Репетитор для бунтаря

С их совместных занятий прошёл целый месяц. Тайн думал, что рядом с ним Сарават не проживёт так долго, но всё обошлось. Не хочется признавать, но Тайн даже привязался к их общению. Порой и грубил он из-за злости, вспоминая случай, произошедший три года назад, а Сарават замолкал. Всегда. Он не колол какими-то словами в ответ и спокойно выполнял свою работу. Иногда Типакорну приходило в голову, что тот и вовсе его игнорирует. Ну а зачем ему тратить свои нервы на такого ненормального подростка? Он сюда заработать деньги пришёл, вот и зарабатывает. Но это задевает. Тайну хочется эмоций. Он хочет впитывать каждую в себя, и неважно – злость это или какая-то другая. Он хочет быть центром в этом никчёмном мире Саравата. Когда заканчивается их вечер и им приходится расставаться до следующего дня, Тайн чувствует, что не желает отпускать. Хочет видеть всегда. Этот шрам на левом виске и над губой Гунтитанона ужасно завораживает, и он еле отводит от его лица взгляд. «Случайные» прикосновения словно обжигают, а участок пульсирует долго-долго, навевая воспоминания о парне. Он влюбляется. Он плачет из-за этого осознания. В прямом смысле. В один из вечеров курит сигарету и плачет, грезя о губах Саравата, о таких идеальных и наверняка мягких. Почему жизнь его ничему не учит? Он проходит экзамен с улыбкой, потому что на все вопросы, как оказывается (из-за уроков Саравата), знает ответы. Это радует. Их контакт дал свои плоды. Он отвечает с уверенностью, зная, что правильно, и мысленно благодарит своего репетитора. Никогда ещё он не радовался так своим знаниям (ну или это из-за объекта симпатии). Он смотрит на оценки за экзамен, сжимая ладонь в кулак, и чувствует, как сердце бешено бьется (он не видит себя в обычном списке, а это может означать только одно). Он переходит на список самых лучших студентов и видит ровно напечатанное чёрными буквами имя «Тайн Типакорн», напротив которого стоит цифра – 4. Четвёртое место в десятке лучших студентов. Типакорн смотрит на своё имя и не может поверить. Окружающие шепчутся, негодуют, и Тайн их отлично понимает. Рядом становится Сарават (видимо, тоже решил проверить свой балл), а затем улыбается, поворачивая голову к парню. Отказываться от фамилии всё-таки не пришлось, думает Ват. Гунтитанона заполняет гордость за себя и за человека, успевшего за такой короткий срок природниться его сердцу. Они добились этого вместе. Вместе. Типакорн обедает в столовой, витая в мыслях. Он не может решить, стоит ли писать отцу о своих успехах, но ему очень хочется. И в итоге печатает короткое: «Я на четвёртом месте». Он подумал, что этого вполне хватит. Все продолжают на него смотреть и шептаться. «С чего он за учёбу решил взяться?» «Как он так быстро соскочил с одиннадцатого места в десятку?» «Его семья договорилась с ректором?» Тайн понимает их. Будь он на их месте, то тоже был бы сильно озадачен. Парень, который грубил лекторам и прогуливал занятия, всегда выбирал третий вариант в вопросах на экзаменах – поднялся аж на четвёртое место. Просто невозможно, говорят они. Он и не замечает, как рядом с ним присаживается Сарават (замечает он это, кстати, когда гул становится громче, чем обычно). — Кто тебе разрешил? — намекая на его наглый поступок без разрешения вломиться в личное пространство, спрашивает Тайн. — Скажем, это твоя благодарность, — улыбается тот, смотря ему прямо в лицо. Типакорн сразу же замолкает. Чёрт бы Саравата подрал, думает он. Щелчки камер. — Да Тайн же его сейчас сожрёт! — доносится до ушей Типакорна, но что он мимолётно кидает: — Сожру тебя, если твоя уродская физиономия не исчезнет с моих глаз! — Сарават усмехается на такой его ответ, и смотрит на дергающийся в раздражении глаз. «Ему стоит поберечь свои нервы» — сразу проносится в его голове. — Не будь таким токсичным, — чтобы не казаться озабоченным его здоровьем, грубовато говорит Сарават. — Это я ещё и токсичный?? — цокает Тайн, и губа его подрагивает, будто он вот-вот