Твоей мамке понравится

Весь день Эдди в кои-то веки провёл в приятном ожидании. Но он слишком ненавидел разочаровываться, так что не давал себе зазеваться и поверить, что всё действительно складывается отлично. И теперь каждый раз, когда радостная мысль им завладевала, осекал себя, как бы говоря «не надейся слишком сильно, не привыкай к стабильности». Свой вечер пятницы Эдди потратил на тщательный выбор образа на концерт, написав заранее научному руководителю, что в течение недели обещает прислать заготовки к сценарию. Кто вообще готовит диплом с начала учебного года? На его памяти не было ещё такого, чтобы студент начинал работать меньше, чем за месяц до дедлайна. Откинув все мысли о дипломе, руководителе и фильме, Каспбрак принялся тщательно изучать свой гардероб. Никогда так много времени он не проводил перед шкафом с одеждой. Ведь ему никогда до этого не приходилось выбирать себе лук с желанием произвести на кого-то такое впечатление, хоть он и не знал, на кого именно. Никогда ему и не нужно было производить впечатление не милого, интеллигентного и воспитанного парня. Сейчас он ужасно хотел казаться своим в доску, хотел, чтобы его приняли и чтобы он стал хотя бы на время частью этой крутой тусовки. По крайней мере, сам Эдди убеждал себя в этом. Все тщательно выглаженные брюки он отбросил, на рубашки, поло и отполированные ботинки недовольно косился и в итоге достал из закромов шкафа старо-новую коробку с кроссовками, которые он однажды порвался купить, но не решился носить. Это были красно-белые найки с чёрными шнурками. Эдди не знал, как именно одеваются люди на рок-концерты, но решил, что эти кроссовки будут как нельзя кстати. Нервно перешвыряв весь шкаф, он со вздохом остановился на обычной толстовке и простецких синих джинсах, решив, что подвигов для него на сегодня достаточно. Эдди с грустью признавал, что ему не хватало этого периода гранжа, когда подростки носят то, что первое вывалилось из шкафа, и других тропов подростковой жизни в кино. В его привычке после жизни с матерью осталось выбирать приличные вещи, что сильно ранило его, когда он видел свободных и счастливых однокурсников в ужасно невыглаженной, рваной и временами даже грязной, но такой комфортной и стильной одежде. В колледже Эдди действительно немного подрасслабился, научился выбирать одежду без присмотра матери и позволял себе кроссовки, джинсы, футболки, не сочетавшиеся с его образом интеллигента. Однако, это были лишь краткие моменты. К тому же, уже стало ясно, что случается в квартире Эдди с одеждой, которую он купил по любви ради разнообразия. Он взглянул в зеркало и растрепал хорошо уложенную причёску, которая разлетелась на небрежные кудри. Так нужно выглядеть, чтобы впечатлить рок-звезду? Эдди немного смутился от своей же мысли. Концерт не зациклен на его персоне, во главе угла музыканты, на которых и будут смотреть все. Ромкомы не работают и любовь с бэк-вокалисткой с первого взгляда со сцены не работает. Да и что он будет делать в клубе? Только слушать их песни, танцевать, возможно позволит себе немного выпить и… Эдди спохватился и проверил заряд камеры. Всё в порядке, у него будет шанс заснять что-нибудь. Если сцену вообще будет видно. Когда он тщательно раскладывал по полочкам всю ту одежду, что разворошил, его телефон в заднем кармане джинс завибрировал. Это был Билл. И он звучал не особо довольным. – Чёрт, Эдди, где тебя носит? – прокричал он в трубку, заглушая звуки какой-то попсовой песни. – Билл? Привет. Если ты про клуб, то я скоро подойду, всё равно начало только в десять, – он глянул на часы, которые показывали без двадцати минут, – и группа выступает не сразу, там какой-то разогрев, так что я успею. – А я не говорил, что советовал ту группу, что на разогреве? Они как раз начинают в десять. – Блять, нет, Билл, не говорил. Билл на том конце трубки вздохнул: – Так, ладно, не важно. Если ты выйдешь сейчас, то ещё успеешь и даже в очереди недолго простоишь. Просто постарайся притащить сюда свой зад как можно быстрее, не хочу, чтобы ты пропустил самое интересное. Не дождавшись ответа, Билл бросил трубку. Эдди откинул телефон на кровать и обречённо вздохнул. Затем снова его взял и сложил в барсетку. До звонка Билла он уже настроился откладывать выход до последнего и успокаивать нервы уборкой, чтобы избегать появившейся привычки курить. Сунув в барсетку также ключи, пачку сигарет, паспорт (ведь с его милым личиком он выглядел максимум на 16), наличку, антисептик и влажные гигиенические салфетки, он вышел из квартиры. Затем снова вернулся, чтобы вытащить из дальнего ящика серебряную цепь. Рокеры же носят цепи? Её как-то одалживал Эдди одногруппник, пытавшийся его закадрить. Через пару недель он уже был застукан в туалете с преподавателем, после чего оба вылетели из колледжа. Стоит ли говорить, что цепь Эдди держал (с небольшим отвращением) в шкафу всё это время, надеясь стать когда-нибудь таким же смелым, чтобы её носить. Да, наверное, ему нравилось думать, что она была символом смелости, а