Последнее лето

      Глаза закрывались, тело полностью озябло. Всё чего сейчас хотелось, так это хорошенько выспаться в мягкой кроватке с пледом между ног и игрушкой в оковах собственных рук. Бэлла сама и не заметила, как голубые веки прикрывались, сознание терялось в мире Морфея, а тело сворачивалось в комочек от прилива холода. Засыпать на подобных мероприятиях довольно не безопасно, но начатые сновидения и покинутый разум так и кричал о том, что она в безопасности. А может это просто самовнушение? Было всё ровно. Главное, чтобы не было причин сожаления и дальнейших слёз из-за глобальной ошибки, хотя нужно ли уметь сожалеть? Разве не главное жить без забот и вечных проблем, главное наслаждаться любым моментом жизни.       Веки с тяжестью приоткрылись. Перед пеленой опьянённого сознания встал силуэт подруги, беспокойно смотрящий на Кузнецову. Обстановка вокруг была спокойной и пустой, будто не единой души в мире её сознания и сновидений. Она во сне, или же это всё та же суровая ряль? Тусовка была окончена. — Бэлл, я постелила тебе в своей комнате, ты можешь лечь, — добродушно произнесла Даяна, вытаскивая с мира Морфея лёгкими движениями покачивания за плечи Бэлль, тем самым полностью пробудив её сознание. Она заботливо относилась к белокурой девице, с инстинктом матери при виде своего маленького недоразумения. — Хорошо, спасибо, — быстро отозвалась девушка в ответ, как резким движением встала на две свои ходули, чуть ли не грохнувшись в момент солдатиком вниз. Возможно, она бы даже не почувствовала боли, конечно, до прибытия ясного сознания. — Давай, я спать тогда, спокойной ночи, — уходя и махая рукой, ответила Дая, полностью доверившись Бэлль в её целях дойти до комнаты, ни разу не упав, ведь если она сама так резко встала на ноги, это уже хороший знак. Блондинка лишь кивнула в ответ, потерев сонные глаза, пройдя прямо, пытаясь вспомнить, или же по чистой случайности найти ту самую комнату.       В горле сильно пересохло, поэтому голубоглазая поднялась, и направилась прямиком на кухню, перебирая своими ели подвижными ногами. Декоротивные светоидиотные лампы на кухне были включены, мигая разными подсветками между собой, придавая помещению красоту и приятную обжигающую атмосферу. Вдруг послышался шорох, буквально сбивающий её с ног. В момент девушка остановилась, тихонько выглянув глазком вглубь кухни. И в правду, на кухне показался знакомый силуэт девушки — Костья. Маленький ротик приоткрылся от красивого лунного свещения, которое падало на татуированное лицо со спокойным и умиротворённым выражением лица. В её избитых пальцах показывалась длинная палочка сигареты, пылающая малейшим пламенем, которое находилось то возле тонких губ, то на пепелище. Кто бы мог подумать, что она ляжет спать, это было предсказуемо, казалось, что она вовсе не знает этого повседневного занятия, как сон. Она смотрела в свой смартфон очень пристально, пока сигарета тлела в ослабленных руках, пока её веки скрывались между собой, а тело расслаблялось с каждым вздохом, опираясь об подоконник. Правая ладонь Бэлль сжала краи угла стены, не мочь перестать смотреть на такую странную и одновременно загадочную особу, как Купер. Но с тяжёлым вздохом она отпустила свой чуть опьяненный взгляд в пол, пройдя на саму кухню. Ноги ели как перебирали между собой, но дойдя до раковины ослабшие руки налили холодной воды из под крана, надпив его сразу до дна. Тяжёлый вздох издался с её уст. Хотелось посмотреть в сторону, столкнуться с горящими сапфирами зелёных зениц, но она лишь вновь вздохнула, положив стакан на место. Надо просто направиться в комнату, и