Резонанс

      – Красавцы! Из учебной аудитории и сразу в синюю яму, молодцы, нечего сказать! Ваши скудные умы вообще способны постичь величину неприятностей, которые вы навлекли на свои пятые точки? Вы у меня все лето из отработок не вылезете!       – Не имеете права!       Лизка вздрогнула на своем месте за первой партой у двери. Повышенный тон Арманова вот уже минут десять горячим прутом ввинчивался в виски, но от того, что кто-то посмел с ним пререкаться, ее тут же прошиб озноб.       – Повторите, Максимов, я не расслышал.       – Не имеете права нас летом задерживать, – на последнем слоге голос Дена надломился, будто кто-то резко убавил громкость на магнитофоне.       Лизка не посмела на него обернуться. Вчерашняя вечеринка вышла из-под контроля самым катастрофическим образом. Заправившись дешевым портвейном, смешанным с колой, они почти что всей группой вывалились на стадион, поглядеть на летнее звездное небо. Лизка помнила, как навзничь лежала на пахнущей резиной дорожке плечом к плечу с Денисом и захлебывалась смехом от какой-то глупой шутки. Кто первым подбросил забытый под трибунами футбольный мяч с помощью телекинеза – она не заметила. Забава была встречена громогласным одобрением – мячик полетел над головами, отбрасываемый вверх и в стороны, будто подвешенный на невидимых нитях. Лизка быстро включилась в игру, сила переполняла ее, бурлила под кожей, дрожала в нетерпении, как стрела на тетиве. Мяч взлетал все выше и выше, почти теряясь на фоне кобальтовой синевы июньского неба. И вдруг катапультировал прямиком в окно крытого физкультурного зала, где в зимнее время проходили занятия. Звон разбитого стекла в безветренной ночи разнесся на весь кампус. Дежурные поймали их минуты через две.       – Вы должно быть решили, что правила для вас не писаны, – продолжил Арманов, после того, как пытка Дениса долгим выразительным взглядом подошла к концу. – Что вы небожители. Супергерои. Что свои способности вы можете использовать для развлечения, можете заниматься мелким вредительством и вандализмом, потому что кто сильнее, тот и прав.       Лизка хотела возразить – ничего такого они не решали, не имели в виду и вообще, все вышло по чистой случайности. Хотела и не могла произнести ни слова. Ее мысли вдруг прозвучали голосом Андрея Синицына.       – А что мы такого сделали? Покидали мяч, разве это так страшно? А с окном, ну, случайно вышло…       – Сначала окно, потом чья-нибудь голова. А однажды вы заскучаете и перевернете машину, просто так, смеха ради.       – Да что мы, монстры какие-то?       – Вы желторотые птенцы! – Арманов резко хлопнул раскрытой ладонью по столу. – И пока не наберетесь ума, ваша единственная задача – слушать преподавателя и соблюдать дисциплину! Неужели это так сложно? Мартышки бы справились!       Повисла звонкая неприятная тишина.       – Весь курс за исключением Стоева, Царевой и Мельниковой с сегодняшнего дня принимает трудовую повинность. В четыре часа у спортивного зала. Для начала компенсируете нанесенный казенному имуществу ущерб.       Минувшей ночью Костя ушел почти сразу после начала сборища, Настя хвостом последовала за ним, скомканно попрощавшись. Лизка вспомнила, что на стадионе не было еще одной девочки, Светы Мельниковой – тихой и незаметной, они с ней всего-то парой слов перекинулись за весь год.       – А теперь, если вы позволите, – голос Арманова зазвучал спокойно и ровно. – Перейдем к повестке сегодняшнего сбора.       Лизка вяло слушала, как куратор подводит краткие итоги учебного года, сухо хвалит кого-то за отличные оценки, других костерит за пересдачи.       – Сабурова, заключительная сессия на отлично. Поздравляю. В следующем году не сбавляйте темп. Стоев, уделяйте больше внимания профилирующим занятиям…       Наконец, он объявил, что большая часть курса в следующем году перейдет к новым кураторам, и зачитал списки.       – Красинская, Сабурова, Стоев – остаются под моим началом. В следующем году начнем практиковать групповые занятия, на летнее время индивидуальные проверки остаются в силе. Я буду сообщать о времени каждому из вас персонально. Все свободны.       Лизка едва на стуле не подпрыгнула от счастья – обошлось. ***       До начала взыскания оставалась пара часов. За обедом главной темой для обсуждения был, конечно, утренний нагоняй. Отодвинув в сторону полупустую тарелку с макаронами, Андрей Синицын на чем свет поносил Арманова, даже не сбавляя громкости. Лизка то и дело опасливо косилась в сторону раздачи.       – Да ну хорош уже, – вставила Алина, безнадежно уставившаяся в окно. За ним цвело, пахло и манило лето, которое они в ближайшее время не увидят. – За дело получили. Не надо было мне с вами тащиться.       – А что, ручки замарала? Ну иди к этой скотине, подлижись хорошенько, он тебя отмажет. Ты ж его любимица.       – Ты чего вообще несешь? – Алина ткнула по направлению Синицына вилкой. Андрей и бровью не повел.       – Каждую сессию одно и то же, Красинская то, Красинская это, берите в пример.       – Я же не виновата, что ты тупой, а я умная.       Андрей открыл было рот, чтобы парировать новой едкой репликой, но Денис его осадил несильным, но весомым толчком.       – Проехали, – хмуро буркнул Андрей и пододвинул тарелку обратно.       – Ничего, в следующем году ведь он уже не будет твоим куратором? Глядишь, новый не станет так придираться, – примирительно вставила Лизка, чтобы как-то разрядить обстановку. Похоже, не желала избавляться от Арманова только она. По крайней мере, другие студенты не выказывали недовольства по поводу перехода под другое начало.       – Посмотрим, – отозвался Андрей с набитым ртом. – У меня баба какая-то, ни разу ее не видел.       К спортивному залу они подошли все вместе, сплоченные, как никогда. Арманов встретил их, презрительно поджав губы, и передал на поруки техничке. Та выдала веник, совок и какие-то тряпки и наказала прибрать битое стекло и перемыть во всем зале полы и скамейки. Лизка мысленно застонала. Если бы не Красинская, то и дело покрикивающая на вздумавших отлынивать мальчишек, они бы провозились до поздней ночи. В зале было душно и пахло тальком вперемешку с чем-то кислым и застарелым. Следы кроссовок на полу оттирались плохо, спину ломило и Лизка чувствовала себя несправедливо оплеванной. Злосчастные футбольные мячи то и дело попадались на глаза, напоминая о причине всех их несчастий. Когда Арманов отчитывал их, он явно преувеличивал, но доля правды в его словах была. Лизка помнила ощущение высвобождения силы, сходное с эйфорией. Подвернись возможность, в запале она способна была подкинуть не мяч, а целый грузовик. И Лизка не была уверена, что в тот момент ее бы остановили находящиеся внутри люди. Она мотнула головой, вытрясая непрошенные мысли.       К вечеру управились. Лизка брела до общаги в компании поникших студентов, мечтая только принять душ и завалиться на кровать. Пока она возилась с ключами, дверь комнаты Костика приоткрылась, выпуская Настю и, к Лизкиному удивлению, тихую девочку Свету. Когда это они успели сдружиться? Настя несмело подняла руку и Лизка помахала в ответ, но разговор не завязался. Уже засыпая, она заметила, как на экране планшета вспыхнуло уведомление – сообщение от Арманова по локалке. “Индивидуальное занятие, 12:00. От взыскания на завтра ты освобождена”. Лизка скривилась. ***       – Как дела, Сабурова? Жалобы есть? – спросил Арманов тоном добренького врача, у которого в папке на столе притаился неутешительный диагноз.       – Есть. Вместо каникул у меня какая-то каторга.       – А на что тебе каникулы? Напиваться и мародерствовать?       – Да что вы… – Лизка осеклась и только дернула подбородком. Можно подумать, она алкоголичка и вообще преступный элемент. Обида сжала горло. – Вам легко говорить, вас-то здесь никто не держит. Можете наверняка домой съездить, повидаться с семьей.       Арманов глянул на нее искоса. После затянувшейся паузы Лизке показалось, что он уже ничего не ответит, но куратор все же заговорил.       – Со второго курса предусмотрены специальные дни для посещений.       – Правда?! А почему только со второго?       – В первый год программы вы все еще нестабильны. Или ты уже забыла, что произошло зимой?       Лизка поникла.       – Странное дело, – пробормотала она после паузы. – Последние несколько месяцев она меня совсем не беспокоит. Ни странных снов, ни провалов на изнанку, ничего такого.       Лизка вспомнила, что видела в разломе, и прикусила язык, но Арманов, кажется, ничего не заметил.       – Это нормально, Лиза. Я же говорил, что научившись управляться со щитами, ты окажешься в относительной безопасности. Вероятность прорыва полностью купировать невозможно, но сейчас она крайне низка. Давай-ка проверим щиты. Лизка безропотно подчинилась. ***       Следующие две недели они исправно ходили на отработки каждый день. Когда вся грязная работа на стадионе закончилась – помогали на кухне, мыли окна в общаге и красили скамейки. В разгар одного из одинаковых жарких дней Лизка с отвращением стянула с лица респиратор и уселась прямо на побитую временем тротуарную плитку. Доверенная ей тропа заканчивалась почти у самого поля за стадионом, тень от спортивного корпуса не доползала до злосчастной лавки на какой-то метр. Оголтело стрекотали кузнечики в высокой желтоватой траве. Лизка чувствовала себя пойманным в янтарь насекомым, которого до кучи засунули под стекло витрины и выставили под палящее солнце. Звуки кампуса досюда