падает, падает лондонский мост

      Сону удивленно хлопает глазами, легко дуя щеки, пока разглядывает Сонхуна. Он такой, о которых только в книжках и пишут. Еще немного, кажется, и светиться начнет от того, насколько красивый. Или это просто от воды на земле отражаются всполохи пожара, беснующегося снаружи, и только поэтому его медная кожа так светится сейчас. Сону только может глазеть, не отрывая глаз, пока ерошит смоляные волосы, жмурясь и вздыхая.       Сонхун держится так спокойно, даже слишком, чей мир только что утонул в объятиях пожара, и, честно, Сону не понимает. Даже он бы, если бы не старшие, подумал бы, что огонь и сюда проберется, что, на самом деле, было бы довольно глупо – здесь все такое сырое, что просто бы даже не загорелось, так что не понимает сейчас из-за чего паниковал, но Сонхун. . . Совсем другое дело. Он спокойно ходит между их небольших стеллажей, которые тут появились еще раньше Сону, разглядывая запылившиеся книги.       Он похож на принцев, про которых читал ему Хисын, тех самых, которые спасали принцесс из замков и высоких башен от драконов и прочей гадости, что мешала им быть вместе. Но вот только Сонхуна он потрогать может, а их нет. Их только сквозь страницы, надавливая пальцами, но аккуратно, чтобы чернила по бумаге не поползли, а то потом обидно и стыдно перед Джейком будет – его книги все-таки. Он наблюдает за тем, как тонкие длинные пальцы раскрывают книгу там, где уголок страницы загнут, и смущенно поджимает губы, когда видит, как чужие глаза, бегают по строкам, явно понимая все написанное.       Сону оттягивает дырку на штанах, немного завистливо, потому что тоже хочет уметь читать, но буквы не даются – оказались слишком сложными, чтобы запомнить все быстро, так что они с Хисыном пока выучили только половину. А поэтому и слова еще складывать не может – вечно чего-то не хватает, когда дело доходит до книг. Хочется попросить Сонхуна почитать, но стыдится неизвестно чего. Наверное, даже просто сидеть рядом. — Не знаешь, когда успокоится огонь? — вопрос отражается от стен туннеля, улетая эхом куда-то вглубь, и Сону даже не сразу понимает, что спрашивают у него, из-за чего только удивленно смотрит на старшего (он точно старше, это Сону отличать уже научился), чуть наклонив голову вбок. — А? Я? — он оборачивается, надеясь найти за спиной хоть кого-то, чтобы не выглядеть совсем уже глупо, но позади оказывается только привычная пустота серых туннелей и больше никого, из-за чего он даже чувствует, как у него краснеют и горят ушки от смущения.       Какой позор, боже.       Но Сонхун, кажется, совсем внимания не обращает – он только мягко улыбается, кивая и шепотом отвечая, что да, он спрашивает у Сону. Еще и извиняется, что не смотрел на него, из-за чего тот не понял, к кому он обращается. Ким может только смущенно глаза опустить, невнятно пробормотав, что не знает. И это так странно и абсурдно, наверное. Он тут сидит и смущается, когда над его головой буквально толпы людей бегут от огня, спасаясь бегством, надеясь опередить сам огонь, который перекидывается со здания на здание, окрашивая город в ало-рыжие цвета. Но ничего с собой поделать не может, когда перед ним стоит буквально самый красивый человек из всех, кого он видел, само воплощения идеала и красоты, всего прекрасного, что смогли собрать в себе детские сказки.       И как тут не смущаться?       Глубокий вдох и не менее глубокий выдох – Сону мотает головой, не поднимая глаз и бормочет, что, к сожалению, не знает. Да и никто не знает – никто к такому готов не был, а тушить такое явно будут не одни сутки. Дай боже, чтобы это не перекинулось еще и на другой берег, иначе совсем тяжко будет. И тогда уж точно вряд ли потушат.       Сону начинает бормотать что-то совсем невнятное, смущаясь и замолкая только когда видит чужое лицо перед собой, замирая и буквально запинаясь из-за чужой улыбки, стараясь вспомнить, как люди дышат. Хисын говорил, что это нормально, что такое случается, просто надо дать себе время. — Хорошо, спасибо тебе. И да, спасибо, что помог. Я думал, что умру там, — Сонхун улыбается, взяв его ладони в свои, мягко обводя костяшки, видимо, надеясь немного успокоить. К сожалению, Сону краснеет лишь сильнее, но не показывает, кивая и пожимая плечами. — Они с ума сошли. Но это неудивительно. Ведь. . . — он забывает слово, поднимая глаза вверх, надеясь, что случайный перебор слов в уме ему поможет, хоть как-нибудь. Смущается, но Сонхун не торопит, а ждет, внимательно слушая. — ведь. . . я слово забыл. . . — Какое? — Сонхун такой добрый и вежливый, что Сону хочется дотронуться до его щеки и спросить точно ли он настоящий, а не выдумка и не плод его воображения. — Ну, когда все такое. . . как наверху, вот, — бормочет, легко дуя губы и заламывая пальцы, которые все еще аккуратно держат чужие руки. — Суматоха? Ты об этом слове? — Сону часто кивает, улыбаясь и бормоча, что да, оно. А после легко мотает ногами, которые не дотягиваются до пола, в воздухе. — Такая суматоха слишком неожиданно началась. И никто не был готов. Сложно сказать из-за этого, — вновь пожимает плечами, а Сонхун лишь кивает, молчаливо соглашаясь.       А после делает то, чего Сону точно не ожидал – садится рядом, легко запрыгивая на коробку, устраиваясь рядом с ним, только поправляет лацканы пиджака и рукава рубашки, пока устраивается удобнее. — Ты нервничаешь? — Сонхун наклоняется к нему, и Сону слышит нотки беспокойства в его голосе. Но может только кивнуть, закусив губу. Просто потому что переживает за Джейка и Хисына – они убежали следить за всем вглубь туннелей. Туда, куда его еще не пускали, поэтому не переживать не может. — Хочешь, я помогу отвлечься? Сонхун притягивает к себе ноги и поворачивается к нему, убирая неаккуратно лежащие пряди за уши. — Как? — Сону смотрит на него непонимающе, но все равно разворачивается, гладя на то, как он все же свой пиджак снимает и кладет рядом с собой (Сону хочется что-нибудь подложить, потому что стыдно – тут же везде грязно), а после закатывает рукава и тихо смеется. — Моя няня в детстве так делала, чтобы отвлечь меня и перевести все внимание. Умеешь же в ладушки играть? Ким часто и удивленно моргает, но кивает, бормоча, что знает. И тогда Сонхун пододвигается чуть ближе, наклоняясь и взяв его руки в свои, мягко улыбнувшись. — Все будет в порядке, да? А теперь просто сосредоточься на мне, — и поднимает руки, делая первый хлопок, пока ждет, что Сону за ним повторит. И так, пока младший совсем не втягивается и даже не смеется тихо, бормоча тихое «спасибо». Сонхун и впрямь как принц. Только куда более реальный. Сону сам убедился.