Гниющая плоть лучше пыли

Папирус поднялся с кровати, как обычно, настолько рано, что богу будет очень сложно выбрать, чтобы ему подать. Иногда Фриск казалось, что его смысл жизни был вовсе не стать капитаном королевском гвардии, а просто увидеть рассвет. К большому сожалению, у них в подземелье не темнеет никогда, а значит и не рассветает. Стук его обуви было ни с чем не перепутать, поэтому Фриск встала с дивана, где за ночь успела найти кучу просроченных конфет и даже денег. Кажется, Папирус выглядел чём-то крайне обеспокоенным, открывая все шкафы, что встретит на своём пути. На его голове была кепка, которую бегая по всему дому, он тщательно поправлял. Подумав об этой кепке, Фриск поняла, что ни разу не видела его без укладки, не уж то у самого крутого мага подземелья комплексы? Быть такого не может. Фриск подошла к Папирусу и дотронулась рукой по его спины, он обернулся и посмотрел на заинтересованную девушку. На ее вопрос, что же он делает Папирус не придумал ничего хитрее, чем со стыдливым видом стянуть с себя кепку. Мелкие кудряшки, уходящие в волны ближе к кончикам, крайне удивили Фриск. Она никогда бы не могла подумать, что у него могут быть такие прелестные кудряшки, эта особенность, на ее взгляд, делала его лицо таким интересным, невероятно особенным, хотя, казалось бы, куда больше. Но не так сильно ее изумили кудри, как ярко-рыжие отросшие корни. Дав Фриск полюбоваться на это около двадцати секунд, Папирус натянул кепку ещё сильнее, делая выражение лица кислым и в какой-то мере разочарованным. Получается, что его родной цвет — рыжий? Это же такой редкий цвет у людей! Правда, Фриск не была уверена в генетике этого вида, может, этот цвет у магов является самым частым. Девушке казалось весьма чудным, что этот парень так переживает о подобной глупости. Чем этот цвет волос ему так мешает? Он очень симпатичный и также Фриск была уверена, что если бы Папирус сохранял свои родные цвет и структуру волос, то общие черты лица с Сансом затерялись. А это несомненный плюс. Правда, если судить по суетливому поиску краски и лака для волос — он так не считает. Не найдя приспособления для преображения волос, Папирус сел на диван, думая, какая вероятность, что краску и лак забрал Санс, чтобы отдать своим мусорным подругам. Да, нет. Санс бывает тем ещё шутником, Фриск вообще откровенно его ненавидит, но он бы не стал подшучивать над статусом и репутацией своего брата. Девушка присела рядом с Папирусом и внимательно его осмотрела, убрав кепку с головы мага. Это легко исправить эстетически, она кучу раз красила свою бывшую девушку, но проблема больше психологическая. Или социальная. Их мир странный, но не более, чем мир, где выросла Фриск. Соответствовать идеалу и примеру, которое придумало общество, чтобы добиться то, чего ты хочешь, а в некоторых случаях просто ради собственной безопасности. Как мир тех, кто и так ниже людей, может ещё и добивать своих же жителей? Да, они ниже, но Папирус такой особенный. Его хочется заставить полюбить свои рыжие кудри, хочется выпустить из клетки антиутопического мира. Эмоциональная зависимость и привязанность — это ужасно. Особенно к существам, чьему существованию хочется лишь пособолезновать. В любой другой ситуации Фриск бы уже рвала волосы на голове, пытаясь вытащить этого патриотичного мальчишку из своего разума, но сейчас надо вытаскивать его из насущной проблемы. По сути же, ее можно перепутать с этим видом пыльным недо-людей. Фриск вполне могла бы сходить в магазин за краской для волос, но тут уже решает доверие Папируса. Услышав это преложение он растерялся. Не было никаких оснований ей доверять, она, без всяких сомнений, мечтала сбежать. Однако, он не мог пойти так к Андайн, с которой встреча на сегодня уже запланирована. Ладно, пусть идет. Если подумала сбежать, то подземелье не резиновое, а штаб королевской гвардии достаточен. Легко найдут и передадут королю. Папирусу в действительности не знал, что король убивает людей. Он считал, что