инстинкт самосохранения

Сталкивается с Риндо, стоит лишь покинуть комнату, не успев сделать и пары шагов. Ему достаточно один раз взглянуть в её лицо, чтобы понять провальность поисков Момо, наверное, Ран по обыкновению не смог сдержаться и успел напугать девчонку. В отличие от многих, она хотя бы могла уйти своими ногами — как бы жутко это не звучала. Но кто он такой, чтобы судить брата и его методы? — Эй, могла бы и извиниться, — говоря не всерьез, а скорее ради забавы, совершенно не ожидав увидеть разозлённый взгляд в ответ. Вроде бы не успев совершить ничего такого, чтобы Саито сторонилась его общества, прибывал в неком недоумение от получаемой реакции. Напротив, стараясь усмирить неприятие к чрезмерной зацикленности Рана на её персоне, пытался быть сдержанным и не грубить, избрав тактику, пусть и частичную — игнорирование. В разы проще случайно не ляпнуть гадость, вообразить, будто объекта для них и вовсе нет. Став для Риндо воплощением всех паттернов брата, напоминающих каждый раз о собственной ничтожности. Старший Хайтани оставался для него опекающем братом, но по отношению к другим являлся контролирующем и жестоким человеком, не считающимся с их чувствами. Раздражало и то, что по Рану судили его самого, будто своей личностью и не обладал. Пожалуй, в этой канители отягощало ещё больше — смирение с прихотью в очередной раз поиздеваться над кем-то. И ладно бы просто воспользоваться, но когда за отведенную неделю ничего ценного Мизуки так и не сделала, вместо того, чтобы оставить девчонку ещё на том моменте, почему то ему показалось забавным потащить её в клуб и представить перед остальными, словно свой трофей. Он рад бы и стерпеть, но не всегда и всё удаётся держать в себе, особенно когда поступаешь таким образом постоянно. — Извини, — бурча, обходит младшего Хайтани, не желая больше тут оставаться. Вовсе не хотелось навлекать на себя ещё и его гнев, не говоря больше ничего, пытаясь покинуть столь неприятное местечко. Но не успев сделать и шаг, Саито окрикивают: — Стой, я отвезу тебя домой, — он явно что-то ещё говорит Риндо, но Мизуки не разбирает слов. Голос Рана звучит мелодично и вкрадчиво, не то что минутами ранее. Становится так тошно от его игр, где он предстает то охотником, то жертвой. Саито никогда бы не подставила Хайтани на роль жертвы, но он исправно пытался демонстрировать, будто это она свалилась ему на голову, вынуждая терпеть выходки. Пытаясь безвинно предстать перед ней, и словно рыцарю на белом коне, предложить свою помощь, заставляя Мизуки теряться в догадках, что он на этот раз потребует взамен. — Не стоит, не хочу утруждать вас, — не останавливается, но что-то вынуждает замедлить шаг. — Я как-нибудь сама. — В этом есть определенная романтика, — будто понимающе произносит он, ровняясь с ней. — В платье, больше походящем на пеньюар, на шпильках без своей девчачьей сумочки и даже мобильника, прогуливаться средь ночных тусклых огней токийских подворотен, кажется, мы оба уже знаем, куда приводят подобные истории, — котись всё к óни, Саито успела забыть, про оставленные вещи в Аматэрасу. — И не все истории заканчиваются, тем что кто-то радушно приходит на помощь. Он так хотел намекнуть на себя? Звучащие в одном предложение "радушно" и "‎Хайтани" — вызывало нервную усмешку, зная пристрастия парня. Глупо не признать, что в прошлый раз, повезло выйти почти невредимой только благодаря ему. Слова достигают своей цели, как бы не хотелось отрицать, но Ран прав — не остается выбора, кроме как принять предложение. — Ладно, — устало потирает виски, останавливаясь. Приступ тошноты подкатывает к горлу, но Саито сдерживает позыв. Голова идет кругом, видимо с непривычки к алкоголю, организм даёт сбой. Взгляд затуманивается, в мгновение потеряв равновесие, падает, успев пожалеть, что притронулась к спиртному. Крепкие руки подхватывает, как