Тепло твоего сердца

Ровно к семи Марго пришла к ратуше, расположенной на набережной реки Лиммат. Отсюда открывался живописный вид на вечерний город, залитый мягким жёлтым светом старинных фонарей. Залюбовавшись им, девушка не заметила приближения своего спутника, а очнулась, как и в первую встречу, от его спокойного, слегка расслабленного голоса. — Здравствуй, Марго. — она резко обернулась, крепко сжав в руке нож. Мужчина, разумеется, заметил его, а также мелькнувший страх в её глазах. «Неужели я её так напугал? Или это всё из-за тех утренних новостей?» — догадался он, а после мягко улыбнулся, стараясь успокоить Риту. Поняв, что ей не угрожает опасность, она убрала оружие и тяжело вздохнула, как бы извиняясь. Оллард понял этот жест и, кивнув, спокойно и уверенно произнёс, пытаясь внушить то же и Марго: — Всё в порядке. Со мной ты в безопасности. — Не волнуйтесь, я могу за себя постоять. — пытаясь скрыть остатки страха, горделиво ответила девушка. Хоффман мысленно заметил: «Наверняка, но только не с этим несчастным ножичком. А вот пистолет ещё да, поможет.» — Сомневаетесь. — подметила Лебедева. — Что ж, ваше право. Возможно, я не кажусь подготовленной к самообороне, но поверьте, в нужный час я смогу. — Пытаешься убедить меня или хочешь прикрыть свою слабость? — Оллард задал вопрос, но он не показался девушке неожиданным, она сама понимала, что ему может такое показаться. Собравшись с духом, Рита честно ответила: — И то, и другое. В моей жизни уже было такое, когда приходилось защищать себя и близких мне людей. Я справилась, заплатив большую цену в виде панических атак и периодических кошмаров. Сами знаете, в критический момент организм мобилизирует все свои возможности, так и я, переборов свои страхи, иду в бой за своих. — Ты — храбрая девушка, Марго, и очень сильная. — Хоффман прикоснулся ладонью к её плечу в знак поддержки. — Жаль, что эта сила досталась тебе с трудом и болью. — В нашем мире всегда так: хочешь достичь чего-то большего, будь готов, что оно не достанется тебе просто так, придётся потрудиться. — вздохнула Лебедева, а после, улыбнулась, желая прогнать тоску, добавила: — Можно называть вас по имени? Раз уж мы так разоткровенчались. — Конечно, и можно на «ты». — мягко улыбнулся Оллард. — Пойдём в ресторан, а то ты уже замёрзла. — девушка кивнула и поплотнее запахнув пальто, приняла протянутую ей руку. Со стороны они выглядели, как обеспеченная замужняя пара, пожелавшая прогуляться по вечерней набережной и подышать свежим воздухом с реки. Он — высокий статный мужчина в дорогом пальто, с правильными мужественными чертами лица, чей наполненный неподдельным интересом взгляд обращён лишь на спутницу, а руки, бережно, но в то же время властно поддерживающие, дают понять — он никому не позволит её тронуть. Она же ему под стать: элегантная, стройная, а её красота, пусть и не была ослепительной, всё равно не оставляла равнодушным. Вдвоём они смотрелись хорошо, и немногочисленные прохожие обращали на них внимание, но пара словно этого не замечала и беседовала о своём. Когда же они подошли к ресторану, Риту охватило удивление и в то же время восторг, чем она незамедлительно решила поделиться с Оллардом: — Здесь же очень дорого! Может, выберем что-то менее пафосное? Да и места явно за месяц надо бронировать! — рассматривая внешний вид заведения, запаниковала девушка. За время, проведённое с Разумовским, она так и не привыкла посещать подобные места, поэтому и говорила так. Но Хоффман лишь покачал головой и, подав ей руку, ответил: — Владелица этого ресторана — моя давняя подруга. Она знает о нашем визите, поэтому столик для нас непременно найдётся. Веди себя спокойно и не обращай ни на кого внимания… — …ведь им по сути всё равно на нас, лишь бы оплатили счёт. — Марго закончила его мысль и усмехнулась собственному испугу. — Ну что ж, попробуем. — Вот и чудно, такой настрой мне нравится гораздо