Оставь свой смысл за спиной

— Есть кто дома? Щёлкнул замок двери, и та отворилась, впуская в маленькую прихожую квартиры свет из общего коридора и растрёпанного, уставшего Майкла Паркера. Чуть кудрявые, длинные волосы, передние пряди которых были убраны назад и заколоты, спутались, а черный карандаш практически смылся с глаз. По одному виду парня можно со смелостью сказать — у него выдался трудный день. Подросток аккуратно закрыл за собой дверь, боясь нарушить тишину квартиры, а после скинул потрепанный жизнью рюкзак на ковёр, о замене которого тётя Мэй говорила уже около месяца. Свет не включен, не слышно голосов; никого нет дома. Майкл снял с головы капюшон чёрного худи, мокрого от моросящего дождя на улице, прошёл вглубь квартиры. Единственным его желанием сейчас было поесть, выпить кофе и завалиться спать, но… домашнее задание само себя не сделает, а обожжённая пулей рука сама себя не забинтует. Стон боли утонул в темноте кухни, когда он пошевелил кистью, чтобы открыть дверцу шкафчика, в котором хранилась аптечка. Ожог был не только воспалённый от отсутствия должного ухода, но и сильный — пуля прошлась прямо по коже. Как бы Майкл не старался, но стрелок из него всегда был так себе. Он хорошо знал строение практически любого огнестрельного оружия, мог спокойно рассказать весь процесс выпуска пули… Да что там, Паркер был способен создавать чертежи своего собственного — вон, целая полка в шкафу, заваленная эскизами. И каждый оригинален: размер, вес, дальность выстрела, скорость, мощность, даже пули подразумевались разного калибра…! Но всё это не значило ровным счётом ничего, когда дело доходило до практики, ведь её у Майкла попросту не было. Он и представить себе не мог, что это так сложно — стрелять из пистолета, относящегося к стандартной модели построения. Про винтовки и прочие виды огнестрельного он вообще молчал. Это точно за гранью его способностей. Если бы об этом узнал Питер, то непременно бы подколол, сказав, что это всё из-за его, Майкла, огромного самомнения. Но! Питер ни за что об этом не узнает — Майкл не для того так тщательно прячет всю свою незаконную деятельность, чтобы его чересчур правильный брат всё это обнаружил и разочаровался в нём заставил прекратить или, того хуже, сдал тёте Мэй с полицией. Точно не для этого. Тайная, ночная стрельба в подпольном тире, чертежи новых моделей огнестрельного, запах пороха и новые знакомства — вот его жизнь. Без этого он загнётся. От режущих мыслей о раскрытии полупустая чашка в его руках с хрустом треснула, развалившись на множество осколков, и осыпалась на пол, благо, не раня и так больную кисть руки. Майкл тихо ругнулся себе под нос, начиная отряхиваться от мелкой крошки стекла, попавшей на его худи. Теперь в его планах ещё и уборка осколков, разлетевшихся по всему полу кухни. Блеск. Вот именно в таких ситуациях Майкл просто проклинал тот день, когда ему сделали переливание крови и он обнаружил у себя эту тупую силу, с которой он без проблем мог поднимать сто килограмм за раз. Одной рукой. Он проверял. И не только это появилось, к слову. Помимо силы откуда-то взялись усиленные чувства — слух, зрение, обоняние — всё на высоте. Быстрое исцеление от ран, кстати, тоже прилагалось, хотя оно было практически незаметным. Но самое выводящее из себя — липучесть. Майкл просто ненавидел её. По его нескромному мнению, в отличие от всего остального, от неё было просто ноль процентов пользы. Он не мог цепляться за потолок или стену, чтобы передвигаться по ним — клейкости не хватало, — но вот все мелкие предметы, такие как книги, ручки и тетрадки липли к нему, как к когда-то потерянной части себя. В общем говоря, ему, по всей видимости, эти непонятные суперсилы достались не из первого источника и не полностью… или не настолько уж они были супер. Он не знал. И не думал, что когда-либо узнает, ведь