стань моим спасением.

      — Эй, Поз, Шаст! — Антон повернулся и начал искать в переполненном кабинете источник звука. К Диме и Антону приближался их одноклассник — Леша Щербаков. Тот выглядел взбудораженным, на его лице застыла широкая улыбка, а глаза сверкали в предвкушении.  — Короче, тема такая, — с нетерпением начал он, — мы собираемся сегодня вечером на хату к Нурлану, с ночевкой. Если хотите, то пригоняйте примерно к шести.  — А че, у него пусто дома будет? — недоверчиво спросил Дима.  — Ну да, родаки уедут куда-то на все выходные, так что мы решили загулять, — усмехнулся Леша. — Если будете пить, скидывайте мне на карту деньги, я пойду покупать алкашку и еду.  — Адрес скиньте только, а то уедем в Мексику, — улыбается Антон. — Ну и номер карты. Договорившись о мелких деталях поездки, Антон и Дима направились к выходу из школы, по дороге забрав из гардероба верхнюю одежду. Шастун натянул на себя свое любимое серое пальто и достал из кармана пачку сигарет. Вытащил одну палочку, поджег и сделал первую затяжку.  — Как там Матвиеныч? — спрашивает он, поворачивая голову в сторону Позова.  — Температурит, — коротко отвечает Дима, тоже закуривая. — Отлежится и придет. Думаю, уже в понедельник.  — Без него поедем, получается, — расстроено вздыхает Шастун.  — Мы ему фотки скидывать будем. И выпьем за него, — ободряюще треплет по плечу друга Дима. Дойдя до дома, Антон в спешке начал собирать необходимые вещи, потому как до автобуса оставалось совсем мало времени — час с немногим.  — Антош, ты куда-то собираешься? — заглядывает в его комнату Майя, прижавшись виском к дверному косяку.  — Да, мам, мы съездим к Нурлану на ночь? — спрашивает парень, остановившись напротив матери. Он держит в руках свою черную футболку и нервно теребит ткань в руках, внимательно наблюдая за реакцией женщины.  — Ну, как я вижу, ты уже собрался, — Майя поджимает губы, — езжай. Только будь на телефоне, хорошо? — она подходит к Антону и целует его в щеку, ласково гладит по руке и покидает комнату. Скидав в сумку вещи, предметы гигиены и зарядное, Антон спешно накидывает на плечи пальто и стремительно выходит из квартиры, перед этим попрощавшись с Майей. В его груди расползается теплое чувство предвкушения грядущей вечеринки. В последний раз с классом они выезжали куда-либо два года назад, поэтому сейчас он абсолютно не знает, чего ожидать. Ясно одно — Шастун хочет напиться до беспамятства. Хочет забыться хотя бы на время, чтобы остановить извержение вулкана темных мыслей внутри себя. ***  — Ну что, за встречу! — слышится радостный голос Леши. Парень поднял вверх стакан с пивом и, чокнувшись со всеми, отпил от него пару глотков.  — Да уж, давно мы с вами так не собирались, — замечает Нурлан, падая на диван.  — А где Ира? — спрашивает Арина, оглядывая гостевую дома. В груди Антона что-то обломилось, что-то щелкнуло. Уши будто заложило, и он с ужасом в глазах поворачивается к Диме. Тот непонимающе смотрит на него и пожимает плечами, мол, что с тобой, друг?  — Ира тоже будет здесь? — шепотом спрашивает Антон.  — Ну да, ты же слышишь, — отвечает Позов, нахмурив брови. — Что-то не так? Антон отводит глаза и натянуто улыбается другим, пытаясь влиться в общую какофонию звуков.  — Все в порядке, — не глядя на Диму говорит Шастун и наигранно смеется над какой-то глупой шуткой, которую, Позов уверен, Антон даже не услышал до конца. Вокруг слышится огромное количество голосов — все разговаривают, обсуждают начало учебного года и предстоящие экзамены, медленно потягивая алкоголь. Фоном играет какая-то иноязычная музыка. Арина и Ксюша стоят около кухонного гарнитура, нарезая салат. Девушки что-то шепчут на ухо друг другу, хихикают и дурачатся. Ксюша заправляет получившееся блюдо майонезом и шутливо мажет им кончик носа Арины, на что девушка удивленно вскидывает брови и, обмакнув палец в соус, враждебно подступает к подруге. Нурлан и Леша пытаются настроить приставку, напряженно нажимая что-то на пульте и наблюдая за экраном. Недалеко от них, на маленьком журнальном столике, стоят кружки с пивом, наполовину опустошенные. Дима, Антон, Денис и Яна заняли диваны в гостиной. Перед ними, на столе, стоят многочисленные закуски и бутылки с алкоголем. Денис и Яна что-то рассматривают в телефоне девушки, тихо перешептываясь. Дима уставился в одну точку перед собой, на бежевые обои на стене, задумавшись о своем.  — Всем привет! Извините за опоздание, — из коридора слышится мягкий голос пришедшей Ирины. Она снимает кроссовки и проходит в комнату, с легкой улыбкой на лице и немного виноватым взглядом. Она одета в голубые широкие джинсы прямого кроя и белый шелковый топ. Ее волосы украшают естественные волны, на лице — легкий макияж, где минимум цветов.  — Выглядишь прекрасно, — шепчет ей Антон, когда Ира садится рядом с ним.  — Спасибо, — смущенно улыбается она и принимает помощь Дениса в разливании алкоголя. Ксюша и Арина вернулись к компании, неся в руках большую миску салата. Они целуют пришедшую Ирину в щеки, обнимают девушку и садятся напротив. Позже присоединяются и Леша с Нурланом, одолев, наконец, технику.  — Давайте во что-нибудь поиграем? — предлагает Яна.  — В правду или действие? — спрашивает Дима, моментально оживившись.  — Или в «я никогда не»?  — Давайте в «я никогда не», — соглашаются остальные и поудобнее усаживаются на диванах. Леша осматривает ребят, убеждается, что у всех в руках достаточно алкоголя для игры и кивает, тоже садясь на мягкий подлокотник, рядом с Нурланом.  — Я начну, — начинает он, — я никогда не напивался до потери сознания. Послышался шум голосов, упреки и подначивания, и спустя время из своих стаканов сделали глоток Денис и Арина.  — Кто бы мог подумать, Арина оказалась не той, за кого себя выдает, — смеется Дима, сжимая в руках пластиковый стакан. — Я никогда не делал минет.  — Воу, Дима, — с нотками удивления говорит Антон, насмешливо глядя на друга. Затем оглядывает присутствующих и замечает, что Ира, Яна и Денис пригубили напитки. Парень озадаченно смотрит на Дениса и вопросительно выгибает бровь.  — Не спрашивай, — отмахивается тот и нервно теребит ткань футболки, глядя куда-то в стену немного отрешенно.  — Меня никогда не выгоняли из бара или клуба, — продолжает Антон, поднося стакан к губам. Больше не выпил никто, и Антон морщится, осознав, что вопрос задал глупый и сам остался в дураках.  — Ну-ка, расскажи нам, как это тебя угораздило? — насмешливо произносит Нурлан.  — Ну, слушайте, тут все до ужаса банально, — не дожидаясь ответа от Антона, начал объяснять Дима. — Пришли мы как-то в клуб. Это было уже после нашего школьного выпускного, на летних каникулах. Этот ёбик говорит, типа, надо оторваться за экзамены и проебанные дни и ночи, — Позов усмехается и качает головой. — Я глазом моргнуть не успел, — верите, нет? Он уже пьет третий шот, по пути заказывает какой-то коктейль еще. Я думаю, все, пиши — пропало! Сейчас Антона унесет в прекрасные края запоя и заливы похмелья.  — Да ладно тебе, Поз, все же ок было, — Антон смотрит на друга внимательно, сощурив свои зеленые глаза, а губы расплываются в теплой, немного неловкой улыбке.  — Ну да, если «ок» — потом пойти, растолкать всех на танцполе, а позже заявить: «Я здесь звезда» и залезть на барную стойку, начав там биться в конвульсиях, что в народе называют «танцы», — Дима смеется уже открыто, закрывая лицо руками, а потом наблюдает за невозмутимым Шастуном, у которого на лбу бегущей строкой написано: «Ну да, это я, и что?». — Дак ладно бы он успокоился, когда уже охрана подошла. В нем внезапно проснулась выпитая текила и попросилась наружу. В итоге — все мужики-охранники после нашего Шастуна остались с легким шлейфом алкоголя. Смеются все дружно, заливисто. Антон вместе с ними, но чувствует, как его щеки покрываются легким румянцем. Нет, было стыдно за эту ситуацию еще около недели, а сейчас — это просто забавное воспоминание. Зато будет, что детям рассказать.  — Я никогда не влюблялась, — нежно щебечет Ира, широко распахнутыми глазами глядя на Антона. Парень наблюдает за тем, как девушка подносит стаканчик к пухлым губам и, прикрывая глаза, делает глоток. Затем та наклоняет голову немного в сторону, ненароком обнажая зону шеи и ключиц, и улыбается, отводит взгляд вниз. Шастуну ничего не стоит сложить «два и два», чтобы понять, чего хочет Кузнецова. У Антона кровь в жилах стынет, но тот отпивает алкоголь. Он понимает, что это — всего лишь игра, а вопрос Ира задала просто случайный, ведь нет, наверное, таких, кто не влюблялся никогда в жизни? Ты же несерьезно, Ир?  — Я никогда не скрывал от своего партнера своих сексуальных фантазий, — говорит Нурлан, гаденько улыбаясь. Пьют лишь несколько — Арина, Яна и Леша.  — Интересно, что у вас там за фантазии такие, — ухмыляется Сабуров. — Лешка, я смотрю, у нас та еще темная лошадка.  — Берегу для тебя, милый, — язвительно тянет Щербаков, откидываясь на спинку дивана.  — М-м-м, будет интересно воплотить в жизнь самую грязную твою мыслишку, — почти на ухо шепчет Нурлан Леше, обжигая кожу горячим дыханием. Ведет пальцем от уха до подбородка, очерчивая контур лица парня, а после — отстраняется со смехом, хлопает ладонью по плечу Щербакова и снова погружается в игру.  — Я никогда не нюхала свои носки, чтобы убедиться, что они недостаточно грязные и их можно надеть еще раз, — говорит Арина и хищно обводит взглядом присутствующих парней. — Ну, признавайтесь, давайте, смелее. Все свои, в конце концов. Игра продолжается еще несколько минут, до того момента, как у последних двух игроков не кончается алкоголь в стакане. После этого, Леша включает музыку погромче и, изрядно выпивший уже, выходит поближе к музыкальному центру и широкой плазме, и начинает ритмично двигаться под какой-то трек. Нурлан приглушает свет, оставляя гореть несколько слабых лампочек около зоны стола. Выходит к Леше, к ним присоединяются и остальные, прихватив с собой коктейли. На диванах остаются только Антон и Дима. Шастуна просто не берет сегодня со спиртного — уж больно много мыслей в голове, но все они просто притуплены за счет горючего, что тоже не очень уж и приятный процесс. А Позов просто сидит, втыкая в стену, схватившись за телефон и периодично включая его, чтобы проверить на наличие новых уведомлений.  — Я пойду пройдусь, — говорит он и встает с дивана, чуть покачнувшись и разливая немного напитка на пол и на футболку. — Блять, — шепчет он и качает головой, после чего накидывает куртку и выходит из дома. Антон встает и идет вслед за другом. Не разменивается на пустые соображения по этому поводу — он просто знает, что должен быть рядом с Димкой, что с ним что-то происходит, а Шастун просто не может оставить это без внимания.  — Ты чего? — спрашивает Дима, закуривая сигарету. Он даже не оборачивается назад, просто идет и чиркает зажигалкой, ежась от морозного ветра. Ночное небо обволакивает все внутренности, укутывает в теплое одеяло и окружает лаской, будто напевает колыбельную для лучшего сна нежным голоском матери. Раскрывает свои темные крылья, ограждая от мира и мрачных мыслей, оставляя лишь сновидения и, в случае, если спать совсем не хочется — показывает всю свою красоту в виде мерцающих звезд и переливающегося белым золотом полумесяца, затянутого серой дымкой редких облаков. Антон невольно засматривается на все это великолепие, буквально чувствуя внутри себя маленький затухающий костерок, тихо потрескивающие в нем дрова и жар, греющий парня изнутри.  — У тебя что-то случилось? — заботливо спрашивает Шастун, не опуская головы.  — Да нет, все ок, — Дима делает затяжку и нервно постукивает пальцем по никотиновой палочке. — С чего ты взял?  — Бля, Поз, вообще ни разу не верю, знаешь? — чуть раздраженно произносит Антон, упираясь взглядом в спину друга. Встать рядом с ним не позволяет узость тротуара, если только выходить на проезжую часть. Но, впрочем, Шастуну и так вполне комфортно.  — Шаст, я просто не хочу тебя грузить, — еще вдох.  — Либо ты мне сейчас рассказываешь, либо я тебя ударю, — вздыхает почти обреченно Антон.  — Да короче, ты же Катьку мою знаешь, да? Катя Добрачева — милая и добрая девушка с длинными русыми волосами и карими глазами. Антону она нравится безумно, но только как подруга — Катя всегда готова прийти на помощь, и всегда светит так ярко, что, казалось, если к ней подключить генератор, на ее энергии можно будет снабдить весь мир электричеством. Шаст с ней познакомился год назад, когда ее привел Позов. Общение Антона и Кати началось сразу же — появились общие шутки, которые, в основном, были завязаны на подколах Димы, а потом и проблемы, которые они отныне зачастую делили пополам.  — Ну конечно, Поз, — Антон хмурится. Если уж Позов так тупит, значит, произошло что-то действительно ужасное.  — Прости, просто башка вообще не варит ни разу, — Дима морщится и замечает, что курит уже фильтр сигареты. Выкидывает ее и поспешно засовывает руки в карманы своей куртки, греясь. — В общем, в последнее время слишком часто начали ругаться с ней. Просто по любому поводу, не важно, начиная от «ты не пожелал мне доброго утра» и заканчивая «пиздуй к своим шлюхам урод». Я уже просто не знаю, что делать, блять, нервы ни к черту. Антону невольно вспоминаются какие-то хаотичные сцены из прошлого: крики, битая посуда. Кулаки, кровь, бесконечная боль, которая, казалось, течет по венам, разносится по всему организму. Слезы и соль, обжигающая открытые душевные раны. Содранные коросты с, и без того кровоточащего, сердца. Разбитые телефоны, осколки посуды, рваная одежда и осипший голос. Шастуна передергивает, но он не показывает тревоги. Тревоги, что крепким узлом, словно ядовитая змея, затягивается на его шее и лишает кислорода.  — Кризис в отношениях, все дела, — говорит Антон. — Главное, будьте рядом друг с другом. Помни, что не ты против проблемы, не она против проблемы, а вы вместе. Самая главная заповедь, — Шастун поднимает вверх указательный палец и тихо посмеивается.  — Да я все понимаю, но когда тебе мозги кукурузят сто часов подряд, невольно задумываешься, а не протекает ли у тебя уже крыша, — какая-то грустная улыбка вышла у Димы. Он опускает взгляд вниз, замедляет шаг и останавливается на мосту. Под ними — речка. Холодная, но не глубокая, она мерцает белым цветом от яркой луны, и так спокойно треплется вода под легким ветром. Говорить ничего не нужно — Антон знает. Он чувствует исходящую от Позова горечь с привкусом тоски, но ничего не может с этим сделать. Не понаслышке знает, что слова здесь не нужны, что они — лишние. И пока ты не сможешь решить проблему с человеком, который так важен для тебя, другие люди просто перестают существовать, а слова — лишь ненужные звуки, фоновое сопровождение к главному спектаклю. Если Димка с Катькой расстанутся, я в любовь перестану верить окончательно. *** На часах 04:56, когда все, наконец, разбредаются по свободным кроватям. Кто-то не выдерживает и отрубается уже на кресле, мирно свернувшись калачиком и положив под голову бутылку водки, как самое ценное, чтобы никто не смел ее забрать. Кто-то занимает мягкий коврик с длинным ворсом, укрываясь стащенным с дивана пледом. Кто-то все-таки предпочитает комфорт, и поэтому ложится на мягкой двуспальной кровати. К слову, на ней уместилось человек пять точно, вот только как — вопрос замечательный, конечно. Но какая разница им, пьяным в стельку? Антону