расплачется. Гунтитанон вздрагивает. — Тайн, — спешит он спасать ситуацию. — Собака лает, караван идёт. Тебе разве комильфо быть собакой? Эти тупые придурки знать тебя не знают, вбей себе это в голову, и игнорировать их станет легче. Ты лучше них, поэтому не отвечай на колкость тем же. Тайн слушает внимательно, и желание выплакать все слёзы увеличивается вдвое, но он старается. Такие долгожданные слова. Объятий только не хватает. Взгляд Саравата такой тёплый, такой нежный, он будто открывает всю свою душу Типакорну. — Т-ты не знаешь меня, я ничем не лучше, — голос его немного ломается. — В тебе засела глубокая обида, после которой ты не можешь смотреть на людей обычным взглядом. Готов поспорить, что всех ты считаешь вонючими уродами, — усмехается он, покусывая нижнюю губу. Тайн вздрагивает уже в сотый раз за их знакомство с Сараватом. Он ничего не отвечает и отводит взгляд на свою еду. Сарават будто видит его насквозь. Это настораживает. — Давай отпразднуем твой успех? — предлагает Гунтитанон. — За мой счёт. — Если только платить буду я. Не люблю быть у других в долгу, — чеканит ровно Типакорн. Это предлог пойти с ним на свидание или что? Тайн не понимает. — Тебе так сложно принять мою заботу? Да и в этом месяце я получил огромную сумму денег, работая у вас. Просто позволь мне тебя развеселить, я не настолько скучный, клянусь, — улыбается он всё так же, сводя разум парня с ума. «Он настолько красивый» — только и может думать Тайн. И неосознанно соглашается. С их «свидания» проходит два дня. Тайн никак не может забыть этот чудесный день и чудесного Саравата. Они целый день провели вместе: гуляли, ели мороженое, сидели в парке, смеялись и разговаривали на разные темы. Будто были безумно близки. Не так уж и далеко от правды. А уже вечером Сарават сводил его в кино. Фильм был немного сыроват, но из-за присутствия Гунтитанона это не имело никакого смысла. Главное, что они были вместе. Вместе. Расходились по домам они с улыбками на губах. Не хотелось прощаться на два дня. Тайн помнит, как скованно вёл себя Сарават, провожая его до дома. Будто хотел что-то сделать, но одёргивал себя, подводил итоги, которые, Тайн уверен, что ему не понравились бы, узнай он о них. И вот, они увиделись сегодня. В университете. Поздоровались, смущённо улыбнулись, и вместе сели на паре. Ведут себя как молодожёны. Теперь Тайн понимает значение этой фразы. Будь у них общие друзья, то они бы точно над ними так прикололись. До занятия с Сараватом осталось где-то пятнадцать минут, но Тайн не хочет учиться. После экзамена он вообще ждёт их трёх-часовой встречи только ради того, чтобы побыть с парнем, увидеть его лицо, услышать голос, поговорить. Чтобы побыть вместе. Сейчас он готов ноги своему отцу целовать за то, что он сделал такой правильный выбор и нашёл именно Саравата Гунтитанона. И уже неважно, какой подвиг тому пришлось совершить. Он слышит стук в комнату, и сразу отвечает мягким «Входи», уже зная, кто это будет. На Саравате рубашка цвета хаки с короткими рукавами и свободные брюки светло-коричневого цвета. Гунтитанон замечает на себе оценивающий взгляд привлекательных глаз, но не подаёт виду. Он и так с трудом контролирует свои пылкие чувства к младшему, так ещё и такие взгляды... Тайн словно хочет разорвать его терпение. Они принимаются за учёбу, но Тайн опять же ничего не слушает и пялится на Саравата, который так упорно продолжает, стараясь не запнуться от волнения. Вот Типакорну обязательно так смотреть? — Ты сейчас меня сожрёшь, — усмехается Гунтитанон, вспоминая слова того паренька из столовой и пародируя его. — Если ты не против, конечно же. Я воспитанный так-то, без согласия партнёра никак, — эти слова несут в себе двойной контекст, Сарават просто уверен, и оттого-то внизу его живота завязывается тугой узел, заставляя глаза наполняться похотью. Он поднимает свой взгляд и впивается им в Тайна, намекая ему, чтобы он не нёс такой бред. — Хочешь покурить? — достаёт он из квадратной