лечь спать, но ноги не вздумали сдвинуться и с места. Руки облакотились об панель кухни, как пустой взгляд уставился вглубь раковины. Забвение заполнило мысли, это странное чувство, что рядом никого нет, лишь ты наедине с самим собой, но это ведь не так. Алкоголь в крови сильно давал о себе знать, а чувства возгорали пламенем, стираясь в пепелище и полную пустоту, казалось, что тело теряет рассудок и полный самоконтроль. Ноги застряслись, мягкое тело наровилось упасть в пропасть. — Всё нормально? — в момент холодные руки прикоснулись к плечам, как дрожь пробежалась по всему телу, пробудив сознание и частичку рассудка. Бэлль чуть вздрогнула, сжавшись в теле, не бросая взгляд назад, как бы это чувство не тянуло её, — Почему ты не спишь? — М-м, да, всё нормально, не хочется, — спокойно ответила девушка, натянув улыбку на белоснежное личико. Луна покасилась в их сторону, освещая теперь и её бледное свечение. Найдя в себе силы и упёртость девушка в миг обернулась, сталкиваясь с непринуждённым взглядом, который будто читал её действия наперёд. Татуированные ладони спустились с хрупких плеч, а подбородок забрался ввысь, пока блондинка лишь усмехнулась, сделав обратные действия за неё. Фарфоровые ладони скользнули на плечи и в зону шеи, обхватив тем самым татуированную в ковкие объятия. Её улбыка засияла большим пламенем, как она прижалась к ней с детским взглядом настоящего ребёнка, который не пойми чего желает, и желает ли вообще? — Не играй со мной, тебе это плохо обернётся, — все так же сухо произнесла Купер, не спадая в своей позиции строгости и пофигистичности. Она лишь взглатывала слюни, делая повторные вздохи, пока пухлые губки малышки вздулись, а взгляд спопустился вниз. Шатенка выравнилась в спине, тем самым отдалившись от девушки в пару сантиметров, так ещё и освободившись от её оков. Малые ручки упали по швам, пока обиженный взгляд ребёнка уставился на неё. — А если мне очень хочется? Прям строго настрого запрещено?.. — её невинный взглядик поднялся на ядовито-зелёные сапфиры, как ручки завелись за спину, схватившись за пальчики. Ягодицы упёрлись в панель, пока она начала покачиваться телом. Взгляд старшей бестии вовсе осквернился. Это задорило, бесило и одновременно интриговало. Как такая девушка может ею крутить? Почему бы не уйти прочь, ведь это вымораживает? — Уверенна, что тебе это надо? Ты ведь не такая, — перейдя на шёпот, задавалась вопросом старшая, как и на её смуглом лице появилось подобие ухмылки. — Не знаю, какая - такая? — продолжая бессмысленную бойню, тянула она, пока шатенка была на пределе от непонятных и смешанных чувств. Непонятсво? Злость? Глупость. Ещё давно в самых желанных и потаённых снах она раздела и отымела этого малого падшего ангела, но вот хотелось бы ей этого наяву? — Хватит, — яростно и тихо, ответила зеленоглазая, не отводя взгляда от невинных глаз горящих голубых огней. Её лёгкая улыбка сбивала на повал, не давая и проходу на здравые мысли. Она пьяна, так нельзя. — Ты пьяна. — Тебе это мешает? — губки оттопырились друг от дружки, как голова наклонилась в противоположную сторону. Ели прозрачные бровки в малейшем страхе свелись к переносице, пока силуэт шатенка замотал головой. Плавным и аккуратным движением татурованная кисть скользнула по мягкой фарфоровой кожице щеки. Мурашки пробежалась по хрупкому телу, пока она чуть прижалась к тёплой ладони. — Мне это не нравится, — сухо вновь протвердила Купер, поглаживая горячую щеку белокурой. Движения становились плавнее, пока тело само по себе придвинулась к малому ангелу, который буквально оказался в западне от собственных