Первое правило жизни

На улице шумно. Наверное, даже чересчур шумно. Несмотря на то, что обычно в такое время в городе тихо, сегодня людей намного больше, чем обычно. Мелькают машины, пробегают люди, что выгуливают собак или гуляют со своими детьми. Кто-то спешит на свидание, кто-то идёт со своей компанией друзей, а кто-то гуляет в одиночестве, желая насладиться собственной компанией. У каждого человека свои проблемы, мысли и чувства. Интересно, чувствует ли себя кто-нибудь так же хреново прямо сейчас, как и брюнет? Джордж чувствовал себя так тошнотворно, словно в один момент все его органы поменяли положение. Хотя, возможно, так и было? К сожалению, он не мог вспороть себя и посмотреть внутрь, чтобы убедиться, что это просто ощущение. В носу стало щипать, а руки сжали перила балкона. Если он вдруг их случайно сломает, то, возможно, Ники сможет его простить, в ином случае, он постарается выплатить ей компенсацию. Конечно, у него не хватит сил, но всё же. Всю неделю он сдерживал себя, старался не думать о том, что произошло. Он старался двигаться дальше, говоря о том, что сможет отомстить Шлатту. Он заставит этого сукиного сына переосмыслить всё, что он только сделал. Он старался делать вид, что всё прошло и внутри уже совсем не болит. Он знал, что никто не станет с ним нянчиться за то, что он помогает им. Он знал, что, вообще-то, никому до него и дела особо нет, возятся лишь потому, что жалко. Он ведь слабый мальчик, на которого без жалости в глазах не взглянешь. Так ему всегда твердили в старшей школе, а что, собственно, поменялось? Он совсем не изменился с тех времён, если, правда, немного подрос и поменял стиль одежды. Правда, из-за некоторых событий, его память значительно поменялась в некоторых моментах, так что, он даже плохо помнил то какой была его жизнь в старшем учебном заведении. Знаете ли вы это ощущение, когда ты, стоя на краю крыши, мимолётно думаешь о том, чтобы сдаться и прыгнуть вниз? Если у вас никогда не было этих мыслей, то вы действительно счастливчик. Потому что на долю секунды, — всего на долю секунды, но и этого было уже достаточно чтобы вздрогнуть, — голову Джорджа заполнила подобная мысль. Сдавленно всхлипнув, тот закинул голову, прикусив внутреннюю часть щеки и стал смотреть наверх, не желая, чтобы слёзы вновь покатились. Он не хочет быть обузой и дальше, не хочет, чтобы всё шло так и дальше. Он пришёл сюда для того, чтобы помочь. Он пришёл, чтобы изменить свою жизнь и судьбу людей. Он пришёл, потому что искренне не боялся смерти. Он сам сюда пришёл. Никто его не тянул, никто не угрожал пистолетом у головы и не умолял его присоединится. Возможно, первое время Клэй даже очень хотел избавиться от него, но сейчас он часть команды. И он пообещал положить свою жизнь на кон успеха этой миссии. И он не боится смерти, даже сейчас. Он просто чувствует себя эгоистично, по какой-то причине. Точнее, причину он знает: он продолжает себя жалеть. Он это ненавидит, но продолжает, без возможности остановиться. Не это ли эгоизм? Скрипнула дверь и он слышит сзади шаги, но не реагирует и даже не поворачивает, поджимая губы в тонкую, бледную полоску. Что сказать? В голове пустота, даже вихрь мыслей исчез, оставив после себя перекати поле. Тишина. Кажется, ни он, ни Дрим, который зашёл на балкон, не знают, как начать диалог. А стоит ли его вообще заводить сейчас? Зачем блондин пришёл? — Прости, — Джордж тихо извиняется, сам не зная за что, потому что сил говорить, почему-то, нет. Ощущение, будто он кричал целый день и голос пропал, лишь помахав несчастному ручкой на прощание. В голове всё ещё вертится то, что полиция поставила факт смерти его родителей «несчастный случай». Они этого никогда не заслуживали. Почему всё обернулось именно так? Сколько раз он уже задал этот вопрос? И кому? Самому себе или, может быть, небесам? Хотя, вероятнее всего, его там просто не слышат. Или не хотят слышать. Он просто хочет добиться ответов на свои вопросы, вот и всё. — За что ты извиняешься, Джордж? Всё в порядке. Показывать эмоции — это не плохо. Тем более, ты потерял родителей. Своих близких людей, — Клэй устало выдыхает и подходит к перилам, после чего залезает в карман и достаёт пачку сигарет с мятным привкусом. Дрим не умеет успокаивать людей, если честно, его не научили, а Джордж и не просит этого. Дэвидсон, кажется, не помнил, или просто никогда не обращал внимание на то, что блондин курит. Но сейчас его не особо интересовала тема того, что светловолосый может курить. Брюнет и сам никогда не пробовал сигареты, так что, не может сказать, насколько они дрянь по вкусу. Почему дрянь? Потому что запах у них отстой, это уж точно. — Тебе, вероятно, легко говорить. Твоя семья жива, ты, если захочешь, с ними сможешь поговорить, а я… Я так и не смогу отплатить им за то, что они сделали для меня. Они больше никогда не поздравят меня с днём рождения, не позвонят посреди ночи, потому что просто беспокоятся. Я копил им на отпуск, а теперь… — Он зарывается пальцами в свои волосы и закрывает глаза, шумно выдыхая. Джордж не понимал себя сейчас. Не понимал, почему резко начал вываливать на Клэя это всё. Почему резко сделал его виноватым в своих проблемах, если тот лишь пытался помочь ему сейчас. В глазах снова стоят слёзы и Дэвидсону приходится зажмуриться, чтобы не разрыдаться перед новым знакомым снова. Зеленоглазый медлит и ничего не отвечает, лишь зажимает сигарету меж зубов и достаёт зажигалку, поджигая конец. Знакомый привкус снова «разливается» на языке и он опирается локтями об перила балкона, беря сигарету в руки: — Мои родители тоже мертвы, — сухо