стань моим спасением.

Сегодня классу Антона ко второму уроку, поэтому парень может дать себе возможность поваляться в кровати лишний часик, что, конечно, не может не радовать. Однако уснуть он не может уже как тридцать минут — то ли из-за предвкушения грядущего учебного дня, то ли из-за прошедших посиделок с Димой и Сережей, где парни знатно повеселились на крыше дома Матвиенко с бутылкой дешевого пива. Поэтому, Шастун ворочается некоторое время в поиске удобной позы, но когда совсем отчаивается, снимает телефон с зарядки и проверяет новостные ленты в социальных сетях. Ставит лайки в инстаграме на фотографии, выложенные знакомыми и друзьями, отвечает на немногочисленные сообщения во вконтакте, заходит в твиттер и смотрит тикток. Впрочем, делает то, что привык делать каждое утро перед тем, как встать.  — Антоша, доброе утро, дорогой, — Майя аккуратно приоткрывает дверь в комнату сына и неспешно входит.  — Доброе утро мам, — сонно улыбается Шастун и потягивается в кровати.  — Я там завтрак приготовила, на столе. Покушаешь, — женщина наклоняется над Антоном и целует того в щеку. — Я побежала на работу. Удачи в школе.  — Спасибо, и тебе удачи, — в груди парня зарождается тепло, и кровь приливает к щекам от проявления такой нежной материнской любви. Он даже передать не может словами, насколько сильно дорожит матерью, насколько любит и уважает эту женщину. С малых лет он рос без отца. Когда тот загадочно исчез, Антону было всего лишь шесть лет. Однако, несмотря на юный возраст, мальчик всегда задавал маме вопрос: «А где папа? Скоро он придет?». Поначалу мама отвечала, что папа уехал в командировку по работе, и вернется, к сожалению, очень не скоро. Маленький Шастун замечал, что каждый раз, когда речь заходила об отце, Майя заметно грустнела и отводила в сторону взгляд, прижимая ладонь к щеке. Когда Антон немного подрос, и ему исполнилось пятнадцать лет, он понял, что ни в какой командировке его отец не находится, а мама просто скрывает правду. Как оказалось, папа попал в автокатастрофу, жуткое ДТП случилось на трассе, когда тот возвращался домой поздно ночью. Не вернулся. Антон почти не помнит его. Все, что он может воспроизвести в своих воспоминаниях — теплые мужские руки, обнимающие его по утрам, и светлую радость по вечерам, когда отец приходил в комнату к сыну и, присаживаясь на край кровати, читал ему сказки на ночь. Но до сих пор при мысли о том, что его папа насмерть разбился, и его тело собирали буквально по кусочкам, заставляет холодеть внутренности, а по коже бежать многочисленным мурашкам. С того момента, как его не стало в этом доме, Антон и Майя стали как единое целое. Шастун всегда помогал матери, подставлял свое плечо в особенно тяжелые периоды жизни, а женщина, в свою очередь, позволяла Антону почувствовать себя счастливым, наполняя слово «дом» воистину теплым, искренним, уютным смыслом. Сейчас Антон просто не представляет жизни без нее, потому что Майя — единственный человек, который знает абсолютно каждый факт о сыне, и пережила с ним все: от самых фееричных до самых тяжелых моментов жизненного пути парня. «Ну, все-таки один скелет в шкафу у меня есть, окей. Маму нужно беречь», — думает Антон. Шастун встает с кровати и неторопливо шлепает в ванную. Принимает теплый душ, буквально отдаваясь во власть горячих струй воды, умывается и вытирает волосы полотенцем, отчего они становятся похожими на небольшой ураган. «Взрыв на макаронной фабрике», — обычно шутит мама, когда видит Антона с подобной прической. Парень пишет в общий чат с Сережей и Димой, что проснулся и ждет их у себя, чтобы вместе пойти в школу, и направляется в кухню. Ставит чайник, насыпает в большую кружку кофе и берет в руки тарелку с приготовленным, немного остывшим омлетом с помидорами и беконом. Этим утром на улице достаточно тепло, относительно вчерашнего дня, когда все люди были вынуждены доставать из шкафов осенние куртки, укутываясь потеплее. Светит солнышко, заставляя подсыхать частые лужи на дорогах, поют птицы и небо чистое-чистое, без единого облачка. В такую погоду сразу хочется жить, хочется вдохнуть полной грудью, наконец, запах молодости, наслаждаясь каждой минутой. Хочется творить, созидать, а не разрушать все вокруг, какие бы ни были обстоятельства жизни. Плевать на все проблемы, загоны, переживания — есть