Влюблённый литератор.

Имя. Он назвал его по имени. Впервые за все эти годы, что они знают друг друга. Это прозвучало так, что для Антона это было шансом выбраться из ямы, в которую он сам себя загнал. Вроде всего лишь имя, но по имени его назвал тот, кто раньше никогда этого не делал, так как считал всех Антонов обычными, так как просто Антонов много, а Шастун, как тот говорил — единственный. -Арсений Сергеевич… — дрожащий голос и слезы сами потекли ручьём из юных глаз. — простите меня… — сказал он шёпотом, едва слышно, но все же учитель смог понять, что ему было адресовано. Мужчина тяжело вздохнул и посмотрел на парня, что начал плакать, хотя раньше почти никогда ему этого не показывал, а сейчас он плачет прямо перед ним, в коридоре школы, где ещё ходят школьники, учителя. -Тихо, тихо. Давай не здесь, я тебя прошу. — мужчина подошёл к ученику, с глазами, полными сочувствия, ведь слезы на глазах этого парня не могли вызвать у него других эмоций. Он быстро открыл дверь в кабинет и завёл туда Антона. — успокойся и прекрати плакать. Антон вытер слезу дрожащими руками, стараясь успокоиться и смотреть в глаза учителя. Но было тяжело, так как чувство вины и угрызения совести брали своё с головой. -Антон, пожалуйста, возьми себя в руки и перестань лить слёзы. — ладони мужчины легли на щёки Шастуна, а большие пальцы осторожно вытерли влажные дорожки на лице. — этим ты себе ничем не поможешь. -А чем помогу? Арсений Сергеевич, я всё сделаю, что скажете… — юноша схватился за руки на своих щеках, сжимая их холодными пальцами, с глазами, полными надежды, смотря на любимого человека, будто моля о пощаде. -Антон, я хотел предложить тебе пожить какое-то время со мной, ну пока не наладишь отношения с отцом. Да, я не хочу, чтобы ты жил у своего бывшего. Мне будет спокойнее, если ты будешь это время жить у меня. Между нами будет сугубо дружеское сожительство, ничего больше. Даже не дружеское, а считай, что я просто помогаю тебе, как хорошему знакомому со сложной жизненной ситуацией. Парень даже не думал, а ответил сразу, потому что такая возможность выпала. Ведь один на один, в домашней обстановке куда проще будет подойти к Арсению и пытаться выпросить прощения, наладить прежние отношения вновь, нежели если делать это в школе, где одно лишнее слово могут услышать посторонние и будет только хуже. -Я согласен. Хоть прямо сейчас, Арсений Сергеевич. — парень сделал шаг учителю навстречу, но тот мягко остановил его ладонью, дабы тот соблюдал дистанцию. — простите. ещё раз. -Всё в порядке, но пока мы в таких отношениях, держи социальную дистанцию. Консультацию, думаю, проведём уже дома, так как сейчас твоя голова не тем занята. Будь добр, соберись с мыслями и настройся на работу, пока мы будем ехать. А сейчас я оденусь и мы с тобой поедем. Выйди из кабинета и можешь идти пока к парковке, ждать меня у машины. Парень молча кивнул и вышел из кабинета, всё также со своей сумкой в руках, быстрым шагом идя на выход из школы, чтобы пойти на парковку. Мысли превратились в кашу, столько всего и всё это надо разобрать. Но сейчас Шастуна радовало то, что он будет жить вместе с Арсением, хоть и тот всё так усложнил этими отстранёнными отношениями. «Всё будет, как в школе. Даже холоднее. Уже наше общение, с его стороны… страшно представить. Не хочу, чтобы всё было так, будто мы с ним первый день знакомы и ничего между нами не было.» В дороге до дома Арсения, в машине стояла полнейшая, убивающая тишина. Антон все хотел начать разговор, но не знал, с какой стороны подступиться к мужчине. Боясь сказать чего-то лишнего, он просто молчал, чувствуя, как по животу словно бегают неприятные жуки, что грызут его изнутри. Но лучше он будет молчать, чем снов затронет эту тему и всё станет только хуже. За окном потихоньку темнело и тяжёлые тучи давили будто со всех сторон, убивая итак отвратное настроение. Не выдержав тишины, что уже словно слух резала, юноша все-таки решает начать разговор. -Арсений Сергеевич, а что мы сегодня будем на консультации делать? — глаза медленно и неловко посмотрели на учителя, ожидая ответа. -Мастера и Маргариту начнём с тобой проходить. Ты же её читал, верно? — Попов даже глазом не повел в сторону Антона, хотя прекрасно боковым зрением видел, что юноша на него