их появление было не только неожиданным, но и особо тяжёлым. Он еле смог пережить все эти изменения, не делясь ими с окружающими — контролировать свою физическую силу до сих пор очень сложно. И сейчас, оглядываясь в прошлое, он понимал, что все те бессонные ночи терзаний были не самым страшным, что могло с ним случится. Главное, что он остался жив после той болезни и теперь уже со здоровьем всё не так плохо, как было до этого. Они с Питером никогда не славились хорошим иммунитетом. Майкл не знал, чью кровь ему перелили, но но где-то даже был благодарен этому человеку за открывшиеся ему возможности. Парень, прикрывший глаза от усталости и сидящий за столом, отодвинул от себя тарелку с наполовину съеденным ужином, что он ранее разогрел в микроволновке. Есть почему-то совсем не хотелось. Звонок телефона привлекает внимание Майкла к себе и доставляет некий дискомфорт. Громкая, тяжёлая музыка в абсолютной тишине ночной квартиры кажется преступлением, поэтому парень, быстро глянув, кто звонит, снял трубку, а после зажал телефон между ухом и плечом. Всё же надо было выбросить сметённые им в угол осколки. — Привет, Пит, — с улыбкой произнёс он, сметая веником мусор со стеклом в совок. — Решил мне всё-таки рассказать, где ты ошиваешься в... — парень на секунду замолчал, ища глазами кухонные часы, чтобы посмотреть время, — в полтретьего ночи? — Говорит тот, кто сам только что пришёл домой, — фыркнули в ответ на другом конце. Майкл растерянно моргнул, параллельно выбрасывая содержимое совка в урну. — С чего ты… — доходит до подростка совсем не сразу, но… никогда не поздно. — Ты тоже здесь. — Ага, — электронный хохот в трубке смешался с тем реальным, что доносился из комнаты Питера. Майкл закатил глаза, раздражённо выдыхнул. Ленивый идиот. Не мог хотя бы крикнуть, что тоже тут? — И какого чёрта, позволь спросить, ты не сказал раньше? — почему-то продолжает говорить в трубку парень, нервно постукивая черным ногтем по стеклянному покрытию стола. — Я, если честно, и не планировал тебе об этом говорить, но… Что ты опять разбил? Грохот был по всему дому. И я серьёзно, между прочим! — Чашку, — выдохнул Майкл. — Я выронил чашку с кофе. Она оказалась слишком горячей и… Вот. — Снова? — Да. — Тебе ещё не надоело их ронять? Это какая…ммм…? Пятая за этот месяц? — Питер снова начал посмеиваться. Если бы он только знал, как Майкл бьёт эти чашки… — Мне кажется, что скоро Мэй купит тебе пластиковую посуду. — Вполне возможно, — немного перенял веселье брата парень. — Но мы будем надеяться, что нет. Обожаю керамические большие кружки. Они какие-то… Уютные, что ли? — Хмм, — Питер, видимо, задумался. — Ну, да. Есть такое. Они клёвые. — Да, очень, — между братьями повисло молчание. Питер думал о чём-то своём, а Майкл о том, что надо лучше контролировать свою силу. А то в будущем могут пострадать не только чашки. — Ладно, — спустя несколько секунд решил закончить их интеллектуальный разговор Майкл. Они всё-таки в одной квартире находятся. Если Питер и дальше хочет болтать — пусть подойдёт к нему. — Если что, я на кухне и у меня есть целых две пачки маршмеллоу. Прибегай, если заинтересован. — Звучит как реклама, но я, безусловно, в деле. — Тогда жду. На самом деле Майкл правда был удивлён, что Питер сейчас здесь. Последние два года — прямо со дня смерти дяди Бена — он практически ни разу не находился дома, когда у тёти Мэй были ночные смены. То есть, по фактам, он стабильно не ночевал в квартире два дня в неделю. В остальные дни он просто пораньше уходил в свою комнату "спать", а после вылезал через окно на пожарную лестницу и удалялся восвояси. И, одно из самых важных, если уходил он обычно в одно и тоже время, то возвращался всегда в разное. Поначалу — в первые месяца три — Майкла это совсем не беспокоило: каждый переживал гибель дяди Бена по-разному. Он и сам в тот период