белой коробки косяк, смотря с ухмылкой в ответ. — Нет, — Сарават против наркомании. — Даже через цыганский* поцелуй? — пускает Тайн смешок, видя распахнутые от этой фразы глаза парня. — Это как? — Сарават не понимает, к чему именно Тайн клонит, но сердце его быстро-быстро стучит лишь от одного слова «поцелуй». — Мои губы.. — встаёт он со своего кресла, подходя вплотную к Саравату. — Будут выдыхать дым в твои губы, — и садится на его колени под загипнотизированным взглядом. В глазах того от желания будто застыли слёзы. — Я согласен, — выдыхает он парню в лицо, который в следующую секунду усмехается: — Так быстро согласился... — Не идиот же я, чтобы от такого отказываться, — улыбается в ответ и сглатывает, следя за движениями парня. Тайн делает затяжку и под внимательным взглядом возбуждённых глаз выдыхает дым на уровне его губ, после чего Сарават немного кашляет. — Противно, — бросает он, скривив лицо. — Остановиться? — спрашивает Тайн, зная себя. Он бы не остановился, даже если бы Ват умолял. — Нет, — смотрит Сарават на его губы, сдерживая свои руки, чтобы не положить их на бёдра парня. Ему некуда их деть. Выдыхая дым во второй раз, Тайн случайно касается нижней губой его верхней губы, отчего они оба вздрагивают, распахивая глаза. Сарават словно под чарами просит ещё и ужасно кайфует. Далеко не от наркотиков. Хотя, это с какой стороны посмотреть. Он не сводит взгляда с пухлых розовых губ, над которыми витает белый дым и чувствует, что скоро он сорвётся с цепей. Желание поцеловать их так велико, что смогло бы заполнить всю землю. И на следующем выдохе он не сдерживается, впиваясь в его губы. «Господи, такие мягкие!» — мимолётно всплывает в мыслях, но распробовать он не успевает, так как сразу же отстраняется от Тайна. Он просто хотел поцеловать, познать их мягкость, и уверен, что получит за эту выходку грубость от Тайна. Стук собственного сердца отдаётся в висках, и он кусает свои губы, смотря на шею Тайна. Типакорн встаёт с его колен, и Сарават потухает в это же мгновение. Ему отказали. Но его руку резко и грубо хватает другая рука, поднимая его с кресла и кидая на кровать. Сарават удивляется и принимает сидячее положение, как тут же Тайн заново седлает его и целует в губы. Целует неумело, но тем же страстно, грубо, ужасно собственнически, кусая. Сарават берёт инициативу на себя и первым проталкивает свой язык, обхаживая весь ряд его зубов. Тайн кладёт свою руку ему на затылок, зарывается пальцами второй руки в его волосы и сбивчиво дышит в губы. Сарават отстраняется, чтобы втянуть воздух в лёгкие и замечает влажные глаза. Это так нереально. Он решается положить руки ему на бёдра и получает зелёный свет, когда Тайн заново целует и начинает ёрзать у него на коленях. Это он, кстати, зря делает. Кровь приливает внизу живота, и он поднимает Тайна за бёдра, опуская на свой прикрытый слоями одежды возбуждённый член. Чувствуя, как ему в задницу упирается что-то твёрдое, Тайн замирает. Сарават нежно поглаживает его талию, задрав немного пол футболки и смотрит прямо в глаза напротив. Это так пошло, но взгляды их такие нежные, что и не поймёшь сразу, чего они желают. Тайн двигает бёдрами на его паху и целует его в нос, затем в щёки, в глаза, чувствуя под губами длинные ресницы, в лоб и улыбается. Давно он не ощущал такого счастья. Его желают. Он пока не знает, сердцем или только тем, что внизу, но его желают. Слишком сильно. Он видит это по глазам. Сарават целует его в шею, это даже сильно сказано, он просто проходится по ней губами и носом, вдыхает его запах и обнимает руками за талию. — Ты так вкусно пахнешь, — зарывается ему лицом в шею, продолжая нюхать. Он сильнее сжимает его в своих руках. Тайн перебирает пальцами его волосы, позволяя Саравату держать его. Чёрт возьми, он снова отдаёт своё сердце в чужие руки. После этого случая они больше не виделись. На следующий день Тайн не пришёл на пары. Не отвечал на многочисленные сообщения Саравата, а его старший брат вообще