Поклонник, скрытый под завесой темноты

Иван лежал на диване и читал классику под мерное тиканье часов. После вчерашней проверки, его немного отпустило беспокойство, ни камер, ни жучков не было. Все личные вещи на месте, для уныния не было причин. Да и ночной гость две ночи уже как не приходил. Брагинский невольно начал ловить себя на мысли, а не мог ли он посеять ключи где-нибудь еще. Гилберт еще вчера уехал с Людвигом обратно в Берлин, так что Иван снова остался один. Сегодня он устроил себе выходной, поэтому отключил телефон и просто наслаждался интересной книгой, которую перечитывал уже в сотый раз. Он даже не подозревал, что в это время с крыши соседнего дома за ним через бинокль пристально наблюдает его ночной гость. И Иван был как на ладони, окна гостиной не были задернуты шторами, а тюль Иван снял еще вчера вечером постирать. Так что его крупную фигуру на диване поклонник видел отчетливо, особенно сейчас, когда она не была спрятана под теплым пальто. Поклонник перевел взгляд на дорожку, ведущую к двери дома России. К двери быстро приближался подросток лет двенадцати-тринадцати, в руках он нес коробку конфет и букет цветов — ярко-бордовые розы с крупными бутонами и нежные фиалки. Поклонник прекрасно знал, что любит Иван совершенно другие цветы, но своим букетом хотел выразить определенный настрой. Вот подросток достаточно громко постучал в дверь. Иван перевел недовольный взгляд с книги на дверной проём в коридор. Русский находился в удобной позе, с приятной книгой в руках, ему так не хотелось вставать. Опустив взгляд обратно в книгу, русский продолжил читать, притворяясь, что никого нет дома. Но через минуту стук снова повторился, более продолжительный. Резко захлопнув книгу и положив ее на пол, рядом с диваном, Иван встал на ноги, едва слышно скрипнув зубами, он подошел к двери и резко ее открыл. Он так хотел гневной триадой отыграться на внезапного посетителя, но замер в смятении, увидев на пороге обычно ребенка, почему-то с букетом и конфетами. — Эм… ты перепутал дом? — на всякий случай спросил Россия, когда подросток с интересом разглядывал его. — Мне нужна Брагинская… кий? — неуверенно сказал подросток. Когда иностранец попросил его передать цветы и конфеты «Брагинскому», то парень подумал, что незнакомец из-за незнания русского ошибся в окончании фамилии. Он никак не ожидал, что на пороге дома покажется здоровенный мужик в шарфе. — Это от кого? — Иван перевел взгляд на цветы и букет. Отвечать вопросом на вопрос уже вошло в привычку, русский не замечал, как это делал. — Он не представился, — парень отмер от шока и затараторил чересчур быстро. — Так что вот возьмите! — паренек быстро всунул в руки ничего не понимающего России букет и цветы, а затем, резко обернувшись, дал деру. Иван невольно прижимал к себе подарки, смотря вслед парнишке. Он простоял на пороге минуту, невольно осматривая улицу, желая приметить подозрительную личность. Но все было привычно, людей было много, ведь не каждый день погода такая теплая, хотя день плавно переходил в вечер. Гость с жадностью следил за каждым движением русского, ведь окна кухни и гостиной выходили на одну сторону. Поклонник наблюдал, как Россия прошел на кухню, положив конфеты и букет на стол. Мужчина не видел эмоции русского, тот стоял спиной к нему, но по тому как тот замер перед столом, наводило на мысль, что русский в раздумьях о дальнейшей судьбе этих подарков. Иван пристально смотрел на букет цветов и конфеты, словно те сейчас оживут и набросятся на него. Глупо было думать, что парнишка мог ошибиться адресом, в этом районе он один с такой фамилией. Брагинский осмотрел букет, найдя небольшую записку. — Ты будешь моим, — вслух прочитал Россия печатный текст на записке. Иван усмехнулся, кто бы это не был, он не писал записку от руки, так как понимал, что почерк явно будет узнаваемым. Цветы и конфеты — очень похоже на Францию, а уж какой у него почерк. Франция не терпел простоты, его стиль письма пестрил изяществом и витиеватостью. Но с другой стороны столь скудное послание совершенно не сочеталось с натурой француза. Иван слегка провел рукой по упаковке цветов, затем резко развернулся и быстрым шагом прошел в гостиную, достав вазу, он вернулся на кухню. Набрав воды, он поставил шикарный букет в вазу. На душе разлилось приятное тепло, а сердце затрепетало в груди от подарка, вопреки разуму. Иван улыбался, он подошел к окну, осматривая улицу, но вокруг не было никого подозрительного, никто не шпионил издалека. Русскому даже в голову не пришло, что тайный воздыхатель мог быть на крыше. Поклонник усмехнулся, он видел сомнения русского, но тот, как обычно, поддался чувствам и эмоциям, оставляя подарки. Мужчина еще некоторое время наблюдал за своим объектом любви, но тот снова вернулся к книге, так и не попробовав конфеты. Разочарованный вздох сорвался с губ поклонника. Он покинул свой пост наблюдения.