не его скрытой заинтересованности в парнях. Сидя в такси, Эдди теребил барсетку в руках, думая, как надеть её так, чтобы казаться круче. Привычное ношение на бёдрах ему казалось сверх нелепым в данной ситуации. Он считал это признаком своей прошлой жизни в доме у матери. Все крутые парни носят барсетки через плечо? Крутые парни вообще не носят барсеток, Эдди! После пары минут ожидания, таксист громко прокашлял. – Эй, парень, не морочь мне мозги, ты платить собираешься? Мы вообще туда приехали? Меня ждут клиенты, поторопись! Эдди от испуга судорожно начал доставать деньги и быстро вышел из такси, чтобы больше не раздражать водителя. Ещё немного подумав, он надел сумку через плечо, а сверху на то же плечо повесил камеру в чехле. Что ж, он хочет быть своим в доску, так почему бы и нет? И всё-таки перед самим клубом в очереди к фейсконтролю Эдди ощущал дикий страх и неуверенность в себе. Даже несмотря на атрибуты «крутизны» и «смелости». Приближаясь к концу очереди, Эдди нервно поглядывал на время и боялся не успеть и подвести Билла. Каспбраку вдруг резко снова захотелось курить. Он отсчитывал секунды до приближения ко входу – ещё одна привычка, закрепившаяся в детстве из-за огромного количества плацебо, что он принимал. Считать всё, пересчитывать, перепроверять. Он даже думал, что умрёт, постоянно всё считая. Когда подошла очередь Эдди, двух девушек перед ним развернули домой, и он шокирующе смотрел им вслед, подметив, что одна из них плакала. – Ваши документы? – А?.. – Эдди дрожащими руками протянул вытащенный и раскрытый на нужной странице паспорт. – Отказано, следующий, – отрезал охранник после того, как внимательно рассмотрел Эдди. – Ч… что? – С профессиональной техникой нельзя, – спокойно сказал мужчина, кивая на камеру Эдди. – Нет она не… Это просто камера, обычная дешёвая… цифровая, смотрите, – Эдди хотел достать её и показать, хотя заранее знал, что обречён на провал. Охранник остановил его, даже не поведя бровью. – В клубе нельзя снимать. Следующий. – П-подождите, в правилах клуба не было ни слова о том, что с самой обычной непрофессиональной камерой… – Эдди нервно прокручивал в голове постер, где не было упоминания о технике. Но частые посетители клубов наверняка должны знать об этом. Крутые тусовщики должны были бы знать, что брать видеокамеру в клуб глупо. – Эдди? Ага, ты уже тут, приятель! – из двери вдруг вылезла макушка Билла. Эдди перевёл полный надежды взгляд на друга. Первый раз в клубе обернулся спасением от злого вышибалы. Впервые в его грёбаной жизни появился, хоть и очень стереотипный, рояль в кустах! – Билл! – Запрещено с техникой, – повторил охранник, уже обращаясь к Биллу. На что тот хмыкнул. – У него там наркота. Эдди в ужасе посмотрел на него. Не такой уж рояль, получается. Скорее какой-нибудь треугольник. И то сломанный. Отзвякивающий какую-нибудь клоунскую мелодию. Или музыку «Directed by Robert B. Weide». Или похоронный марш. Представив последнее, он даже подавил в себе нервный смешок. Охранник с привычной невозмутимостью на лице смотрел на Билла в ожидании его дальнейших действий, а тот выпалил: – Да шучу я, не напрягайся ты так, – он вдруг залился смехом, хотя Эдди шутку не оценил, а охранник едва приподнял уголки губ. Услышав недовольные возгласы в очереди, он поспешил объясниться, – Он со мной, Джо. Спасибо, братан, – Билл ударился с охранником кулачками и быстро затащил всё ещё удивлённого Эдди внутрь. Музыка ударяла по ушам, клуб был заполнен почти до отвала, как и думал Эдди. Он всё ещё отходил после сцены у входа, когда Билл заявил: – Вау, выглядишь сегодня неплохо. – Всё ещё чертовски по-гейски, Дэнбро, – Эдди улыбнулся и ударил его кулаком по плечу, внутри ликуя от того, что на его старания обратили внимание. Хотя это было немного не той реакцией и не в тот момент. И не от того человека, – Что это было вообще? – Что? Моя шутка? – он снова рассмеялся, – Прости, не сдержался. Я тут подрабатываю на выходных и хорошо знаю персонал, так что проблем бы у тебя не возникло. Правда ты этим особо не свети, – он кивнул на камеру, – Но если снова поймают, просто скажи, что от меня. – Хорошо, – Эдди тоже посмотрел на камеру, которую положил на стойку, а затем снова обратился к другу, – Я, блин, даже не знаю, к чему и готовиться, когда ты так безответственно отнёсся к презентации сегодняшней программы. – Чувак, так даже лучше! Ты сам всё увидишь! Первое впечатление лучше всего, знать всю биографию артиста до начала – отстой! – он сделал глоток из своей бутылки и глянул на время на телефоне, – Кстати, начало через пять минут. Возьми себе пиво и вали на танцпол, я скоро вернусь. – Постой, как хоть группа называется? – Mother Mother*, – крикнул Билл, убегая в уборную. – Мать… что? – тихо переспросил он. Кажется, он не зря всегда считал, что все рок-группы имеют какое-нибудь странное провокационное название. Но хуже названия, так явно отсылающего на его проблемы в детстве, он ещё не находил. Эдди взял со стойки недопитую бутылку Билла и сделал большой глоток.