написал ему, что тот заболел и занятия отменяются на два-три дня. Вериться в это с трудом, но беспокойство о здоровье младшего всё же охватывает сознание. Он не может найти себе места и пропускает мимо ушей слова лектора, получая за это первое замечание. Тайн боится. Какой же он придурок. Он кусает свои губы, облизывает их, вспоминая поцелуй. Вспоминает ту нежность, те прикосновения. Шея до сих пор горит, будто Сарават до сих пор нежно прижимается к ней губами. Он не идёт на учёбу. Видит уведомления на телефоне, но ему слишком страшно это читать. Ему хочется довериться, но он боится. Сарават так и не сказал ему, что он ему нравится. Днём отец зовёт его к себе, и Тайн идёт. Даже по пути в этот кабинет он не может начать думать о том, почему же он понадобился своему отцу. Его мысли занимает только он. Сарават. Сарават. Сарават. — Присядь, — говорит отец, указывая рукой на стул напротив себя. Тайн молча повинуется. — Я заметил вчера ужасно смущённого и красного Саравата, выходящего из твоей комнаты. Он даже не попрощался, хотя делал это всегда, когда видел меня, а тут.. просто посмотрел и убежал, захлопнув входной дверью. Могу я узнать, что у вас за страсти? — не строго, по-отцовски, ровно спрашивает глава семьи. — Мы целовались два часа, — не смотря в глаза отцу, отвечает Типакорн. Ему хочется, чтобы отец решил всё за него. Если он скажет, что встречаться с репетитором — абсурд, то Тайн кинет Саравата. А если он одобрит их отношения, то... — Спасибо за честность. Я так и понял, — пускает отец смешок, после чего Тайн всё же поднимает взгляд. — Хороший он парень, воспитанный. Но ты забыл, что произошло три года назад? — бьёт в самое больное. Из глаз Тайна скатываются первые слёзы и он сразу же стирает их. Именно из-за этого он и боится. Он не хочет становиться снова жертвой. — Я не забывал ни на секунду, отец, — улыбается он подавленно. — Сарават тебе нравится? Это действительно настоящие и сильные чувства? — спрашивает он. — Если я хочу целовать его ресницы по утрам, если я скучаю по нему каждую секунду своей жизни, и если поцелуев с ним не хватает мне.. то они сильные? — тараторит он, стискивая пол толстовки. — Тайн, я твой отец. Я понимаю, что ты влюбился. И я не говорю тебе, чтобы вы не встречались. Но я не хочу, чтобы моему ребёнку снова сделали больно. Ты сам это решишь. Я поддержу тебя в любом случае. Тем более, этот парнишка действительно протиснул тебя в лучшие студенты. Он мне заходит, — заботливо улыбается он. С каждым словом отца по щекам Тайна несутся слёзы. Повезло Саравату на этот раз, не кинет его Тайн. — Тайн, я приду к тебе? — приходит ещё одно уведомление. — У меня дома мы не сможем заняться сексом, поэтому я приду к тебе. Адрес дай, — печатает с ухмылкой Тайн в ответ, уже представляя лицо Саравата после прочтения этого сообщения. Тайн волнуется. Сарават прочёл. — Ты мудак, знаешь? Твой брат сказал, что ты болеешь. О да, Сарават ещё не знает, насколько он мудак. — Я хотел обдумать всё. Думал, понадобится несколько дней, но роды прошли раньше положенного,— Тайну, конечно, не в кайф мучить бедного Саравата, но он почему-то счастлив, и настроение что ли какое-то игривое. — И что родил? — «Тайну и в такой ситуации хватает сил шутить» – думает Сарават и печатает в его же стиле. — Узнаю, насколько ты хорош в сексе, и посмотрим. Когда он кидался фразочками про секс, такого волнения не было. Но когда он идёт домой к Саравату, где он на данный момент один, оно слишком сильное. Он уверяет себя в том, что он парень, и ему не идёт вести себя как какая-то девственница. В прошлых отношениях активом был он, но в этих он просто не представляет Саравата в пассивной позиции. Возможно, когда-нибудь и Тайн его трахнет, но пока хочется ощутить Саравата в себе. Отдаться ему. Не только душой, но и телом. Душу он ему отдал ещё в столовой. Дверь ему открывает Сарават. Растрепанные волосы, съехавшие на нос очки, коричневая маячная блуза и чёрные штаны. Кажется, он в пижаме. — Тебе