мыслей, которые сводили её с ума. — Но ведь только такой я становлюсь настоящей, — потухшие оганьки голубых очей опустились вниз, а тяжкий вздох издался от её уст. Избитые пальцы рук скользнули к подбородку, как в момент приподняли невинное ангельское личико на себя. Ядовито-зелёные зеницы были пронзительны, она буквально сканировала чистоту слов и действий. — Тогда каковы твои истинные мысли и чувства? — горячее дыхание обжигало, как шатенка практически в плотную приблизилась к маленькому ангелу. Хрупкое тело вздрогнуло, перед тем как тонкие губы шатенки оказались перед ней. Она прикрыла глаза, тихо промолвив: — Всё заполненно тобой, — в момент тонкие губы вонзились в столь сладкие противоположные. Фарфоровое тельце сжалось, как и руки к груди, пока татуированные кисти резким движением скользнули к узкой талии, прижав тело к себе. Языки сливались в танце, темноволосая прикусывала то нижнюю, то верхнюю губу настоящего ангела. С губ блондинки слетели первые, и лёгкие стоны. Ей однозначно не хватало опыта и кислорода, но бабочки внизу живота завладели всем телом. Хотелось лишь отключить все мысли, правильное и не правильное, хотелось быть только с ней и ни с кем больше. Хрупкие руки проскользили за татутрованную шею в объятия, пока та подхватила младшую на руки, прихватив за ягодицы, не спускаясь в сладком поцелуе.       Ноги аккуратными движениями, чуть ли не на цыпочках дошли до комнаты, отведённую для Бэлль. Положив ту на кровать, не отрываясь от поцелуя, её руки легли на талию бледнокожей, начиная выводить узоры по всему периметру, доставляя удовольствие в лёгком щикотании. Было всё ровно, услышит их кто, или нет, в этом мире, в их мире нет никого кроме их самих. Руки скользили по талии, после чего лёгким и волнительным движением Купер растегнула пуговицу рубашки, а за ней следом и вторую, затягивая каждый момент, наслаждаясь им и ею. Последняя пуговица растёгнута и она резко отстранилась от обкусанных губ младшей, внимательно посмотрев на хрупкое полуоголённое тельце. Открылся вид на нежную, прекрасную, молочную фигуру, где прекрасно выделялась изящная талия и миниатюрная грудь, закрытая от взор глаз топом. Томный сапфировый взгляд посмотрел в голубые огни, которые вновь загорелись тем самым пламенем, но и стеснением. Она ухмыльнулась, но вновь приблизилась к ней ближе, как та скользнула обеими руками к татуированному лицу, обхватив тёмплыми ладошками овал. Глубокие вздохы издавались от обоих уст, пока улыбки наползли на лица. Тонкие пальчики поглаживала смуглую кожицу, изучая каждый милиметр своего обожания. Янтарный взгляд лишь ехидно подмигнул, как та усмехнулась. Тонкие губы обжигали и ополяли кожицу лица, а после перешли к тонкой шее, медленно и плавно оставляя дорожку мокрых поцелуев, в моментах прикусывая, оставляя багровые пятна и малые стоны с приятных уст, которые будоражили всё нутро. Она мечтала о её стонах и мольбах в эхом её имени. Сладкое и протяжное, столь возбуждающее. С каждым таким приторным и тихим стоном она прикусывала сильнее, но как на бледной шее не осталось не единого живого места, то губы проскользили к зоне декольте. Избитые пальцы рук проскользили с талии к топу, начиная тянуть его вверх, пока младшая поддавалась этому искушению, протянув точно также руки вверх. Белый топ, как по щелчку пальц слетел с бледного тела, как в момент старшая прильнула к груди той. Сменая одну, она покрывала поцелуями и засосами вторую. Подойдя к соскам, язык плавно и маняще прошёлся по тонкой и мягкой кожице, следующим сладким действием Костья прикусила твёрдый бугорок, услышав столь приятный звук в уверенном стоне. Ноги поддёргивались, и поткашивались, пытаясь свестись в талии старшей, которая перекрывала это действие.       