Глава вторая

      - Лап, что-то болит? - хрипло спросил Какаши, прислоняясь плечом к косяку. Фигурка Итачи на фоне большого окна на кухне казалась еще хрупче, чем была на самом деле. Часы показывали без четырех минут пять, на улице уже было довольно светло.       - Ты не спишь? - ровно отозвался Итачи, чуть поворачивая голову. Рассветное солнце четко высветило его профиль на фоне еще желтоватого неба. Альфа отлепился от косяка и прошлепал босыми ногами к нему, крепко обхватывая сзади и опуская подбородок на теплое плечо, с которого сползал край его, Какаши, футболки.       - Лапа, просто скажи мне, что не так, - попросил он, прислоняясь носом к бледному уху и складывая ладони на плоском омежьем животе.       - Я вчера разговаривал с мамой. Она опять расспрашивала про меня.       - Почему не хочешь с ней поговорить? - Какаши ненавязчиво коснулся губами тонкой выступающей венки на шее над самой меткой. Итачи потерся затылком о его плечо, откидывая голову назад и тяжело выдыхая. Пояснил:       - Я не хочу, чтобы она ругалась с отцом из-за меня. А она будет. Я уже и так достаточно подпортил ей с Саске нервы...       - Тем не менее, с братом ты встретиться согласился. И даже в подробностях все ему объяснил, - шепнул Какаши, выводя кончиком носа простой узор на чужой открытой коже. Итачи пробрался пальцами под горячие ладони альфы и спрятал между ними руку.       - Саске... Другой. Он не похож на кого-то из нашей семьи. Хотя отец говорил, он копия его двоюродного деда Изуны. Не знаю, правда, или нет, Изуна хоть и жил долго, я его не помню. Кажется, он погиб в автокатастрофе, когда мне было четыре или пять. Саске реагирует иначе, чем все мои родственники. И Саске не придет в голову ругаться с отцом, он скорее промолчит и уйдет. А моя мама... Она бывает боевой, она ведь все-таки Учиха, пусть и не по крови. Мы склонны к склокам. Даже Саске вполне мог предъявить мне претензию при встрече. Я не хочу, чтобы у нее были лишние причины конфликтовать с кланом. Поэтому ей лучше просто многого не знать. Считаешь, это глупо, да?       На полу звучно зевнул Уруши. Итачи повернулся в объятьях, утыкаясь носом Какаши в грудь и тихо вздыхая.       - Твое чувство вины как всегда на высоте, лапа... - пробормотал Какаши, прижимая омегу к себе крепче. - Вечно ты кругом виноват, и никто больше...       Пусть после встречи с Саске, которая, к слову, прошла вполне удачно по Какашиному личному мнению, Итачи заметно приободрился, было понятно, что он все еще скучает по семье. Саске теперь появлялся у них дома с завидной периодичностью, но Итачи все еще мучился из-за того, что втягивает его в авантюру со всеми этими секретами. Какаши привел единственный подходящий довод - если все узнают, как Саске проводит свободное время, ребенку не дадут жизни. По той же логике (только наоборот) Итачи мучила совесть за то, что он вынужден отдалять от себя маму, которой тоже не позволят спокойно жить, если она начнет близко общаться с сыном и все вскроется. Получался замкнутый круг, и Итачи, бывало, варился в этих мыслях сутками.       Поэтому Какаши предпочитал его чем-то занимать и молчаливо ожидать, когда же его лапу, наконец, отпустит. Копаться у себя в голове просто так Итачи, конечно же, не позволял.       Идея встречи с Микото пришла в голову спонтанно - когда они пересеклись на днях с Обито, друг обмолвился, что Фугаку уезжает в командировку. Тут Какаши подумал - а почему нет? Единственным "потому что" было неизбежное смертоубийство, которым Итачи не побрезгует, если Какаши настолько сильно забьет на его мнение (не то чтобы Какаши прям совсем забивал, но все же... Ладно, он забил на мнение Итачи и сделал так, как посчитал нужным, да).       Ключ провернулся в замке в третий раз, щелкнула ручка. И всю квартиру заполнили оглушительный топот и лай собак.       - Что-то они сегодня очень рады тебя видеть, - громко заметил Какаши, выключая воду и ставя чайник закипать.       - Они рады видеть не меня, а свою еду... Какаши, забери у меня пакет, если не хочешь, чтобы эти волки закусили мной! - вскрикнул Итачи. Микото вздрогнула, едва услышав голос сына. Из коридора донесся многоголосый жалобный скулеж.       Какаши с трудом разогнал собак от входной двери, забрал пакет с едой. Уже в дверях кухни его догнал вопрос (скорее всего Итачи увидел лишнюю пару женской обуви):       - Какаши, у нас гости?       - Тебе понравится, - фыркнул альфа, мысленно надеясь, что так и будет. А умом понимая, что сидящая на кухне женщина, скорее всего, омегу шокирует.       Итачи разулся, кинул легкую кофту на крючок, стянул рюкзак и по дороге в ванную заглянул на кухню.       Микото поднялась со стула моментально, стоило только ее сыну показаться в проеме.       - Итачи...       Итачи действительно был в шоке. Секунд пять он просто смотрел на женщину, а потом ровно произнес:       - Мама, - стряхнул челку с лица, спрятал прядки за ухо. Внимательно посмотрел на женщину. - Что ты здесь делаешь?       Микото чуть повела плечами, будто пытаясь стряхнуть с себя колкий вопрос, подошла ближе к сыну, как завороженная опустила руки на его плечи, погладила по щеке.       - Я пригласил ее, - пояснил плавающему в происходящем мужу Какаши.       - Мама, а если кто-то узнает? - перехватывая ее руки и сжимая ее ладони в своих, начал Итачи. Микото покачала головой, высвобождаясь из хватки и, наконец, обнимая его за плечи.