* * *

Ивану хотелось навестить Францию сразу же после подарка, проверить свою теорию. Но сегодня он решил лениться и не собирался менять свое решение. Вечером Иван ужинал на кухне, его взгляд то и дело возвращался к букету и неоткрытой коробке конфет. Пробовать конфеты, Иван не решался, кто знает, что туда мог намешать неизвестный, да и сладкое Иван не жаловал, еще с детства, отдавая предпочтения фруктам и ягодам, хотя в те времена они только и были. Плюнув на голос разума, Брагинский положил грязную посуду в мойку, и принялся пить чай с конфетами. Даже если и получит отравление — это будет не смертельно. Он страна. Конфеты оказались божественно вкусными, со сладким у Ивана сразу поднялось настроение. Съев почти половину конфет, русский убрал остатки в холодильник. Затем подхватив вазу с цветами, направился в спальню, он, уткнувшись носом в цветы, сделал несколько глубокий вдох, наслаждаясь сладким ароматом. Приняв горячую ванную и натянув на себя боксеры, Иван завалился спать. Его тело так приятно расслабило, он даже не понял, когда заснул. Шумное прерывистое дыхание врывалось в сознание русского, который лишь спустя полминуты понял, что это он так дышал. Ивану было невыносимо жарко, но сил сбросить одеяло не было, руки и ноги словно чужие. Расфокусированный взгляд русского устремился в потолок, Россия не мог понять он спит или уже нет, голова гудела. Еще мгновение, шорох одеяла, и Иван раскрыт, но он не двигался, он даже не может поднять руку. Прикосновение холодных рук к разгорячённому телу Ивана, было сравнимо с блаженством, а из груди русского вырвался довольный стон. Кровать скрипнула, а матрас продавился под еще кем-то, затем неизвестный наклонился, смотря Ивану прямо в глаза. Иван проморгался, но все перед глазами расплывалось, он видел только темный силуэт. Жадные незнакомые губы накрыли приоткрытый рот русского. Не в состоянии двинуться, Ивану приходилось только покорно принимать ласки, гость нагло оглаживал тело мужчины под собой, изучая каждый миллиметр кожи, ощущал под ладонями шрамы на теле русского, после многочисленных битв. Россия замычал, стараясь поднять руку и оттолкнуть кто бы это не был. Но руки, как и язык отказывались слушать своего хозяина. Поклонник разорвал поцелуй, он невольно оскалился в темноте, пусть Иван и не отвечал на поцелуй и был не лучше куклы. Но мужчину это заводило, заводило то, что он наконец-то решился и получит то, о чем мечтал многие годы, десятилетия, века. Облизав губы, он припал к шее русского, которая сейчас была открыта, шарф висел на спинке стула у письменного стола. Иван зажмурился, ему не нравились такие прикосновения. Он никогда не прибегал к правилу «победил — поимей побежденного врага», и никогда никому не позволял делать такое с собой. Даже Орда в этом плане не трогал мальчишку. Нет, Иван был не девственником, по крайней мере в плане с девушками, у него с регулярностью был секс, но только при обоюдном желании. А сейчас русский не мог понять правда это или сон, не мог пошевелиться, дать отпор. А между тем прикосновения рук и губ неизвестно по каким-то причинам вызывали возбуждение, хотя разум был против. Каждое прикосновения лишь сильнее распаляло жар в теле русского. Перед