Надежный способ расслабиться

Анна часто читала глупые любовные романы, в которых загадочный миллионер с тяжелым прошлым обращает внимание на глупую простушку вроде нее. Ей всегда хотелось стать частью такой истории, и она даже подписалась на журнал Forbes, чтобы не пропустить новых звездочек. Можно ли поверить ее счастью, когда она поняла, что в одном с ней городе живет такой потрясающий мужчина, как Август ван дер Хольт? Да, его финансовое состояние было нестабильным: акции компании поднимались редко, а вот резко падать просто обожали. У самого него репутация была не то, что бы хорошая: этому оружейному магнату мало доверяли, хотя он из кожи вон лез, чтобы пробиться в самые верхи и поднять престиж своей компании до небес. Нередко для этого он использовал нечестные приемчики, но Анну это только восхищало: значит, не отступится, чтобы добиться своего, любым конкурентам глотку перегрызет. Так как он был самым очевидным и легкодоступным вариантом, Анна выбрала именно его для завоевания. Кое-что ей о нем уже было известно: отец погиб вскоре после взрыва на одном из заводов компании, мать умерла в родах сестрой Августа, сама сестра сейчас — неуправляемый подросток, с которым вряд ли удастся подружиться. Анна подписалась на все рассылки HOLT International, хотя оружие ее мало интересовало, следила за всеми передвижениями своего кумира, сохраняла каждую его фотографию, читала все его интервью, записывала эфиры. Ее подружки только пальцем у виска крутили: они-то влюблялись в нормальных парней: рок-звезд, актеров популярных франшиз, нарисованных мальчиков в онлайн-играх. «Ничего у тебя не получится», — говорили они, насмехаясь над тем, как она раз за разом отправляла свое резюме в главный офис его компании («Ну возьмите меня хоть уборщицей…» — «Простите, свободных вакансий сейчас нет, приходите позже»), когда караулила его у входа, фотографируя его и фиксируя его часы работы. Ни на что особенно она не надеялась, ей просто доставляло удовольствие следить за ним и представлять, что однажды когда-нибудь они, возможно, будут вместе. Она даже записалась в тот же спортивный клуб, что и он, хотя абонемент на месяц и стоил ей просто огроменную кучу денег. Записаться и не ходить стало жалко, так что, благодаря Хольту, она действительно начала заниматься и даже сбросила пару килограмм. Но сколько бы она ни приходила, он ни разу не оказывался там в то же время. А жаль. Может, она бы и выбросила из головы эти глупые мечты, влюбилась бы в кого-нибудь другого. Чем хуже, в конце концов, какой-нибудь актер или певец, а иногда и два в одном? Они ведь все одинаково недостижимые, так есть ли разница, по кому фанатеть? Но судьба распорядилась иначе, когда она уже выходила из спортклуба и наткнулась на НЕГО. А она и не заметила, что он вышел раньше, видимо, занимался в каком-то другом зале в одиночку. Вот, почему она его не видела! А теперь он стоял около нее и улыбался — неужели ей?! Ожившая мечта. В одних лишь футболке и шортах, со спортивной сумкой в руках. Ткань прилипла к коже, слегка просвечивая и обтягивая рельефные мышцы. Он высокий и подтянутый, с дорогими золотыми часами на руках, и смотрит так завлекающе, что дух захватывает. — Ты за мной следила, — утверждает он, как будто у него нет никаких в этом сомнений. — Э… здравствуйте, — теряется она, пряча руки. — Простите. Ей хочется сбежать, исчезнуть. Он говорит с ней! Ноги подгибаются, колени трясутся. Ей гораздо больше нравилось, когда он ее не замечал, не знал о ее существовании. Конечно, она много раз представляла их встречу, как она спотыкается и красиво падает ему в руки, в итоге он ее зовет в кафе, они разговаривают, он осознает, какая она милая девушка, и в итоге у них все закручивается… А теперь они действительно встретились, вот только она совершенно не была к этому готова и забыла весь заранее прописанный сценарий. — За что? — Ну, вам, наверное, неприятно, что за вами следят… Но я не из плохих намерений! Вы мой кумир! — Правда? — он подходит близко, и от него неуловимо веет опасностью. Почему она это чувствует, в чем это проявляется? Может, в сжатом кулаке, из которого почему-то исходят искры, в наклоне головы, в прищуренных глазах? — И чем же я тебе так понравился, малышка? Анна краснеет и начинает заикаться, отступая: — Ну, вы к-красивый, с-сильный… Умный, богатый… Еще и не женат. Вы мечта любой девушки! — Но ты ведь меня не знаешь. — Ну и что! — упрямо говорит Анна, все еще не в силах поверить, что он действительно с ней разговаривает. — Мне и этого достаточно! Он усмехается и говорит: — Ну что ж, раз достаточно… Не хочешь пройти со мной