взгляд на добермана, что вгрызся в его гипс на правой ноге. Темная бровь иронично выгибается.

"Замечательно. Все-таки он намок. Если не от дождя, то от собачих слюней"

— парень закатывает глаза, просто смирившись с судьбой.       — Руни, ко мне, — окликнула пса Ева, на что тот послушно примчался к ней. — Сам виноват, нефиг было со спины подкрадываться, — обратилась она уже к парню в красном бомбере, причем, похоже, теперь узнав его.

Бастер Купер.

       Нашумевшее имя, слетающее с уст каждого в гудящих школьных коридорах и известное каждому в её стенах: начиная с низов школьной иерархии и заканчивая измученно потирающим виски директором, которому этот злополучный дуэт имени и фамилии наведывается в самых потаенных кошмарах (если быть точнее, каждую неделю, практически через день; в его кабинете).       — Я слышал, он живет в том трехэтажном доме с бассейном на заднем дворе, — перешептывания за его спиной уже кажутся чем-то обыденным. — Еще и живет он один! Прикинь, родаки чуть ли не раз в год наведываются. Еще и на карманные не скупятся.       — Вот кайф! Весь дом в распоряжении: хоть каждый день тусы устраивай, а весь кавардак все равно уберут горничные.       — Не жизнь, а сказка…       — Эх.. вот если бы и мои хотя бы на недельку куда-то свалили…       Тот самый «король школы» со своей услужливой свитой, следующей за ним по пятам подобно виляющим хвостами щенкам. Популярный старшеклассник и капитан школьной команды по баскетболу. Бастер Купер походит на типичного персонажа-плохиша из американских сериалов о школьном бытие, о жизни которого в грёзах лелеют многие.       Известный своим буйным нравом, он всегда делал то, что ему заблагорассудится. Кто пойдет против него? Кто этот герой, что даст ему отпор?       По крайне мере, это из того, что успела подслушать о нём Ева. Не то чтобы Бастер её особо интересовал, но когда о нём талдычит чуть ли не вся школа – сложно оставаться в неведении.       — Отправился на поиски новой жертвы? — насмешливо интересуется у того Ортис, припоминая момент с прибывшим за парнем сержантом полиции. Она обводит брюнета слегка озадаченным взглядом, явно удивившись отсутствию какой-либо должной реакции на "укус" пса. Похоже, Руни не прокусил гипс? Так даже лучше.       — Как видишь, уже нашел, — Купер непринужденно склоняет голову к плечу. Намеренно удерживал зрительный контакт, не нарушал нависшую тишину и просто продолжал стоять с раскрытым зонтом в правой руке, в то время как по левую сторону он упирался на костыль.       Брови девушки свелись у переносицы. Карие очи, обрамленные слипшимися ресницами, слегка сощурились. В воздухе витала уж больно странная атмосфера.       — Расслабься. Не сегодня, — как ни странно, Бастер не стал опровергать ни догадки, ни предостережения Евы. Для подозреваемого в убийстве он был уж слишком спокоен, и это вызывало еще больше вопросов.

***

      — На свидании? — сержант Грин вопросительно вскидывает брови, в то время как на заднем фоне Курт, поперхнувшись воздухом, пытался откашляться. — В такое позднее время? Юная леди, не..       — Укус, — перебивает мужчину Ева.       — Что?       — На его гипсе должен остаться след от укуса моего пса.       Альберт вместе с директором одновременно повернулись к сидящему на стуле Бастеру. Тот возмущено закатывает глаза и откидывается на спинку стула, демонстративно закинув ногу обратно на стол. Девушка же подавляет в себе смешок при виде двух взрослых людей, внимательно разглядывающих ногу парня. На гипсе действительно оставался след от собачих зубов.       — Между прочим, мы вчера планировали сходить в кино после уроков, но Вы со своим дружком-блондином так поспешно и надолго утащили Бастера, что мы не успели попасть на сеанс, — не позволив мужчинам заговорить первыми, начала было Ева. Она обиженно складывает руки на груди. — Мы с ним даже поругались, — карие очи укоризненно взглянули на сержанта, на что тот неловко поправил галстук.       — Что ж, кхм… — директор Кросс провел носовым платком по взмокшей лысине. — Молодые люди, вы свободны. Можете идти. Не так ли, мистер Грин?       Альберт кивает, и те без лишних вопросов направились к двери, подле которой офицер Лемар (Курт) одарил парочку весьма ехидным взглядом. Бастер невольно стиснул зубы и гневно хлопнул за собой дверь.       — Это что сейчас было? — нагнав Еву у её шкафчика, процедил он сквозь зубы. — Что за цирк ты устроила?       — Это таким образом ты хочешь сказать "спасибо за то, что прикрыла мой зад"? — та иронично хмыкает.       — Я не просил тебя об этом.       — Ты мой должник, Купер.       Парень хотел было что-то ответить, однако его перебивает прозвеневший звонок.       — Не хочу опаздывать на урок, еще увидимся, — произнесла она с заговорщической усмешкой. — Ах да, — она обернулась к тому с невинно блестящими глазами, — с тебя еще лакомства для Руни, — и укрылась в толпе.       Взор небесно-голубых очей источал неприкрытое возмущение. Кулак Бастера ударяет по попавшему под горячую руку шкафчику – под натиском удара на дверце осталась свежая вмятина. Он сердито стискивает челюсти, отчего на шее выступила жилка, и тяжелым шагом направился в сторону лестничной площадки, оставляя позади себя побледневшего парнишку, чья голова невольно могла оказаться на месте шкафчика.       Он не нуждался в подобного рода "помощи". Зачем эта дура вообще встряла в дело, никоим образом не касающееся её? Не будь Ева девушкой, а он парнем с определенного рода принципами – с удовольствием бы окунул лицом в унитаз или для профилактики хотя бы протащил вдоль коридора за уши. И зачем он только подошел к ней у заправки минувшей ночью?