практически не долетали. Она уже собиралась малодушно забить на второй слой покраски, положенный по инструкции, и отсидеться где-нибудь в теньке, когда заметила три одинокие фигурки в отдалении – там, где за полями начинался подлесок. И где тропа, ведущая к подземным залам с разломом, терялась среди деревьев. Лизка отползла за спинку скамейки и пригляделась. Рыжую шевелюру Костика она узнала издалека, и несложно было догадаться, вместе с кем он сейчас выбирался из леса. Похоже, отколовшись от основного коллектива, эта троица успела здорово сблизиться. Но что они забыли в лесу? На пикник ходили что ли? Света пошатнулась, едва не завалившись в траву. Настя подхватила ее под локоть. Лизка съежилась в своем ненадежном укрытии и с облегчением выдохнула, только когда трое студентов скрылись по другую сторону спортивного зала.       Странное поведение одногруппников вскоре вылетело у нее из головы. Спустя пару дней Арманов объявил, что трудовая повинность окончена, и что если нечто подобное хоть раз повторится, он рассадит их по камерам-одиночкам. Лизка почему-то не сомневалась, что на территории кампуса отыщутся и такие. В долгожданный первый день свободы она осознала, что решительно не представляет, куда себя деть. Лизка позавтракала и решила попытать счастья в библиотеке, в которой в учебное время появлялась пару раз, чтобы получить и сдать учебники. Пожилая библиотекарша встретила ее безразличным кивком и вернулась к вязанию. В читальном зале ожидаемо не было ни души, и Лизка нырнула в спасительную тень стеллажей. Некоторое время она бесцельно бродила между полками – выбор в местной библиотеке был невелик, о новинках и думать было нечего. Шкафы с классикой вызывали стойкое, выжженное на подкорке еще со школы отвращение. Лизка отыскала стеллаж с фантастикой и принялась методично проглядывать запасы. Большинство из имевшихся в наличии книг она уже читала, некоторые циклы были неполными, и не хотелось начинать то, что она не сможет закончить ближайшие лет… пять? Лизка фыркнула и потянулась за ярким корешком, притаившимся на верхней полке. Роста не хватало. Ей пришлось вытянуться в струнку и привстать на носки, но проклятый том был так плотно зажат между соседями, что никак не хотел вылезать. Лизка была так сосредоточена на своей великой миссии, что не заметила, как ее накрыла чья-то тень. Над головой протянулась рука и легко высвободила книгу из плена. Лизка рефлекторно дернулась, врезавшись сначала в человека за спиной, а затем и в шкаф. Полки опасно качнулись. Она резко обернулась.       Арманов сделал шаг назад, примирительно вскинув ладони. Протянул ей книжку, и Лизка выхватила ее чересчур поспешно.       – Вы за мной шпионите?       Куратор усмехнулся.       – Корона не жмет? На кой ты мне сдалась?       – Тогда что вы тут делаете?       – С трех попыток угадаешь?       Лизка фыркнула и отлепилась наконец от шкафа, в который вжалась лопатками. Гордо прошествовала в сторону разместившихся подальше от окон кресел мешков, с громким шуршанием плюхнулась в одно из них. Арманов зачем-то пошел следом, но садиться не стал.       – Похвально, что вы нашли себе безопасное для окружающих развлечение.       – Ну это уж точно не ваша заслуга.       Куратор помолчал, пристально ее разглядывая. Лизка открыла книжку на середине, сделав вид, что крайне заинтересована содержимым.       – Сабурова, чего ты от меня хочешь?       – Вы тут круглый год живете? Даже летом? – неожиданно для себя вопросом на вопрос ответила Лизка.       – Да, – Арманов пожал плечами. – Как и все остальные кураторы. Выход с территории допустим для нас в особых случаях, по согласованию с начальством.       – И все равно, – она упрямо мотнула головой. – Вы тут не заперты. А мы должны сидеть в аквариуме, как безмозглые рыбины. Ни интернета, ни телевизора, ничего. Никакой связи с внешним миром. Каждый день одна и та же комната, разрешенные маршруты между трех сосен. Вы знаете, что безумие – это повторение одних и тех же действий, раз за разом…       – В надежде на изменение, – перебил ее Арманов. – Очень умная мысль, жаль не твоя.       Лизка насупилась и снова уткнулась в книгу. В вырванном из контекста абзаце какой-то маг убеждал своих товарищей в необходимости штурма башни. Тьфу. И кто поставил фэнтези на полку с фантастикой? Арманов все стоял перед ней, аки тополь на плющихе. Краем глаза Лизка заметила, как он беспомощно оглянулся в поисках места, куда бы присесть, но видимо счел кресла-мешки не соответствующими его достоинству. Она язвительно ухмыльнулась. Наконец, он сдался.       – Считай, что твое нытье принято к сведению. Я подумаю, что можно сделать.       Лизка проводила удаляющегося куратора взглядом. А ведь книжку он так и не взял.