в автомобиль? Познакомимся. Она замирает, забывая, как дышать. Это все похоже на чудесный сон, но вот только скоро она наверняка проснется. Не может же он действительно это предлагать? Ей, абсолютно незнакомой девочке, которая не выглядит как модель, которая так и не смогла устроиться работать в его офис, которая совершенно, абсолютно, предсказуемо обычная? Она разрывается: с одной стороны, ей хочется отказаться и сбежать, потому что слишком уж все это нереально, страшно, а с другой, она не хочет терять такой шанс, который выпадает всего лишь раз в жизни. Он уйдет, и она больше никогда не встретится с ним, не поговорит, не сможет рассказать о своих чувствах. Это же ужасно! Поэтому она садится к нему в машину, наблюдая за тем, как он включает кондиционер, все-таки, сейчас не по-майски жаркая погода. Как он располагается с ней на заднем сиденье и совершенно внезапно говорит: — Хочешь узнать, откуда у меня этот шрам? Потрогай. Анна с трепетом проводит по длинному бугристому шраму на его руке, все выше и выше вверх — ему, казалось, конца и края нет, — не веря, что все это действительно происходит с ней. — Да, хочу, — заворожено говорит она, доходя пальцами до локтя. Хольт перехватывает руку, сжимает ее в своей, и выглядит таким расслабленным, как будто уже проделывал нечто подобное, и не раз. И он рассказывает. О взрыве на заводе, о вживленном экзоскелете, о необходимости куда-то сливать лишнюю энергию. — Есть лишь два способа, — признается он, наклоняясь к ней и слегка приподнимая низ ее футболки. Так, чтобы она почувствовала, но при желании могла оттолкнуть. — Сильные физические нагрузки или секс. Обычно я выбираю только один из них, но сейчас не повредят оба. Она не спрашивает, почему. Она сосредотачивается на единственной эмоции, которую он сейчас испытывает — страсти. Вокруг все искрит невероятно, но это ее не пугает и не причиняет ей боль. Он уже стягивает с нее футболку, снимает лифчик. Сердце стучит как бешеное, но она все позволяет. Только говорит: — Я никогда раньше… И он успокаивающе шепчет: — Значит, я буду первым. Вокруг них — всполохи электричества. Это одновременно красиво и пугающе, но все же завораживает своей смертельной красотой. Она позволяет ему стянуть ее трусики, позволяет навалиться на нее, слегка сжимая ее ягодицы, позволяет шептать ей в ухо всякие несуразицы. А потом она чувствует, как он входит в нее — легко, она ведь быстро намокла, — как он двигается, наращивая темп, как жарко целует ее, как всполохи электричества бегут по ее коже, не причиняя вреда. Анна всю жизнь думала, что лишится девственности с кем-то знакомым. С кем-то, за кого вскоре выйдет замуж, от кого родит детей. Она не такая, чтобы давать первому встречному по малейшему зову. Точнее, она так думала. А потом вот так просто, без вопросов, отдалась практически незнакомому мужчине, которого вживую увидела впервые в жизни, просто потому, что он красивый миллиардер с тяжелой судьбой. Любой бы за это ее осудил, тыкнул пальцем. Но она была совершенно счастлива. Когда лежала под ним, широко раздвинув ноги, стонала так, как никогда в жизни. Чего стоит один только нереальный оргазм, первый, испытанный в ее жизни. Август растянулся на сиденье, уложив Анну сверху. Довольно и даже умиротворенно улыбнулся, когда Анна сказала: — Боже, ты невероятен… — Знаю. С самооценкой у него, безусловно, все в порядке. Она этому даже улыбается. А затем грустит, поняв, что, возможно, больше никогда его не увидит. Он на это как бы намекает, говоря: — Надеюсь, ты больше не будешь преследовать меня. Ты же получила, что хотела, верно? Но она не этого хотела! Точнее, и этого тоже, но… Как-то прошло слишком быстро. Она понимала, что ей памяти об этом событии хватит на всю жизнь, даже внукам сможет рассказать. Но прямо сейчас, когда Анна лежала на своем кумире, тесно к нему прижавшись, она не хотела этого заканчивать. Плевать, что они незнакомы. Что между ними огромная пропасть: она — обычная студентка, он — промышленный магнат, который на десять лет ее старше. Что ему нужно решать серьезные вопросы, пока она вгрызается в уже ненавистный гранит наук. Неужели все это не может продлиться еще немного? Ей умудренные опытом подруги говорили, что вряд ли в свой первый раз она сможет кончить. Что партнер наверняка будет неопытным идиотом, да еще и эгоистом, который будет думать только о собственном удовольствии. Она знала, что в первый раз не обязательно должна идти кровь, но у многих все равно шла, потому что партнеры не особо нежничали и не пытались подготовить свою девушку перед проникновением. Тем не менее, ей в первый раз повезло: ей не было неприятно, у нее не пошло крови, и она все еще до безумия хотела этого загадочного, пусть и абсолютно незнакомого мужчину. Поэтому, переборов стеснение (чего уж тут стесняться, они же только что потрахались и видели друг друга голыми), Анна спрашивает: — Август, а можно… еще раз? Он усмехается. Почти с умилением треплет ее по щеке. Ну что за ребенок. Обычно он выбирал женщин постарше, а среди них, понятное дело, редко встречаются девственницы. Он уже успел и забыть, как это приятно — быть для кого-то первым, ощущать, какая она неопытная, немного испуганная и тугая. Как восхищенно и почти влюбленно смотрит на тебя в конце, не в силах понять, как ей попался настолько хороший мужчина. Август своих достижений никогда не принижал. Знает и о своих внешних данных, и об умении доводить даму до такого оргазма, что ей и не снилось. А сейчас, сжимая ее в объятьях, говорит себе о том, что не стоит упускать из виду совсем молоденьких. Девственницы — это отдельный кайф. Только эта девушка сейчас перестала ею быть. — В первый раз нельзя слишком много. Ты же понимаешь, что ты в ближайшие три дня ходить будешь вперевалочку, если я это сделаю? Она доверчиво жмется к нему, с мольбой заглядывает в глаза. Совсем еще молодая, глупая. У женщин постарше всегда похоть в глазах, а у нее лишь щенячья преданность. Если бы он был хоть каплю совестливым, ему бы стало стыдно за то, как он легко манипулирует этой глупышкой. — Мне плевать, — уверенно говорит она, а затем вновь на него насаживается. — Ты пропадешь, и все… А я хочу испытать это еще раз. И запомнить навсегда. Раз девушка просит — разве можно ей отказать? Он хмыкает, охватывает ее бедра. Позволяя ей скакать на нем, радуясь, что ездит в машине с высокой крышей, а то глупая девчонка точно отбила бы себе всю головку. Она так громко, протяжно стонет, заходясь в криках. Тянется к нему, хочет прижаться как можно теснее, поцеловать. Он не особо любит поцелуи, но такая старательная девочка точно их заслужила. И он поддается, сминает ее губы, слегка прикусывает язык, оставляя на память ранку. Как же она хороша… Неопытна, но так податлива. Даже не хочется ее отпускать, но надо идти. Когда они кончают во второй раз, он предлагает оставить ей свой телефон. Конечно же он выбросит эту бумажку сразу же, как только представится случай, и даже не вспомнит ни внешности, ни имени этой девчушки, это лишь банальная вежливость. Но он почти умиляется, когда она тут же бросается к своей сумочке, ища бумажку и ручку. — Тебе восемнадцать-то хоть есть? — с опозданием интересуется он. А то уж слишком юно она выглядит, да и ведет себя чересчур наивно. Более взрослых еще уломать надо, а она сдалась почти сразу. Или и правда так сильно по нему фанатеет, что отдалась ему без вопросов? — Мне двадцать один! — замечает она. Почти возмущенно. А ведь не намного старше его сестры, но слава Богу, что ей не шестнадцать. Иначе впору почувствовать себя педофилом. Она так старательно выводит имя и номер своего телефона, слегка прикусив язык. И снова краснеет, когда смотрит на него. Смущенно протягивает бумажку, и когда пальцы их соприкасаются, слегка вздрагивает. Ох, молодость, молодость… Его наметанный глаз замечает, что она не против еще одного раунда. Но он слишком занятой человек, чтобы тратить время на какую-то глупую девчонку. И так задержался. — Я тебе позвоню, — говорит он дежурную фразу, зная, конечно, что звонить ей не будет. Но она так счастливо кивает, бросается его целовать, крепко обнимает. — Я так счастлива! — восклицает она абсолютно искренне. Искренности в его окружении не хватает, он от нее отвык. Первая мысль — что это подвох какой-то, но затем заглядывает в ее улыбающееся лицо, светящиеся неземным счастьем глаза, и понимает: все это — настоящее. — Спасибо тебе огромное. Я даже мечтать об этом не смела. Он кивает, начиная остывать к ней. Говорит: — Мне уже пора. Дойдешь сама, куда тебе там надо? Она кивает, спешно натягивая вещи. Полубезумная улыбка до ушей, смотрит на него, не отрывая взгляд. Выходит из машины, едва не падая. Трогательно прижимает к себе вещи, хлопает глазами, смотрит так наивно и говорит: — Ты самый лучший! Едва сдерживает очередную усмешку. «Я просто тебя трахнул, а ты уже меня обожаешь. Знала бы ты меня получше…». Впрочем, похуй. Они ведь все равно больше не увидятся. Какое ему до нее дело? Пусть думает о нем, как хочет. Может даже представлять его феей-крестной, исполняющей желания. Главное, чтобы не преследовала больше, а то реально начинает надоедать. Хольт машет ей рукой — и уезжает, думая, что больше никогда ее не увидит. Он ошибается.