в самых сладких дорамах, если она не была в таком гадком состоянии, то точно бы смутилась и оттолкнула парня, но тело совершенно не повиновалось, позволив безвольно повиснуть на них. — Неужели ты успела напиться, — сердито вздыхает, пытаясь поставить её на ноги. — И ещё собиралась идти одна? — Мне точно нельзя домой, — бормочет, стараясь полностью не потерять контроль в теле. Ноги слушались с трудом, но найдя опору в Ране, облокотившись об его плечо, держится на них почти сама. Теплая ладонь скользит к талии, прижимая ближе к боку парня, второй обхватывая правую кисть Саито. Стоя в пол-оборота к Хайтани, взглядом цепляется за невозмутимое выражение на аристократичном лице, словно ничего сверх выходящего за рамки не происходило. — Да, уж, — смиряясь с подобными обстоятельствами, он ещё раз окидывает взглядом девушку, как бы убеждаясь в принятом решение. — Поедим ко мне. — Что? — её точно не радует подобный исход, оказаться наедине с Раном на его территории. И вообще, что могло находиться в его голове? Быть может какие-то дурные намерения, которые Хайтани не захочет удержать при себе. От такого человека, можно ожидать всё, что угодно — при чем буквально. Сначала спасает, погружая в приятное впечатление, потом требует, резко всё перечеркивая своими манипуляциями и поступками, а теперь снова проявляя содействие, пытаясь помочь. Сотканный из одних противоречий, непостижимый для разума Саито, остающейся загадкой, вертелся в голове. — У тебя есть идеи получше, я весь во внимание, — издевается, но помогает передвигаться в сторону выхода. Мизуки молчит, пытаясь обдумать своё нынешнее положение и имеющиеся варианты. Заявись она такой домой, точно нарвется на скандал, да и её внешний вид не провещал ничего хорошего. Не раз остававшись на ночь у Фуджи, было не разумно заявляться к ней и сейчас, девушка точно не обрадуется такому порядку вещей, засыпав кучей вопросов после, строгие родители уж тем более встречать с распростертыми объятиями не станут. Больше вариантов не оставалось, ставя девушку не в выгодное положение. — Нет, — стискивая зубы, соглашаясь на предложение Хайтани. — Ну тогда помолчи и приложи все усилия, чтобы хотя бы дойти до машины. Выводя девушку из коридора, выпускает ладонь из своей, от чего освободившаяся рука ложится на чужую лопатку, ухватываясь за плечо. Ран услужливо придерживает плотную штору, а потом всё так же удерживая за талию, помогал преодолеть лестницу. Музыка неприятно била по перепонкам, заставляя сморщиться: люди продолжали веселиться, танцевать и выпивать, казалось, что ничего не поменялось с тех пор, когда они проходили здесь в прошлый раз. Саито подмечает, как парень терпеливо, соблюдал с ней темп ходьбы, ведя сквозь толпу. Неужели, так называемая забота с его стороны? Только она знала, что все его действия исходили лишь от собственной выгоды. Не увидев Момо, перестав представлять ровным счетом значимости — не дождалась бы какой-либо помощи. Конечно, ей было обидно, но Саито привыкла: жизнь сама по себе не самая приятная штука, так устроена, что люди сводились с взаимовыгоде — жестоко, однако правдиво. — Что вы сказали Риндо, когда уходили? — мысли о Момо всплывали сами собой непреодолимым потоком, не давая покоя. Отрицать очевидное не получалось, пелена наваждения постепенно отступала. Теперь четко осознавая, что Момо действительно ей знакома, не хотелось выдавать её личность, находясь в опасениях перед Хайтани. Кийоми Огава — настоящие имя Момо, шрамом отпечаталось в израненном сердце Саито. Признаваясь в этом, внутри неприятным комом всё сжимается, заставляя прокрутить картины прошлого. Отгоняя наваждение, не верилось в подобное, было проще думать, что всё это лишь глупое совпадение и не более. Прибавлялось столько вопросов, ответы, на которые никто не давал. — С каких пор, тебя стал волновать мой брат? Едва слышала