tag, you're it

— Господин, я хочу пить, — Чан пытается утереть выступивший на лбу пот об собственную недвижимую руку, утыкаясь носом в сгиб локтя, и на коже остаются блестящие следы. Во рту пропитанный мускусом воздух вяжет, тяжело даже сглатывать быстро копящуюся слюну, но это не мешает Бану жадно хватать его за неимением альтернативы. Собственные запястья уже плывут перед глазами, то ли в комнате так жарко, то ли электричество передаётся ему с ладоней, вцепившихся ему в бока, или с плотно прижатых бёдёр, то ли оно от резких толчков само генерируется где-то в животе и расходится по нервам. — Пей, — его тон такой беспечный, что Чан бы удивился, если б не слышал его раньше. За спиной звучит смешок, и Крис понимает его причину, раз дёргает за цепочку наручников, но те не только не поддаются, а сильнее впиваются в нежные кисти. И блондин жмурится, потому что его колени раздвигают чуть шире для удобства, и Со замедляется, чтобы насладиться представлением. Только ладони его перемещаются на поясницу старшего, а из-за сладкой оттяжки Чан беспокойно сжимается и хватается за спинку кровати, так как больше ни до чего не дотягивается. — Напоите меня, пожалуйста, — в паху начинает сильнее тянуть, но, кажется, молитвы лидера достигают своей цели, раз мембер совсем останавливается, давая отдышаться и набраться терпения ещё на несколько минут. А через мгновение совсем отстраняется, прислушиваясь к просьбе, и тянется к заранее приготовленному стакану на столе. Обычно Чан опустошал его уже после, но сегодня было на редкость душно, а у Криса уже сердце в висках стучит. Чанбин несколько секунд смотрит на возлюбленного и возвращается на прошлое место, ласково массируя затёкшие руки. Он не может видеть лица старшего, поэтому целует в плечо, как бы извиняясь, и действительно помогает, приставляя край стакана к сухим губам и легонько наклоняя. Чан жадно делает пару глотков, чувствуя, как прохладная жидкость увлажняет нёбо и стекает по пищеводу, освежая и почти давая спокойно вздохнуть. Вторая рука младшего покидает его плечо и через пару секунд Крис вскидывает бёдрами, отмечая, как свободно Со в него входит. Настолько свободно, что он не напрягается, пока покинувшая плечо ладонь не ложится ему на лоб. Воды остаётся больше, чем полстакана, и Чан мычит, сигнализируя, что утолил жажду, только Чанбин не останавливается, откидывает с его мокрого лба волосы и ведёт вдоль челюсти пальцами к подбородку. — Давай, ты же хотел пить, — Бан стонет снова, потому что глотать не успевает, но это снова не работает, а мембер только хмыкает. На глазах начинают выступать слёзы, и блондин не знает, как ещё попросить, поэтому подаётся назад тазом, выгибаясь по-кошачьи. Нужного эффекта это не даёт, скорее наоборот, брюнет снова целует его в шею, вжимаясь в чужое тело сильнее и пальцами давя на подбородок, заставляя шире открыть рот. Чан не выдерживает давления, испуганно моргает, а глотательный рефлекс будто совсем пропадает. Заполнявшая рот вода стекает из уголка губ и попадает в глотку, перекрывая воздух, и только сейчас Со отстраняет почти пустой стакан от его лица. Его место занимают пальцы мембера, быстро вторгающиеся в заполненную жидкостью полость, и та льётся по его рукам, по шее и груди Бана. Старший хочет откашляться, потому что несколько капель попадают в дыхательные пути, вызывая ещё больше слёз, однако пальцы Чанбина немного мешают. — Какой грязнуля, тебе что, совсем плевать на мою помощь? Может, господину больше не стоит выполнять твои просьбы? Чан слышит в его голосе улыбку, мычит что-то для самого себя неразборчивое и смаргивает слёзы, когда пальцы младшего наконец дают вздохнуть. Чанбин понимает, что всё в порядке, по подрагивающим коленям, по изгибу его рук, по короткому стону, сорвавшемуся с припухших губ, и по так и неозвученному стоп-слову. И улыбается ещё шире, утыкаясь в шею старшего носом и прижимаясь к широкой спине, на которой давно играют напряжённые мышцы. По Бану в жизни не видно, что тот тает, когда его тянут за волосы, больно кусают или втрахивают в кровать, и ему сильно повезло, что готовый на это человек оказался рядом. — Простите меня, господин, — отвечает Бан, когда наконец может вздохнуть без желания выкашлять собственные лёгкие, зная, что ему долго молчать после вопроса нельзя. Голова пустеет, и без того редкие мысли совсем перестают мелькать, оставляя Чана слушать тяжёлое дыхание мембера и шуршание местами сухого постельного белья. Именно мокрые пятна стоят в глазах брюнета, он задумчиво ведёт по широким плечам возлюбленного, по выпирающим позвонкам на спине и спускается к ещё твёрдому члену с покрасневшей от возбуждения головкой. — Не в этот раз, — Бана всего передёргивает. От избытка чувств он жмурится, опускает голову, нежная кисея накрывает глаза, и Чан задыхается от боли, блестящих наручников, под которыми кожа покраснела алыми акварельными разводами, от напряжения, от которого одновременно хочется кончить и проблеваться, чтоб стало хоть немного легче, от наслаждения, грубых ласок и глубоких толчков, а ещё интимного вздоха, сладкой твёрдости голоса и… — Живой, — первое, что слышит Крис, ещё не открывая глаз. Со держит крепко, следит за двигающимися под закрытыми веками зрачками и облегчённо выдыхает, когда Бан наконец приходит в себя, жмуря покрасневшие глаза. — Ты, долбанный мазохист, для кого стоп-слово придумали?! Чанбин хочет продолжить, но раздражение тут же исчезает, когда Чан наконец смотрит на него. Волнение совсем немного отступает, растворяя злость, и Со сокрушённо прикрывает глаза, втягивая носом воздух и вздыхая. Бан улыбается, потому что волнующийся младший — картина редкая и ужасно живописная. И от этого в груди теплеет, даже появляются силы потянуться за объятиями, в которые младший моментально его затягивает, утыкаясь в шею и давая блондину рассмотреть красные следы на запястьях. — Я хотя бы кончил? — Бан хмыкает, сознание потихоньку возвращается, и он обнаруживает себя укутанным в одеяло, сидящим у стены на собственной кровати. — Ты только об этом переживаешь? — Со отстраняется, ещё раз осматривая старшего, ещё пухлые от поцелуев губы и едва-едва розовые веки и щёки. Чанбин совершенно не понимает, почему лидер вдруг улыбается широко, рисуя на лице лисий прищур и зарываясь уже не такими слабыми пальцами в его волосы на затылке. — Что? — Обожаю, когда ты меня трахаешь до потери сознания, — и отворачивается, чтобы не видеть недовольного такой репликой возлюбленного, не переставая тихо, почти безумно хихикать. Брюнет моргает удивлённо, но улыбается в ответ, потому что Бан уставший и даже полуживым всё равно такой же дурак, как и всегда.

