Топи

Настойчивый стук в дверь будит всех троих разом. Солнце нарисовало их тени на полу. Тихон и Никита посмотрели на Ваню, который сидел ближе всех к двери. Янковский тяжело вздохнул, поплелся к двери. На пороге стояла одна из столовских теток. - Ой, мальчики, у нас сегодня же праздник, - она обводит ребят глазами, ища понимание. Находит его только у Вани. Продолжает только ему: - Мы костер делать большой будем, - Тихон почувствовал, как возле него вздрогнул и съежился Никита. Недоуменно посмотрел на Ефремова. Тетка продолжала бубнеть Ивану: - Надо собрать веток каких и порубить поленьев. Я покажу, где рубить, где посуше. Просто в этот заезд вы одни молодые у нас, помогите, а? – Обвела глазами мужчин, которые сидели лишь в одном нижнем белье. – Вы одевайтесь и приходите к администрации. Не дождавшись ответа, она развернулась и пошла к кирпичному зданию. Ваня закрыл дверь и посмотрел на остальных. Тихон пожал плечами, мол, ладно, все равно делать нечего. Никита пересилил себя и кивнул в знак солидарности, но думать про костер ему не хотелось. Ваня кивнул в ответ, молча обозначая десятиминутную готовность. Иван собрался раньше всех. Пока Тихон и Никита чистили зубы и одевались, решил сбегать к соседнему дому. Что хотел, не знал, но был уверен, что стоит предупредить Еву, на случай, если она его будет ждать. Постучал – тихо. Постучал громче – тишина. Решил дернуть ручку, вдруг спят и забыли закрыть дверь. Закрыто. Постучал в третий раз. Все еще тихо. Сошел с крыльца, пошел смотреть в окно. Солнце отсвечивало, мешало, не хотело, чтобы он подглядывал, считало это некультурным. Ваня послал солнце к черту. Оно обиделось и зашло за облако. Лучше видно не стало. Янковский поставил руки козырьком, обрывая ненужные тени и блики. Предбанник, куда вело окно, был зеркалом их предбанника и ничего не рассказал Ване. Пошел к другому окну, ведущему в комнату девушек. Затаил дыхание, боялся и молился, чтобы увидеть Еву без одежды, раскрасневшейся от духоты летней ночи. Увидел лишь пустые постели, аккуратно застеленные, будто не тронутые. Подумал, что ушли купаться, хотел проверить, но времени уже не было – на крыльцо высыпали Тихон и Никита. - Пойдем? – Никита проигнорировал вуайеристские наклонности своего друга, лишь попытался уточнить, уверены ли они в необходимости идти и помогать теткам с турбазы. - Пойдем, - твердо сказал за всех Тихон и широким шагом направился по тропинке к зданию администрации. Хотелось отвлечься, хотелось ударить Ваню, что побежал к девчонкам, хотелось ударить себя за все то, что своими руками, точнее языком, нагородил. Никиту тоже хотелось ударить, спаситель сраный. Но в то же время, Жизневский был ему благодарен – сам бы он точно не успел доплыть. Снова разозлился на себя. Незаметно ударил себя кулаком в предплечье. Больно – значит живой. Решил, что надо будет извиниться перед Дианой. Даже если ее на празднике этом не будет, прийти и извиниться. Решил твердо, и с этой решимостью шагал быстро, почти бежал. Никита и Ваня едва ли поспевали за ним. Пришли к администрации. Тетки не было видно. Закурили. Ваня нервно притоптывал на месте. Думал, куда еще могли пойти девушки, и кроме пляжа ничего придумать не мог. Переживал, что с Евой могло произойти то же, что вчера произошло с Дианой, а его рядом может не оказаться. Никита молча смотрел на место, где должен быть костер: на ровной полянке недалеко от здания администрации был виден каменный круг. Протолкнул ком в горле горьким дымом сигареты – ненадолго полегчало. Хотелось позвонить Маше, спросить, как она. Она бы подумала, что он навязывается, хочет все вернуть, поэтому придумал такой дурацкий повод. Засунул телефон обратно в задний карман, лишь взглянув на экран, где все еще стояла их общая фотка. Нужно сменить, давно пора. Тихон стоял спиной к пролеску, ощущая, как по спине идут мурашки. В голове стрельнули обрывки ночного кошмара. Обернулся – ничего. Кольцо дыма растворилось в летнем воздухе. - Ну что, орлы, готовы? – «матка» всех столовских теток вывалилась на бетонное крыльцо, смачно хлопая в ладоши и растирая между ними несуществующего комара. Трое послушно, или обреченно кивнули. Она выдала им по топору. – Тогда в путь. Тетка, переваливаясь, пошла в сторону леса. Шла медленно, постоянно кряхтела и ухала, как сова. Никита и Ваня шли за ней, стараясь мельчить шаг, чтобы не наступать тетке на ноги, осматривались по сторонам. Днем лес не казался страшным. Солнце пробивалось через тонкие стволы сосен, пригревало их, разливая