слова, но по расслабленному выражению лица понимая, что он всего лишь шутил. — Я кажется говорил, что бывает с любопытными девочками, — нагибается ближе, чтобы она могла расслышать. Его тон вовсе не звучит угрожающе, напротив раскрывался в неизведанной манере, обволакивающе успокаивающей, позволяя отвлечься от неприятных мыслей. — Ладно, тут нет никакой тайны, я попросил его просмотреть камеры. Раз так, ему больше не требовалось участие Саито, зачем тогда он продолжает эту игру? Видя в парне единственный спасательный круг, не хотелось думать о множестве вопросов: зачем и почему. И даже если плата окажется велика — деваться уже некуда, успев привыкнуть платить высокую цену, казалось бы за простые вещи. Порядком устав от поисков Момо, вынужденная терпеть выходки Хайтани, вперемешку из эмоциональных качель, что умело раскачивал тот. Чувства смешались воедино, отделить страх от идущего об руку с будоражащем душу желанием — трудно. Хотелось по обыкновению уйти, но почему-то Мизуки оставалась, на что-то надеясь. Всегда борясь с собой и проигрывая в этом сражение, стремилась обрести покой, но терпела безумное разочарование, закрываясь всё глубже. Когда-то она находила силы на борьбу, давая отпор, хоть и ощущая пустоту внутри, но руки отпускались, в любых попытках теряясь, боясь снова ощутить вкус горечи опустошённость. Конечно, она могла выдать Кийоми, и уже высвободиться из-под контроля Рана, оборвав с ним любую связь, но сковавшие чувство вины не позволяло рассказать. Пока она не узнает больше о целях Хайтани и что грозило девушке, когда те выйдут на неё, язык не повиновался, скинуть груз ответственности за чужую жизнь. Однажды, Саито уже придала доверие Огавы, что вверила свои чувства на её обозрение. Узнав о возможной причастности Кийоми к преступному миру, правда, не до конца понимая, в чем именно заключалась её роль, живот сводила в тревожном спазме. Даже в этот момент, сведя всё к себе, сильнее всего ощущала свою ответственность в сложившихся обстоятельствам. Сейчас просто не было сил, стараясь не думать об этом, прогоняя все мысли прочь.

***

Наконец-то, свежий воздух бьет в лицо и можно вздохнуть полной грудью. Ран доводит до машины, облегчая посадку на заднее сидение, придерживая. Обессиленно, откидывается на мягкую спинку, наблюдая как Хайтани обогнув автомобиль, садится на водительское место: проворачивает ключами, заведя, включает обогреватель. Достав мобильник, своими красивыми пальцами, начинает печатать сообщение. Вслушиваясь в шустрое клацанье кнопок, позволяет прикрыть глаза. Должно быть, она успевает задремать, когда парень обращается к ней: — Дождёмся Риндо, и поедим, — вкрадчивый и спокойный голос, коснулся её слуха. Кивает, не в силах ответить, убаюкивающий шум мотора, действует не хуже снотворного, позволяя погрузиться в полудрему. Почему то, в этот момент, как бы странно не прозвучало, она доверяла Рану: хотелось искренне верить в присущую в нём человечность. Посматривая в зеркало заднего вида, взглядом скользнул по её уставшему лицу, подмечая для себя россыпь маленьких родинок, сползающих к шеи и скрывающимися за воротом ткани. Прикрытая пиджаком грудь, в умиротворение вздымалась и опадала в такт тихому дыханию. Она казалась такой беззащитной и не порочный, и ему было любопытно почему такая девушка работает в столь маргинальном месте. Ран точно знал, что туда приходили от безысходности, он ещё ни разу не встречал женщин, которым действительно нравилось подобным заниматься.  