и безжизненно отвечает парень даже не посмотрев на брюнета. Казалось, что его взгляд потерял любые краски сейчас. Ему была неприятна эта тема в том плане, что Дриму не хотелось вспоминать ничего из своего прошлого. Он давно это отпустил, потому что это очень больно. И оно болит до сих пор. — Что? — Кареглазый чувствует себя так, словно его ударили в живот. Стало только ещё хуже. Он ведь сейчас сказал то, что расстроило Дрима, да? Ему стоило просто промолчать. Тошнота усилилась, а парень виновато опустил голову. И когда же он научится держать язык за зубами? Почему просто не улыбнулся и не сказал «спасибо за попытку утешить»? Идиот. — Дрим, я… Но зеленоглазый не удосужился дослушать, лишь выдохнул дым и продолжил, перебив знакомого: — В нашей семье нас было четверо детей. Я, моя сестра-близнец Дриста, старшая сестра Сита и самый старший из нас, — Эксди. Наши родители были очень строгими и консервативными людьми, и у них почти никогда не хватало на нас времени, что они компенсировали дорогими подарками для нас. На самом деле, мне всегда было все равно на подарки, но отношения с родственниками у меня не складывались. Вообще не с какими, даже с моей двойняшкой. Не то, чтобы мы люто ненавидели друг друга, нет. Я очень любил свою семью и всегда старался им помочь, но, они всегда были слишком самостоятельными, — он пожал плечами и сделал затяжку. Он не спросил, хочет ли Дэвидсон выслушать его историю, но сейчас, кажется, его понесло. А Джордж даже не собирался перебивать. Это было бы некрасиво. — Во времена старшей школы я связался с плохой компанией и начал пить, а чуть позже, меня подсадили на травку и более сильные вещества, — он усмехается, слегка грустно. — Мои родители узнали об этом. Я вернулся домой поздно вечером и тогда находился под веществами. Мать кричала так громко, что я не буду удивлён, если слышали даже соседи, а отец был готов распустить руки. И тогда… на меня нахлынула злость. Я знал пароль от сейфа отца и давно стащил оттуда пистолет. Прятал под своей подушкой, а его никто так и не нашёл. Как говорится «хочешь что-то спрятать, спрячь под чужим носом», — он иронично цыкнул и поджал губы, делая мелкую паузу, словно собираясь с мыслями. — Четыре выстрела. Три в мать и один в отца. Отцу я попал ровно в голову, а вот матери было хуже: две пули в живот и одна в руку. Она умирала медленно, истекая кровью, лишь потому, что у меня дрожали руки, — Дрим покачал головой и закрыл глаза, словно пытаясь вспомнить картины прошлого. От этого его лишь начало слегка тошнить, и он стряхнул пепел с сигареты. — Я убил своих родителей и это увидела Сита. Я не знаю, почему она не вызвала полицию, не знаю, почему сама не убила меня, лишь схватила мои вещи и выкинула их на улицу. Она просто приказала мне убираться. Без денег, без еды и воды… Это было самое лучшее, что я вообще мог заслужить после такого поступка. Я помню взгляд моих дорогих сестёр и брата: этот взгляд отвращения, печали и самой настоящей ненависти. И все эти эмоции были обращены ко мне, — он сглотнул слюну, потому что в горле стало немного пересыхать. — Эксди пообещал, что если я хоть ещё раз появлюсь на пороге их дома, то он сам меня пристрелит. Я помню, как спал на улицах под дождём, захлёбываясь в слезах. Я помню всё: как винил себя, ненавидел. Я пытался убить себя, — он отодвинул горлышко водолазки, показывая неяркие, но заметные отметины на сонной артерии. — И мне было страшно и стыдно за то, что я не могу избавить этот мир от себя. Самое отвратительное было то, как меня ломало, когда я пытался бросить наркоту. Казалось, что я кошка, которую переехал трактор. Было больно, тошнило, я думал, что откинусь прямо посреди улицы. И никому не было дело до «несчастного» подростка. Он вновь делает затяжку, но на этот раз куда глубже, чем делал до этого и выпускает кольцованные клубки дыма. Джордж не знает, что сказать. Его горло пересохло, а рот не открывался, казалось, его просто склеили. Тошнота усиливалась с каждым словом оппонента рядом и темноволосому казалось, что он просто придурок, который не умеет держать рот на замке. В который раз за сегодня он называет себя так? Но Дриму, словно, и не нужны были чужие слова. Он просто продолжил: — Я вернулся спустя год. Я приехал к ним с большими деньгами, потому что начал работать. Я приехал, желая отдать им все свои деньги и извинится. Я любил их, несмотря на всё, что было между нами когда-либо. Я хотел, чтобы мы поговорили, даже если я понимал, что я совершил то, что не простит мне никто, — лицо светловолосого выражало самую настоящую боль. Несмотря на то, что прошло много времени, это всё ещё терзало его. — И мне открыл дверь незнакомый мужчина, казалось, пьяница. Я спросил у него, что случилось с той семьёй, что жила здесь. Как ты думаешь, Джордж, что он сделал? — Зелёные глаза пронзительно глянули на собеседника, а тот, чуть сжавшись под чужим взором, покачал головой, давая понять, что он без понятия. — Он лишь посмеялся над мной и ответил, мол, «ты что, парень, новости не смотришь? Старший сынок семейства не смог поделить наследство! С собственными сёстрами! Застрелил их, походил денёк-второй, а потом и себя. Это-ж каким кретином надо быть, чтобы убить свою семью, ха! Из-за денег… Ступай давай, малявка, мешаешь». Когда он захлопнул дверь, мне казалось, что земля ушла из-под ног. Сначала, в моих венах закипела кровь. Как он смел рассуждать так о моей семье? Он не знал их, не знал, какими замечательными людьми они были. А потом… Потом на меня накатило бессилие, — Дрим смотрел на сигарету, что тлела и выдохнул. — Я сел прямо