сладкий запах смолы. Тихон же шел за всеми, глядя под ноги. Боялся поднять глаза, увидеть, как смыкается и размыкается вокруг лес, дыша. Боялся, что пропустит корень, о который разобьет колено. Чувствовал, как иголки вопьются под ногти, если отцепить от них взгляд. Было отрадно, что от любой опасности можно отмахнуться топором. Но помог бы он от того, что испугало Жизневского в ночи? - Вот тут, - тетка ткнула пальцем в несколько коряжистых сосенок, которые по какой-то причине не выросли высокими, а почти затянулись в узел. – Срубите, принесете на турбазу, там уже построим костер. Успехов. Дорогу ж назад найдете? Парни кивнули, тетка ответила улыбкой с золотыми зубами и пошла по тропинке обратно. Молча принялись за дело, гремя топорами по древу. Стало жарко. По очереди сняли майки, закладывая их за пояс штанов. Кора сосен летела на тело, прилипая к мокро горячей коже. На волосы сыпались иголки, Тихону не повезло получить по голове шишкой. Узловатые деревья не сдавались под напором железа и человеческой силы, стояли насмерть. Ребята провозились еще полчаса, но худые сосенки не хотели поддаваться. Упали на землю, закурили. - Что за черт? Они же сухие и тонкие, мы их с одного удара свалить должны были, - Ваня зло пожевал губами фильтр сигареты, выпуская уголком рта дым. Никита и Тихон молчали, опершись головами на стволы сосен. Сверху проплывали облака и мужчины выпускали туда, вдаль дым, в надежде, что он дойдет до облаков. Никита обнял одной рукой дерево, нащупывая пальцами что-то, нехарактерное рельефу ствола. Сел на колени, пригляделся к тому месту. Увидел что-то наподобие перевернутой елочки с двумя веточками снизу с правой стороны. - Смотрите? – Ефремов ткнул пальцем в гравировку. - И че это за херотень? – сощурился Ваня, припадая к земле, рассматривая нацарапанный символ. - Похоже на руны, - подал голос Тихон. Иван и Никита с удивлением посмотрели на него. - А ты у нас эксперт? – хмыкнул Янковский. Он смахнул рукой челку с потного лба, встал и последний раз затянулся сигаретой. Затушил, бросил возле деревьев. - Тут не нужно быть семи пядей во лбу, - спокойно ответил Жизневский. Он посмотрел на окурок Вани, а потом на него самого. – Подними, дома выкинем. - Ты долбанулся? – Иван скрестил на груди руки и насмешливо посмотрел на Тихона. – Тиш, ты что, думаешь, что злой дух леса наскреб это на деревцах, - он ткнул пальцем в руну, - и придет за мной за брошенный в его лесу окурок? - Нет, я в это не верю, - Жизневский сам поднял окурок Вани и вместе со своим сунул его в задний карман джинсов. – Но нечего срать в лесу, еще и в другой стране. - Или ты зассал? – не унимался Ваня. Он поглядывал то на Тихона, то на Никиту. – Никитос, а ты чего молчишь? Тоже веришь в эту славянскую чушь? Никита молчал, испытывая на себе взгляд Янковского. В итоге пожал плечами и вздохнул. - Я верю, что что-то такое есть, почему нет? – помолчал. – Может, не будем эти деревья рубить? - О Боже, - закатил глаза Янковский. – Мои друзья ссыкуны. Ваня взял топор ближе к лезвию и поскреб уголком по гравировке, стесывая неглубокий знак. Полностью избавившись от руны, Ваня победно вознес руки к небу. - Вот видите, и не страшно. Давайте уже закончим с этим, - занес топор над деревом. Рубанул – лезвие вошло до середины тоненькой сосны. Второй раз – дерево тихо пискнуло и опало между мужчинами. Дело пошло быстрее. Через двадцать минут все сосны, которые не соответствовали ГОСТам этого леса, были срублены. Еще через полчаса они вновь выросли внутри каменного круга в форме вигвама. Мужчины осмотрели свою работу, стряхнули с рук сухую шелуху коры. - Ой, как здорово вышло, - «матка» вновь показалась на крыльце. – Спасибо, ребята, заходите, накормлю вас. - Лучше бы конечно деньгами, но тоже неплохо, - Ваня пихнул локтем Тихона и направился в здание. Тихон и Никита переглянулись и, нехотя, направились вслед за другом. Тихон обернулся на костер. Солнце уже залило его огнем, пахло вечером и влажностью с озера. Стало как-то тревожно, запустил руку в задний карман. Выудил оттуда два пожеванных окурка. На одном зубные слепки «выложили» ту руну, которую они уже видели на деревьях, а на второй была похожая, но веточка была сверху и одна. Быстро выкинул в мусорку оба окурка, как будто они были горячими, и зашел в прохладное здание. Подумал, что напекло в голову. Вспомнил сон. Приплюсовал к солнечному удару еще и свою впечатлительность. Успокоился. Запахло отбивными и молочным супом. Решил, что после такого отдыха, ему нужен будет еще один.