Не раз природная пытливость пыталась проскользнуть, успев навести кое-какие справки о Мизуки, но так и не найдя рациональной причины, продолжал прокручивать этот вопрос в голове. Её семья жила в среднем достатке по меркам Японии, и она вполне обладала возможностью вести самую обычную, пусть не и совсем беззаботную, но тихую без рисков жизнь. Быть может, в своих размышлениях, Ран уже приблизился к очередной разгадке, мало чего могло ускользнуть из его вида. Их короткий разговор не давал прямого ответа, но намекал, что тот лежал на поверхности. Мизуки не чувствует сколько проходит времени, прежде чем дверь хлопает, порыв холодного воздуха вторгается в прогретый салон. Машинально ежится, обхватывая себя руками, вжимаясь в кожаное кресло. — Кажется, кто-то с пользой провел время, — хмыкает младший Хайтани, выглядывая с переднего сидения, окинув взглядом девушку. — Ага, — как бы подтвердив состояние Саито, Ран выруливает с парковки. — Отвезем её к нам, — не спрашивает, ставит перед фактом, и пусть лицо Риндо не выражало согласия, он не спорит, смирившись. Если старший что-то решил, то бессмысленно пытаться переубедить его в обратном. Конечно, пагубная черта Рана — раздражала, не давая право выбора действовать, исходя из собственных соображений. Являясь любителем держать всё под контролем, и в отношение брата не позволял спуска: он же старше, значит ему виднее, как стоит поступить. Да-да, старше, умнее, сильнее, и множество чего другого, одним словом — лучше. Бесило, что так или иначе, оставаясь в тени брата и без его присутствия, будто всё разом начинали считать Риндо пустым местом. И от того ещё больше возрастало пренебрежение к Мизуки, хотя понимая, что её вины в это абсолютно не было. Судя по всему, ей и самой не в радость бегать на побегушках Рана, решившего поступить так, лишь от своей приходи поиграться с кем-то. — От неё только больше проблем, чем пользы, — недовольно цокая языком, Риндо переводит тему. — Ничего стоящего. — Ты всё ещё не узнал личность Момо? Сжимая руль, можно было заметить, как голос Рана приобретает стальные нотки. Борясь со сном, Мизуки пыталась вслушиваться в их разговор, претворяясь будто уже заснула. — Почти на всех камерах одна спина, либо волосы прикрывают лицо, что ничего не разглядеть, — задумывается, словно прокручивая в голове видео с камер. — Но она точно была в этом випе, девчонка не соврала, жаль камер там нет. — Хочешь сказать, мы опоздали? Из-за прикрытых век, было не возможно увидеть выражение его лица, но не возможно не распознать раздражённый тон голоса. Ран злился в обычной ему манере, правда в отличие от неё, он не пытался играть и манипулировать со своим братом, общаясь с ним на равных. — Ага, не успели на пару минут, последний кто из них выходил, был пацан из Канэхары, — он делает паузу. — Прямо в тот момент, пока вы зажимались у стойки. Стало ещё более неловко, зная, что Риндо видел, как они прятались за шторкой, неосознанно становясь свидетелем её глупости. Успокаивала мысль, что он не смог понаблюдать за всем позором, с последующем отказом, а только предполагал о случившемся. Выцепив очередную не известную крупицу информации, прокручивала не говорящие ей ни о чем название, должно быть какой-то группировки — Канахары. И пускай размышления не уходили никуда дальше, определив для себя, что обязательно попытается выведать что-то у Хори, как только представится возможность. Скорее всего, тот отмахнется, не имея желания погружать Саито в подробности, пытаясь отгородить от преступного мира, но попробовать стоило, может в этот раз он смилуется. — Я всего лишь пытался не попадаться кому-то на глаза, — в его словах не было ни нотки оправдания, лишь сухая констатация факта. Было бы крайне глупо попадаться на попытки шпионажа, особенно тому, за кем он вынужден следить. Успев раскусить провокацию Риндо, не спешил раскрывать всего: так мало вещей, которые Ран мог утаить от брата, включая те, что не произносил в слух. Одновременно полезно уметь при себе человека, которому можно беспрекословно доверить каждую мелочь, и так же отягощающи не иметь возможности оставить что-то при себе. Братья Хайтани всегда были двумя сторонами одной медали, друг за другом — неуязвимый