глазами плясали разноцветные огоньки. — Иван, Ваня, Ванюша, — опаляя и без того разгорячённую кожу своим теплым дыханием, шептал поклонник ему на ухо, в очередной раз отрываясь от шеи, только для того, чтобы снова его поцеловать, но уже в другом участке шее. — Скоро, Ванюша, скоро тебе это будет нравиться. Одурманенный мозг Ивана не мог адекватно анализировать, и голос поклонника одновременно был знакомым и незнакомым. А вскоре Иван и вовсе отключился, перед глазами только темнота. Он урывками, когда сознание прорезалось ощущал, как с него стянули боксеры. Хотелось прикрыться, сжаться в комок, но мышцы отказывались напрягаться. А поклонник грубо развел его ноги в стороны, устраиваясь между ними. — Знаешь, мне стоило сделать это раньше, но ты ведь тут еще девственник? — снова шепот над ухом, пока пальцы мужчины коснулись его ануса. Щеки Ивана заалели от смущения, он снова пытался получить контроль над телом, но ничего не выходило. В следующий раз, когда разум России хоть немного смог соображать, Иван ощутил толчки и пыхтение над собой, он не чувствовал боли. Он открыл глаза, взгляд расплывался, но русский понял, что смотрит на стену, когда он успел повернуть голову, он не осознал. Вновь пытаясь пошевелить рукой, Иван смог приподнять ее лишь слегка и на миг, а после она упала на матрас, как кусок мяса. Он едва ли чувствовал свои ноги и руки, зато ярко ощущал движение члена внутри себя, и горячую руку на своем члене. Осознание собственного возбуждения вызвало у русского приступ тошноты. А еще горячий язык оставил мокрую дорожку из слюней на шее, что заставило Ивана дернуться, и вроде у него получилось. Или нет? Сильная хватка ночного гостя на подбородке заставила повернуть голову, и поклонник снова поцеловал русского в губы. Иван мычал, пытался вытолкнуть язык из своего рта. Но поклонник этого сопротивления даже не заметил, он продолжал безжалостно иметь Россию, не прекращая сладкого поцелуя. Россия и в самом деле почувствовал вкус шоколада на губах своего насильника, точно такой же, как и у конфет, что он ел перед сном. Содрогнувшись от оргазма, Иван снова погрузился во тьму. Иван открыл глаза и резко сел на кровати, осматриваясь по сторонам и тяжело дыша, словно загнанный зверь. В комнате было светло, никого чужого в комнате не было. В доме царила тишина. Россия опустил взгляд на постель, одеяло лежала в низовье кровати, а боксеры были на Иване, хотя и запачканные в подсохшей сперме. Иван прислушался к сигналам своего тела, но ниже пояса не болело, да и сухо было в заднице. Только голова немного гудела. Морщась от неприятных ощущений, Иван встал с кровати и открыл окно, впуская в комнату прохладный свежий воздух, а затем кинулся в ванную, внимательно осматривая свою шею в зеркале. Засосов не наблюдалось, синяков на бедрах или лице тоже не было. Иван провел руками по своему лицу, все происходящее ночью казалось сном, бредом уставшего мозга. Его пальцы слегка дрожали, а дыхание все еще было учащенным. — Ваня, ты сходишь с ума, — прошептал русский своему отражению и ополоснул лицо холодной водой. Нужно было собираться к Франции. После охлаждающего душа Иван собрался быстро, даже не позавтракав, он отправился к французу.