смотрит. Он молча вёл машину, заезжая в лесополосу на объездную дорогу. -Ой, я так люблю это произведение. Не так, как Онегина, конечно, но оно на втором месте после него. Да, я читал, но давно уже, в классе девятом, наверное. -Ну вот, значит начнёшь читать, пока я готовить буду сейчас. -Я могу помочь вам, вы же сами говорили, что в готовке не сильны. -Сам приготовлю, Шастун, я не безрукий, если что. Снова по фамилии. Снова, как раньше. Уже было больно слышать эту фамилию самому её владельцу. Хотелось слышать только свое имя из уст этого мужчины, но теперь только так и никак иначе. Парень молча опустил голову, смотря на свои руки, сглатывая тяжёлый комок в горле. Остаток пути провели они в полной тишине, не издав ни звука. Машина заехала в большой двор и Арсений припарковался на нужном месте, выходя из машины, захватив с собой пакет с тетрадями и направился ко входу в дом. -Даже не подождал. — пробубнил Антон себе под нос, сжимая сумку в своих руках и выскочил из машины, быстрым шагом догоняя своего учителя. — можно было и помедленнее. -А ты что, Шастун, маленький ребёнок, что я тебя ждать должен? Или ты не знаешь, где дверь в дом находится? -Ради приличия можно было бы… -Кто бы говорил о приличии. Заходи. — Попов пропустил Антона в дом и закрыл за ними дверь. — вещи свои можешь отнести в гостиную, ты там будешь спать. Антон снял обувь и верхнюю одежду, после чего поплёлся по указанию в гостиную, в то время как Арсений пошёл за книгой для него. «Лучше просто с ним не буду разговаривать и спорить, и всё, думаю, так будет лучше. А то он такой злой и токсичный стал, каким до этого никогда не был. Буду делать так, как он скажет и не поругаюсь ещё сильнее…» Парень молча переоделся в спортивные штаны и футболку, так как дома было достаточно тепло и сложил вещи в сумку, садясь на диван, сложив ладони на колени. Жуткая неловкость охватила его с головой и он не знал, что делать, как себя вести. Будто его парализовало и он даже не мог двигаться. Он тихо ждал, пока придёт учитель. Мужчина спустился уже в домашней одежде: серая майка, чёрные обычные штаны и носки. Он подошёл к юноше и протянул ему книгу, точнее даже не протянул, а просто положил её рядом с ним на диван, а также тёплый плед и подушку. Абсолютно ничего не говоря он ушёл на кухню. «Я понял, читай молча и не открывай рот, Шастун. Это он и хотел сказать, я уверен…» Взяв книгу в руки, он осмотрел её. Когда-то он уже держал её в руках, хотя, возможно, это было просто точно такая же книга, как и в библиотеке. «Люблю это произведение. Люблю их любовь. А свою я, похоже, потерял.» Тяжёлый вздох и открывается первая страница, глаза находят текст и в мыслях читаются первые строки. «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина.» А Арсений тем временем пришёл на кухню и начал искать по всем шкафам и ящикам ингредиенты для приготовления куриного супа. Чудным образом у него дома оказался и лук, и морковь, даже картошка. А с мясом проблем не было, так как мужчина его часто себе готовил в духовке. К слову это единственное, что готовить он умел без проблем. Надев на себя фартук, он поставил воду на плиту, взял в руки нож и с божьей помощью начал чистить овощи. «Вот идиот, я же не умею готовить, ну кто меня за язык тянул, надо было соглашаться на его помощь… Ладно, что тут сложного, подумаешь, все пожарить и в одной кастрюле смешать.» Кое-как он дочистил овощи, от которых осталась ровно половина из того, что было. По инструкции из интернета, он кинул кусок куриного филе в кастрюлю и закрыл крышкой, начиная попытки нарезать картошку ровными кубиками, но больше эти кубики походили на усложненный тетрис, чем на картошку для супа. Главное, что вкус не поменяется. Единственное с чем проблем не было, это была морковь, которую натереть на тёрке много ума не надо. Но вот когда в ход пошёл лук, мужчина хотел выкинуть все в мусор, но лишь тихо ругался матом себе под нос, вытирая слезы и пытаясь нашинковать лук как можно мельче. Наконец с нарезкой и шинковкой было покончено, вроде, все шло хорошо, мясо почти сварилось, лук с морковью обжариваются, даже достаточно прилично пахнет на кухне. Но пока мужчина пытался выловить кусок курицы из кастрюли, чтобы его порезать, как было сказано на сайте в интернете, он