следует принять душ, — вступает он на порог, решив не дожидаться приглашения. Он оглядывает квартиру. Чёрный кожаный диван, телевизор на стене, аквариум у стены, шкаф с какими-то рамками и белая кошка в углу комнаты. Это гостиная, как он понял. — Тут мрачно, — кидает он, усмехаясь и поворачиваясь к Саравату. — Твою комнату напоминает, — усмехается тот в ответ и отходит от стены. — Я в душ, — беря полотенце с дивана, говорит он. — Пробуду там где-то пятнадцать минут. — Не мог до моего прихода? — возмущается Типакорн. — Я как раз в ванную шёл, когда ты постучался. Кто ж знал, что ты так рано придёшь, — улыбается напоследок и скрывается в другой комнате. И делай после этого людям сюрприз. Он подходит к тем фотографиям в рамках, замечая себя и Саравата в одной из них. В тот день у Гунтитанона была камера, и они сфотографировались пару раз. На глаза Типакорна наворачиваются слёзы. Он смотрит на фотографию минуту и смахивает слезу с щеки. Продолжает смотреть и замечает себя в ещё одной рамке. Снимок сделан в кинотеатре. Он и не заметил тогда, что Сарават его сфоткал. С тех пор, как Сарават стал к нему так внимателен.. Нет. С тех пор, как Сарават в него влюбился, Тайн ощутил настоящую радость. Все эти искренние слова поддержки, желание радовать его – да и всё, что касается Гунтитанона, сделало его безумно счастливым. Ему даже страшно когда-то проснуться и понять, что всё это было сном. Он незамедлительно кинулся бы в окно, если бы так произошло. — Что делаешь? — слышит он голос позади себя и быстро убирает заново скатившиеся слёзы. — Я знаю, что ты плакал, — между прочем говорит он. — Ты быстро, — игнорирует Тайн последнее предложение и направляется в его сторону. — Вообще-то нет, но я старался, — улыбается тот, идя на встречу. — Купил смазку и презервативы? — спрашивает Тайн, когда они оказываются лицом к лицу. — Тайн, — вдруг грубо произносит Ват. — Ты хочешь только переспать со мной? — Нет, — сразу же отвечает парень. Какой абсурд. — Просто я озадачен своими чувствами и.. — Какими? — «Скажи это, Сарават. Скажи, что я нравлюсь тебе, пожалуйста» – молит он его мысленно. — Какие гарантии того, что они взаимны? — внимательно следя за выражением лица Тайна, спрашивает он. Тот лишь вздыхает по-детски и поджимает губы, обнимая его руками за шею. — Нет их, — улыбается он мило. — Просто скажи. — Ты мне нравишься. Пиздецки. Ну вот и всё. — И ты мне. Пиздецки, — целует он его в губы. Медленно, словно в первый раз. Облизывает верхнюю и нижнюю губу поочерёдно, как будто бы пробуя их на вкус и кусает нижнюю, слизывая появившуюся капельку крови. — Прости. Это мой фетиш. — Ощущать кровь во время поцелуя? — усмехается Сарават с сорванным дыханием. — Ощущать кровь любимого человека, — и после этой фразы Саравату срывает все тормоза. Он подхватывает его за колени, после чего Тайн обхватывает его талию ногами и целует мокрые волосы. Сарават несёт его на руках в другую комнату, и по интерьеру не сложно понять, что это спальня. Тайна бросают на кровать, и Сарават нависает над ним. — В своих фантазиях я кончил тебе внутрь, и это было так замечательно, что я не купил презервативы, прости, — ухмыляется Сарават, после чего Тайн шлёпает его ладонью по плечу. — Прощаю, но только из-за того, что ты обо мне фантазировал, и я сделал клизму, — улыбается он пошло и тянется за поцелуем, обхватывая такие любимые губы своими. Металический вкус крови и шрам над верхней губой просто бьют по члену, и Тайн хватается за его одежду, стягивая быстрым движением. Он проводит рукой от ключиц по груди и цепляется за сосок, зажимая его пальцами. Твёрдый. Гунтитанон шумно вздыхает. Сарават останавливает его руками, а затем стягивает с него чёрную футболку. Он не хочет слишком сильно возбуждаться раньше времени. Затем опускается к шее и принимается целовать её. Затягивает кожу меж щёк и кусает. Он оставил засос. — Засранец, — выдыхает Тайн с улыбкой, поддаваясь ласкам Саравата. — Оставь и на мне, Тайн. Я хочу, чтобы