Лето это маленькая жизнь

Следующий день начался с неудач. Бывают такие дни, когда все из рук валится, неприятности, мелкие, но противные, кишат ызаргами и больно кусаются. Свернулось молоко для каши. Благо, был еще пакет. Арно упал вместе с беговелом в клумбу с цветами. Эмиль с ужасом думал, что придется покупать и сажать новые. Бертрам обожал свои клумбы. А Арлетта обожала своего нового, хотя и порядком немолодого супруга. Благо, потом выяснилось, что цветы не сильно пострадали. Арно не пострадал вовсе, но вопил так, что было слышно на весь дачный поселок. На этом они не закончились. За завтраком Олененок закатил истерику, что каша «пьехая», швырнул тарелку через стол. Пришлось отмывать все вокруг. Но хуже всего, что в кашу упал телефон Эмиля. И испортился насовсем. Милле подключил старую «звонилку» для связи и, взяв Арно, поехал в Нерсию за новым гаджетом. Потому что звонилка-звонилкой, а интернет и на даче нужен. А в Сэ телефонов не продавали вообще. Пока на автобусе ехали туда, Арно уже успокоился и развлекал всех – рассказывал стихи и пел песенки. Благо, пассажиры попались не ворчливые, и никто не просил Эмиля «угомонить ребенка». Наоборот, хвалили малыша. В Нерсии Олененок потребовал «маёзеное» и «каюсели». Эмиль решил, что проще дать, чем втолковывать, почему нельзя. Съели порцию, одну на двоих, прокатились разок на карусельных лошадках. Пока настроили новый телефон, отдали в починку старый – что-то подсказывало Милле, что новый тоже может утонуть в каше, автобус пропустили. Арно уснул на руках. Пришлось брать такси. Когда они со спящим Арно выбрались из машины, то увидели у калитки черноволосого подростка. У мальчишки был независимый вид, впрочем, как у многих, кому не так давно исполнилось четырнадцать. Длинные вьющиеся волосы падали на плечи. На майке был изображен скалящийся череп, колючая проволока и какая-то надпись готическим шрифтом. Дополняли образ здоровенные кроссовки, драные джинсы и куча кожаных браслетов и фенечек на запястьях. В-общем, весь вид Эстебана весьма соответствовал представлению о трудном подростке. - Привет. Ты – Эмиль? - Да, я – шепотом ответил он, мечтая положить ребенка на кровать уже, руки просто отваливались, - а ты Эстебан? - Ага. - А что не позвонил? - А я звонил, было «абонент вне зоны действия сети». - Ты сам добрался? - Свита отстала по дороге, наверное, волки съели, - хмыкнул Эстебан и добавил: - Мне уже не три года. Я везде езжу сам. - Возьми сумки, - попросил Эмиль, - я пока уложу малыша, а потом поедим. Эстебан легко донес все сумки и сел у стола в «кухне» под навесом. Эмиль уложил в комнате на диван Арно и вышел к нему. - Папа глупостью мается. Зачем мне дача? Мне и в городе неплохо. Я бы и один справился, готовить умею. Там друзья остались. Что я тут делать буду? Он пнул детский мячик так, что тот улетел в многострадальную клумбу. - А это не ты не справишься. Это я. Эмиль сказал это, искренне веря в свои слова. Подростки очень чутко реагируют на ложь. Но Эмиль не лгал – ни Эстебану, ни самому себе. На даче, с малышом на руках и без удобств, было и нелегко. - Так что мне очень нужен оруженосец. - Кто-кто? - Ты помнишь, Круг назад юные дворяне учились в школе оруженосцев, Лаик называлась. И потом шли на три года служить к тому, кто назовет в Фабианов День. Праздник был такой, окончание учебы. И во время церемонии необходимо было принести клятву своему сеньору. Там были такие слова: "Пускай мое имя будет предано позору, а шпага сломана над моей головой, если я нарушу эту клятву" - И чё дальше?- похоже, Эстебану стало и впрямь интересно. - А дальше, после трех лет службы сеньор отпускал оруженосца и тоже произноси слова клятвы, только по-другому. " отпускаю тебя, клянусь пред землею и небесами". Не дословно, но что-то в этом духе. - Во жили ж люди. Только скучно, интернета не было. - Не интернетом единым... Но тут он есть. Обедать будешь, "оруженосец"? - Буду, эр Эмиль. И последние слова Эстебан произнес даже без насмешки. Эмилю в это очень хотелось верить.