больше. Прошу. — мужчина взял Риту под руку, и вдвоём они подошли к хостес — приветливую на вид шатенку лет тридцати в строгом брючном костюме. Лебедева тут же ощутила на себе её холодный оценивающий взгляд, но не подала виду, чтобы не выдать себя. А на Олларда она посмотрела так, словно он был тут частым, а главное, желанным гостем. Поправив пиджак, хостес, на бейджике которой значилось имя Констанс, приторно-приятным голосом поприветствовала гостей: — Добро пожаловать в ресторан «Кроненхолле»! Вы бронировали столик? — Луиза должна была внести меня и мою спутницу в списки. Проверьте. — в очередной раз Марго убедилась: чего уж было не занимать Хоффману, так это спокойствия, ничто не могло его потревожить. Оно, наконец-то, постепенно стало передаваться ей, и вскоре она перестала терзать ткань на рукаве пальто. После минутной паузы в связи с тщательной проверкой Констанс удовлетворительно кивнула и открыла двери ресторана со словами: — Госпожа Мюллер ждёт вас. Приятного вечера! — Благодарю. — вежливо, но довольно-таки холодно кивнул Хоффман и вместе с Марго прошёл внутрь. Интерьер, уютный и в какой-то мере домашний, но в то же время изысканный, впечатлил девушку, а открывшаяся глазу богатая галерея с работами Пикассо и местного художника, Вилли Гуггенхайма, уроженца Цюриха, окончательно добила девичье сердце. Тем временем Оллард провёл спутницу к столику, где их радушно встретила владелица ресторана — не утратившая своей красоты и изящества взрослая женщина лет пятидесяти. Как и подобает обеспеченной деловой особе, одета она была не абы как, а в довольно строгое темно-синее платье с поясом. Завидев Хоффмана, Луиза улыбнулась и встала из-за стола, приветствуя гостей. Обнявшись, старые друзья обменялись комплиментами, а после владелица обратила внимание на стоявшую в сторонке Риту: — Прошу прощения, просто мы уже давно не виделись, вот и позабыли о приличиях. Меня зовут Луиза Мюллер. — женщина протянула девушке руку и та, пожав её, улыбнулась: — Маргарете Шнайдер. — представилась она тем именем и фамилией, что была записана в её поддельном паспорте. Так её знали и на работе, и в университете. Девушка помнила, какие огромные деньги пришлось отдать Разумовскому за её и свои документы, а также Волкова, поэтому твёрдо зазубрила, что нужно говорить. — Красивое имя, фрау Шнайдер. — кивнула Луиза и будто случайно посмотрела на безымянный палец той самой руки. Рита поняла этот взгляд. «Думает, что я — невеста Олларда. Или завидует? Надеюсь, что нет, потому что у меня не самое завидное положение, по крайней мере, на ближайшие пару лет.» — прикинула девушка, а после, вежливо улыбнувшись, ответила: — Благодарю. У вас здесь очень красиво. — Рита, как могла, перевела тему, и конечно, опытная Луиза это заметила, но, благо, она знала, что такое такт и вежливость, поэтому не стала заострять внимание на этом моменте и, коротко улыбнувшись, пригласила гостей за стол. Хоффман по-джентльменски помог женщинам устроиться, а после сел сам и подозвал официанта. Судя по его манерам и умению вести себя в обществе, Марго поняла, что её преподаватель — человек непростой, и явно из богатой семьи, а значит, если она хочет общаться с ним на равных, придётся поднапрячься, чтобы не упасть в грязь лицом. Когда все сделали заказ, воцарилось неловкое молчание, и первой его нарушила хозяйка ресторана: — Оллард, ты раньше не рассказывал мне о фрау Шнайдер. — заметила она. «Похоже, они довольно близки, раз он о многом ей рассказывает. Действительно ли Луиза ему подруга или между ними в прошлом что-то было?» — мысленно фыркнув, подумала Лебедева, при этом стараясь держаться лицо, понимая, что это было сказано не просто так, а точнее, для того, чтобы проверить её. Вот только ради чего? Неужели женская ревность? — Маргарете — моя новая студентка, поступила она совсем недавно, от того то ты её и не знаешь. — Учиться никогда не поздно. — недобро