только здесь и сейчас, когда можно и нужно брать от жизни все. Как жаль, что это чувство — лишь временное помутнение рассудка. Как жаль, что твои собственные чувства, где преобладает лишь тревога, скоро накроют тебя с головой. Как жаль, что никогда не можешь предугадать, когда это произойдет. Антон моет посуду, вытирает ее бежевым вафельным полотенцем, недавно купленным мамой, ставит ее в верхний ящик гарнитура и идет в комнату. Открывает шкаф, и выбор его падает на однотонный красный худи и черные джинсы, облегающие тонкие ноги парня. Шастун цепляет на себя снова тонну серебра — браслеты, цепи и кольца, смотрится в зеркало и улыбается собственному отражению, потому что он уверен в себе. Знает, что сегодня выглядит просто великолепно, и этот день определенно станет одним из лучших. Знает или пытается убедить самого себя? Слышит звонок в домофон, что оповещает Антона о том, что пришли Дима и Сережа. Парень берет портфель, надевает свои любимые черные конверсы и выходит из квартиры, закрывая ее.  — Привет, — Шастун протягивает руку друзьям, расплываясь в широкой улыбке.  — Ну что, готов к первому учебному дню? — участливо спрашивает Дима, обнимая Антона.  — О да, как никогда раньше, — смеется парень.  — Антоша-то у нас умняшка, ты бы лучше у меня спросил, готов ли я, — наигранно обиженно говорит Сережа, исподлобья глядя на Позова.  — Ох, простите, Сергей. Каков ваш настрой на сегодняшний день? — Дима хлопает по плечу друга.  — Так-то лучше, — щурится Матвиенко, — надеюсь, что в этом году побью рекорд и не получу двойку в первые три дня школы.  — Ну, удачи тебе. Верь, что Вселенная все слышит, и поможет тебе, — Антон складывает ладони вместе около груди и смотрит на небо, после чего заливисто смеется.  — А вот зря ты смеешься, Шаст, — протягивает Дима и качает головой, глядя на друга.  — Да ладно тебе. Ты хочешь сказать, что серьезно веришь в эту чушь со звездами и «человек — дитя Вселенной»? — недоуменно спрашивает Сережа, обращаясь к Позову.  — Определенно да. В этом есть смысл, Сереж. Если хочешь, как-нибудь проведу тебе лекцию о связи людей и звезд.  — Будет интересно услышать твои аргументы, — язвительно говорит Матвиенко и корчит смешную рожицу, показывая язык Диме. Оставшееся время по дороге к школе парни провели под привычные будничные рассказы о том, как прошло их утро: как Сережа разлил кофе на свою любимую толстовку, а Дима еле заставил свое тело подняться с постели, потому как голова грозилась расколоться на мелкие частички при малейшем его шевелении. Антон лишь тихо смеялся с историй друзей и качал головой, мол, вот дураки.  — Фу-у-у, щас биология с Ларисой Павловной, — морщится Сережа и вешает куртку на крючок в школьной раздевалке.  — Бля, — коротко заключает Шаст, и на его лице можно прочесть неизмеримую усталость и негодование, несмотря на то, что первый учебный день только начался. Дима предпочитает промолчать, лишь усмехнувшись. Молча пройдя мимо столпившихся у разных кабинетов классов, парни подходят к заветной двери под номером тридцать два и, поздоровавшись с остальными одноклассниками, встают у стенки, мрачно уставившись в точку на информационном стенде. Антон замечает одиноко сидящую на скамейке Ирину и, недолго думая, спешит сесть рядом с девушкой. Поначалу он не пытается обратить ее внимание на себя, лишь наблюдает за движениями руки Кузнецовой — она что-то листает аккуратными, тонкими пальчиками в телефоне, приближает гаджет к лицу, как если бы разглядывала какую-то фотографию, набирает текст, — может быть, пишет кому-то сообщение или ищет информацию в интернете. Шастун улыбается и долго, выжидательно смотрит на лицо девушки, рассматривая ее профиль.  — Что-то нужно? — наконец откликается она, повернувшись к парню и изогнув изящную бровь.  — Да нет, просто увидел свободное место, решил сесть, спросить как дела? — Антон натягивает самое невинное выражение лица, пытаясь завоевать расположение Иры.  — И как? Спросил? — усмехается она и демонстративно отворачивается, снова устремляя взгляд в телефон.  — Спросил, но дама почему-то не отвечает. Все выглядит до ужаса смешно и дешево, как в старом некачественном фильме. Все старания обратить на себя внимание Ирины кажутся Антону такими глупыми и неестественными, что хочется вырвать себе язык от нелепости самой ситуации, от ее наигранности. От того, как Шастун пытается выдать жалкую попытку стать собой прежним, когда он еще умел общаться с людьми искренне, не задумываясь о последствиях, за чистую монету. На деле все это — слишком грязно. Поэтому когда звучит звонок на, хоть и ненавистную ему, биологию, Антон облегченно выдыхает и, взяв в руку рюкзак, неспешно заходит в кабинет вместе с остальными ребятами. Урок проходит, как и обычно, весьма скучно. Ситуацию спасает лишь то, что это первая встреча уже одиннадцатого класса и Ларисы Павловны в этом году. Эту женщину боится вся школа, потому что она — директриса, строгая и безжалостная. Другие учителя часто грозятся за какой-либо проступок моментально отправить к Ларисе Павловне, однако почти никогда этого не делают, потому что это — высшая кара, и преподаватели часто входят в положение детей и прощают их, пообещав, что этот раз — непременно последний. Антон сам никогда не бывал в кабинете у директрисы, но слышал, что все те, кто заходят туда, возвращаются уже совсем иными, словно по щелчку пальцев превращаются в прилежных учеников, становятся почти примерами для подражания. Какими чудесными способностями влиять на людей обладает Лариса Павловна, Шастун не знает. И не уверен, что вообще хочет когда-нибудь узнать, как работает весь этот механизм изнутри. Как ни странно, но директриса сегодня в хорошем расположении духа — то ли недавнее лето на нее так повлияло, то ли атмосфера второго сентября, но это и не важно. Главное, что урок проходит мирно, и Антон может просто почеркаться в тетради, рисуя там незамысловатые узоры и линии, да и вообще ненадолго отключиться от внешнего мира, погружаясь в пустоту собственных мыслей. Спустя некоторое время, Шастун чувствует короткое прикосновение чужого локтя к своему боку, и поднимает глаза сначала на преподавательницу, что-то увлеченно рассказывающую классу, а потом на Диму, сидящего рядом и выжидающе смотрящего на Антона. Парень вопросительно поднимает брови, а Позов кивает головой в сторону, как бы прося Шастуна чуть наклониться к нему.  — Что-то случилось? — шепчет он и тут же принимает прежнее положение на стуле, делая вид, что внимательно наблюдает за происходящим в кабинете.  — Да нет, с чего ты взял? — также тихо спрашивает Антон, не отрывая глаз от Ларисы Павловны.  — Да ты просто после разговора с Кузнецовой какой-то мрачный стал.  — Тебе показалось, — коротко отвечает Шастун и показывает всем своим телом, что разговор продолжать смысла не имеет. Дима понимающе хмыкает и откидывается на спинку стула. Вскоре звонит звонок с урока, и класс, дождавшись домашнего задания от учителя, почти бегом покидает кабинет, расползаясь по длинным коридорам школы, кто куда. Антон выходит первым и ждет Сережу и Диму, засунув руки в карманы и покачиваясь на пятках конверсов.  — Дела у меня, Антоша, просто замечательно. А ты как? — слащаво тянет Ирина, выходя из помещения. Она подходит к парню и смотрит на него снизу-вверх, смущенно улыбаясь.  — У меня тоже, — Шастун возвращает ей улыбку, но она почему-то напоминает скорее хищный оскал.  — Какой у нас сейчас урок? — Кузнецова явно пытается продлить разговор с Антоном на как можно дольше, потому что замечает, что тот пытается найти способ уйти от девушки, что явно на поведение того не похоже.  — Математика, — сухо отвечает Антон и нервно ищет глазами Сережу и Диму, мысленно проклиная их за привычку задерживаться в кабинетах.  — Я не кусаюсь, расслабься, — Ирина смеется и шутливо пихает парня в плечо, пытаясь создать между ними атмосферу непринужденности.  — Ага, — на выдохе произносит Шастун и, коротко улыбнувшись девушке, кивает подошедшим друзьям и спешит утащить их в другой конец коридора к остальному классу. Антон, если честно, чувствует себя очень погано из-за того, что сейчас так абсурдно и, как-то по-дурацки слил Ирину. Девушка не виновата во внутренних переживаниях Шастуна, не виновата в его прошлом и в том, что стало результатом его предыдущих выборов. Собственно, никто не виноват. Только Антон, что спустя год не может справиться с собственными мыслями, которые так и норовят захватить разум парня, свести его с ума и увлечь за собой в мир ужасного, пленящего недоверия и бесконечного страха. А может быть, я уже там? Как бы то ни было — девушку Антон обидел, и это даже не требовало никаких прямых