под дверью и первый вопрос, который я задал себе: «почему они, а не я? Чем это заслужили именно они?». Я не мог поверить, что Эксди мог их застрелить, я знал своего брата. Он, несмотря на свою хмурость и странность, любил нас так, как не мог никто. Я знал, что если ему поставят выбор мы или деньги, то он точно выберет нас. Но, знаешь, Джордж, все мы можем ошибаться. На тот момент, если бы не Техно, я бы снова начал принимать наркотики, и, кто знает, что могло бы случиться дальше. Я связался со своим знакомым, чтобы он помог пролить свет на ту ситуацию, — парень усмехнулся, в очередной раз опуская взгляд на сигарету, что он сейчас зажал меж своих пальцев. Казалось, она сейчас была самой интересной вещью. — И, знаешь, что я услышал? То, что полиция не соврала. Мой старший брат после того, как я убил наших родителей, увлёкся алкоголем и азартными играми, а когда влез в долги, то решил, что наследство должно достаться только ему. Сёстры, конечно, говорили ему, что наследство им не нужно, и он может их забрать, но, видимо, в его голову это не хотелось усвоиться, и вышло так, как вышло, — Тот пожал плечами и покрутил головой, из-за чего послышался лёгкий хруст. — Но, видно, не выдержав чувства вины, решил лишить жизни и себя. Наследство досталось мне, как единственному и живому сыну. Но я не взял эти деньги, я просто отправил их в благотворительный фонд, а долги брата успешно закрыл. До сих пор, иногда, когда я сплю, я вижу по ночам отрывки этого прошлого. Я задыхаюсь, когда просыпаюсь, и не сразу могу осознать, что уже не сплю. Мне бы хотелось, чтобы ничего из моего прошлого не произошло. Но тогда, был бы я здесь? Боролись ли бы мы против Шлатта? И как бы обернулась моя жизнь тогда? — Клэй затушил сигарету и кинул тлеющий окурок в пепельницу. — Я жалею о многом, но одно знаю точно: я не жалею о настоящем. Если я не смог сохранить свою семью, я хочу помочь людям, которые живут здесь и сейчас. Я хочу, чтобы они жили счастливо и ни о чём не сожалели. Думаю, хотя бы так, я смогу помочь своей совести думать о том, что я не такой уж и плохой человек, — он поворачивает голову на брюнета, что всё это время молчал и выдыхает, улыбаясь. — Так что, Джордж, я знаю, что ты чувствуешь. И ты действительно молодец, что держишься. Ты намного сильнее, чем я, и я тебе завидую. Дэвидсон открывает рот и тут же его закрывает, не находя нужных слов. По щеке кареглазого скатилась слеза, а губы дрогнули. Это, признаться честно, заставило зеленоглазого застыть. Неужели, он сделал только хуже? Вот чёрт, а ведь он так старался показать кареглазому, что всё хорошо, и он не виноват в своих чувствах и эмоциях. Неужели он выбрал неправильную тактику для этого? Секунда, и Джордж обнимает светловолосого, аккуратно утыкаясь в чужую грудную клетку и сжимая руками верхнюю одежду. Он не знал, приятно ли Клэю эти объятия, но по другому не мог выразить свою поддержку. — С чего ты это взял? Я не сильный, Клэй. Ты намного сильнее. Я… Ты вытерпел столько, что даже и сложно представить, если честно. Ты лишь рассказал мне на словах свою историю, а я уже смог прочувствовать весь пиздец, что произошёл, — он бормотал, пытаясь подобрать нужные слова и надеясь, что зеленоглазый его понимает. — Я понимаю, что ты сделал то убийство ненамеренно. Даже если это и противозаконно, и я понимаю, что поддерживать тебя сейчас — не верный поступок, но я по-другому не могу. Правда не могу. Я уверен, что тебе пришлось прожить это всё, чтобы стать тем, кем ты являешься сейчас: лидером этой группы. Ты тот, кто всё создал и собрал нас здесь для того, чтобы уничтожить Шлатта. Ты действительно молодец, Дрим. Не у каждого хватит сил на такое. Я горжусь тобой, — голос брюнета дрожал и переходил почти на шёпот. Он сдерживал рыдания, прижимаясь к зеленоглазому. Джордж, почему-то, чувствовал себя сейчас как дома. Джордж, почему-то, чувствовал себя сейчас так, словно знает Клэя уже больше двадцати лет. Внутри зеленоглазого что-то кольнуло, но не болезненно. Это «что-то» было тепло-приятным, словно он выпил кружку горячего чая. Казалось, что он должен был обжечься, но ему стало лишь хорошо. Этот парнишка заставляет уже второй раз его чувствовать себя так. Он заставляет задумываться и делать то, что блондин никогда не делал раньше. Ни для кого. Это настолько странно, что пугает, но Клэй не боится. Не боится того, что может обжечься об свои странные мысли или действия, ни того, что вообще думает о чём-то странном. Руки блондина дрогнули, но он аккуратно обнял паренька, прижимая того к себе. Так, словно тот замёрзший котёнок. В нос ударил слабый запах шоколадного шампуня. Такой до жути приятно-сладкий. — Спасибо, Джордж, правда. Я рад, что ты не отвернулся от меня, после этого, — и он не лжёт, а говорит чистую правду, выдыхая. — Хотя, если бы ты захотел уйти, мне бы пришлось тебя застрелить, потому что ты слишком много знаешь, — смеётся парень, стараясь разрядить обстановку. Дэвидсон же, в ответ, бурчит что-то не совсем ясное, но после, тихо смеётся и отстраняется, утирая покрасневшие глаза. Атмосфера смягчилась, и Джордж уже не чувствовал себя как кусок дерьма. — Хэй, Дрим, как думаешь, мы сможем найти тех, кто убил моих родителей? — Чуть хрипло интересуется брюнет, а второй парень кладёт руку на его плечо, ободряюще улыбаясь. Сейчас эта улыбка казалась слишком надёжной. — Конечно, Джордж. Дейв мастер в своём деле и не оставит это так просто, так что, не переживай. А теперь, пойдём, другие нас заждались, — зеленоглазый покинул балкон первым, пока Дэвидсон ещё немного постоял, собираясь с мыслями и успокаиваясь, после