усмехнулась женщина. — Правда же? — Возможно, особенно если вы всю жизнь существовали за чей-то счёт. — Мне кажется, вы забываетесь, Марго. — холодно произнесла Луиза. — Я разговариваю с вами вежливо, а вы грубите. — Я предпочитаю правду, а не льстить в глаза, а за спиной говорить гадости. Если уж вы так ревнуете господина Хоффмана, то так и скажите. — судя по гневному лицу Мюллер, Лебедева догадалась, что попала в точку. «Что ж, пора валить, пока не рвануло. Жаль, не удалось нормально поужинать.» — вздохнула девушка и поднялась с места, заметив одобрительную усмешку Олларда, а Луиза тем временем тоже вскочила с места и, растеряв хладнокровие, плеснула водой в лицо своей обидчице. Гости, что были этому свидетелями, ахнули и зашептались, явно обсуждая происшествие. — Пошла вон из моего ресторана! Чтобы ноги твоей никогда больше не было! — рявкнула Луиза, уже никого не смущаясь. Хоффман нахмурился и, отгородив женщин, пока те не набросились друг на друга, попытался успокоить подругу. При этом его голос звучал настолько холодно и внушительно, что Рита немного испугалась; ей казалось, словно хищник пытается усыпить бдительность жертвы. — Луиза, прошу тебя, хватит. Ты портишь свою репутацию. — когда женщина, хоть через силу, но кивнула, мужчина продолжил: — Сейчас мы уйдём отсюда, а после на трезвую голову поговорим. Договорились? — Да. Уведи её. — устало ответила Мюллер, и после, наказав официантам всё убрать, покинула зал, а следом за ней ресторан молча покинули и Рита с Оллардом. Оказавшись на улице и отойдя подальше, Хоффман прикоснулся к плечу девушки и попросил её остановиться. Та, уставшая и расстроенная, повернулась к нему и сказала: — Тебе не стоит извиняться за неё. И за меня тоже. — чуть помолчав, добавила она. — Всё в порядке. Луиза никогда не отличалась хорошими манерами, да и природную вспыльчивость никто не отменял. — улыбнулся мужчина. — Но, выходит, я задела её больное место. Она ревнует тебя. — торжество мелькнуло в её голосе. — А я ещё за это и получила! — а затем нотка обиды. Хоффман снисходительно усмехнулся, как взрослый, что слушает ребёнка, и сказал: — Разгадала её, молодец. Но позволю себе заметить: Луизу достаточно легко прочесть. Уж слишком ярко выражает эмоции, особенно злость. Хотя она в бизнесе уже много лет, эта её особенность порой вырывается наружу. А вот попробуй прочесть меня. — мимо пролетел порыв холодного ветра, заставив девушку поёжиться. Или это от его взгляда: проницательного, изучающего, словно пытающегося забраться ей в голову, оттого и пугающего? На секунду Рите почудилось, что её преподаватель похож на хищника, а точнее, на леопарда, прославившегося умением бесшумно подкрадываться к своей жертве. Но откуда у неё возникла такая мысль, девушка так и не поняла, потому что после Оллард, как обычно, чарующе улыбнулся, и тьма исчезла из его глаз. — Всё нормально? Ты словно зависла, уж извини за грубость. — Да, всё хорошо. Просто сложный день выдался. — нервный смешок вырвался с уст. — Согласен, и за это должен попросить прощения. Я ведь повёл тебя в этот ресторан. — мужчина опустил голову, рассчитывая на сочувствие со стороны спутницы, и оно последовало. Рита дотронулась ладонью до его плеча, заставляя посмотреть на себя, а затем последовал её голос, немного усталый, но всё же ободряющий: — Это не твоя вина. Не ты же начал наш с Луизой спор, поэтому не волнуйся. — Спасибо, Марго. Хотел ещё спросить, у тебя завтра есть пары? — Да, с девяти утра. Но я бы не прочь ещё прогуляться. — заверила его девушка. Ей не хотелось идти в отель и снова общаться с Птицей, ведь, как только она уехала, он перестал выпускать Серёжу, и о его состоянии Рита знала лишь со слов альтер-эго. Хоть Лебедева и простила Птицу (в который раз уже?), неприятный осадок остался, и пока ей не хотелось слушать его. Поэтому она откинула мысли о Разумовском и погрузилась в беседу с преподавателем.

