ФПГ. Бег по кругу или цикличность жизни.

Утром она ужасно себя чувствовала, но не имела права показывать своего состояния, поэтому накрасилась, уложила волосы и надела полу-просвечивающуюся красную блузку-разлетайку, джинсы и туфли на шпильке, кожанку в руки и на работу. Бабье лето - жара. Она сидела в своём кабинете, выполняя привычные действия, рабочий день подходил к концу, ей было необходимо сдать документы Синцову и рассказать о ходе расследования, она встала, взяла папку и направилась к кабинету, перед дверью она остановилась, вдох, выдох, стучит, дёргает ручку, закрыто. Мимо проходил капитан, Таня его остановила. - Не знаете, где Синцов? - спросила она. - Он в больнице, ночью в аварию попал. Внутри всё похолодело, пару секунд она стояла, не шевелясь. - Вы в порядке? - Да, конечно. В какой он больнице? - Не знаю. Таня медленно поплелась к себе в кабинет. Она сидела в кресле и смотрела в одну точку, всё реакции были заторможены. Когда в кабинет зашёл её сослуживицы, она не сразу это заметила. - Не знаешь, в какой больнице Синцов? - В третьей городской - До конца рабочего дня 20 минут. Я пойду, прикроешь если что? - Конечно. - Спасибо. Таня быстро собралась и вышла. Тут было не далеко, так что Таня пошла пешком. Врач отказался с ней разговаривать из-за занятости, однако разрешил пройти в палату. Она вошла и увидела Андрея с перебинтованной головой и рукой, а у кровати сидела светловолосая девушка и держала его за руку. - Жена, - сразу узнала она. Девушка её тоже узнала, плавно встала, подошла и указала на дверь, они вышли. - Как он? - спросила Таня. - Сотрясение, вывих плеча, трещина локтевой кости, синяки, ссадины, порезы ничего смертельного. - Я войду? - Нет, он спит. Не смотря на лёгкость травм, ему больно, так что будить его не надо. - Я подожду, пока проснётся. - Не нужно ждать, кто вы ему? Коллега? Необходимую информацию Вы уже получили, остальное Вас не касается. - Он так и не поговорил, - подумала она и вновь оглядела Светлану. - Не приходите сюда больше, он любит меня и нашу дочь, с Вами лишь банальная интрижка, через пару месяцев он бы все равно с тобой расстался. Думаешь ты первая? Нет и не последняя. Я всё понимаю, я далеко, а ты близко, но он всегда возвращается ко мне. Будет лучше, если ты самоустранишься, не унижайся, имей чувство гордости. Таня отвернулась и молча ушла. Она не сдалась, нет, ей было необходимо поговорить с Андреем, однако остался неприятный привкус унижения. Она пошла домой к Синцову, по пути закупившись вином и коньяком, поужинала и осушила бутылку вина, сначала ей удалось забыться, было спокойно хорошо, а затем она начала смеяться и рыдать. Через пол часа таких истерик она приняла снотворное, не решившись мешать сюда же транквилизаторы. На следующий день она не решилась идти к Синцову, подумав, что жена её вновь выгонит, а сам он скорее всего спит, а вот через день, после работы она зашла в больницу и заглянула в палату через незакрытую дверь. Блондинка стояла у кровати, держа Андрея за руку и закрывая собой обзор на дверь, так что Таня осталась незамеченной, на краю кровати сидела девочка, его дочь. - Папочка, я тебя так люблю, поправляйся скорее, - произнесла она, и обняла его, положив голову на живот. - Конечно, бельчонок, через пару дней выпишут, - нежно отвечал Андрей. - И ты будешь жить с нами? - радостно и с надеждой в голосе спросила девочка - Дороже тебя, нет никого, - с улыбкой ответил мужчина. Он не дал прямой ответ, однако Тане было достаточно и этого. Увиденная идиллия и любовь в этой семье отрезвили её, решение всё окончательно разорвать и съехать твёрдо влетело в разум, Таня тихо прикрыла дверь и ушла. Плакать себе она запретила, не здесь, не сейчас, она вернулась домой и начала упаковывать свои вещи, на этот раз она решила взять тигра с собой, как напоминание о чудесном месяце и несостоявшемся романе, единственное, что она оставила, так это конверт с деньгами, а на нем написала: "Не хочу быть тебе ничем обязана, это