Чтобы подчинять, научись подчиняться

— По-миссионерски скучно, в позе наездника не хочу — хера два я буду снизу, догги-стайл надоел, 69 — просто смешно, я никогда не буду тебе сосать, и вообще, мне нужна твоя жопа, а не твой рот… Ложись на спину, Морти! Скукурузив такое лицо, будто ему предложили положить голову под лезвие гильотины, Морти с видом обречённой покорности послушно лёг на собственную кровать. Простынь приятно холодила кожу, и это ощущение немного успокаивало, так что мальчик глубоко вздохнул и безропотно подчинился следующей команде: — Подними руки. Рик тут же застегнул на запястьях внука наручники, прикрепив цепь к изголовью кровати. Это были не те жалкие подобия фиксаторов, что продавались в любом магазине товаров для взрослых, а вполне классические, металлические, ориентированные на арест весьма опасных преступников: у пиздюка даже при огромном желании не получилось бы освободиться без чужой помощи. — Прекрасно, — Санчез скользнул хищным взглядом по телу шатена, который теперь не мог прикрываться руками. Расстёгнутая рубашка открывала вид на стройную, даже хрупкую фигуру, ещё чуть угловатую, но вполне изящную — Рику, во всяком случае, всё нравилось. — Хорошо, что я купил резинки. Мужчина прикоснулся к поясу брюк мальчика, едва ощутимо задевая ногтями его талию. Морти всегда отличался высоким уровнем чувствительности, и сейчас от такого простого движения по его коже пробежались приятные мурашки. — Что, уже встаёт? — Санчез ухмыльнулся и, наклонившись, прикоснулся языком к животу внука, оставляя на коже влажную полоску слюны. Морти задохнулся и дёрнул руками, одновременно пытаясь подтянуть к себе колени — Рик тут же пресёк эту попытку, с силой надавливая внуку на бёдра и вынуждая его лежать в той же позе, что и раньше. — Какой ты плохой мальчик. Хочешь, чтобы я тебя трахнул, как последнюю сучку? Морти это ненавидел. Морти это нравилось. Нравилось, когда Рик полностью доминировал над ним, унижая и вынуждая быть полностью покорным. Нравилось, когда его тело окутывала смесь боли и наслаждения — Санчез всегда умело ходил по самой грани, не позволяя себе лишнего и не причиняя во время подобных игр нанести внуку значимые травмы. Он и в обычной жизни всегда ограничивался подзатыльниками, сегодняшняя сцена, когда Морти получил несколько весьма сильных ударов, стала своего рода исключением из правил, правда, мальчик так и не понял, за что Рик поднял на него руку. Младший Смит бы с радостью сейчас продинамил деда, отказав ему в сексе, но его уже давно приучили к тому, что «нет» говорить Рику не стоит, ведь старый ублюдок всегда добивается желаемого, и плевать ему на способы удовлетворения желаний. Да и вообще, он сейчас явно хотел загладить свою вину, потому что Морти уже давно не испытывал такого наслаждения: Санчез доводил его до грани, лаская всё тело, проводя пальцами и языком по самым чувствительным местам, и это было… Прикосновение чего-то жесткого к шее заставило мальчика распахнуть глаза. — Р-рик? — он подал голос впервые за вечер, и в интонациях явно ощущалась нотка страха. — Ч-что ты… — Тс-с-с, — мужчина прижал палец с губам Морти, вынуждая того замолчать, и затянул удавку на шее мальчика — верёвка впилась в бледную кожу, ещё не перекрывая доступ к кислороду, но достаточно неприятно щекоча горло. — Не мешай, хорошо, малыш? Шатен послушно замолк, с волнением в глазах глядя на Рика, сжимающего в руках края верёвки. Одного движения Санчеза сейчас, наверное, хватило бы, чтобы убить лежащего под ним мальчика. — Чувствуешь вкус риска, а, Морти? — учёный наклонился к внуку и улыбнулся, но его взгляд можно было сравнить с льдом — таким же холодным и жёстким. — Твоя жизнь в моих руках. Словно в доказательство мужчина резко дёрнул руками, затягивая петлю на шее юноши, и тот невольно приоткрыл рот, чувствуя, как боль обжигает место прикосновений удавки к шее. — Я могу убить тебя прямо тут, Морти. По лицу растекалось странное ощущение, похожее на онемение, и мальчик буквально физически мог ощущать, как под верёвкой в его венах бешено пульсирует кровь. — Р-р-рик, — его голос звучал сипло. — П-п-пож… Санчез вместо ответа потянул верёвку за края, практически полностью перекрывая внуку доступ к кислороду. Едва ощутимая резь в глазах сменилась полноценной болью, и Морти неожиданно понял, что больше не может произнести ни слова; силуэт Рика расплывался, словно их разделяла толща воды, а звон в ушах стремительно нарастал, постепенно заглушая собой все звуки. Рик выпустил из рук верёвку буквально в последний момент, когда лицо Морти уже начало приобретать мраморно-синий оттенок, а глаза опасно закатились; мальчик попытался вдохнуть и тут же зашёлся кашлем, а Санчез обхватил горло внука ладонями и прошептал ему на ухо: — Понимаешь, о чём я, Морти? Будь осторожен, малыш. Смит дрожал и всё ещё не мог восстановить дыхание, его глаза из-за полопавшихся капилляров казались воспалёнными, а на шее виднелся след, оставшийся от удавки — жалкое, в общем, зрелище. От весьма возбуждающего и притягательного образа не осталось ни капли, и Рик ухмыльнулся, разглядывая дело своих рук. — Ну что, продолжим? Он опустился на пол, выпрямился во весь рост и потянулся к собственному поясу, но снимать штаны не спешил — вместо этого сложил стянутый с талии пояс и пару раз ударил им об собственную ладонь, словно проверяя хлёсткость кожаного изделия. Морти не сводил перепуганного взгляда с деда, неотрывно наблюдая за его руками. — Мне стоит… М-м-м… Закрепить эффект, — мужчина размахнулся и с силой дёрнул рукой, желая ударить внука так, чтобы металлическая пряжка задела его рёбра. На груди Морти остался красноватый след, а мальчишка взвизгнул от боли, тщетно пытаясь освободить руки или хотя бы уклониться от следующего выпада. — Для надёжности, так сказать.

***

Когда запястья Морти наконец оказались освобождены от металла наручников, его тело представляло собой сплошное скопление множества травм. Рик бил сильно, умело, хлёстко, не щадя своего партнёра и не особо следя за его состоянием — напротив, Санчез, судя по всему, желал причинить мальчику как можно боли. Только вот ради чего? Наказание? Нет, Морти вёл себя послушно и оснований для подобного вправления мозгов просто не находилось. Угрозы и запугивание? Это уже больше похоже на реальность, но, опять-таки… Зачем? Мальчик попросту не давал поводов для того, чтобы с ним обходились настолько жестоко. Уже в ванной, сглатывая горькие слёзы и дрожащими руками обрабатывая полученные раны, младший Смит почувствовал странное покалывание чуть ниже затылка, на том участке шеи, которое закрывали волосы. Отложив пропитанный перекисью ватный диск, Морти, всё ещё шмыгая носом, взял в руки настольное зеркало Бэт, посмотрел с его помощью на отражение своей спины и замер, разглядев под волнистыми прядями небольшое воспаление с ещё нечёткими тёмными линиями, напоминающими расплывающуюся татуировку. У него наконец начала появляться метка соулмейта. Та самая метка, которая есть только у доминантной стороны.