Вслед небольшая тропинка поцелуев прошлась и по стройному животику блондинки. Рёбра были особо видны, что только больше делали ангела привлекательней и манюющей. Ей шла худоба, и бледность, её тело и внешность. Она была особенной. Руки Кас зашли в зону бёдер, пока пальцы скользнули к заветной пуговице брюк голубоглазой, что идеально сидели на фигуре. Ловким движением она растегнула ширинку и малую пуговицу, после вновь подобравшись к бёдрам, она потянула ткань брюк вниз, оголив худые и столь стройные ножки, подрагивающие на лунном свете от возбуждения и потаённого страха перед своим дьяволом и самой собой. Вещица вслед за вверхом полетела на пол, пока столь рассматривающий и пронзительный взгляд рассматривал столь жаждующее идеальное тельце. Слишком нудно, и не интресно было бы просто и быстро отыметь Бэлль, забыв на этом о ней и её теле. На сегодня планы были чуть иные, столь ещё слаще, чем возбуждающие стоны её имени. Приподнявшись, татуированная ехидно посмотрела на лицо невинного ангела, который даже не понимает происходящего. Тягостным движением шатенка сняла ремень со своих джинс, после чего послышалось звучание бляшки ремня. Темноглазая сложила ремень в два, и нависла над Бэлль. Сверху Купер выглядила ещё зловеще, чем когда избивала малышку. Только теперь всё иначе, ведь так? — Ну и кто кого сейчас учить будет? — дерзко вымолвила та, делая акцент на дополнительных занятиях. Ответа младшей не последовало. Она молча преподнялась на локти с испуганным взглядом невинного ребёнка, который провенился перед строгим родителем. — Помнишь о вчерашнем вечере? О том как ты грубо выхватила рюкзак? — не просто так, напоминая, молвила старшая, легко проведя ремнём по тонкой кожице живота, пока дрожащий вздох издался с ангела. — Какого хера ты молчишь? — на этот раз грубо рявкнула шатенка. Она резко и грубо дёрнула ноги Бэлль, с силой перевернув её на живот, от чего та даже не успела среагировать, лишь успела упереться вновь об локти. Резким и столь же грубым движением она сильно шлёпнула ремнём по ягодицам младшей. Громкий и жалкий стон сорвался с губ голубоглазого ангела, когда она зажмурила глаза и вцепилась руками в одеяло, зажав его между пальц до побеления. Что-что, но на такое она не расчитывала. — Да-да, помню, — резко и испуганно, с болью ответила белокурая, тяжело задышав, чуть расслабив хватку рук, сжимающие одеяло. — Ты не должна так вести себя со мной, — после сказанного, последовал куда сильнее и мощнее шлепок. Звук и стон разнёсся по дому с силой и чёткостью, слишком громко. — Ты поняла меня? — яростно задалась вопросом девушка, чуть наклонившись к сжавшемуся телу. — Мгм, — промычала Бэлль, но и такой рассклад ответа не удовлетворил потребность доминанта. — Не слышу! — вновь последовал повторный шлепок с усилением в ударе. На бедре виднелось покраснение, которое со временем посинеют. Зубы сжались между собой, но та сдержалась в крике. — Хватит… — простонала голубоглазая, отпустив одеяло с дрожащих рук. Для завершения своего действия, и завершения своих хотений, последовал последний сильный удар, а вслед последовал и стон, в котором содержалось, как и боль, так и сильное возбуждение. Потинки стекли со лбы, но она уже была готова к новому удару. Неужели ей это нравится? Резким и столь неожиданным движением татурованные руки схватились за ноги, вновь перевернув девушку на спину, к ней, посмотрев прямо в глаза с удовлетовренной улыбкой и частичкой садизма. Пряжка ремня улетела вниз. Тонкие