совсем забыл о зажарке, которую по незнанию и невнимательности поставил на максимальный огонь и даже не перемешивал. Когда всё же горячая курица лежала на доске, в нос ударил резкий запах подгоревшего и Арсений тяжело вздохнул, потирая переносицу. Он открыл крышку сковороды, откуда уже пошёл дым и увидел черные угольки вместо лука и моркови. -Твою же мать, а всё так гладко уже было, вот идиот… Антон, сидя всё это время в гостиной, естественно почувствовал запах горелого и отложил книгу, решаясь пойти на кухню и посмотреть, что происходит. Стоило ему зайти на кухню, он увидел учителя, который полотенцем вымахивал дым в открытое окно и даже не замечал вошедшего ученика. Юноша молча подошёл к сковороде и первым делом выключил газ, который Попов также забыл выключить. Поставил сковороду в раковину и залил холодной водой, оставляя пока там. Мужчина увидел Антона и убрал полотенце. -Иди в гостиную, у меня всё под контролем. Я справляюсь сам. -Да помолчите, пожалуйста. Я помогу, не ведите себя, как маленький. — парень открыл кастрюлю и попробовал воду на соль, сразу взяв пачку с солью и прямо оттуда добавил целую столовую ложку соли, пробуя. — вот теперь нормально. Овощи есть ещё у вас? -Нет, это последние были… -Ладно, не страшно. Картошку в воду пока киньте, из неё пюре сделаем, а курицу я пожарю. Сам. -Шастун… -Я Антон, Арсений Сергеевич. Пожалуйста, делайте то, что я вам говорю, если не хотите остаться голодным. — парень взял нож и стал нарезать варёное мясо на кубики. — Ну что вы встали? Картошку в воду бросьте и газ немного убавьте. Попов молча и послушно кинул всю картошку, убавил газ, накрывая крышкой, наблюдая за тем, что делает Антон. -Молоко достаньте, надеюсь, оно у вас имеется? -Сливки только. Пойдёт? — учитель достал сливки и поставил перед Антоном. -Да, сойдет. А теперь молча сидите и ничего не трогайте. Я все доделаю сам. -Шаст… -Антон! Меня зовут Антон! У меня есть имя, сколько можно уже, Арсений Сергеевич?! Пожалуйста, я так много прошу? Всего лишь звать меня по имени, я вам что, теперь снова просто ученик, как и все остальные?! Да надоело мне уже это! — он не выдержал и перешёл на крик. Уже просто невыносимо было слышать то, как любимый человек зовёт его по фамилии, как всех своих остальных учеников. — Если вам хоть немного дорого то, что было между нами, пожалуйста, прекратите звать меня по фамилии. -Шастун… успокойся. -Да пошли вы. Арсений, упёртый баран, Сергеевич. Дальше Антон не выдавил из себя ни единого слова, также не дождавшись хоть каких-то слов и от учителя. Он просто молча приготовил то, что собирался и кинул грязную посуду в раковину, после также уходя из кухни, топая босыми ногами в гостиную, продолжая читать, будто ничего не произошло. -Шастун, иди сядь и поешь. Хватит психовать! — раздался голос учителя из кухни, а после он сам пришёл к Антону, уже с тарелкой в руках, садясь рядом с ним. — ну что, ты как маленький себя ведёшь, а? -Арсений Сергеевич, я не хочу есть, я готовил вам, чтобы вы дом не спалили просто, вот и всё. Ешьте сами, я не голодный. Вы не видите, что я занят? — он даже глазом не моргнул, спокойно продолжая читать, даже будто и не обращая внимания на Попова, медленно бегая уже немного сонными глазами по строками в книге. — ну что вы лупите на меня? -Шастун, детский сад, ясельная группа, ей богу. — мужчина тяжело вздохнул и оставил тарелку на столике перед диваном, сам уходя на кухню. Он наложил себе немного в тарелку курицы и картошки, спокойно начиная есть. Антон отложил книгу и взял тарелку, идя на кухню, где поставил аккуратно её на тумбу, около плиты. -Курица жирная, там масла много, я не ем такое. Нет, если хотите, чтобы я с вашим унитазом в обнимку потом сидел, я могу и поесть. -Не ешь, успокойся. Там на полке хлебцы есть, в холодильнике, может видел, есть листья салата, творог и по-моему должны остаться помидоры. Хочешь, можешь что-то из этого поесть, не сидеть же голодным тебе. -Я не буду, спасибо. Слушайте, можно консультацию проведём завтра? Я просто сейчас усну уже за этой книгой. — парнишка посмотрел на учителя уставшими глазами, из-за чего казалось, что он вот-вот упадет и прямо на полу уснёт. — вы меня даже не услышите, обещаю. -Ну хорошо, иди спи, я же тебе там плед и подушку принёс. Спокойной