* * *

— Доброе утро, Жан*, не ожидал тебя увидеть, — Франция любезно улыбнулся русскому. Он был удивлен визитом России, но принял его дружелюбно. Сейчас Франциск занимался своим садом. — Доброе. Я просто подумал, что раньше мы так хорошо и часто общались, а сейчас словно чужие друг другу, — протянул Иван, осматривая шикарный сад. Он был большим и пестрил разными цветами, а какой чудный стоял аромат. Он никогда не считал Францию кем-то больше, чем партнёром, но в последнее время даже эти отношения сводилось к минимуму. — Это политика, Жан, — отозвался Франциск, подрезая кусты роз. — У тебя огромный сад. Столько разных цветов: желтые, ярко-красные, голубые, розовые и белые, — восхитился Иван, кружась словно мальчишка и заметив вдалеке свои любимые цветы, поинтересовался. — Даже подсолнухи есть. А есть какие-нибудь темные? Бордовые? — Бордовые? Он же темный, лучше алый, — Франциск нежно потер между пальцами лепесток красной розы. Он выглядел спокойным, никакого волнения. Только полная увлеченность своими цветами. — Жаль. Я хотел бы бордовые розы поставить у себя в спальне, — наиграно разочаровано протянул Иван, проводя рукой по ближайшему кусту роз. — Бордовый в спальне? Не рекомендую. Этот цвет вызывает перевозбуждение нервной системы. Может даже вызывать чувство опасности. Хотя понимаю тебя, это цвет в психологии олицетворяет власть и силу. С другой стороны, обычно люди, которым нравится бордовый цвет, скупы на эмоции, а ты не такой, Жан, у тебя всегда эмоции преобладают над разумом. Ты кстати знаешь, что на языке цветов обозначает бордовая роза? — охотно делился своими знаниями Франциск, которому такой разговор был интересен. — Язык цветов? — удивился Иван, задумываясь, а не букет ли роз виноват в ночном кошмаре. Он и так был нервным после пропажи ключей, а тут еще бордовые цветы, что тоже возбуждало и без того расшатанную нервную систему. Иван весело поинтересовался. — Что еще за чудо…вище этот ваш язык? — Ярко-бордовые розы означают неудержимую страсть. А вот, например, темно-бордовые принято дарить пожилым женщинам, — улыбнулся Франция. Иван усмехнулся, вспоминая, что в его букете были ярко-бордовые розы. — А кто-то еще разбирается в цветах? Англия? — Артур? Ну если только в розах, и то двух оттенков, — рассмеялся француз. Иван тоже заливисто рассмеялся, оценив шутку француза. — Насчет языка цветов не знаю. Но цветоводством увлекается Нидерланды. Ты же это не хуже меня должен знать. — Пойду что ли навещу и его за одно, — прервав свой смех, произнес Россия. — Спасибо за разговор, я и забыл, как с тобой бывает интересно, — напоследок произнес он и направился к старому другу. Франция не отводил взгляд от Ивана, пока тот не скрылся из виду. Русский странный. Внезапно пришел, внезапно ушел. Франциску это показалось странным, обычно Иван не любил беседы на отвлеченную тему. Иван между тем добрался до дома Нидерландов. Он громко стукнул кулаком в дверь несколько раз. Ему пришлось стоять на дороге добрых минут двадцать, когда уже русский развернулся и хотел уйти, дверь широко распахнулась и на пороге возник Алеид в одной простыни, повязанной на бедрах, его мускулистый торс блестел на солнце от пота, светлые волосы, обычно зачесанные наверх, растрепанные и влажные торчали в разные стороны, грудная клетка отчетливо двигалась при частом дыхании. — Эм, — поймав себя на мысли, что рассматривал в столь необычной ситуации Холла слишком явно, Иван покраснел, совершенно забыв зачем пришел. — Иван, — только и смог вымолвить Алеид, на его щеках тоже был румянец, но больше от возбуждения, чем от смущения. Он не знал, что говорить, как и Иван. — Эй, Але, ты где пропал? — раздался отчетливый крик из глубины дома, и Иван покраснел до самых ушей, узнав голос Испании. — Я… Холл, навести меня как-нибудь, — только и смог выговорить Иван, он быстро повернулся к хозяину дома спиной и зашагал прочь. Он прекрасно понимал, какое интересное занятие прервал и ему было ужасно стыдно. И больше за то, что подобные мысли не вызвали отвращения. — Иван, постой! — крикнул Нидерланды, ему было важно узнать, чего хотел русский, тот редко приходил без дела. Наверное, только во времена Петра Первого Иван часто заглядывал в гости просто так, потому что соскучился. Иван слышал крик Холла, но не остановился и не обернулся.