Второе дыхание

Дни шли за днями, складываясь в недели. Пребывание в университете, приносившее неподдельное наслаждение раньше, превратилось в сплошную муку. Мы с Тиной практически перестали разговаривать. Все мои попытки завести непринужденную беседу она останавливала таким холодным взглядом, что мне просто не хватало духу попробовать снова. Мы обменивались лишь приветствиями и прощаниями, как и все остальные одногруппницы друг с другом, но больше — ничего. Мы сидели в разных концах аудитории, не смотрели друг на друга на переменах, и вообще, со стороны все выглядело так, словно мы почти незнакомы. Думаю, глупо даже пытаться описать то, какую невероятную боль это мне причиняло. Каждый ее равнодушный взгляд, ее неодобрительно поджатые губы (которые, к сожалению, я слишком хорошо помнила на вкус) каждый раз словно засаживали в мое сердце острую иглу. Я прекрасно понимала, почему она так себя ведет. И в то же время не понимала. Иногда мной овладевало безумие, и мне хотелось прямо при всех подойти к ней, встряхнуть хорошенько за плечи и спросить: «За что ты так со мной?!» Но я знала, что ни за что так не поступлю. Более того, я знала, что не осмелюсь задать этот вопрос ни наедине, ни в письменной форме. Просто я боялась, что она в ответ скажет, что я все себе напридумывала и на самом деле между нами ничего никогда не было! А ничего не говоря, я по крайней мере сохраняла ту ночь как нечто священное и не запятнанное ложью. Разумеется, я знала, что все произошедшее было правдой. Я помнила каждое прикосновение, каждый вздох, каждое движение той ночью. И как бы сейчас ни вела себя Тина, она не могла у меня этого отнять. Хотя, очевидно, хотела. Я видела по ее глазам, что она жалеет о случившемся. Что она предпочла бы никогда не делать того, что сделала, или по крайней мере забыть ту ночь навсегда. Я уверена, что она бы с радостью списала все на посторонние обстоятельства и факторы, например — на алкоголь… Но вот незадача, в тот вечер мы не выпили ни грамма. А значит, нужно было взять полную ответственность за свои действия… ну или свалить все на меня. И Тина выбрала второе. Она сделала из меня злобного совратителя и теперь на всех основаниях имела право игнорировать и избегать меня. В какие-то моменты я и сама начинала в это верить. Но потом я вспоминала, как она притянула к себе мою голову в ту ночь, как страстно ответила на мои поцелуи, и говорила себе снова и снова: нет, она тоже этого хотела. Во всяком случае, тогда. А сейчас не хочет. Что ж, это ее право. Разумеется, я ничего не рассказала ни одной живой душе, не доверилась даже лучшей подруге. Не была уверена, что она поймет меня. И что после услышанного не захочет прервать со мной дружбу. И в итоге мне приходилось переваривать и передумывать случившееся совсем одной, 24 на 7, я все думала, думала, успокаивала себя, но не могла успокоиться. Я понятия не имела, что будет дальше.