инстинкт самосохранения

Танцпол, где яблоку негде упасть, притягивал и отталкивал, но в этой тесноте и вони, люди чувствовали себя свободно до неприличия живыми. Они наслаждались своей молодостью, своим благословением быть плотью и кровью, дышать и улыбаться, страдать и любить. Их существование не подвергалось сомнению и неправильности, всё было как должно — на своих местах. Только она ощущала себя лишней среди праздника жизни, лишней среди каждого из толпы. Такая одинокая и пустая, точно луна в ночном небе, её душа трепетала в костяной инкрустации, переполняемая возбуждением, словно в абсолютно сумрачном мире появляются огоньки, они горят ослепительным блеском, но ей не дотянуться со дна, слишком далеко — слишком высоко. Ран заказывает ей что-то безалкогольное, себе виски со льдом. Мизуки ни за что бы не стала пить с его подачки, но сейчас жажда превышает самолюбие. Засунув остатки гордости подальше, даже ослабляет бдительность, удобно оперившись на спинку барного стула. — Меня интересует одно, что такой изнеженный тепличный цветок, потерял в таком грязном и падшем месте? — прерывает взаимное молчание, после неторопливого глотка, просмаковав терпкий напиток. Он точно ошибается с выводами о её личности, так по меньшей мере кажется Саито. Она не изнеженный тепличный цветок, что одаривает душу теплом от одного вида, приносящий приятные воспоминания. Если её можно было прировнять к цветку, то девушка не стала бы изысканной пышной розой, скорее дикая уличная глициния, что лишь радует взгляд и заполняет пустоту не принося ничего большего. Мизуки сама по себе, ей небезопасно находиться с другими, там где она, всегда всё гибнет и рушиться — необратимый круговорот. — Я промолчу, — отстранённо пробормотала, вглядываясь в дно своего коктейля, совершенно не хотелось разговаривать, в особенности говорить о себе. Мизуки выжитая как лимон, ей хочется разобраться со всем побыстрее, но всё только оттягивалось. В шипящей газировки незатейливо плавали цитрусовые: кусочки лайма, апельсина, туда же затесались и листочки мяты. Слишком освежающий и жизнерадостный напиток, ярким пятном, терялся среди урагана мыслей и чувств девушки. Неизвестно чем Хайтани занимается всё своё время, но она пыталась хорошо учиться и поддерживать видимость прилежной дочери. Действительно, чем занимались братья, когда не вовлечены в преступную деятельность: усердно учились в школе? Звучит чересчур бредово, по крайней мере, они походили на ровесников Саито. — Деньги — весьма очевидно, — он вскидывает подбородок, задумчиво крутя бокал, жидкость причудливо сверкнула янтарем. — Тут дело гораздо глубже, верно же? Ран усмехается, будто увидел что-то забавное, ему приносило особое удовольствие капаться в головах людей, изучая их пагубные паттерны, чтобы в нужный момент суметь этим знанием правильно распорядиться, где нужно припугнуть, где нужно надавить, по кусочку надламывая и полностью подчиняя себе. — Внимание? — его взгляд скользил по её лицу, скрытому под длинными волосами. Умело подбирая слова, играя и манипулируя, он смаковал каждый звук, исходящий из своих обольстительных губ. Только гадает, предполагая и не говоря прямо, бросая вскользь, шутливо сверкает глазами, но бьет точно в цель. Мизуки вжимается в барный стул, стискивая стакан между пальцев. Парень капался в ней, что определённо не могло нравиться. Подобно хищнику, что выследив себе очередную добычу, Ран продолжал сверлить своим взглядом, проделывая в ней дыру. Выжидает, как самый настоящий коршун, что кинется на гниющую плоть, только завидев её, готовый броситься с когтями, выпить кровь и вырвать сердце в любой момент, сказав или сделав, Саито что-то не так. — Уверен, тебе есть что сказать, так почему же ты не проронила ни слова, — изворачивается, лишь бы извлечь выгоду. — Неужели, я настолько неприятен? Саито непроизвольно хмыкает, действительно, только этого ей ещё не хватало сейчас, сидя в месте ничем не лучше Аматэрасу, в компании Хайтани, что от скуки ломает чужие жизни. Они будто собрались на дружескую встречу, может ещё устроить чайную церемонию? Стоит лишь заварить чай и предавать тяван по кругу. — Со мной всё понятно, вы видите меня насквозь, — потихоньку принимая правила игры, она смелеет. — Но что насчет вас? Рядом с Раном, Мизуки старается быть послушной, он не гнушался светлыми моральными принципами. Признаться честно, девушка ощущала себя рядом с ним в безопасности, пока они не оставались один на один, в такие моменты, Саито даже не старалась вести