вёл себя отвратительно — с тех времён у него довольно много того, что стоит скрывать. Но, если у него, у которого сорвало крышу слишком рано, как говорила тётя Мэй, всё прошло, то у образцового Питера — нет. И это стало сильно пугать Майкла где-то спустя полгода после первого ночного побега из дома. Парень даже не мог узнать, куда уходит брат — сам Питер всё отрицал, а следить за ним было слишком низко даже для такого человека, как Майкл. Этим действием он мог бы показать, что не доверяет Питеру, хотя на самом деле он бы с лёгкостью доверил тому жизнь всех людей на планете и свою вдобавок. Поэтому приходилось утешаться только тем, что его «знакомые из тёмного времени», как он их окрестил, молчали. Значит, ничего такого серьёзного, как наркотики и битва банд, брат хлебнуть не мог. Но по-настоящему Майкл успокоился только тогда, когда после получения сил вылез на очередную тренировку по стрельбе и столкнулся с братом лицом к лицу на ранее упомянутой пожарной лестнице. Той ночью и были раскрыты все карты. Тем, из-за чего так волновался парень, была простая подработка барменом в ночном клубе. Ничего интересного. И, соответственно, ничего такого, о чём Майкл мог подумать. Всё разрешилось. Питер появился в дверном проёме ровно тогда, когда Майкл закончил есть свою холодную и ужасную на вкус пасту с грибами. Брат выглядел сонным, растрепанным, но жутко довольным. Как и сам Майкл, впрочем. Редко когда выдавались дни, в которые они могли спокойно засесть на кухне с пачкой какой-либо вкусности и просто поболтать обо всём на свете. — Оу, знакомый запах, — протянул Питер, проходя вглубь помещения и запрыгивая прямо на стол перед сидящим на стуле Майклом. — Это то, что Мэй готовила вчера? — парень кивнул с тихим «ага», подтверждая. — И как на вкус? — последний вопрос прозвучал очень нерешительно. — Как всегда отвратительно, — с ухмылкой произнёс брат, откидываясь на спинку стула, расслабляясь. Так было удобнее смотреть на Питера снизу вверх, не задирая голову. — Но… Лучше, чем финиковый пирог. — Конечно. Нет еды хуже, чем он, — помедлив секунду парень добавил, — И облепиховый чай — он тоже ужасен. Вот. — Однозначно. Подростки рассмеялись, становясь в этот момент похожими как никогда. Тонна косметики Майкла и его длинные волосы совсем скрывали их одинаковые черты лица, но в редкие моменты проявления эмоций, таких как смех, например, у них появлялись идентичные ямочки на щеках, абсолютно одинаковые выражения лиц. Больше всего это нравилось тёте Мэй. Она всегда им говорила, что обожает то время, когда они были как две капли воды похожи. Питер пощёлкал перед лицом Майкла пальцами, призывая внимание последнего. Тот немного задремал, вымотанный трехчасовой стрельбой в тире с препятствиями. — Ты куда пропал, мечтатель? — с некой издёвкой поинтересовался у парня близнец. — Я тут вообще-то, — ответом ему послужил мягкий взгляд карих глаз из-под волос, выбившихся из причёски и упавших на лицо. — Устал? Они никогда не говорили о том, где ночью ходит Майкл. Питер не хотел лезть не в своё дело, считая, что брат сам со всем справится, а сам Майкл боялся, что близнец как-либо прознает о его ночных похождениях в мир оружия, чертежей и незаконных продаж на подпольных рынках, где он пока что только следил за ценами того или иного оружия, анализируя, на что спрос больше. Братья никогда не были близки настолько, чтобы рассказывать друг другу о подробностях своей личной жизни… Нет, они, конечно, знали о характере, привычках и вкусах друг друга совсем не мало. Да, они любили часами лежать на одном диване в гостиной, смотря «Звёздные войны» или обсуждая прошедший день. Парни с завидной частотой прикрывали друг друга и, конечно же, доверяли, но… не понимали. Понимания мыслей, идей и мотивов друг друга никогда не было. Тётя Мэй говорила, что это нормально: они две разные, самостоятельные