тела людей достаточны прочны, чтобы существовать и жить без души. Они же не маги, которые становятся пылью стоит душе покинуть тело. Тридцати золотых монет должно хватить, краска и лак вместе всегда стоили двадцать четыре. Интересно, догадалась ли Фриск, что на сдачу может себе купить что-нибудь? Папирус искренне надеялся, что да и, что это не будет что-то из рациона мусорной еды, коей питается его любимый братец. Ожидание пленной девчонки было гораздо мучительнее, чем Папирус ожидал. Каждую минуту ему все больше казалось, что она просто бросила его, воспользовалась слабостью и сбежала. Но зачем? Они же уже почти подружились. Золотые монетки. Какая же странная валюта, в мире людей такая не используется уже сотни лет. Фриск игриво перекатывала одну из монет в своих руках, следуя в ближайший ларёк. Папирус сказал, что женщина, работающая там намертво держит тайну того, что его волосы ненатурально чёрные, что же, хочется верить, что после появления Фриск с просьбой о краске продавщица не решит, что эта информация больше не секретна. Хотя, не один же он здесь красит волосы, мало ли кому эта покупка. Только вот, узнав насколько люди не термостойкие, Папирус, решительно одел Фриск в один из своих старых шарфов и курток Санса (второе предварительно постирал пару раз). Конечно, он переодевание прошло с ворчанием о том, какие люди неудобные, как часто болеют и о том, как они слабы. Будь это речь Санса или любого другого монстра, Фриск не смогла бы сдержать возмущения, но Папирус говорил это от чистой любви и заботы к ней. Она была в этом абсолютно уверенна. Так, что узнать от кого девушка — легче легкого. Фриск открыла дверь, заходя в ларёк под звук колокольчиков, дающих знак, что в магазин зашёл посетитель. Звонкий голос продавщицы поздоровался с Фриск, та лишь кивнула в ответ. В магазине так сладко пахло свежеиспечёнными булочками с корицей, а Фриск так давно ничего не ела. Как и ожидалось, магазин не был самообслуживания, придётся разговаривать с работницей. Отвратительно. Девушка подошла к сотруднице и назвала заученные названия краски и лака, которые Папирус был готов написать ей на листочке, но она заверила, что не забудет. Женщина подозрительно хихикнула, по всей видимости, догадалась для кого будут куплены эти средства. Так: лучшая тактика это непонимание и игнорирование. Или «в некоторых ситуациях лучше просто улыбаться»Поэтому Фриск просто улыбнулась и оплатила покупку. Осталась сдача. А живот то урчит, просит какой-никакой еды. Почти у самого выхода Фриск пересчитала сдачу и поняла, что ей хватит на две те самые коричные булочки, чей запах стоял на весь магазин. Она ловко вернулась к прилавку и попросила две штучки этого кондитерского изделия. Можно поделиться с Папирусом, проговаривая: «Эта булочка такая же сладкая, как и ты». Чертовски хороший план. Широкими шагами, сквозь высокие сугробы она пошла к дому братьев, проговаривая супер романтичную (по ее мнению) речь в голове. Холодный ветер обжигал ее щеки, а желудок требовал эту булочку съесть прямо сейчас, но желание разделить что-то приятное с лучшим монстром, что она встречала было намного выше. Уже подходя к дому, почти коснувшись ручки она заметила, что дверь изнутри собирается открыть кто-то другой. Папирус. Голова закрыта кепкой, а взгляд взволнованно-раздражённый. Увидев Фриск на пороге, он мельком осмотрел на явные внешние повреждения, поняв, что их нет крепко обнял девушку. Такой холодный, но от самой груди, где, по всей видимости, находилась та самая знаменитая «душа», исходило нежное и деликатное тепло, которое полностью покрывало объект стиснутый в объятиях. От такого жеста Фриск потеряла дар речи. Она лишь сумела обвить его руками и обнять в ответ. На заднем плане слышались его ворчания о том, что она ходила слишком долго и он уже начал волноваться и был готов пойти искать, но в данную секунду эти слова не имели никакого смысла. Фриск просто хотела раствориться в нем, стать одним целым с тёплом его души.