Спустя месяц

Общение с Оллардом постепенно затягивало Риту, этого нельзя было не признать. Вечерние прогулки после пар стали привычкой, а культурные разговоры — необходимостью. Серёже и Птице девушка врала, что общение с ним давно прекратила и сейчас занята только учёбой. Ей было тяжко и стыдно, сердцем она понимала, что поступает неправильно по отношению к ним, но разум утверждал, что ничего страшного она не совершает, и это лишь дружба, не более. Остальные студенты в то же время замечали, как их преподаватель смотрит на девушку, его взгляд был полон уважения и интереса, о влюблённости речи не шло. Они много времени проводили вместе: гуляли по городу, посещали музеи и картинные галереи, дискутировали по темам искусства, психологии, науки. На личные темы пока не переходили, оба чувствовали, что ещё рановато, но понимали: когда-то придётся, раз уж их общение становится всё теснее. Тем временем убийства девушек на улицах Цюриха продолжались, и со дня обнаружения девушки возле собора Святого Петра была найдена ещё одна жертва. У первой и второй были общие черты: женщины от 20 до 35 лет, с каштановыми волосами и зелёными глазами, но при этом разной комплекции, роста, рода занятий. Обе были задушены, но при этом не изнасилованы, поэтому полиция отвергла сексуальный мотив убийств. Вскоре всем стало понятно, что в Цюрихе объявился маньяк, чего в цивилизованном европейском городе давно не случалось. Пресс-служба полицейского управления старалась не допускать утечек информации, дабы у населения не наступила паника, но всё равно порой в газетах и интернете мелькали статьи с теориями насчёт убийцы. К тому времени Рита уже прошла полкурса, и буквально через неделю ей предстояло сдавать экзамены по первой половине. Оллард помогал ей готовиться, и порой в мыслях девушки проскальзывала мысль о его не то что симпатии, а уже практически влюблённости. Просто зачем тогда проводить с ней столько времени, тратить его на неё? И однажды, за день до начала сессии, она всё-таки не выдержала и спросила об этом напрямую, при этом ей хотелось прояснить их отношения и хотя бы сейчас установить границы, раз уж не получилось сделать этого сразу. Мужчина нахмурился и, взяв Лебедеву за руки, посмотрел ей в глаза. «Снова этот взгляд… Да сколько можно?! Что он со мной делает? Хватит!» — ругала себя девушка, а затем услышала его голос: — Марго, я делаю всё это, потому что ты мне небезразлична, как и твоя судьба. С первого дня учёбы я увидел твой потенциал, и тогда же понял: ты сможешь стать первоклассным специалистом, нужно лишь поддержать. А после нашего общения я лишь убедился в своей правоте. — чуть сильнее сжав девичьи ладони, Оллард добавил: — Но ты ведь не просто так завела такой разговор. Тебя мучает недосказанность. — Да. Дело в том, что у меня есть парень, и я его очень люблю. А сейчас, когда мы общаемся, мне кажется, я его предаю, поэтому нам надо установить сугубо деловые отношения, иначе это может далеко зайти. Прости. — Хорошо, что ты сказала это сейчас. — немного вымученно улыбнулся мужчина, а после, словно желая сбежать, посмотрел на часы и добавил: — Мне пора идти, дела ведь не ждут. — Оллард, подожди! — поняла Рита и попыталась объясниться, чтобы не обидеть, но он остановил её и поспешно ушёл. Девушка выбежала из кафе, но в вечерних сумерках не смогла разглядеть своего преподавателя. *** Анна Бинош лишь недавно переехала в Цюрих к своему молодому человеку, но уже успела полюбить город всей творческой душой. Одно смущало её: лишний вес, вообще он был не слишком большим, но всё равно раздражал женщину: летом стесняешься надеть платья и юбки, потеешь, а зимой жарко из-за многослойной одежды. Анне это порядком надоело, поэтому было принято решение бегать, но лучше вечером, иначе кто-нибудь увидит и засмеёт. Но, попробовав бег один раз, женщина поняла, что ненавидит себя за то, что начинает задыхаться, пробежав всего сотню метров. К тому же, она не могла терпеть недоумённые взгляды прохожих, ей казалось, что она выглядит в их глазах нелепой жирной коровой, у которой всё трясётся. Да и Анна сама нередко подмечала, что так же смотрит на других тучных людей, занимающихся спортом. Поэтому она приняла второе решение: бегать в