мы принадлежали друг другу, — шепчет тот ему на ухо, и Тайн слушается его. Слишком красноречиво. Оставляет багровое пятно на карамельной коже и облизывается. — Ты с рождения принадлежишь мне, — эти слова он произнёс с глубочайшим наслаждением. — Не отрицаю. Сарават отстёгивает молнию его брюк и стягивает на половину, проводя пальцами по эрегированному органу сквозь клочок ткани. Тайн издаёт первый стон. Даже через одежду прикосновения настолько приятные (или это только с Сараватом так?). Сарават ловит этот звук и ухмыляется. Затем стягивает и трусы. Тайн издаёт ещё один стон, и приподнимаясь на локтях, смотрит на то, как рот Саравата вбирает в себя его член. Он обводит губами головку и с громким чмоком выпускает. Тайн дышит часто-часто. Мил отказывался делать ему минет (да и вообще многого не позволял), но сейчас Тайн и не жалеет. Он смотрит похотливыми глазами, ощущает всем членом теплоту чужого рта. Сарават прячет зубы и умело сосёт, помогая себе рукой. Тайн кладёт свою ладонь ему на голову и задаёт ритм, трахая его рот быстро. Сарават не против. И плевать на рвотный рефлекс, он с ловкостью его одолевает. Главное, чтобы Тайну понравилось. Тайн убирает руку с чужой головы и спешит освободиться от губ парня. — Отпусти, я сейчас.. — но Сарават сжимает ствол рукой сильнее, затем наконец убирает губы и просит: — Кончи для меня, — и вновь обхватывает его член, вбирая всю длину. Он сосёт ещё сильнее, упористо, будто хочет выпить оттуда всё содержимое. Отсос слишком быстрый, и спустя пару движений в рот Саравата брызгает немного солёная жидкость. Он быстро сглатывает её, не ощущая никакой мерзости, и продолжает сосать. У Тайна перед глазами бьёт белым светом, а по телу проходит приятная дрожь. Пальцы на ногах сжимаются, а вены в теле будто дрожат. Именно из-за этого чувства он обожает секс. Оргазм. К счастью, кончить можно и от дрочки. — Блядь, Сарават, мой член не чупа-чупс! — стонет Тайн, извиваясь. Руки его сжимают простынь кровати, оргазм слишком яркий. — Он вкуснее, — поднимаясь к его лицу и смотря прямо в глаза, произносит он, целуя в губы. Тайн чувствует вкус собственной спермы, и только сейчас догоняет, что Ват её проглотил. Он становится таким мягким внутри от той нежности, которую испытывает к этому парню. Кто ж знал, что после появления Саравата в его жизни он станет таким счастливым? Раньше для счастья были необходимы наркотики и сигареты, теперь же Сарават Гунтитанон. — Я растяну себя, где смазка? — спрашивает Типакорн, стягивая низ с себя полностью. — Можно я это сделаю? — робко спрашивает Гунтитанон, надеясь услышать положительный ответ. — Тебе разве не противно? — с удивлением спрашивает Типакорн, на что тут же получает отрицательное качание головой. — Ладно, это звучит даже лучше. Сарават берёт из-под подушки лубрикант и выдавливает гель себе на пальцы, приставляя их к пульсирующей дырочке. — Насколько давно не было секса? — хочет Сарават уточнить. — Давно. Последний секс был три года назад, — смотрит Тайн на его руку. — У тебя отличная выдержка. — Не занимаюсь сексом с кем попало. Это слишком интимное занятие, — делится он своим мнением. — А у тебя? — Был неделю назад, — Тайн чувствует, как в него медленно вкалывают ревность. — Я не могу прожить без секса, прости. Но с нашего знакомства я представляю только тебя на месте тех, с кем им занимаюсь, — спешит Ват его успокоить. — Не обнадёживает, — недоверчиво произносит Типакорн. В него входит один палец. Довольно некомфортно. — Как туго, — усмехается Сарават, начиная толкаться пальцем глубже. — Давай я-я встану на четвереньки, — просит он, и Сарават вытаскивает палец, позволяя Тайну двигаться. Теперь же он проталкивает в проход два пальца и медленно начинает двигать ими, боясь причинить боль. Постепенно он ускоряет ритм, и уже в скором времени тело Тайна вздрагивает, а голос срывается в стоне. — Нашёл! — улыбается Сарават так, словно он выиграл в лотерее, продолжая двигать в том же направлении. Он наклоняется