ночи. -И вам того же. — он молча развернулся и потёр глаза пальцами, шагая обратно в гостиную и на выходе из кухни он услышал себе в спину тихий голос учителя. -И… спасибо, Шастун. -Да не за что… приятного. -Ещё раз спасибо. Юноша глянул на часы. Шесть вечера. Что-то совсем для него не свойственно ложиться спать в такое раннее время, но усталость и недосып взяли своё. Поэтому он тяжко вздохнул и улёгся на диван, под мягкий плед, и стоило его голове коснуться подушки, как глаза сами начали закрываться. В голове крутились самые разные мысли, от самых плохих, до самых хороших. В них мелькало абсолютно всё: старая жизнь, старые друзья, любимая школа, любимый человек, бывший парень, новые одноклассники, драки, его мать, отец, уход из дома и многое другое, что произошло в его жизни за последний год. Под эти мысли он окончательно отключился. Арсений же тем временем помыл всю посуду в раковине и разложил по местам, уходя в свой кабинет, проходя в гостиную, смотря на спящего, на его диване, Антона. «Иногда ты милый, только когда спишь, Антон… я тебя хоть и до безумия люблю, но дай и мне показать свой характер, все его стороны. А сейчас, спокойных тебе снов.» Попов едва заметно улыбнулся, подходя к дивану и прикрыл плечо парня пледом, после уходя туда куда изначально собирался. Но почти до ночи он так ничего и не смог написать, застряв в одном предложении, прожигая его пустым взглядом. Везде валялись бумажки, точнее скомканные листы, которые Арсений сминал и разрывал от нервов, даже ничего на них не написав перед этим. Выпив пару бокалов виски, мужчина бросает это дело, закрывает ноутбук и уходит в спальню. В спальне было тепло, но очень пусто. Раньше его это никак не волновало и он этого не замечал. Но сейчас, проведя несколько ночей в обнимку с Антоном в этой кровати, Арсений уже не мог воспринимать эту кровать пустой, без своего мальчика, с которым сон был спокойным, было тепло и не снились плохие сны, а кровать становилась облаком и было чувство, что за пределами неё не было больше ничего. Поэтому оставаться хотелось в ней Попову только с ним. Спустя около тридцати минут мучений бессонницы и попыток уснуть, его всё же схватил сон и он постепенно отключился, перебираясь на самый край кровати с левой стороны. Шастун спал спокойно до одного момента, пока ему не начался сниться сон. Лето. Он шёл спокойно по своему старому району. Родные дворы, лавочки, знакомые лица, да даже те же самые деревья были для него привычными. Все соседи приветливые, улыбчивые. Ничего не предвещало беды, но стоило юноше дойти до своего родного дома и войди в подъезд, как он очутился уже не в нем, а на лестничной клетки дома, где живёт сейчас с отцом и мачехой. Но что-то в этом подъезде было не так. Влажно, сыро, пахло плесенью и было непривычно темно. Где-то этажом выше мигал с большими перерывами красный свет, а где-то ещё выше послышался знакомый, ласковый, женский голос. -Антон… Антошенька, сынок… иди к маме. Мама ждёт тебя… Мама? С тех самых пор, как Антон обнаружил свою мать мёртвой, она ни разу не приснилась ему, но он почему-то всё-таки пошёл на её голос, медленно поднимаясь по сырым ступенькам, осматривая исписанные, облезлые стены подъезда, чего на самом деле не было, ведь дом был сравнительно новый. Голос матери становится все чётче и громче, пока парень не дошёл до последнего этажа, к лестнице на крышу дома. -Мама…? Но вместо привычного образа своей мамы, Шастун увидел её тело, что висело в петле на ручке железного, чёрного люка для входа на крышу. Но голос не утихал, он становился все громче, крича имя парня, но уже будто не один человек кричал, а сразу целая толпа. -Что происходит… нет…! Парень повернулся и хотел убежать с проклятого этажа, но врезался всем телом в стену, которой не было, когда он только поднимался. Пришлось ему повернуться обратно и он увидел свою мать. Точнее несколько её изуродованных двойников, что стояли вокруг Антона полукругом. Вперёд вышла одна из них и подошла к мальчику, хватая за шею и улыбаясь, скрепя зубами и издавая от себя трупный, могильный, холодный запах, шёпотом сквозь гнилые, чёрные зубы она произнесла. — «Пойдём с мамой. Мама тебя в обиду не даст.» -Нет! — парень крикнул неприлично громко на весь первый этаж, подскакивая на