стань моим спасением.

      — Арс, блять, меня трясет пиздец, — Антон мнется около школы, нервно докуривая сигарету. Теребит кольца и браслеты так, что слышно, как звонко ударяется металл друг об друга. Многократно поправляет непослушные кудри на челке, морщится, проверяет время на наручных часах и, когда видит на них девять тридцать, глубоко вдыхает и на мгновение закрывает глаза. — Пора.  — Я в тебя верю, ты готовился, все будет хорошо, — улыбается Арсений, стараясь не показывать собственную нервозность и тревогу. Он тянется к руке Шастуна и всего на несколько секунд касается ее, легко пожимая в знак поддержки. — Я буду сидеть внизу, дальше меня, естественно, не пускают. Так что поймаю тебя сразу же, как только закончишь, — весело подмигивает. — Только попробуй выйти раньше, чем через два часа — отшлепаю.  — Эх, придется закончить уже через полтора, как жаль, — наигранно расстроено произносит Антон, а потом смеется, глядя на озадаченное лицо Арсения. — Все, пошли уже. И они открывают массивную дверь школы. Шастун тут же теряется среди одноклассников и учеников других школ, но через несколько минут находится, вручая Попову свой портфель и одаривая мужчину таким грустным и измученным взглядом, что сердце сжимается. Но Арсений знает, что его ученики — лучшие во всем городе, и они непременно должны сдать чертово ЕГЭ на высшие баллы. А еще Арсений свято верит в успех Антона, потому что с ним бессонных ночей и дней, наполненных кропотливой работой над обществознанием, было убито много, и он просто не может не написать на меньше, чем девяносто. В девять сорок пять он все-таки поднимается на третий этаж, где пишут работу, кое-как уговорив организаторов, и желает ребятам удачи, пообещав, что у них все получится. Но смотрит он в это время все равно на Шастуна, который грызет наконечник ручки и преданно глядит на Арсения, словно впитывая в себя эту светлую ауру, что исходит от преподавателя. В десять распаковывают КИМы и начинается, так называемая, «проверка знаний». Арсений первое время судорожно и беспокойно ходит по длинному коридору первого этажа взад-вперед, проверяя, не выходит ли кто еще «в туалет» или, не дай бог, не сбежал с экзамена, сдав работу. Думает, как там Антон, какой ему попался вариант и нужна ли ему помощь, сразу же обдумывая, на всякий случай, разные вариации исхода событий, вплоть до: «я залезу в окно кабинета, где они пишут, и буду подсказывать Шасту ответы, сидя под партой». Но потом наступает стадия смирения, и Попов уже сидит на скамейке, то дремая, то листая ленту в инстаграме, то читая информационные стенды на стенах. Из людей здесь только лишь наблюдатели из других учебных заведений, с которыми Арсений не знаком, да и не горит особо желанием. Поэтому в таком монотонном режиме проходит час, два, три — на исход пошел четвертый. Аудиторию покинуло уже абсолютное большинство, по подсчетам Попова там сейчас находится всего два человека из его класса: Антон и Светка.  — Арсений Сергеевич, присядьте, — Шастун, наконец, показывает свою светлую макушку, и теперь подходит прямо к мужчине с таким удрученным видом, что кажется, наступил конец света — не меньше.  — Как экзамен? — тут же спрашивает Арсений, послушно присаживаясь на скамью.  — Говно собачье, — выдыхает Антон, закрывая лицо руками. — Вариант попался хуже некуда, девяноста там точно не будет. Дай бог, если семьдесят пять наберу.  — Что, совсем плохо? — хмурится преподаватель.  — Ну, не слишком хорошо, я бы сказал.  — Ты все равно большой молодец. Давай не будем делать поспешных выводов, хорошо? Вот придут результаты, и посмотрим, — Арсений смотрит на Антона и вкладывает в этот взгляд столько тепла, столько заботы, столько нежности, сколько у него самого есть. Шастун возвращает ему эти чувства — Попов видит их в отражении его зеленых глаз — и несмело улыбается, касаясь мизинцем ладони Арсения. ***  — Арс! — кричит Антон, захлебываясь в своих эмоциях. — Арс, иди сюда быстрее!  — Что такое? — спрашивает Попов, появляясь в дверях спальни.  — У меня девяносто два балла, представляешь? — Шастун вскакивает с кровати и начинает радостно трясти Арсения за плечи. Тот поднимает уголки губ, растягивает их в широкой улыбке, обнажая белые зубы. Крепко обнимает Антона, из которого так и хлещет возбуждение. Кажется, теперь вместо парня — ходячий электрический ток. — Ты понимаешь, что в сумме у меня двести восемьдесят семь баллов? Ты понимаешь, что у меня есть все шансы пройти на бюджет, Арс?  — Я не сомневался в тебе ни на секунду, — шепчет Попов и целует Антона, мягко приникая к его губам.  — Я хочу в Питер.  — Ты же хотел остаться здесь?  — Уже не хочу. Ну, если пройду на бюджет здесь — останусь. А так — в Питер погоним, а? Будем гулять по набережной, сидеть в кафе, смотреть оттуда, как падает снег хлопьями, а сами будем пить горячий кофе с каким-нибудь пирожным, а? Изучим все местные достопримечательности, фоток тебе наделаем для инсты, — усмехается Антон. — На мосты посмотрим, замерзнем холодной зимой, не уснем из-за белых ночей, но зато вместе, Арс, представляешь?  — А как твоя мама к этому отнесется?  — Ну, пусть она и не очень принимает наши с тобой отношения, но, думаю, она не будет сильно против, — легкий поцелуй в лоб. — Мне так вообще все нипочем, лишь бы ты рядом был.  — Ты же понимаешь, что здесь куча нюансов?  — Ну, например?  — Жилье, сам переезд, работа мне, тебе университет, обустройство, — перечисляет Арсений, а Антон смотрит на него влюбленными глазами и голову выключает, даже не вдумываясь в то, что говорит мужчина. Он прерывает его жарким поцелуем в губы, когда разряды по всему телу лишь от малейшего касания языками, и мурашки по коже. ***  — На сцену приглашается Шастун Антон Андреевич и его мама — обворожительная Майя Викторовна! — громко объявляет Арсений, которому доверили вести церемонию вручения аттестатов в выпускной вечер. — Антон — великолепный ученик, который отличается своей способностью выполнять задания точно в срок, пусть только те, которые нравятся ему, — смеется Попов, пока Лариса Павловна отдает парню заветную синюю корочку. — Он навсегда останется в истории нашей школы как самый загадочный, как самый находчивый и улыбчивый ученик, способный найти выход даже в самых пропащих ситуациях. Выражаем огромное спасибо Майе Викторовне за воспитание такого сына. Он — самая большая ваша гордость и опора, — восклицает Попов, провожая их со сцены. — Под бурные аплодисменты встречаем следующих выпускников… Всю церемонию Антон сидел с открытым ртом, из которого разве что не капала слюна, и глядел на Арсения. Такой Арсений очень сексуален. Нет, не то чтобы он не был таковым в другие дни — очень даже напротив, но сейчас, в этом шикарном черном смокинге, с аккуратно уложенной набок челкой и очками с тонкой цепочкой — особенно. Если бы они находились в этом зале одни — Антон бы сорвал эту одежду с Попова и втрахивал бы его во все плоскости, что есть в помещении. Но тут куча ненужного народа, и у Шастуна внутри зудит от жгучего желания почувствовать близость чужого тела, но ему остается только сидеть здесь и слушать такой родной бархатный голос и представлять, как он надломляется в оглушающем страстном стоне, когда ногти впиваются в спину и тело заходится судорогами.  — Антон, — негромко зовет его мама, сидящая рядом.  — А? — отзывается парень, не отрывая глаз от сцены.  — Ну, ты его прям вот сильно любишь что-ли? Антон опешил и шокировано переводит взгляд на Майю. Та поднимает брови вопросительно и чуть качает головой, как бы показывая, что ждет ответа.  — Да, мам, люблю. Больше жизни люблю. Женщина понимающе кивает головой и больше ничего не отвечает. Вручение заканчивается через сорок минут, после которых выпускников приглашают сфотографироваться вместе с администрацией школы и классным руководителем. Антон встает с краю, прижимаясь боком к Арсению, а тот усмехается и кладет руку ему на талию.  — Поздравляю. Хотя я уверен до сих пор, что химию и математику ты вполне мог вывезти на пятерки тоже, — шепотом заявляет Попов, за что получает легкий толчок в спину.  — Мне этот красный вообще нахуй не нужОн, — пожимает плечами Антон после снимка.  — Как скажете, мой принц, — шутливо кланяется Арсений. — Позвольте подвезти вас до места празднования? — подает руку.  — Позволяю, — соглашается Антон и вкладывает ладонь в руку мужчины. ***  — Ну, все, я официально поступил в Санкт-Петербург в экономический, — Антон, как довольный кот, разваливается на стуле, откидываясь на спину. Потягивается и кладет голову на плечо рядом сидящего Арсения, который внимательно читает строчки таблицы зачисленных студентов.  — Питер ждет? — легкая усмешка трогает его губы, и Попов треплет пшеничные волосы Антона.  — Ты поедешь со мной? — с надеждой в голосе спрашивает Шастун, поднимая свои бездонные зеленые глаза.  — Если ты хорошо попросишь, то-о-о… вполне может быть. Антон рассмеялся и, заметив коварную искорку в глазах напротив, потянулся к таким желанным, манящим губам, трепетно касаясь их. Внутри — настоящий пожар, стоит лишь подуть, чтобы распалить его. Он путается пальцами в смоляные волосы, перебирая каждый локон, заставляя толпу мурашек бежать по спине Арсения легким холодком. Тот прижимается ближе, упираясь ладонью в грудь Антона, а другой рукой держа того за талию. Углубляя поцелуй, Попов пересаживается на колени парня, чувствуя сквозь неплотную ткань домашних шортов его возбуждение. Трется ягодицами о пах, пуская приятные покалывания во всех местах тела Шастуна. Очерчивает контуры по спине Антона, поднимаясь то вверх — к шее, то вниз — к пояснице. Антон же языком мажет по ключицам Арсения, дрожащими руками стягивает с того футболку и покрывает мокрыми, беспорядочными поцелуями грудь и живот мужчины, заставляя того отклониться назад.  — Пошли в спальню? — тихо, жарко, горячо выдыхает Антон, томно прикрыв глаза. Арсений без лишних слов тянет парня в комнату, падая на кровать на спину. Шастун оказывается сверху, он снимает с Попова шорты и нижнее белье, оголяя стоящий член. Ведет кончиком языка по всей длине, слышит сорвавшийся стон с губ Арсения, и облизывает головку. Медленно, влажно берет его в рот, создавая вакуумный эффект, плотно прижимает к нему язык и с громким, мокрым звуком вынимает изо рта, совершив несколько неторопливых скольжений. Подается вверх, снова прижимаясь губами к губам Попова, который извивается под Антоном, словно в него тыкают раскаленными прутьями. Не отрываясь, Шастун снимает с себя ненужную одежду и прикасается твердым членом к стволу Арсения. Тот вскрикнул, впиваясь ногтями в руку Антона, который свободной ладонью обхватил оба члена и теперь мягко ласкает их пальцами, чуть потирая друг об друга. Большим пальцем он проходится по головке Попова, от чего мужчина шипит и закусывает кожу на шее Шастуна, оставляет на ней красные и синеватые следы. Арсений бедрами подается вперед, все больше насаживаясь на руку Антона, а движения парня становятся быстрее и увереннее. Через несколько мгновений он рывком заставляет мужчину перевернуться на живот, притягивает его к себе, вцепившись тонкими пальцами в ягодицы.  — Ты уверен? — спрашивает Антон.  — Да, пожалуйста, — стонет Арсений, придвигаясь ближе. Антон достает смазку из тумбы, обильно выдавливает гель на пальцы и приставляет их у входа. Аккуратно и без резких движений он погружается внутрь Арсения, на что тот шумно выдыхает и просит еще, а Шастун послушно добавляет второй палец, потом третий, двигаясь под разными углами и задевая простату — чтобы слышать громкие мольбы мужчины не останавливаться, продолжать и ощущать, как плотно сжимается колечко мышц вокруг пальцев парня. Когда Арсений был достаточно растянут, Антон невесомо целует губами его затылок и касается головкой пульсирующего входа. Углубляется, двигается сначала медленно и осторожно, наращивая темп. Ищет подходящее направление и теперь вдалбливается в такое податливое тело, скользит внутрь, затрагивает комочек нервов. Крики Арсения — как самый сексуальный и возбуждающий звук, ласкающий уши. От одного только его стона можно кончить, и Антон чувствует, что уже близко. Несколько движений — и он выходит из Попова и белая густая жидкость выплескивается из уретры, пачкая белую кожу мужчины. Арсений изливается следом и обессилено падает на кровать, утягивая Антона в ленивый поцелуй.  — Ну, что, поедешь? — спрашивает Шастун, прикрыв глаза и поместив голову на груди у Арсения.  — Я бы и так поехал, но уже не решился тебя остановить, — смеется мужчина, хитро щурясь.  — Вот же лис, — улыбается Антон и снова тянется к губам Попова. ***  — Ну, все, пацаны, уезжаю в культурную столицу нашей необъятной родины, — говорит Антон, засунув руки в карманы. Они стоят в аэропорту в зоне ожидания, где-то по залу бегает Арсений и Майя, разбираясь с билетами, а Шастун остался сторожить чемоданы.  — Ты хоть про нас не забывай — пиши, — просит Димка.  — Ага, мы не дадим ему забыть, — заявляет Сережа, кладя руку на плечо другу.  — Так, ну все, разобрались. Все в порядке, это мы накосячили, — подходит Арсений, запыхавшись. Антон аккуратно поправляет ему челку и приподнимает уголки губ.  — Еще бы я про вас забыл, ну вы что. Я сам себе этого не прощу.  — Так, Антоша, напишешь, как сядете в Питере, хорошо? — заботливо произносит Майя, утирая слезу со щеки. — Нет, лучше пусть Арсений позвонит, а то ты, как обычно, забудешь.  — Майя Викторовна, не переживайте, все будет хорошо, — уверяет женщину Попов.  — Да, мам, я тебя люблю, — успокаивает Шастун. — И вас люблю, — обращается теперь к Матвиенко и Позову. — Всех люблю!  — Ну, все, наша посадка. Еще увидимся, — почтительно кивает головой Арсений и берет в руки ручку чемодана. Они прощаются и Антон, взяв за руку своего мужчину, идет навстречу новой жизни. Навстречу любви и счастью. Навстречу новым возможностям и карьере. Навстречу новому себе. И он до сих пор не может поверить, что все это происходит именно с ним. Что это именно он идет рядом, бок о бок, с самым главным человеком в своей жизни, с самым дорогим и любимым. Что улетит с ним в Санкт-Петербург, где поступил в приличный университет, и что, несмотря на все трудности, которые им пришлось пройти вместе, в их судьбах пришла пора светлой полосы. Их история только начиналась. Они уже смогли пройти через многое, чтобы доказать подлинность чувств, и не остается сомнений в том, что их ждет на пути, непременно, многое. Но важно то, что каждый твердо убежден в том, что вместе им удастся пройти через все, что для них приготовила судьба. И пока их сердца бьются в унисон, пока они чувствуют друг друга даже через бесконечное расстояние между ними, и пока они любят, все будет хорошо.