чего тоже вернулся в помещение. Как раз вовремя. — Итак, — Дрим прокашлялся в кулак и чуть размял шею, — раз мы все снова здесь, то я могу сказать ещё кое-что. Как вы все знаете, через три месяца будет фестиваль. И, как мы уже решили, наш план будет происходить на нём. Прежде всего, нужно будет эвакуировать людей, чтобы не пострадали мирные. Мы говорили об этом ещё с Сапнапом и Техно, так что, единогласно пришли к этому выводу. Кара, отношения с людьми у тебя лучше всего, поэтому, я хотел бы попросить тебя об этом. Не волнуйся, мы предоставим коридор, через который можно увести людей. — Разве это не сильно опасно? Я имею в виду, Дрим, что если всё пойдёт не так, как бы нам хотелось? Не думай, я не ставлю твои планы под сомнения, но… — Но? — Джордж подаёт голос, чуть хмурясь. Все вздрагивают от неожиданности и хрипотцы в чужом голосе. Дрим смотрит на него слегка непонимающе, как и все остальные. До этого он просто молчал и то, как резко подал голос, немного напугало присутствующих. — Сидеть, как мышки и трястись от страха до конца своей жизни, находясь в розыске? Вас всё устраивает? И то, что Шлатт собирается устроить войну? И то, что нас, возможно, и так рано или поздно прихлопнут. Почему не рискнуть? Я не собираюсь просто так сидеть. Это глупо. Вы можете сидеть на месте и задавать вопрос «а что, если…» до конца своей жизни, но тогда вам не стоит надеяться на то, что Дрим в следующей раз прибежит вам на помощь. Это было до жути грубо, и Дэвидсон это понимал, но это было правдиво. — Малец прав, Кара. Мы слишком долго бездействовали, — Сэм кивает головой, хотя ему и не особо хотелось соглашаться с тем, кого он знает меньше суток. Беловолосая девушка выдыхает, словно больше не находя аргументов и кивает головой. — И что ты хочешь, чтобы мы делали дальше, Дрим? — Ники усаживается на край тумбы и опирается об неё руками. — Я хочу, чтобы ты взломала основную базу данных Шлатта так, чтобы он ничего не узнал и собирала оттуда информацию, которая может пригодится нам в будущем. Сэм, у тебя много связей в городе и за городом, поэтому мне нужно будет, чтобы ты подделал нам документы. Так будет проще светиться в городе. Маскировка — не проблема, — зеленоволосый мужчина кивнул. — Я буду заниматься организацией и разработкой нападения, Техно будет мне помогать. Сапнапа сделаем посыльным, а ты Джордж… помнишь, что говорил Сап? Насколько бы мне не хотелось впутывать тебя сюда, но… Мне нужно, чтобы мы постепенно начали распускать слухи. Тогда ты сможешь помочь Каре увести всех. Ты будешь в порядке с этим? — Я сделаю всё, что от меня требуется, — с довольной улыбкой произнёс кареглазый, аккуратно проводя рукой по своей чёлке, чтобы убрать её с лица. — Отлично, раз все поняли свои задачи, нам остаётся лишь готовится. Кара, не дашь номер Бэда? Он ведь у тебя есть. Хочу отправить Техно, — тот взъерошил свои волосы. — А, ещё. Свяжись с Алексом, я знаю, вы неплохо общаетесь. Не хочу, чтобы этот парень пострадал. — Но разве он не за Шлатта? — Ники удивлённо вскинула брови. Кажется её никто не оповещал об обратном. — Нет, милая, ты же знаешь. Он хочет помочь народу, а не президенту, — Паффи покачала головой и залезла в телефон, отправляя Клэю нужный номер. Она говорила это с лёгкой обыденностью, словно вице-президент не подписывал себе смертный приговор. — И, утёнок, пожалуйста, будь осторожен, — эти слова уже были адресованы Дриму. Кара подняла глаза на парня и ласково улыбнулась. — Я буду, не волнуйся, Кара. Тогда, надеюсь на вас, ребята. Пойдём, Джордж, — он кивнул и, вскоре, они покинули квартиру девушки. *** Часы, что висели на стене, надоедливо тикали. Дэйв слушал этот звук не так долго, но ему это уже надоело и хотелось разбить назойливый предмет об что-нибудь. Но, в дань уважения ещё к двум людям, что сидели в этой комнате, он не стал этого делать. Техно сидит на кресле и попивает кофе, которое ему «любезно» принесли, надеясь, что там нет яда, пока в него устремлены два пристальных взгляда. Один со стороны главы компании, — Скеппи, а второй сбоку, от его секретаря и по совместительству супруга, — Бэда. Если первый был счастлив видеть старого приятеля, который давно не появлялся в этом городе, то второй смотрел с явной неприязнью. Почему? Что же, у всех есть старые секреты и истории, о которых не всем известны. — Ну? И зачем же ты пожаловал, Техноблэйд? Тебя давненько не было в Бостоне, — мужчина закидывает ногу на ногу и упирается локтями об поверхность письменного стола. Время идёт, а поза молодого человека за столом — не меняется. Это достаточно иронично, как успел подметить Блэйд. — Я приехал для того, чтобы поговорить насчёт твоей компании и работников. Неужели ты против? — Мужчина безразлично пожимает плечами, допивая свой кофе и отставляет пустую чашку на тумбочку рядом. Ему не нравилась эта проскальзывающая ирония в голосе старого друга, потому что, обычно, это означает то, что будет много ненужного текста. А ему нужно строго и по делу. — Неужели Дрим наконец хочет заключить с нами договор? Почему же он не приехал лично? — Зак довольно усмехается, прикрывая тёмные очи. Ему действительно хочется такой исход событий, ведь Дрим — увлекательный и способный человек, точно такой же, как и Техно. — Нет, мы не хотим заключить с вами договор, Скеппи. И ты сам прекрасно знаешь, почему Дрим не может сюда приехать. В любом случае, ты снова отодвигаешь меня от темы разговора, приятель, — розововласый чуть хмурится, поправляя на себе верхнюю одежду. — Вернёмся к первоначальной теме. У меня появилась информация, что двое твоих работников были причастны