***

      Урок тригонометрии для Ортис начался с того, что учитель, мисс Браун, выставила её перед всем классом и в учтивом тоне велела девушке представить себя: кто-то окинул её оценивающим взглядом, кто-то же лишь закатил глаза. Сухо произнеся свои инициалы, Ева молча села на свободное место в самом конце, на заднем ряду: пусть эти ботаники сидят на глазах у Браун и щебечут ей, а она спокойно себе будет заниматься своими делами.       Вполуха слушая нескончаемый монолог учителя, Ортис вдумчиво оглядывала потолок, опустила взор карих очей к висящим над доской часам, чье тиканье вызвало у девушки зевоту. Мел царапал грифельную поверхность доски, вырисовывая неразличимые в глазах Евы формулы, больше напоминающие руны, с помощью которых можно было бы призвать кого-то из глубин ада. Возможно, хотя бы этот некто объяснит ей эту удручающую тригонометрию. Если бы не отошедший в мир иной аккумулятор (телефон, к великому сожалению, так и не включился), она бы преспокойно себе окунулась в изумительное прослушивание своего плэйлиста.       Ничего не оставалось, кроме как всеми силами стараться не приземлиться головой на парту. Она не вытащила из рюкзака ни единой школьной принадлежности — вникать в урок и объясняемый учителем материал у неё не было никакого желания.       Прозвеневший звонок вдохнул в Ортис жизнь и мимолетную веру в будущее.       Столовая здесь явно была больше, чем в её прошлой школе. Да и ремонт вместе с состоянием школьных корпусов куда свежее. Практически все столики были заняты или забиты местными компаниями, а приземляться в чужое гнездо она желанием не горела. Люди здесь какие-то другие, атмосфера иная, но стоять вот как с подносом в руках тоже выглядело, как минимум, глупо — девушка уже надумывала кого-нибудь сместить, но вдруг заметила своего славного знакомого, в одиночестве сидящего за столом. Обмазанные темной помадой губы дрогнули в предвкушающей ухмылке, в то время как очи Ортис блаженно блеснули.       — Подвинься, — донесся до ушей Бастера голос девушки, который он не узнал из-за нависшего в столовой гула и бряцания столовых приборов.       Голубые очи, блеснувшие недовольством, неспешно взглянули на девушку с цветными волосами, одетую в кожаную куртку. Теперь он узнал её и, судя по реакции, был не слишком рад столь скорому воссоединению.       — Проваливай, здесь занято, — холодно отрезает брюнет и возвращается к трапезе, но девушка без зазрения совести нагло усаживается рядом, чуть спихнув его. — … Оглохла? — Купер медленно повернул к ней голову и повременил с ответом, подбирая слова от нахлынувшего возмущения.       — Везде занято, а ты вроде бы не такой уж и широкий, чтобы занимать весь стол, — парирует Ева, и Бастер одарил её довольно-таки красноречивым взглядом, уставившись как на умалишенную идиотку.       — Проваливай, полоумная, — процедил он.       — Как грубо, — хмыкает та. — Вот вчера ты со мной в таком тоне не огрызался, — явно приукрашивая, с насмешкой добавляет Ортис. — Это у тебя флирт такой?       Громкий щелчок и последующая вспышка камеры привлекли к себе их внимание: они мигом обернулись в сторону звука и узрели стоящую напротив них Феодосию с мобильником в руках.       — У-у, какие страсти. А что еще можете рассказать о вчерашнем свидании? — голубые очи её коварно сощурились. — Так это всё правда? Вот это новость! Ух, сейчас как настрочу пост об этом, — в восторге протараторила Фео. — Я могу подсесть? — она уже предвкушала то, сколько просмотров наберет пост о страстях бывшего короля школы и новенькой.       — Свали, — в унисон проговорили те с потемневшим взглядом.       Фео на миг показалось, словно по их лицам скользнула угрожающая тень. На такую агрессивную реакцию местная "сплетница" школы лишь с досадой хмыкнула и поспешно удалилась, оставив парочку наедине.       — Надоедливая девчонка, — пробубнил себе под нос Купер и откусил кусочек брокколи. И не было понятно, говорил он это про Фео или Еву – или сразу про двоих.       Знакомый стук каблуков вынуждает его поднять голову. Голубые очи, выискивая кого-то, пробежали вдоль столовой и остановились на знакомой рыжей макушке девушки, одетой в черный топ, джинсовую юбку выше колена и спавшую с плеч красную куртку.        Это была Стэйс.        Ева уныло ковыряла вилкой дно тарелки и отделяла брокколи от основной части салата. Краем глаза она заметила, как вдруг замер её славный знакомый, и с интересом проследила за его взглядом.       — Ну и ну, так ты действительно все еще убиваешься по своей бывшей, — вслух подмечает она с неприкрытой иронией и подпирает лицо рукой. Похоже, все те слухи оказались правдой. Девушка цокает языком.       — Не твоё дело, — хмуро отрезает Бастер.       — Плачешь по ночам в подушку под сопливые песенки и все думаешь о ней?       — Чё? — глаз парня нервно дернулся.       — Она реально кинула тебя по телефону? — Ортис иронично выгибает брови.       — Завались! — Купер ударяет кулаком по столу. Ева же оценивающе присвистнула.       — Не злись, большой мальчик. Я шучу… — Ортис просто наблюдала за тем, как Купер скинул со стола поднос.       Звук разбившейся посуды разлетелся по столовой. Царивший в столовой гул в один кратчайший миг затих, а все с удивлением уставились на сидящую за столом "парочку". Под ошеломленные взгляды Бастер встает с места. Под натиском сжатых кулаков костяшки пальцев тихо хрустнули.       — Ты, — процедил он, указав на сидящего за соседним столом парня. По иронии судьбы им оказался тот самый паренек, которому Купер чуть не снес голову у шкафчика. — Приберись здесь.       И тому оставалось лишь грузно вздохнуть вслед удаляющемуся силуэту.       "Брошенная" в одиночестве Ортис же практически никак не отреагировала на действия Бастера. После его ухода со всех уголков столовой стали доноситься перешептывания, а к Ортис было приковано множество чужих взглядов.