себя тихо, наоборот хотелось обернуть всё против него, быть непокорной, тем больше Рану нравилось играться с ней. Безусловно, он не любил нестроптивых, не любил, когда его ослушиваются или идут против, такого в принципе и не бывает, а даже если и кто-то решался, он без колебаний пресекал любые попытки. Неожиданно для себя, она слишком резко опускает бокал, звон стекла эхом отдается в её голове. Они договорились, что Мизуки не задаёт вопросы, но и он обещал её безопасность, но втянул в знакомство с Шионом. Возможно по факту ей ничего не угрожало, но на сколько Хайтани нелегко прочувствовать тяжесть человеческих чувств, чтобы понять её. — Хм, похоже ты думаешь о Шионе. Удивительно, как ему удается перевести тему, пусть это молниеносно срабатывает, ей нестыдно поддаться на его провокацию. — Было бы странно, если бы мы проигнорировали его, когда он заметил меня и стали бы рыскать по клубу. Неправда ли? Хайтани с точность предугадывает её мысли, зная, что творится в голове девушки. И это раздражает ещё сильнее, она даже не успевает возразить. — Это к тому что, так просто нужно, дело не в том, насколько я хотел досадить тебя. Кажется, что он оправдывается, виновато потупив взгляд, но сразу перечеркивает сказанное, отпивая горький напиток. Его губы поблескивают от влажности под прожекторами клуба, лицо непроницаемо, как и всегда. — Хотя, думай, что хочешь, меня не это касается, — смотрит сквозь неё, словно заглядывая в душу, хотя похоже он и так знал, что творится внутри девушки. — Что же до тебя, то ты всё сводишь к себе, словно мир крутиться вокруг твоей серой жизни. Губы плотно смыкаются, пальцы теребят край платья. Она не хочет продолжать разговор, в ней зарождается непонимание, почему каждое его слово способно вызвать в ней бурю противоположных чувств. Её до безумие бесит, с каким пренебрежением он относится к ней, как показывает, его превосходство, заставляя прочувствовать колоссальную разницу между ними. — И, что ещё скажите? Саито не поднимает головы, сжимая челюсти от обиды. Ей определенно не нравился этот разговор, а уж тем более неподходящий собеседник. — Люди пытаются обезопасить себе всеми эфемерными вещами, стремясь лишь заполнить пустоту, может быть снаружи это и удается, но внутри ты всё так же остаёшься одинок, боясь выглянуть из своей скорлупы. Ты боишься себя, своей темной стороны, что кто-то увидит её. Увидит твоё несовершенство, увидит истинную тебя, твоё я. Бьет метко, прямиком в цель, что раздражает ещё больше. — Бегство от правды ничего не принесет, можешь солгать мне, можешь даже попытаться убедить всех вокруг в этом, но ты не сможешь обмануть себя. Кто она на самом деле, кто эта девушка в отражение жидкости, что смотрит на неё? Всё это время ей удачно удавалось верить в свою правду, хоть где-то на подкорки мозга крутилось, что что-то не так. Где она так просчиталась, что сейчас сидя здесь с незнакомцем, становится больно от слов, что кажутся ложью и игрой. Как точно Ран способен загнать в безвыходную ситуацию и разыгрывать партию, в которой она теряет преимущество. — Все только делают вид, что дело в деньгах, правда лишь в том, что они приходят и уходят, а мы всегда неизменно остаёмся наедине с собой. Кто-то выбирает одиночество, боясь показать себя, а кто-то же берёт жизни в свои руки. Защитная реакция запоздало срабатывает, Саито начинает улыбаться, посмеиваясь своим мыслям. — Вы, например? Он не ответил. Проигнорировав её, словно ему наскучил разговор, в тот самый момент, когда очередь дошла до него. Хайтани приносило особое удовольствие мучить как физически, как и морально своих жертв, но что ему точно не нравилось — вставать на их место. Оглядывается по сторонам, бессовестно скользя по девичьей руке, своими тонкими пальцами. Будничные прикосновения, словно он делает это постоянно с желанием очередного контакта. Кожу опаляет жар, захватывая каждый миллиметр, куда Ран прикасался, отдавался россыпью мурашек. Чужие касания приносили странное удовольствие, хоть и столь спонтанный порыв, почти цивильный и невинный от того приятное. Мизуки не понимала, почему её тело предательски отреагировало, на действие Хайтани, хотелось как можно скорее одернуться, но всё обрывается. Подсознательно, нуждаясь ощутить легкие прикосновения снова, но Саито не признается себе в своём потайном желании, отрицая полученное наслаждения. — Однако, нам пора, у меня ещё остались дела, — поднимается с места, отставляя недопитым алкоголь. — Разойдемся в разные стороны, я найду тебя позже.