к убийству родителей моего знакомого. Ничего об этом не знаешь? Спрашиваю из старой дружбы. — Мужчина вскидывает бровь теперь уже не сводя взгляд со знакомого. Бэд тихо цыкнул и нервно дёрнул ногой. Ему было необязательно присутствовать при этом разговоре, но он выявил огромное желание тут сидеть. Он не доверял Блэйду, именно поэтому не мог оставить его один на один со своим мужем. Наконец, черноволосый подал голос, вмешиваясь в разговор этих двоих: — А ты, Техно, уверен, что сможешь взять ответственность за свои слова сейчас? Ведь если это просто клевета, мы не будем закрывать на это глаза. Несмотря на то, что ты хороший друг Скеппи, я не потерплю оскорблений с твоей стороны и стороны твоих дружков, — процедил сквозь зубы парень. Конечно, у него и Бэда были свои счета и былая неприязнь, если честно, осталась. — Милый, пожалуйста, — Бэд осекается и замолкает, словно послушная собака, а Скеппи выдыхает и берёт флягу с коньяком. Бэд знает, что не стоит злить мужа, а Зак знает, что не хочет ссоры при посторонних. Вот они и находят молчаливый «компромисс». — Мне нужно точное время, приятель, я не умею читать мысли. Скажешь — и я попытаюсь вспомнить, брал ли кто отпуск или увольнялся в это время. Ты ведь не думаешь, что я предатель, верно? Я многим обязан Дриму, даже своей жизнью, и против него не пойду. Поэтому, постарайся отбросить эти мысли. Ну, или, если хочешь, то ударь меня, может полегчает, — тот сделал большой глоток, утирая губы ладонью. — Хочешь? — Тот кивнул на флягу. — Нет, спасибо, — мужчина качнул головой. — Время? Чуть больше недели назад, в 16:45, на южной улице Бостона произошло убийство. Были замечены двое работников, что носили форму твоей фирмы, — Бэд мелко вздрогнул. — Предполагаем, что их наняли за крупную сумму, чтобы те совершили убийство. — Чуть больше недели говоришь? — Мужчина хмыкнул и задумался, откинувшись на спинку стула. — Было такое. Чуть больше недели назад двое парней, кажется, братья, попросили у меня резкий отпуск по семейным обстоятельствам. Конечно же я, щедрая душа и лучший босс, отпустил их. Кто-же знал, что они не к мамочке в город поедут, а убивать. Интересно. Кому же твой дружок насолил, что таким поплатился? Не каждый день слышишь о том, что у твоих друзей убивают родителей. — А как ты думаешь, гений? Точно тому же, кому и я, — нашему правительству, Скеппи, — Техно выдыхает. — Где я могу найти тех ребят? Адрес? Номер телефона? Семья, друзья? — В гробу, приятель. Их всех, в том числе и их семью, можешь найти именно там, — Зак маниакально усмехнулся, а Техно даже не дёрнулся. Скеппи не изменился, он привык быть жестоким: убивать за малейшую провинность не только виноватого, но и тех, кто ему близки, даже если они и невинны. Этим он всегда был «выше» Дэйва. — Я избавился от них и их семьи пару суток назад. Они крали у меня деньги и важную информацию, разбалтывали своей семье все секреты и пировали за мой счёт. Не оставлять же мне их в живых? Считай, что я сделал всю грязную работу за тебя, — черноволосый усмехнулся, а лицо Дейва недовольно скривилось. — Как я могу проверить твои слова? — Техно помрачнел. Он просто проверял, хотя знал, что всё, что сказал второй мужчина — вполне вероятно. Это ведь Скеппи. Просто Скеппи. — Можешь пробить или не верить, твоё дело, — тот пожал плечами, выдыхая. — Но, может, скажешь мне хоть спасибо за то, что я, ничего не зная, помог тебе «отомстить»? — Черноволосый важно улыбнулся, а Техно закатил глаза. — Уж спасибо, что избавил меня от участи марать руки, дружище. Прямо очень удружил, — от Блэйда прямо лился сарказм и Заку это не нравилось, но он ничего не сказал, лишь скорчил недовольную гримасу. Попытаться услышать искреннюю похвалу от мужчины с розовыми волосами — пустая трата времени. — Впрочем, тогда меня здесь ничего не держит, и я могу вернуться домой. Только зря время потратил, придя сюда, вот честное слово. Знал бы, не совался бы сюда. — он цыкает и поднимается с места, поправляя свои волосы. — Обижаешь, друг, но… Не будь таким занудой, Дэйв. Мы были рады тебя видеть, правда. В конце концов, после того, как ты ограбил отца Ханны, я думал, что живым тебя больше не увижу. Нет, не думай, я не сомневался в тебе не на секунды, ты живучая тварь, которая пережила три пули в животе, но всё же, — тот рассмеялся, отпивая ещё алкоголя. — Но… Как я вижу, ты стоишь передо мной. Почти целый. А я, вроде бы, ещё не ловлю галлюцинации, так что, всё просто замечательно. Честно, если бы ты не был человеком Клэя, я бы забрал тебя работать к себе. Нам такие люди всегда нужны, ты знаешь. — Приму за комплимент слышать такое от тебя, — с сарказмом произносит мужчина и складывает руки на уровне грудной клетки. — Не хочешь уйти от него? Я буду тебе хорошо платить, и ты будешь в вечной безопасности, — он улыбнулся и развёл руки в стороны, словно приглашая того с распростёртыми объятиями. Деррилу такое предложение не понравилось, поэтому, он недовольно скривился. — Спасибо за предложение, но, нет. Меня и там всё устраивает, — Дэйв покачал головой. — Может, тогда, задержишься? Я обеспечу тебе хорошее проживание, тем более, я прикупил хороший коньяк, можем выпить как-нибудь, — тот, печально выдыхая, складывает руки в замочек, кладя их на свои колени. — Зак! — Бэд подскакивает с места явно пытаясь выразить своё недовольство, ведь понимал, что его намёков просто не замечали или не хотели замечать. — Мы не можем оставить ЕГО здесь, и ты знаешь почему! Нет, ты прости конечно, но… Но мало того, что наши конкуренты и так сквернословят о нас, если мы ещё и его приютим, то тогда нашей