губы примкнули к противоположным, пока та сжалась, не отвечая на поцелуй. — Ты боишься? — отпрянув от пухлых губ, задала вопрос старшая, заведя большие пальцы за ткань трусов. В ответ последовало мотание головой, в знак отказа, — тогда мне просто не продолжать? — выгнув бровь, прошептала она вновь губы, когда голубой взгляд упал вниз. — Нет, мне нравится, до безумия. Я хочу, чтобы ты была со мной столь же грубой в постеле, но мягкой в жизни, — промолвила шёпотом младшая. Ядовито-зелёные зеницы вспыхнули от удивления, но не успев ничего ответить, руки каснулись острых углов лица, а пухлые губки впились в противоположные, пока глаза, как по мантру закрылись. Большие пальцы скользнули вниз, снимая последнюю ткань с изящного тела, пока губы нежно переливались между друг другом. Тело придвинулось грубее к младшей, как она повалила её назад, буквально на пару секунд отстранившись от её губ. Пальцы правой руки поднялись к тонким губам, как она их смочила, плавным движением направив их вниз, чувствуя, как противоположное сердце застучало в разы быстрее. — Мне быть грубой? — шёпот издался в обкусанные губы, когда мокрые пальцы прикаснулись к промежности, чуть нажав и проведя ими вдоль, до клитора. Ротик приоткрылся в лёгком и тягостном стоне, как послышался четкий ответ, в слове «да». — Тогда постарайся быть тише, малышка, — на пол фразы, ещё не успев договорить два пальца резко вошли внутрь, как громкие стон издался по комнате. Тело сжалось в койку, как сверху татуированная прижалась сильнее, сковав какие либо движения младшей. Пальцы начали резко, без сопротивлений двигаться внутри, сгибаться и чуть раздвигаться, пока стоны мурчали старшей на ушке, когда спина наравилась выгнуться, но под весом это было невозможно. Ноги не выходили из тембора, лишь набирали абортов дрожи, когда толчки становились грубее и извилистие. Старшая не пыталась скрыть её громких стонов ей под ушко, это до безумия возбуждало, как она чуть ли не скулила, иногда роняя в стоне её имя, выгибая шею и закатывая глаза, пока та лишь изредка целовала её шею, мочку уха и прекрасные ключицы, наслаждаясь её телом и нарывистыми изгибами. Тонкие ручки проникли за ткань футболки до горячего татуированного тела, как начали сжимать и царапать ткани кожи, пронося приятную и возбуждающую боль. Обеим хотелось большего. Старшая приподнялась, освободив полностью все движения своему ангелу, захотев рассмотреть её в сотый раз, а также её движений. Она выгиблась в спине с новым прорывистым толчком и новым стон и именем возлюбленной издавшийся с её уст. — Я хочу, чтобы моё имя всегда звучало на твоих устах, даже в грязных воображениях твоего личного уединения одной дома, в своей комнате, — прошептала шатенка, как азартная улыбка появилась на фарфоровом личике с закатанными глазами. — Костья.. — на повторном точке простонала Бэлль, вытащив руки из под футболки старшей, вновь обхватив её овал лица, придвинув к себе, снова простонав, — я уже не могу, Кость.. — ели как простонав фразу, ответила она, пока та забавлялась и удовлетоворяла себя этими приятными стонами и полным подчинением. — Тогда кончи, моя Бэлла, — придвинувшись к ушку, завершила свою фразу Купер, вставив третий палец на завершающих толчках, когда ангел извивался, пытаясь ухватиться за последний воздух, который был ей так нужен. Эти слова отдались будто эхом. Приятное чувство прошлось по всему телу, как ноги задрожали, в порыве свестись. По всему телу табуном бегали мурашки, но она лишь поглаживала углы лица Костьи, нежно целуя её губы, оставляя мокрые следы и полное удовольствие в услышанном и сделанном.