доказательств. Достаточно было того, что ее хрупкая фигура так и виднелась около кабинета биологии, неловко переминающаяся с ноги на ногу и беззащитно оглядывающая все вокруг, словно в поисках поддержки. Шастун виновато потупил взгляд и сел рядом с Позовым, пытаясь откинуть негативные мысли и занять свою голову беспечным разговором с парнями. *** Урок математики у Олега Семеновича проходил прекрасно. По крайней мере, для подавляющего количества учащихся одиннадцатого класса. Антон же не мог вписать себя в эту категорию людей, поэтому нервно кусал ручку, расфокусированным взглядом оглядывая лежащий перед ним лист бумаги с заданиями ЕГЭ. Олег Семенович предложил ознакомиться с тем, что их ждет впереди, и Шастун, глядя на бесконечное множество загадочных примеров и задач, даже растерялся. Нет, Антон — не какой-нибудь двоечник и горе-ученик, а напротив, участник многих олимпиад, в которых неоднократно занимал призовые места на городском и областном уровне. Дальше, правда, заглядывать не решался, просто потому что не хватало уверенности в себе. А что касается аттестата, то Антон уверенно держится на позиции ударника, отдав заветные баллы лишь на нелюбимой математике и химии, которую перестал понимать еще в девятом классе.  — Ну что, как вам ваши будущие КИМы? — спрашивает с хитрой улыбкой Олег Семенович. Их преподаватель по математике в меру требовательный, с ним всегда можно найти общий язык и довольно-таки приятно пообщаться во внешкольное время. Когда же идет урок, Олег Семенович превращается из милого и доброго дядюшки в строгого мужчину, который зрит в корень, не дает расслабиться и настаивает на полном погружении в свой предмет, без шансов на спасение. Несмотря на преклонный возраст, Олег Семенович выглядит для своих лет достаточно прилично — подтянутое тело, ухоженная кожа и укладка на уже поседевших волосах об этом говорят.  — Ну что, давайте-ка попробуем порешать кое-какие задания из теста. Делайте все, что можете. Это не на оценку, просто проверить ваш уровень знаний и что вы уже успели за лето подзабыть, — с этими словами преподаватель сел за учительский стол и принялся заполнять какие-то документы, постоянно бормоча себе что-то под нос.  — Дим, ты что-то вообще понимаешь? — с иронией в голосе спрашивает Антон у Димы, который уже что-то увлеченно пишет в новой тетради. Шастун, глядя на друга, лишь удрученно качает головой и глубоко вздыхает, откидываясь на спинку стула и немного запрокидывая голову назад, закрывая глаза. Вытирает лицо чуть влажными ладонями, трет щеки и возвращается в прежнее положение, беря в руку ручку. Аккуратно выводит синей пастой по клеточкам дату, пишет номер задания и принимается читать заданный вопрос. С математикой у Шастуна вечные проблемы. Антон всегда учит всю теорию, много практикуется и нарешивает множество заданий, но невнимательность и неумение мыслить шире в этой области подводят его в самый ненужный момент. Вот и сейчас парень вроде бы и знает, как решать, прикидывает примерный ответ и даже черкает в тетради небольшую схему решения, чтобы было легче. Но сопоставляя правила и свои догадки понимает, что здесь много несостыковок, да и ответ у Димы, честно говоря, абсолютно другой, даже и близко не похожий на ответ Антона. Парень еще некоторое время мучается с заданием, однако вскоре сдается, откинув ручку куда-то в сторону и раздраженно усевшись на стуле, складывает руки на груди и пытается успокоить бушующую внутри злость и разочарование от самого себя. От того, что не может решить даже элементарную задачу, что Позов решает уже пятый пример, а Антон, эдакий неудачник, не может одолеть даже одно. Да и вообще, Шастун, вместо того, чтобы сейчас заниматься самобичеванием, лучше бы поизучал решение своего друга, хотя бы, если сам не может догадаться. Спустя долгие двадцать минут, в которые Антон старался найти успокоение и, заодно, ответы на тест, раздается трель школьного звонка. Шастун уже на первых секундах начинает буквально скидывать учебник и тетрадь в портфель, вслед за ними летит пенал, и Антон, попрощавшись с учителем, чуть ли не выбегает из класса. Да уж, день начинается явно не очень. ***  — Здравствуйте всем, кого еще не видел, — Арсений Сергеевич выглядит, как обычно, прекрасно: аккуратно уложенные волосы цвета темного шоколада, широкие черные брюки и белоснежная, идеально отглаженная рубашка, свободно сидящая на стройном теле мужчины. Антон рассматривал преподавателя с упоением, словно видел его впервые, как если бы это был не обычный учитель истории и обществознания, а настоящий музейный экспонат. Оглядывал кисти мужчины, с выпирающими венками на запястьях, россыпь родинок на лице и шее, всматривался в сверкающие голубые глаза и буквально застывал, когда тот обнажал идеально ровные, белые зубы, расплываясь в улыбке. В нем ничего такого нет, — вторит самому себе Шастун. Обычный интерес, — подкидывает сознание.  — Если вы не против, приступаем сразу к теме сегодняшнего урока, — произносит своим бархатным, окутывающим разум голосом, Арсений Сергеевич. — Начнем мы с повторения уже изученного. Экономическая сфера. Экономика как наука. Антон любил обществознание еще с самого начала — с шестого класса. Он всегда слушал всю теорию с неприкрытым удовольствием, увлеченно, вникая во все детали темы. Именно поэтому их бывшая учительница, Марина Сергеевна, постоянно отправляла Шастуна на олимпиады. Он, в свою очередь, ни разу не подвел женщину — со всех соревнований он возвращался если не победителем, то призером — обязательно. В этом ему помогло еще собственное рвение к предмету. Антон занимался дополнительно дома: смотрел многочисленные вебинары, часами решал задачи и тесты, подробно разбирая каждый нюанс и подводный камень. Мама только разводила руками и по-доброму смеялась, ласково гладя сына по светлой макушке.  — Кто может мне сказать все определения экономики? С разных точек зрения существуют разные толкования, — с хитрым прищуром Попов оглядывает класс в поисках добровольца. Антон лениво растягивается на парте, положив руки под голову. Отвечать совсем не хочется — день и без того не очень.  — Шастун что-то заскучал, — замечает Арсений Сергеевич. — Подскажешь нам определения?  — Под термином «экономика» может подразумеваться совокупность общественных отношений в сфере распределения продукции, ее производства и обмена, — начал Антон, чуть ли не подпрыгивая на стуле от неожиданности. — Еще… ну, это область в жизни общества, включающая деятельность предприятий, деньги, домашнее хозяйство и так далее. Арсений Сергеевич замер, смотря прямо в глаза Антону. Во взгляде Попова Антон видел смесь удивления и некоторого восхищения. Преподаватель явно не ожидал, что такой на вид безответственный и флегматичный ученик сможет без подсказки ответить на вопрос Арсения.  — К сожалению, до пятерки вам оставалось совсем чуть-чуть, Антон, — с легкой улыбкой тянет Попов. — Ну, ничего страшного. В следующий раз вы постараетесь чуть больше. Антон смотрит на Арсения и кусает губы. Ему сильно не нравится этот мужчина. Попов раздражает, бесит, заставляет внутренности скручиваться в тугой узел лишь при его виде. Надменность, высокомерие, излишняя важность преподавателя слишком отталкивают, пусть тот и пытается казаться хорошим. Шастун видит — Арсений не так прост. Шастун знает — Попов скрывает слишком многое. Антон обязательно добьется своего. Парень смотрит на Арсения Сергеевича весь урок, наблюдая за его немного рваными, местами нервными движениями. Замечает, что спустя время мужчина расслабляется, становится увереннее, и во взгляде его уже нет былого страха и растерянности. Но ближе к концу с Поповым случается что-то, чего Антон объяснить не может. Руки мужчины слишком сильно затряслись. Тот кидает быстрый взгляд на потряхивающие ладони, и глаза его слегка расширяются, бегло осматривая класс. Несмотря на шаткость своего состояния, Арсений Сергеевич продолжает вещать классу что-то про факторы производства и натягивать на свое лицо фальшивую улыбку. Антон продолжает внимательно следить за каждым движением Попова. Спустя несколько секунд своего повествования тот остановился и закрыл глаза на мгновения, приложив дрожащую ладонь ко лбу. Вдохнул глубоко и снова осмотрелся, останавливаясь взглядом на заинтересованном лице Шастуна. Попов напуган. Попов растерян.  — Извините. Открывайте первый параграф и делайте конспект, это ваше домашнее задание. Я скоро вернусь, — говорит он и быстрым шагом покидает класс. Антон не знает, что делать. Антон ставит для себя цель — залезть в душу Арсения Сергеевича и выпотрошить из нее все тайны, которые он так старательно пытается скрыть. Антону страшно.