репутации точно конец! Ты знаешь кто он и чем занимался до того, как стал «приятелем» Дрима. Это будет недопустимо, это будет… — Деррил, — он осёк супруга, хмуро глянув на того, — я прекрасно знаю, кем являлся и является Дэйв. И ты знаешь, что мы работали вместе. Я точно такой же, как и он, но ты здесь. Со мной. Так что имей совесть, не груби нашему гостю, я просто проявляю вежливость. Что с тобой сегодня? Ты сегодня слишком уж нервный, тебе стоит больше отдыхать, а не работать. — Нет, прости, Скеппи, мне действительно стоит уже возвращаться. Как-нибудь в другой раз, договорились? Осталось всего три месяца до того, как наш план придёт в силу, и если я не вернусь сейчас, то тогда мы точно ничего не успеем и всё просто пойдёт коту под хвост. И, ну, тогда, боюсь, мы уже точно никогда не увидимся, — Техно усмехнулся. — Жаль. Тогда, передавай Дриму привет и скажи, что я обязательно приеду, чтобы поглазеть на это замечательное шоу, — черноволосый махнул Блэйду на прощание, после чего, тот покинул кабинет и направился на улицу. Что-же, осталось найти автомобиль и можно сваливать отсюда к чёртовой матери. *** Ожидание, — сволочь. И Вил подметил эту мысль в очередной раз, пока ждал. Нет, он не просто ждал. Он был почти голодным волком, который поджидал свою жертву, но не для того, чтобы убить, а для того, чтобы расставить все точки над буквой «и». Вилбур нервно ходит по коридору из стороны в сторону. Он точно знает, кто скоро придёт и точно знает, что ему пора прекратить весь этот спектакль. Слышатся шажки, и он поднимает голову. Эти шаги он узнает всегда: прожив с этим человеком столько лет, невозможно не выучить звук его шагов. Навстречу ему, стыдливо опустив голову и перебирая руками край своего свитера, шагал Туббо. Вильям знал, что тогда, когда его и Томми схватили, это был отвлекающий манёвр мальчишки и президента, чтобы отвести подозрение группировки от одного из младших, хотя никто его и не подозревал, ведь он просто ребёнок. Он ещё тогда спросил у Туббо, почему он решился на такое, но младший ничего не ответил. Просто ушёл от ответа. Вил подлетает к «младшему брату» и хватает его за плечи. Несильно, сжимает их слегка, стараясь не причинить тому никакой боли. — Почему ты снова пришёл, Тоби?! Почему ты снова здесь?! — Его голос срывается на истеричный вскрик. Он правда не понимал. — Я ведь сказал тебе больше не приходить сюда! Какого чёрта ты меня не слушаешь? Какого чёрта, Тобс? — Вилбур аккуратно трясёт того за плечи. Он не мог напрямую сказать ребятам, что Туббо и есть тот самый «шпион», лишь только намекать, но сейчас всё заходило слишком далеко. Далеко настолько, что теперь на мушке у Шлатта и его собственный ребёнок. — Что такого тебе пообещал этот старый козёл, что ты продолжаешь предавать Томми и себя? — Не называй так моего отца! — Он хотел прикрикнуть, но у мальчишки, наоборот, получилось слишком неуверенно: голос стал тише, а столь уверенные слова были похожи на жалкое оправдание своей глупости. Вил лишь вздрогнул, но после, разозлился сильнее. Знал ли он о том, что Шлатт биологический отец Тоби? Знал. Знал ровно настолько же, насколько это знал и Фил. Они придумали историю, что взяли того ребёнком из детского дома. Шлатт сам пришёл к ним домой и отдал этого ребёнка в коробке, назвав его «ошибкой». Фил, будучи тем, кто не мог оставить ребёнка на улице, забрал его и назвал своим сыном. У Томми появился старший брат, а у Вилбура ещё одна забота, которую он жутко полюбил. Так как Туббо сейчас мог называть «это» своим отцом? — Он не твой отец, Тоби. Он бросил тебя, выкинул на улицу. Твой отец Фил, он тот, кто растил тебя и любил! Он положил свою жизнь, чтобы вырастить тебя и Томми, он обожал тебя! Он всегда старался подарить тебе самую лучшую жизнь. Разве ты забыл? — Голос Вильяма стал громче, хотя он из-за всех сил старался не кричать. — Он мёртв, Вил! Мёртв, слышишь! Прекрати говорить о нём так, словно он до сих пор жив! — Голос младшего дрогнул, а брюнет осёкся. — А ты должен был заменить его и где ты сейчас? Где? Тоже здесь! Сбежал сюда, позабыв о том, что пообещал отцу… Да даже Техно, став нам приёмным отцом, заботился о нас лучше, когда мы находились в таких условиях! Не тебя меня учить, понимаешь? — Туббо медленно закипал, но прикусил губу изнутри. — Ты прав, не мне тебя учить, Тоби, но подумай о Томе. Если ты не хочешь слушать меня, просто вспомни его. Ты ему как брат, Тоби. Он цепляется за тебя, старается быть похожим на тебя. Ты для него — лидер номер один сейчас. Он безумно любит тебя и готов умереть за тебя. Он готов простить тебе твою любую оплошность, какой бы плохой она не была. Так почему ты продолжаешь рассказывать всё Шлатту? Что, чёрт возьми, происходит? Я снова задаю тебе этот вопрос и на этот раз, я ХОЧУ услышать на него ответ. В прошлый раз ты сбежал, но на этот раз у тебя этого не выйдет. — Вилбур тоже был на нервах, казалось, ещё немного, и он просто начнёт кричать на младшего. — Он убьёт их, идиот! — Сорвался Туббо, а в его глазах заблестели слёзы. — Я помогаю ему незначительно взамен на то, что все, кого я люблю, останутся живыми. В том числе и ты! Ты ведь здесь из-за того же, Вил! Он сказал, что, если ты не бросишь нас, он убьёт меня и Томми. Ты не хотел, чтобы мы пострадали и устроил сцену, чтобы мы возненавидели тебя. Я знаю это! Я не хочу, чтобы вы пострадали! Точно так же, как ты не хочешь этого… — Туббо опускает голову и мелко дрожит, прикусывая губу. Вилбур называет себя идиотом. Не в голос, нет, в своей голове. Он знал, что если Шлатт заберёт его, то он не выполнит свою просьбу. Он не оставит