не спится, несмотря на изрядно выпитое количество спиртного. В кармане джинс — полупустая пачка сигарет, и рука сама тянется за порцией никотина. Шастун накидывает на себя первую попавшуюся куртку — кажется, Нурлана — и выходит на небольшую террасу, делая первую затяжку. Голова проясняется, отрезвляется, и на смену веселой беспечности приходят тяжелые мысли. Они обо всем. О прошлом, что так и не хочет оставить Антона здесь, в настоящем, постоянно появляясь на горизонте. Если честно, если бы Шастун знал, чего стоят отношения, чем они обернутся, и какие травмы оставят на память парню, он бы сто раз подумал, прежде чем их начать. Стало невозможно заводить новые знакомства — это элементарно страшно, некомфортно, неуютно, кто бы что ни говорил. Вроде бы и хочешь снова почувствовать себя любимым и дарить тепло внутри себя, собирая ее целиком, отдаваться кому-то полностью, и чувствовать сладость чужих губ, но вместе с тем — панический страх. Страх того, что снова придется выяснять отношения, что снова придется объясняться и, наконец, внутри себя ломаться медленно, разбиваясь на осколки. Нет. Антон к этому решительно не готов. Пока что. Надеюсь. Еще Шастун думает об Арсении Сергеевиче, почему-то. Образ преподавателя не покидает разум парня. Как если бы Попов собрал свои вещи и, помахав всем на прощание, поселился там, в голове у Антона. Кроме шуток, парня крайне интересует состояние преподавателя, потому что в последний раз, когда они виделись, тот выглядел совсем разбитым. Еще и случай, когда он буквально вылетел из кабинета посреди урока, с таким взглядом, будто бы только что обрушились перед ним мосты, небеса упали, мир захватили масштабные катаклизмы. Антон ведь заметил, как начали потряхивать руки Арсения, и каким загнанным взглядом он смотрел на Шастуна, словно ища чего-то. Поддержки? Не то чтобы Антону было дело и он, то и дело, думал о Попове, нет. Просто что-то внутри него тихо-тихо, едва слышно говорит, что Арсению нужна помощь. Шастун пока не уверен, конкретно от него нужна, или от кого-то другого, но он обещает себе с этим разобраться, выкидывая докуренную сигарету в стоящую рядом урну. ***  — Арсений Сергеевич, здравствуйте, — Шастун входит в кабинет легко, улыбаясь широко. Буквально подлетает к учительскому столу и садится на первую парту, скидывая на пол тяжелый портфель с учебниками.  — Здравствуйте, Шастун, — Попов отрывается от заполнения каких-то таблиц в компьютере и складывает руки на столе, внимательно всматриваясь в выражение лица Антона. Парень что-то смотрит в телефоне и тихо шепчет: «Щас, щас, погодите чуть-чуть». Когда он, наконец, откладывает гаджет и смотрит на преподавателя, сердце делает такой кульбит, что Антон испугался, не выпало ли оно куда из груди. Потому что у Арсения Сергеевича на лбу бегущей строкой написано «я заебался, боже», а под глазами такие черные дыры, что становится страшно, а не провалишься ли ты туда ненароком. Потому что у Арсения Сергеевича щетина отросла настолько, что добавила ему лет пять к возрасту. Он — подавлен, сломлен, он выгорел и теперь валяется в собственном порохе, и не нужно быть офигенным психологом, чтобы это понять.  — Шасту-у-н, прием, вызывает земля, — Попов улыбается, но улыбка скорее измученная.  — А, да, хотел спросить про осенний бал. Что нам делать-то? — Антон, если честно, чувствует себя немного виноватым из-за того, что беспокоит и без того потрепанного Арсения по таким пустякам.  — Создайте чат класса в телеграмме, я скину всю информацию туда, — Попов трет глаза и возвращается к работе за компьютером, снова выпадая из реальности. Антон покидает кабинет в смешанных чувствах. Внутри него зарождается что-то, отдаленно напоминающее настоящее беспокойство. Антон понимает, что хочет позаботиться об Арсении. Антон понимает, что снова наступает на те же грабли.