дуэт, разрушительный коктейль. Они перекрывая недостатки друг друга, создавая беспроигрышную комбинацию. Такой связи позавидовали бы многие, те кто вынужден коротать своё жалкое существование в одиночестве. — Конечно, если это так теперь называется, — ему приносило особое удовольствие использовать уловки брата на нём же. — А, что? Она симпатичная, и выглядит как юдзё. Решив промолчать, сильнее стискивая руль, сосредоточив всё внимание на дороге. Пусть болтает всё что вздумается, Ран не намерен тратить время на бессмысленные провокации Риндо. В конечно итоге, старший всегда выходил победителем из общих перепалок. — Неужели, тебя оскорбило, то что я назвал её юдзё? — усмехается, получая желанную реакцию. — Разве она не работает в клубе? Мне казалось, что по мимо танцев, девушки там предлагают иные услуги. — Тц, — игнорирует слова брата, не желая продолжать разговор. Ночные токийские виды стремительно сменялись друг за другом, редкие машины проскакивали на дороге, словно в компьютерной игре, Ран лавировал между ними, обгоняя. Преобладая особым шармом за рулем, парень умело управлял автомобилем, Саито успела пожалеть, что не может открыто понаблюдать за ним, боясь выдать себя. — Да, наверное, ты прав, — он замолкает, обдумывая слова. — Может, ойран подходит ей больше. Их разговор плавно перетекший от общих дел к дремлющей Мизуки, напрягал и огорчал, было обидно слушать уничижительные слова Риндо в её адрес. Почему вдруг решил заговорил об этом, они даже толком не разговаривали, чтобы успеть воспылать к ней особой неприязнью. Но позволяя себе говорить эти слова, совершенно не задумываясь, что может оскорбить. Должна ли быть хоть какая-то причина, заводить подобную речь, у брата такого человека, как Ран? Быть может, так же играясь другими, Риндо не упускал возможности не поиздеваться над девушкой. Саито всё думала, где же сказана не правда, позволяющая обижаться на его слова, да и почему вдруг Риндо должен бояться ранить чужие чувства? Было мерзко от самой себя же, так почему кто-то должен проявлять к ней сострадание — ответа как на множество другие вопросов — не было. Наверное, всё больше раздражало положение дел: её беспомощность и присутствующая безвыходность, хотелось покончить с Аматэрасу раз и навсегда, особенно после пережитого, но почему то Мизуки продолжала приходить туда. Никогда не задумываясь о последствиях, не знав пути отступления — тяжело решиться на действия. — Ты хоть иногда, можешь помолчать, — на удивление, он вступается за неё, пресекая дальнейшие попытки брата, что-то сказать на этот счет. — Если ты сейчас не заткнешься, я ведь врежу, ты же знаешь. Становится как-то приятно, но она сразу отгоняет от себя необъяснимое наваждение. Наверное, Ран и сам не лучшего мнения о Мизуки, просто не хочет продолжать слушать младшего. А может, просто не хотел позволять кому-то, кроме него играться с его же игрушкой. — Ты меня удивляешь всё больше и больше, — и всё же, Риндо замолкает, больше не поднимая эту тему. В машине становится тихо, только шум дороги не дает забыться. Хотелось просто заснуть, заканчивая затянувшийся день с тревожными событиями. Любая попытка выкинуть всё из головы — не увенчивалась победой, мысли сами водоворотом закручивались в черепной коробке. Вспоминая горечь алкоголя, хотелось выпить ещё, но не из-за вкуса, а из-за ощущения. Только так, можно расслабиться, подаваясь непостижимому спокойствию, что помогал забыться и выкинуть всё из головы. Не оставалось никаких тревог, от того и было так хорошо. Девушку клонило в сон, и она даже не пыталась сопротивляться, отдаваясь тягучему ощущению. — Короче, я взял копию, — не выдержав долгого молчания, Риндо вытащил флэшку-брелок, игриво прокручивая ту на пальце. — Я то подумывал, что тебе не хватило на это мозгов, — острит, в ответ получая лишь фырканье со стороны. — Перепроверю