деньги за моё содержание, подарки и моральный ущерб твоей семье, назад не принимаются, можешь выбросить в окно, сжечь или отложить подальше это уже твоё дело." Оставлять после себя бардак она не хотела, да и следовало скрыть следы пьянок, поэтому пару часов она потратила на уборку. Когда квартира сияла, вещи были упакованы, а девушка собрана, она в последний раз обошла квартиру, закрыла все окна, вспомнила про лекарства, забрала их и покинула квартиру, словно разорвав жизнь на "до" и "после" Было уже почти девять, приёмные часы закончились. Уже зная строение больницы, девушке удалось пройти незамеченной, она тихо вошла в палату, мужчина спал, Таня прошла по комнате, положила ключи на тумбочку и замерла на пару секунд. Глядя на любимого мужчину, она невольно улыбнулась, хотя внутри всё сжималось от боли, вновь охватило сильное желание прикоснуться к его губам и вновь неосуществимое, она подошла к изголовью, наклонилась и едва ощутимо поцеловала мужчину в лоб, после чего быстро удалилась. Она знала, что делает всё правильно, однако на душе скреблись кошки. Придя домой, она приняла душ, включила телевизор, нашла какой-то фильм и, даже не поев, выпила транквилизаторы, всё, она вновь ничего не чувствует, полное безразличие, так намного лучше. В привычное время она приняла снотворное и вмиг заснула. Утром она шла на работу с твёрдым решением уволиться. Вместо Синцова временно прислали другого полковника, именно к нему Таня и направилась. - Здравствуйте. Можно? Спросила она постучавшись и заглянув в кабинет. - Проходите, представьтесь, пожалуйста, я не всех ещё запомнил. - Татьяна Дёмина. - Вы по какому вопросу? - Я хочу уволиться, - произнесла она. Девушка знала, что могла просто написать увольнительную, но не знала на чьё имя теперь писать и возможно ли это, пока нет Синцова. - Какие причины? - Личные. - Это ФСБ, этого не достаточно, чтобы уйти в отставку. - Не сложились отношения с коллегами, не вижу возможности продолжать здесь службу. - Были какие-то конфликты? - Открытых не было, однако я не хочу здесь больше находиться. - Хорошо, я сейчас прочту ваше дело и через пару часов оглашу решение, вас позовут. - Хорошо, спасибо. Могу идти? - Идите. Таня удалилась, даже с этим незнакомым человеком разговор ей дался не легко, что же было бы, если б она разговаривала с Синцовым... Есть минусы службы, ни за границу выехать, ни уволиться, кинув заявление в лицо начальнику, иначе точно никуда больше не устроишься... Она вернулась в кабинет, но во время работы периодически думала, какое решение вынесет полковник, и о том, что с Андреем в этом плане было бы проще, он наверняка сам не горит желанием с ней работать. Хотя его она вообще не понимала. Зачем самому отказываться от секса, если потом едешь к жене, спишь с ней и не планируешь разводиться? Если б не авария, то он бы вернулся и сказал, что всё готово, и он свободен, а сам бы продолжал ездить к жене, якобы к дочке? Наконец, её позвали, она вздохнула, поднялась и прошла в кабинет начальника. - Повторите тему вопроса, - сказал полковник, не поднимая взгляда. - Хочу уйти в отставку. - Ааа, Татьяна. - Да, это я. - Я ознакомился с вашим делом, вы же знаете на каких условиях работаете - В целом, да. - Значит, должны знать, что это сейчас невозможно. - Почему? - искренне не понимала Таня. - Я мог бы уволить, но не Вас. Ваш начальник, Андрей Синцов, оставил в вашем деле пометку, что вопрос о вашей отставке через него, я покопался и узнал, что Вы проведены свидетелем по делу меча, но видно, что из дела изъяты какие-то материалы, если не хотите, чтобы я копал дальше, а вы должны знать, что было в деле, то ждите Синцова, я ничем помочь не могу. - Есть же какая-то возможность перевестись в другой филиал? - уже в отчаянии спросила девушка. - Ваш куратор - Андрей Синцов, он Вас посадил на это место по известным лишь ему причинам, ему и убирать, никто другой не будет брать на себя ответственность, да и без него, я все равно ничего сделать