***

— Потрясающе, — выдыхает Джисон саркастично, уже пару минут следя за тем, как Чан ест фруктовый лёд и уже пару минут думая о интимной жизни Чанбина. Он бы продолжал молчать, но то, как Бан неосознанно, машинально втянул щёки, из-за чего скопившаяся во рту слюна чуть не стекла вдоль мороженого, то, с каким звуком лидер попытался это предотвратить, последнее терпение Хана лопает. Лидер в целом выглядит потрясающе, с ровными синяками на запястьях, с россыпью светлых и не очень засосов, не скрытых от глаз из-за открытой майки, с вихрем сухих прядей на голове и несчастным фруктовым льдом в руке. Джисон, конечно, рад за старших, которые их не стесняются, рад, что Чану так более, чем комфортно, рад, что проблемы на личном фронте у обоих исчезли, как и ровно половина их претензий друг к другу и к остальным. Минхо хлопает по бедру Хана, присаживаясь рядом. Он замечает сидящего неподалёку хёна и, очевидно, не замечает всей полноты картины, раз тянет: — Джисон-а, у нас ещё есть мороженое? — рэпер встаёт послушно, заглядывает в морозилку и честно пытается выкинуть из головы мелькающий перед глазами образ сосущего фруктовый лёд хёна. — Только эскимо. Будешь? — рыжий кивает, и Джисон подаёт упаковку с мороженым другу, снова присаживаясь рядом. Минхо придерживает эскимо ртом, чтобы снять упаковку и схватиться за палочку, и последующий за этим недовольный стон сигнализирует, что Ли переоценил свою устойчивость к холоду, а Джисона заставляет дёрнуться. Он зачарованно смотрит, как хён залипает в телефон, касается языком шоколада и вдруг откусывает ровно треть надежды Хана. Минхо искренне не понимает, почему младший вдруг строит такое ошарашенное лицо и с тихим полустоном-полусмешком жмурится и закрывает лицо руками, отворачиваясь от него с отчаянным: — Просто потрясающе.