потом сам, — перехватывает флэшку, скрывая ту в кармане брюк. — Почему ты вообще решил вписаться за девчонку, опять? — выделяя последние слово, он выжидающе поворачивает голову в сторону Рана. — Только Мизуки видела её, — кажется, он впервые называет девушку по имени, словно пробуя на вкус, смакуя сладость на кончике языка. — В наших интересах, чтобы с ней до тех пор, пока мы не поймаем Момо за руку, ничего не случилось. Говорит вкрадчиво, он скорее пытался объяснить свой порыв себе, не же ли брату, что звучало достаточно убедительным. — Тогда мне придется смериться, что придется терпеть эту излишнюю заботу, — наигранно вздыхая, он замолкает. Заботу? Ран вовсе не заботился, попросту не намереваясь терпеть, когда всё выходило из-под его контроля — по крайней мере, так проще думать. Забивать голову подобными размышлениями не хотелось, но почему-то взгляд то и дело скользил в зеркало заднего вида, видя в отражение, как беззаботно посапывала девушка. Машина останавливается на парковке Аматэрасу, приглушая мотор, Хайтани оборачивается к брату: — С начало возьму её вещи, — выходит из салона, не дожидаясь ответа. Удаляется по направлению к зданию, скрываюсь за высокой дверью, оставляя Риндо и Мизуки наедине, пусть и последняя даже не догадывалась об этом. Периодически вздрагивая и морщась, беспокойный сон затягивал в свою паутину, словно заевшая пластинка, проигрывала один и тот же момент. Слезы стекали по изумлённому лицу, она срывается на бег, как только пересекает ворота парка, минуя редких прохожих, направляется в сторону дома. Было одновременно обидно и страшно, Саито опять отвергала чувства, свои или чужие, уже не так важно. Всегда удирая со всех ног от чего-то нового и непостижимого, боясь снова почувствовать боль, расползающуюся в грудной клетке, отягощающем грузом, что становилось трудно дышать. Всё до безумия паршиво, не находя в себе сил, чтобы обернуться и посмотреть назад, только спасительное бегство, следовавшие за ней рука об руку. Земля уходит из-под ног, будто расколовшиеся полотно льда, утягивает в тьму. Во круге лишь один мрак и пустота, не дающая сделать глоток воздуха и она панически начинает озираться по сторонам, но не находя выхода, падает на колени, прямиком на зеркальный пол, вглядываясь в собственное отражение. Зеркало под ней пошло трещинами, разбиваясь на тысячу осколков, вонзаясь острием в худые руки. Не ощущая боли, наблюдает как кровь окропляет поверхность, видя своё безэмоциональное лицо. Оставаясь наедине с собой, ощущая сплошную опустошённость и не намека на проскальзывающей светлый лучик, запертая в собственном разуме. Сил не находилось, хотя бы просто пошевелиться, продолжая сидеть в лужи крови, но холодный ветер, порывом бьет в лицо и она просыпается, отходя ото сна, будто от транса. С трудом открывая веки, видит перед собой Хайтани, что аккуратно укладывает вещи рядом. Нависая над Саито, вглядывается в обеспокоенное лицо, находя непонимание происходящего в глазах. — Твоя сумка. Кратко поясняет свои действия, указывая на небольшой рюкзак. — Спасибо, — хрипло бормочет, притягивая его ближе. Пару секунд они смотрят друг на друга, взглядом скользит к его губам, ловит себя на мысли, что хотелось бы прижаться к ним в поцелуе. Может это смогло помочь забыться, почувствовать легкость, но отгоняя от себя наваждение, отводит глаза к Риндо, что ковырялся в телефоне и не обращал внимание на их переглядки. Ран отстраняется, захлопывая дверь и переходит к водительскому сидению, проделывая те же действия в обратном порядке, чтобы сесть. Сонливость отступает на второй план, когда Мизуки достает свою раскладушку, смотря на время, думая как же ей влетит от матери, когда попадет домой, но это уже потом, сейчас она лишь отправляет сообщение: "Забыла сказать, осталась у Фуджи." 02:49 "‎Буду к обеду." — немного обдумав, добавляет. 02:52