"Кто ж знал, что у него такая тонкая душевная организация"

— подумала она и хмыкнула от своих же мыслей, полностью игнорируя взгляды на себе. Неужто настолько задела за больное? Как иронично.       В столовой стало как-то душно, или ей так кажется? Она, потеряв аппетит, отодвинула поднос, неспешно встала с места и похлопала подошедшему парнише по плечу с улыбкой, больше напоминающей оскал.       — И за мной приберись, будь любезен, — это прозвучало больше как угроза, чем просьба.       Не дожидаясь ответа, Ортис накинула лямку рюкзака на плечо и уверенной походкой направилась к выходу из столовой. Краем глаза она замечает на себе уж больно пристальный взгляд и по пути к дверям пересекается с лазурными очами рыжеволосой девушки. Ева лишь хмыкает и равнодушно отводит взор, после чего скрывается за дверьми.       Ощущение надвигающейся бури охватило цветноволосую. Возможно, так будет даже веселее - в этом месте ей стало уж как-то слишком скучно.

***

      Последние два дня Бастер пребывал в чрезвычайно взвинченном состоянии. Возможно, виной тому был минувший вчерашним днем "допрос" в полицейском участке: но вот о чем его там расспрашивали знают лишь он, шериф Арчер и сержант Грин. Голова и без того закипала от гудящих в ней мыслей, а к этому еще и присоединилась та уж больно сердобольная девчонка с непонятными парню намерениями. Темные брови гневно опущены и сведены у переносицы.        Голубые очи искрили неподдельным гневом, и в силу привычки под тихий скрежет зубов парень сердито стискивает их и после непроизвольно выдвигает нижнюю челюсть.       Будь его воля, коридор сейчас был бы превращен в неразличимое месиво вместе со всеми этими шкафчиками, дверьми и лампочками на потолке (а может и с теми беднягами, кто мог попасть под его горячую руку). Прихрамывая и шагая вдоль коридора, Бастер вмазывал кулаком по каждому шкафчику: первый, второй, третий… – но он и не пытался их сосчитать. Гипс на правой ноге нервировал не меньше, потому парень уже грезил разорвать его к чертям.       Костыли со стуком упали на кафель.       Больная нога со всей дури ударяет по дверце шкафчика, оставляя смачную вмятину – однако высокий болевой порог затмевает собой пронзившую стопу боль. Возможно, если бы не так таковое отсутствие должных болей, восстановление голеностопного сустава проходило бы намного быстрее. Фиксирующие повязки, ортез, гипсы – всё это успело ужасно осточертеть баскетболисту, что так желал вновь вернуться на поле.       За эти пару месяцев в его жизни произошло слишком много перемен и последующих за ними неприятных событий. . .