личности, хоть и родившиеся в один день и с идентичными лицами. Это часть взрослой жизни, так должно быть. И, скорее всего, она была права. Ведь тётя Мэй всегда права. — Нет, не очень, — под пристальным взглядом Питера он потянулся, прогибаясь в спине и подняв сложенные в замок руки вверх. — Просто сегодня в школе встретил новенькую с младшего потока, — Майкл практиковался во лжи очень много лет подряд, так что выдумать что-либо на ходу было не сложно. Трудно было от того, что он врёт Питеру. Хотя, сейчас он скорее выдаёт одно за другое. Он пока что ещё не думал о той девчонке в таком ключе. — Так вот, слухи правдивы — её фигура и милая мордашка определенно... — Стоп-стоп-стоп, — брат поднял руки в капитуляции. — Давай об этом не со мной, прошу, — он скривился. — У тебя для этого есть твой верный слушатель Джейк. С ним, думаю, тебе и стоит обсудить это всё. — Но ты даже не дослушал! — сложил руки на груди Майкл, наигранно возмущаясь. — Может, я просто хочу обсудить с тобой красивую девчонку. Ты, вон, про свою Тумс треплешься как не в себе. Почему я не могу? — Пфф… — Питер, всё ещё сидящий на столе перед братом, несильно толкнул того в плечо. — Знаю я твои рассказы о «красивых людях». Просто скажи мне, когда она появится в твоём блокноте достижений и я запишу её в свой список людей, которым ты подпортил жизнь, — теперь уже была очередь Майкла тыкать Питера в бок указательным пальцем, недовольно смотря. — И, да, точно. Пожалуйста, постарайся не быть с ней таким жуткими мудаком, каким был с остальными. Она всё же младше, а не старше, как все до этого, — Питер уже говорил серьёзно, не играя. Что ж, Майкл и сам не дурак, понимал это. Брат тем временем продолжал возмущенно бухтеть, — Я не выдержу ещё одну Мелиссу. То, какой скандал она закатила тогда, когда ты её бросил… Я даже вспоминать не хочу, если честно. — Ну, да, — воспоминания о бойкой блондинке-стерве с явным ЧСВ ворвались в его память, словно вихрь. Стало немного гадко. С тех пор прошло практически полгода, но он всё равно не любил вспоминать о том конфликте, где его на всю школу провозгласили изменщиком и тираном. Репутацию тогда было восстановить сложно, но у него получилось, в отличие от самой Мелиссы, что эту кашу и заварила, наврав всем с три короба. — Я сам тогда чуть не свихнулся от всех этих шепотков за спиной и косых взглядов. А ведь я всего лишь расстался с ней. — Бросил — более подходящее слово, как мне кажется, — Питер осуждающе посмотрел на него. — Да, она была той ещё гадиной, но… Это было, по меньшей мере, жестоко — послать её за два дня до ежегодного бала и уйти к другой. Её репутация тогда сильно пошатнулась. Она хотела тебе отомстить, — он пожал плечами. — Наверно, если бы со мной поступили так же, я бы и не такое сделал, чтобы насолить в ответ. — С тобой бы так не поступили, Пит, — на вопросительный взгляд Майкл пояснил. — Ты не больная фанатичка с комплексом богини, которую даже терпеть невозможно. — Хм, приму это за комплимент, — улыбнулся Питер. — Это он и был, если ты не понял, — ему ответили тем же. — Вау. Надо записать этот день и отмечать его, как важный праздник. — Придурок, — Майкл громко расхохотался, уткнувшись лицом в стол. Питер последовал его примеру. Давно же они не сидели просто так и не болтали о всякой ерунде, так часто смеясь. Когда волна веселья схлынула, они оба замолчали, задумавшись каждый о своём. Спустя ещё пару минут Майкл ударил по столу руками, пугая Питера до такого состояния, что тот чуть не свалился со стола. — Дурак что ли? — Я пошёл спать. Парень встал из-за стола, собираясь уйти с кухни, но тут же был остановлен крепкой хваткой Питера на рукаве своего худи. — А мне кажется, ты ещё не всё мне рассказал, — Майкл не видел лица брата, так как не оборачивался, но почему-то тон голоса ему не нравился — слишком обвинительный. Сердце