безлюдном парке ближе к вечеру, когда там практически никого нет. В тот вечер женщина снова пошла на пробежку. Предстоял небольшой подъём, она стиснула зубы и побежала короткими шагами, а если уж быть честными, то пошла пешком. Шаг за шагом — вперёд, к цели! Внезапно Анна услышала хруст гравия позади и ощутила, как спина выпрямилась, а сердце застучало чаще. Те же шаги, что она слышала за пару дней до этого. В прошлый раз Бинош обернулась и увидела чёрный спортивный костюм и чёрный капюшон, будто позади неё бежал спортсмен. Только вот в честь чего ему бежать так же медленно? Конечно, она не могла уверенно сказать, что человек был тот же самый, но шаги казались знакомыми. Оставалось подняться совсем чуть-чуть, а дальше станет легче, и Анна побежит домой, к парню, под его надёжное крыло. Тем временем шаги приближались. И в этот момент женщина осознала, что сейчас пустынный тёмный парк — самое опасное место. Каким местом она вообще думала, выбирая такое время для пробежки? Будь проклята её стеснительность! Тело двигалось слишком медленно, мышцы ног отчаянно болели, лёгким становилось мало воздуха, и Анна знала, что ещё немного, и она не сможет толком двигаться. Мозг пытался побороть страх, внушая, что она не похожа на типичную жертву изнасилования. Страх гнал её наверх, она наконец-то взобралась на холм, откуда увидела дома. С гаража одного из коттеджей выезжала машина. Она могла бы успеть, между ними было всего то сто метров, но чёртова трава после недавнего дождя скользила под кроссовками, и Анна едва держалась на ногах. Женщина уже не слышала звука шагов за спиной, лишь собственное громкое тяжёлое дыхание. Авто задом выехало на дорогу, раздался скрежет коробки передач, когда водитель переключился с заднего хода. Анна Бинош была совсем рядом со своим спасением, она неслась вниз, и сейчас лишний вес помогал ей. А вот ноги переставали слушаться, из-за этого она споткнулась, падая вперёд, на дорогу, к свету. Женщина больно ударилась животом и поехала вниз, а после лежала неподвижно, ощущая во рту горький привкус пыли. Через несколько секунд она ощутила боль — кто-то потянул её за волосы наверх, и затем холодное лезвие, блеснувшее в свете уличных фонарей. Говорят, что страх придаёт сил бороться, у Анны же их отняли. Мысль о стали. что будет резать её тело, превратила женщину в безвольную тряпку. — Отпустите, прошу! Что я вам сделала?! — дрожащим голосом прошептала она. Ухо обдало тёплым дыханием, и оно услышало голос, бархатный и приятный: — Ты слишком похожа на неё. Её глаза, волосы… Напоминаешь мне прошлое, где была она. — лезвие ужалило нежную кожу горла, и Анна зажмурилась от острой боли. — А я ненавидел её. — в этот момент женщина поняла одну простую, но ужасную вещь: ей конец. Закрытый судебный процесс, без судей и присяжных, а затем казнь, где есть лишь она и палач. — Прощай. — голос изменился, теперь он был холодным и безжалостным. Сильные мужские руки развернули её к себе, и Анна увидела его глаза, они были похожи на бездну: мрачную и затягивающую, словно болото. А затем жгучая, невыносимая боль пронзила мозг. Последнее, что видела женщина перед смертью — его руки в чёрных перчатках, вытирающие нож от крови. Спустя минуту снова стало тихо, даже слишком. *** Когда я проснулся сегодня утром, понял, что сегодня снова побывал там. Во сне всегда так бывает: я стою, сверху вниз глядя на неё, лежащую на земле, а когда поворачиваю голову, то она уже стоит и издалека смотрит на меня, так печально, словно только что поняла, какой я на самом деле, увидела, что я не тот, кого она желала иметь рядом с собой. После вкусно позавтракал, включив новости. Ведущий вещал, что «тело женщины с перерезанным горлом было найдено в Ирхел неподалёку от жилой зоны. Также на месте была найдена записка:

«Скоро я уйду, но помни, чему я научил тебя. Ищи хорошо, будь внимательна. Ты ведь умная девочка, М?»

Надеюсь, ты поймёшь, что нужно делать, ведь верю: ты не дашь мне скучать, в отличие от этих безмозглых полицаев. Хотя, возможно они скоро начнут работать и перестать играть, как в случаях с Руби и Катериной. Всё же третья жертва, довольно много для мирного Цюриха. Жду не дождусь их выводов, ведь я уже приметил новую жертву.