этих двоих в покое. Он знал, что Тоби, его сын, растёт рядом с Вилом, а значит, ему можно открыть правду и забрать на свою сторону. Он ребёнок, а значит, им можно легко манипулировать. И Вильям ненавидел Шлатта за это ещё больше, чем за что либо ещё. — Ты ребёнок, Тоби. Ты ребёнок, чёрт возьми, — Вил рвано выдохнул. Чёрт возьми, это не жизнь, а целый цирк уродов. — Ты никогда не должен был влезать сюда, никогда… Боже, это моя вина. Если бы я ушёл сразу, они бы не прознали про то, где искать вас. Он бы не смог шантажировать тебя, он бы не угрожал тебе… Господи блять, — он прижимает мальчишку к себе и обнимает так крепко, насколько только дрожащие руки могут позволить. — Ещё не поздно, Туббо. Скажи ребятам. Я прикрою тебя перед Шлаттом и съезжайте в другое место. Пожалуйста, просто скажи им и беги. Сейчас есть возможность, иначе ты в будущем пострадаешь. — Он убьёт тебя, Вилбур! Я не могу бросить тебя здесь, зная, что он пристрелит тебя после того, как я сбегу, — Тоби испугался и сжался, прижимаясь к старшему. Ему было искренне страшно за него. — Я не хочу, чтобы тебя убили. Я не смогу себя простить, я не смогу… Пожалуйста, Вил, только не это… — Нет, всё будет в порядке, Туббо. Я обещаю тебе, слышишь? Я обещаю, — кареглазый попытался смягчить свой голос, чтобы внушить младшему доверие. Этому приёму его научил Фил когда-то. — Просто не приходи сюда больше, ты не должен быть тут, ладно? Я знаю… Знаю, ты за всех волнуешься, ты добрый ребёнок, я… Я не могу допустить того, чтобы ты так сильно страдал. Шлатт никогда не выполняет своих обещаний, даже если ты ему помогаешь, понимаешь? Это игра в которой победить сможет лишь один, и я не могу допустить, чтобы ты проиграл, — Вил перешёл на шёпот, мягко поглаживая мальчишку по спине. — Я тоже скоро смогу уйти, и мы снова будем вместе, как раньше, помнишь? Мы уедем, купим дом в лесу, как вы с Томми и хотели. Заберём Техно с собой, если вы и он захотите. Купим собаку, назовём её тем глупым именем «звёздочка» и будем счастливы. Всё будет так, как мы хотим, — он грустно улыбнулся. Где-то в глубине души Вильям понимал, что, возможно, он не сможет дожить до этого момента. Но он просто не мог об этом сказать ребёнку. Не мог. — Просто надо немного потерпеть. Я обещаю, всё наладится. Всё закончится и мы станем самыми счастливыми, — Вил повторял это себе каждый день. Он пытался внушить себе, что всё будет в порядке. Он пытался внушить себе то счастье, которого не было. И, признаться честно, это выходило просто отвратительно, потому что он не верил. Не верил не единому слову, которое он вообще произносил. Туббо держался очень долго. Правда. Поэтому, сжав руками одежду Вилбура, он разрыдался в чужое плечо и прижался к брюнету сильнее, чем до этого. Он просто хотел почувствовать родное тепло. Ему хотелось, чтобы его сейчас успокаивали и дали понять «всё будет хорошо». Туббо чувствовал себя эгоистом прямо сейчас, но он понимал, что это единственное, что он может сделать «хорошо» сейчас. Мальчишка знал о том, что скоро произойдёт и знал, что придёт сюда не в последний раз. И он знал, что Вилбур скоро сыграет «важную» роль. И он знал, что эта роль далеко не самая хорошая. Ему было чертовски жаль прямо сейчас. Нет, ему было жаль с самого начала. Как только он попал в это здание, он знал, — ничего уже не будет прежним. Но он не сможет ничего рассказать: не Вилбуру, не Дриму, не даже Томми. И он бы хотел искупить свой грех, но сейчас это было невозможно. Поэтому, он просто рыдал, надеясь, что в груди перестанет болеть. Поэтому, он просто рыдал, надеясь, что всё это пройдёт, как страшный сон. Но правда была в том, что всё только начиналось. *** Прошла ещё одна неделя, если честно, Джордж не считал точные дни. Техноблэйд, к огромному счастью, наконец вернулся и теперь почти всё время был с Дримом, что-то обсуждая. Даже становилось немного обидно от того, что Клэй всё время занят и к нему даже подойти невозможно, но в тоже время Дэвидсон понимал: у них не так много времени, поэтому приходилось не жаловаться. В «доме» могло бы быть абсолютно тихо, если бы не Том и Туббо, которые время от времени вытворяли дел, за которые получали не только они, но и брюнет тоже. Скажем так, за компанию. Джордж посвящал почти всё своё свободное время тренировкам. На самом деле, за прошедшие две недели, его физическая форма улучшилась, как и умение управляться с битой. А если признаться честно, то ему даже удалось парочку раз побить Сапнапа на профилактике и увернуться от его ударов, что очень даже удовлетворило внутреннее «я» Джорджа. Маленькая месть удалась, как говорится. Дни шли плавно, словно по маслу. Как и было сказано раньше, слухи начали постепенно распространяться в городе. Этим занимался Ник, и Дэвидсон, если честно, искренне надеялся, что он не наплёл людям какую-то сопливую гадость. Хотя, наверное, если бы так случилось, то Дрим уже надавал бы ему по шее. Вроде, всё шло по плану, но что-то внутри подсказывало Дэвидсону о том, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд и то, что сейчас тихо — лишь начало перед большой бурей. Но ему не хотелось никого доставать своими волнительными мыслями, ведь брюнет прекрасно понимал, что все заняты и без него. Ключевое слово «все», но только не он. Конечно, порой ему было до ужаса скучно сидеть в этой квартире и ничего не делать. Заказы уже давно не поступали, а никому не требовалась его помощь, поэтому всё, что ему оставалось — приглядывать за младшими и порой чудить с ними, чтобы скрасить свои скучные и серые будни. Даже грустно как-то, если честно. Сегодняшний вечер выдался