не могу, вашу судьбу решает исключительно он. - Я поняла. Могу идти? - Идите. Девушка ушла разочарованная, обиженная и злая. Так как она уже закончила, то направилась домой, проклиная Синцов и работу с которой не может уйти. Она открыла оставшуюся бутылку коньяка и вновь сходила с ума от одиночества и непонимания, почему любимый человек так поступил. Желая выговориться, она вновь написала Игорю. - Привет) поговоришь со мной? Куда пропал? Ответили ей только через час: «Привет, что-то случилось?» - Нет, просто поговорить хочу. Соскучилась, мы давно не общались. - Если ничего срочного, то я занят. У меня со связью проблемы постоянно, я не скоро смогу быть в сети и нормально общаться. Будет лучше обстановка – напишу, а пока что…. Пока. - Даже тебе я не нужна… - с горечью подумала она и вновь отхлебнула из горла. Каждый день она приходила домой, ела и шла к телевизору, выпив психотропный препарат. Таблетки закончились за четыре дня, так что ей пришлось вновь посетить психиатра. После беседы, ей выписали другой препарат, который должен был более мягко влиять, теперь таблетки вносили покой и отключали разум, но она больше не расплывалась, становясь безвольной куклой, как это было раньше, а была в способна совершать не сложные манипуляции по типу готовки и вообще её состояние стало напоминать алкогольное опьянение средней степени: она могла за пару секунд разрыдаться, тут же начать смеяться, танцевать или лежать на полу, уставившись в одну точку. Ей было безумно одиноко, единственный, с кем она могла поговорить - это тигрёнок, ну либо отражение в зеркале, хотя это обычно плохо заканчивалось. Девушка вообще начала избегать зеркал, ведь, стоило увидеть себя в гладкой поверхности, тут же появлялось отвращение, и она начинала разговаривать с противной женщиной, быстро переходя на оскорбления, доводя себя этим до слёз, а дальше она либо отходила от зеркала, либо пыталась привести себя в чувства пощёчинами, так что щёки уже отзывались болью на малейшее прикосновение. В итоге, она завешала все зеркала и красилась в карманное зеркальце. Таня понимала, что медленно сходит с ума. Она никому не говорила и даже себе не хотела признаваться, но после последнего похищения у неё началась серьёзная паранойя, если в квартире Синцова, это было почти незаметно и проявлялось вздрагиваниями от каждого шороха, а в душе для неё капли принимали жуткие образы, то оказавшись в своей квартире, ей стало в разы хуже: каждый раз, когда она наклонялась к крану в ванной, ей казалось, что по стене бегут тараканы; были ложные ощущения, что её ног касается кто-то мягкий; иногда казалось, что рядом бегает большая пушистая кошка, она проносилась мимо и исчезла через пару секунд, а затем кошка сменилась на крыс, трогавших её тело противными хвостами, постоянно было ощущение, что за ней следят. Пару раз, проходя мимо окна, она видела блики, словно целился снайпер, и падала на пол, так что в её квартире теперь всегда были задернуты шторы, да, она иногда сидела на подоконнике, но обычно в эти моменты она была пьяна и страх значительно уменьшался. Каждый раз, когда хотелось плакать она пила таблетки вновь становилось спокойно и хорошо, по крайней мере, она не чувствовала ничего. Через неделю такой жизни её вызвал врач и вновь сменил препараты, объяснив, что это просто успокоительные, если нужно, она может пить по несколько таблеток, а в серьёзных антидепрессантах она уже не нуждается. Девушка покорно приняла смену препарата, одной таблетки ей всегда было мало, так что вскоре она начала пить их без счёта. Для неё было шоком, когда привычно проходя по коридору, она увидела Синцова, того выписали из больницы, и он сразу приступил к своим обязанностям. Редкие встречи в коридорах, обязательные на летучках и отчётах, строгие фразы, ни намёка на былое, порой, она вообще остро чувствовала его обиду, однако причину этой обиды она не знала и не понимала, лишь увеличивала дозу препарата в соответствии с прогрессированием паранои.