диване в холодном поту и в слезах, садясь, смотря в одну точку, сжимая плед мёртвой хваткой. — твою мать… — сердце подростка бешено колотилось, да так громко, что отдавало в голову. Он глубоко вздохнул, быстро вытирая слезы, шмыгая носом. — это сон, это просто сон, всё в порядке, ты у Арсения дома… — говорил он уже шёпотом, закрывая лицо руками, дыша уже более менее спокойно. Арсений спокойно спал, спиной ко входу в комнату, пока в один момент он не почувствовал движение в своей кровати, после чего сразу же проснулся, но виду не подал, продолжая молча лежать и не двигаться. Антон пришёл к нему, очень тихо, с подушкой и пледом в руках, ложась на самый край правой стороны кровати, спиной к Арсению, крепко обнимая сам себя. А в голове было лишь одно — желание, чтобы Арсений прямо сейчас его не выгнал. Но этого и не случилось бы, поэтому парень моментально отключился, потихоньку расслабляясь и отпуская себя. -Шастун? Шастун, ты спишь…? — мужчина аккуратно повернулся к парню и увидел перед собой его, под пледом, из-под которого видна была только голова. Попов слабо улыбнулся и осторожно продвинулся к нему, протягивая руку к его голове и кончиками пальцев провел по затылку. — люблю я тебя и ничего не могу с этим поделать… — Арсений продвинулся ещё ближе и медленно стянул с парня одеяло, просто кидая его на пол и укрыл своим одеялом. Рука медленно обвила стройную талию и остановилась на животе. — добрых снов, Антон. — последовал за словами и мягкий поцелуй чуть выше затылка юноши, потом Попов спокойно вздохнул, медленно засыпая, чувствуя любимого человека рядом. Промозглое утро. Холодный дождь, сильный ветер. Конец сентября давал о себе знать. Серое небо. Где-то слышно было раскаты грома. Прозвенел будильник и Арсений отпустил Антона, с которым проспал всю ночь рядом, обнимая его, нашёл одной рукой телефон, отключая будильник на десять утра. Наконец-то выходной, первый выходной, в субботу ему не надо было никуда ехать. Он посмотрел на парня рядом и подумал, что не станет его будить, как услышал вибрацию его телефона на тумбочке. Прочитать или нет? Всё было делом совести. Но что-то мужчине подсказывало, что в этот раз совесть слушать не стоит и он должен посмотреть, что пришло на телефон Шастуна. Попов посмотрел на парня и понял, что тот очень крепко спит. -Антон, прости… — он взял его руку в свою и осторожно разблокировал его телефон при помощи отпечатка пальца, открывая сообщение. — это же… Сообщение было от Эда. Никто и никогда бы не подумал, что тот сможет написать настолько длинный и содержательный текст. Но тем не менее, он это сделал и решил отправить бывшему парню утром, так как думал, что тот на уроке и точно все прочитает. А сообщение представляло собой целое сочинение. «Антон, прости. Я во всём виноват. Надеюсь, всё у тебя с твоим учителем будет хорошо. Ты не виноват, я не должен был трогать тебя и лезть в твою личную жизнь. Я хочу, чтобы у тебя всё в конце концов было спокойно. С ним, ну с Поповым. Хоть он и такой… взрослый, раз не получилось со мной. Ты меня и за это прости, что не смог стать тебе нормальным парнем, достойным тебя. Надеюсь, смогу вернуть твоё ко мне доверие и хорошее отношения. Искренне хочу, чтобы ты остался с Поповым и был счастлив именно с ним. Я когда ночью увидел, как ты отреагировал на его звонок, это меня разозлило, что ко мне ты так никогда не относился, как к этому своему и сразу увидел, как ты любишь и переживаешь за него. Зная твоё слабое место и расшатанную психику я воспользовался моментом, чтобы развести тебя на секс. Какой стыд-то ужас. Прости, я никогда не думаю головой, когда это действительно нужно. Давай поговорим, спокойно, я не буду пытаться вернуть тебя, обещаю, но хочу до конца прояснить отношения между нами. Встретимся завтра в два, я к твоему дому приеду? Если устроит. Спокойной ночи и, надеюсь, до завтра.» Мужчина тяжело вздохнул, читая излияние души восемнадцатилетнего парня. «Ну и что мне с этим делать теперь…? Ладно, потом разберёмся. Спи, Антон, потом поговорим, как проснёшься…» Попов отметил сообщение от Эда в телеграмме, как непрочитанное и убрал телефон на место. Он медленно встал с кровати и тихо вышел из спальни, закрывая дверь, идя на кухню, чтобы приготовить что-то на подобии завтрака.