к спине Тайна и оставляет на ней поцелуи. Уж слишком он влюблён в этого парня. Сарават целует Тайна в губы. Нежно. Так, как никогда не целовал ранее. Он в принципе вообще не целовался ни с кем. Для Типакорна секс интимный, а для Саравата поцелуй. Сарават проталкивает третий палец, и заходить становиться легче. Смазка уже хлюпает, а Сарават-младший смирно стоит по стойке. Ему жизненно необходимо сунуть свой член во что-то. Он осматривает Типакорна. Засосы по шее и спине, растрёпанные волосы, покрасневшая и вспотевшая кожа. Это просто идеально. Лучше всяких фантазий. — Трахни меня уже, — бессильно просит Тайн севшим голосом, и кто Сарават такой, чтобы не выполнить его просьбу? Он вытаскивает пальцы и смазывает гелем свой орган, в следующие несколько секунд медленно погружаясь в тело младшего. Тайн всхлипывает. Но уже поздно. Сарават сразу же вдалбливается в бедное (не думаю, что бедное, хм) тело грубыми толчками, прижимая к себе спиной возлюбленного. — Тайн, я так тебя люблю.. — шепчет он, не переставая трахать его. Эти слова немного смягчают боль и дискомфорт, из-за чего Типакорн тоже подключается к траху. Он вплотную прижимается задницей к его бёдрам, и Сарават сразу же понимает. Он не выходя из него толкается без остановки, дотрагивается до простаты, доводит Типакорна до исступления. Это просто умопомрачительно. Сарават берёт в руки член Тайна и надрачивает, желая, чтобы их конец совпал со временем. Тело Типакорна дрожит, у него уже не осталось никаких сил. Сарават кончает, неосознанно скручивая член Тайна в своей руке. Тайн вскрикивает. Гунтитанон чувствует, как что-то тёплое течёт по его пальцам, и не сложно догадаться, что это именно. Он облизывает сперму со своих пальцев и удовлетворительно улыбается. Это официально лучший секс в его жизни. — Надо в душ, — бормочет Тайн и предпринимает попытку встать с постели, но сразу же кричит от боли, опадая на место. — Сарават, дьявол тебя еби! — Когда-нибудь, мой дьявол, и ты меня так трахнешь в отместку, — улыбается он как Чеширский кот, притягивая Типакорна в свои объятия. — Три года назад я в первый раз влюбился, — вдруг говорит Тайн. Сарават вздрагивает. Он так хотел расспросить об этом Тайна, но ему казались эти расспросы слишком неуместными. И вот, наконец, он об этом узнает. — Я был счастлив. Весь мой мир крутился возле этого человека. Но он ценил лишь мои деньги, — останавливается он и вздыхает. Сарават целует его в лоб, придавая уверенности и успокаивая. — Он обокрал меня и переехал в Испанию. Смешно, правда? — усмехается он. Ничуть не смешно, Тайн Типакорн. — Я не знаю, что мне сказать. Проебался он по-крупному, во-первых, — на полном серьёзе чеканит Сарават, как слышит смех Тайна. — Ну, за то достался тебе. — Ты же понимаешь, что ты теперь мой? — всё ещё серьёзен Сарават. — Это ты мой, — косит под него Тайн, разглядывая их переплетённые пальцы. — Я этого и не отрицал! Но ты тоже – мой! — бьёт он кулаком по постели, наверняка, даже не замечая за собой этого. Словно ребёнок. — А я отрицал?? — возмущению Типакорна нет предела. — Вот и хорошо, — целует Сарават его снова в лоб. — Я уволюсь с работы, — продолжает он, ставя Типакорна в ступор. — Что? Почему? — спрашивает второй. — Ну. Я же твой репетитор, а ты мой ученик. Наши отношения противоречат правилам, разве нет? Да и твой отец, к тому же, рад не будет. — Какой же ты идиот, — цокает Тайн в раздражении. — Кого вообще волнуют эти правила? Мой отец одобрил наши отношения. Понравился ты ему. Только грозил отрезать тебе яйца, если обидишь меня. — О, ещё одна причина увольняться, — смеётся Сарават. — Но, Тайн, я не хочу, чтобы вы платили мне деньги, — всё равно он за своё. — Тогда давай вместе работать где-нибудь? — предлагает Тайн. — Я изначально вёл к этому, — улыбается Сарават, поглаживая рукой голое плечо своего парня. Неважно, будет ли у Типакорна снова разбито сердце. Он выбирает жить настоящим. Лучше сделать и пожалеть, чем жалеть о не сделанном, разве нет?