крайне тихим, даже Томми с Тоби не было слышно от слова совсем. Почему? Очень просто. Туббо взял за привычку иногда покидать дом на целые сутки, говоря о том, что всё в порядке и ему есть где остаться, и за него не стоит волноваться. Томми же, в свою очередь, очень часто ездил на кладбище, а после, обессиленный возвращался домой и ложился спать. Сегодня был именно такой день. Джордж поднялся с дивана и подошёл к окну, чтобы оценить обстановку. Людей не было совсем, лишь редкие машины соизволили ездить за тёмным стеклом, что успело слегка запотеть. Звёзд на небе не было, а точнее, их просто не было видно: тучи давно закрыли их и луну, так что небеса были похожи на единый, мрачно-тёмный холст. Кажется, сегодня будет дождь. Почему-то, в последние дни, тишина начала жутко давить на Дэвидсона, хотя раньше он очень её полюбил. Наверное, всё из-за того, что он теперь живёт здесь, с новыми людьми и новыми лицами. Все здесь стали ему семьёй. Наверное, смешно это слышать, ведь прошёл такой короткий срок, но это действительно так. Джордж знал, что теперь, несмотря ни на что, он не бросит их в беде, даже если его будут заставлять. Тяжко вздыхая, он снова падает на мягкий, но жутко неудобный диван. Кошка, которая спала на подлокотнике дивана, недовольно мяукнула и ударила хвостом по кожаной обивке, выражая всё своё недовольство. — Прости, Патчес, я не хотел тебя разбудить, — когда Джордж только пришёл, он не видел этой кошки, и однажды, она просто «вернулась». Он жутко удивился, но Дрим тогда объяснил ему, что это его кошка и она часто покидает штаб на недели, но всегда возвращается. Конечно, первоначально, Дэвидсон считал, что Патчес* — имя странное. Ну кто так вообще кошку называет? Но не ему спорить, не его животное, а как говорится — хозяин всегда знает лучше. Кошка же, в ответ на его извинения, гордо подняла голову и вновь улеглась, чтобы лечь спать. — Дерзкая кошка, — тихо прошипел кареглазый и нахмурился. Эта маленькая бандитка его точно невзлюбила. Ну вот почему у него всегда такая беда с кошками? Тяжело вздохнув, тот откинулся на маленькую подушку, что лежала под его головой и прикрыл глаза, вслушиваясь в негромкое сопение кошки. И вот сейчас, лёжа на диване, карий взгляд был направлен в потолок, словно пытаясь найти что-то новое и интересное в тех узорах, что он успел изучить уже тысячу раз. Почему бы не попытаться взломать какой-нибудь сайт от школьника? Нет, он ещё не такая сволочь, чтобы пугать бедных детей, которые либо только научились создавать веб-сайты, либо заплатили куча денег для того, чтобы им сделали слабый и убогий сайт. Конечно, это было бы забавно, но у него и так сейчас проблем по горло. Не хочется, чтобы его ещё как-нибудь нашли разозлённые родители своих чад и набили лицо. Что-ж, этот вариант точно отклоняется. Ну вот, это был единственный вариант в его голове. А почему бы не пробраться в центр с игровыми автоматами? Эта мысль была как гром среди ясного неба. Обычно, такие мысли Дэвидсону приходили очень редко и то, в шуточном — только в шуточном! — формате, но сейчас, казалось, эта мысль была достаточно серьёзной, потому что не хотела уходить из чужой головы. Джордж приподнялся на локтях, пытаясь понять, с каких пор он начал думать о таких странностях. Это на него так скука влияет или он теперь полностью сошёл с ума? Вероятно, это оба варианта. Или нет? Сначала, кареглазый хотел ударить себя парочку раз, чтобы выгнать такой бред из своей головы. Затем, он сел и улыбнулся. Чёрт возьми, это же шикарная идея! Но одному ему такое не провернуть, а что если… Дрим спокойно сидел в своем кабинете и листал документы, что сейчас лежали у него на столе. Конечно, ему стоило их не просто листать, а тщательно вчитываться, но мозг уже, если честно, совсем не варил. Он устал. Устал до такой степени, что это можно было прочитать по его кислой мине. На столе, где-то в стороне, лежали — а точнее, небрежно валялись, — парочку пустых банок из-под энергетиков, — да, он помнил, что обещал Техно с этим завязать, но кофе он ненавидел ещё больше. Пил лишь тогда, когда ситуация и правда того требовала, — и две сломанных ручки. Ему хотелось расслабиться, но он понимал, что с текущим положением дел — это невозможно. По крайней мере, он так думал до того момента, пока дверь в кабинет не распахнулась и туда не ввалился счастливый Джордж. Скорее, не счастливый, а чересчур перевозбуждённый. Дрим перепугался, потому что, если честно, уже искренне успел забыть, что этот мрачный и тихий парень может быть таким. А он может, и их первое знакомство это ой как подтвердило. — Джордж, ты мог постучаться, — приходя в себя, тот прокашлялся в руку и чуть нахмурился. Нет, серьёзно, кто вот так врывается в кабинет своего «босса»? Он даже не постучался! Если бы брюнет получал зарплату и работал здесь официально, то Клэй бы точно его уволил за такое. — Ой, да ладно. Боишься, что я поймаю тебя за чем-то неприличным или что? — Джордж усмехнулся, опираясь руками об письменный стол светловолосого. Дрим скривился от его слов и одарил друга недобрым взглядом. Брюнет лишь закатил глаза. — Ой, всё, я, вообще-то, с деловым предложением к тебе пришёл. — Мне уже даже страшно спрашивать, — зеленоглазый слегка напрягся. Обычно, кареглазый не приходил к нему с такими словами, поэтому, конечно, это немного пугало. Вдруг он сейчас предложит пойти ограбить банк или поубивать всех, кто есть на улице? Нет, конечно, он не выглядит настолько больным, но от Дэвидсона можно ожидать всё, что угодно. — Давай ворвёмся в игровой центр вместе? — Джордж улыбнулся, а Клэй удивлённо заморгал.