забилось чуть сильней. Что-то не так с его идеальной ложью? Заметил ожог? От него пахнет порохом? Вроде же переодевался перед тем, как вернуться домой… Или Питер видел его, когда он выходил из тира? Да нет, для этого он слишком спокоен. Или… — Как там моё ЭССЕ по литературе? Твою домашку по физике и алгебре за всю неделю я уже сделал. Папки на твоём столе. Вдох-выдох. Всё не так плохо. Вот только он ещё даже не начинал. — Эм… — Где моя доля? — Всё уже готово, — снова врал, смотря прямо в идентичные своим глаза — карие со светлыми вкрапинками, — но на этот раз ему не верили. Поднятая правая бровь и склонённая набок голова говорили об этом прямым текстом, не скрывая ничего. Дядя Бен тоже всегда так делал, когда Майкл лгал о своих оценках. Разве что на столе не сидел. Так похоже. Майкл упорно продолжал видеть в брате давно умершую фигуру отца, каждый раз желая от этого удавиться обоймой от автомата прямо в тире, где практиковался в стрельбе. Это какой-то особый вид мазохизма — делаешь то, о чём всегда мечтал, а после сожалеешь и не можешь спокойно общаться с теми, кто никогда не признавал насилие, имел совершенно иной взгляд на жизнь, но был роднее любого. Из раза в раз приходя на те заброшенные склады, он чувствовал, как предавал обоих. И Питера. И Бена. Его тошнило от этого, но он упорно продолжал, желая стать тем, кем позволяла ему какая-то мутация, произошедшая с ним. Власть и сила затуманили разум, высвободили все потаённые желания на волю. «С большой силой приходит большая ответственность» — так ему всегда говорил дядя Бен, которому он обещал не поддаваться дурманящему чувству превосходства над остальными. Но у него не вышло. Он просто не захотел. — У тебя есть время до утра, — ровно говорит Питер, совсем не злясь. Такие мелочи, по его мнению, не заслуживали этого. Он и сам не святой. — Завтра последний срок сдачи. Не засни, пожалуйста, и напиши ты уже, почему Ромео и Джульетта решили умереть, а не разойтись! — Вообще-то тема звучит не так... — Главное, чтобы ты правильно ответил на вопрос, Майкл. — Потому что они придурки и… — поймав на себе осуждающий взгляд Питера, он замолчал. — Хорошо-хорошо, я придумаю ответ получше и утром всё будет на вашем столе, мистер Паркер, босс, — Питер слезает со стола, а Майкл тут же оказывается рядом и приобнимает его за плечи, наваливаясь всем весом на хлипкого брата. К удивлению первого, тот совсем не показывает, что ему тяжело, а спокойно продолжает идти. — Хотя, может, сначала фильм? — на него недоверчиво покосились, но длинные, растрепанные волосы скрыли его от тяжелого взгляда. Он будто бы прятался за ними. Не так неудобно. — «Последний Джедай» срочно нуждается в том, чтобы мы его пересмотрели. Тем более у меня есть маршмеллоу, которые необходимо съесть сегодня же! — Майкл, ты-… — парень толкнул Питера на кресло в гостиной, заставляя упасть в него. Паркеру в тот момент совсем не больно, но до чёртиков обидно, что его швыряют как не пойми что. — Я, так понимаю, моё мнение здесь не учитывается, да? — парень наблюдает за братом, что, немного помедлив из-за поиска рюкзака с вкусностями, залез к нему и, усевшись рядом, положил свои ноги на его колени, придавливая и не давая сбежать в случае чего. — Ага, — он щёлкает пультом, включая телевизор. — Поэтому смотрим и не возмущаемся. А, ах да, точно. Ещё едим, — одна из шуршащих упаковок оказывается у Питера в руках. *** Через два часа после окончания фильма Майкл засыпает за своим рабочим столом, на котором прямо под готовым, распечатанным ЭССЕ, лежит список. Список, который либо всё разрушит, либо принесёт много денег и капельку дурной славы. «"Зелёный гоблин" — Норман Озборн» — надпись, что вычеркнута и следует сразу после обведённой чёрной ручкой бесчисленное количество раз «"Стервятник" — Эдриан Тумс». Единственное, что принесёт этот список — неприятности.