Эффект бабочки

Сильная боль пронеслась от черепа по позвоночнику, отдаваясь электричеством в кисти рук. Ее тело висело над землей, удерживаемое грубой мощной хваткой. От сотрясения и недостатка воздуха потемнело в глазах. Единственное, что она могла разглядеть среди черных пятен, был цвет запекшейся крови глаз, на фоне которых выделялись яркие, будто бы светящиеся изнутри голубые радужки. Люмин сжала рукоятку меча, болтавшегося вдоль тела, и хотела вонзить его прямо в предплечье Чайлда, но тот поймал его свободной рукой, сжав острые края в ладони. Лезвия прорезали кожу, но Тарталья даже не шелохнулся. Он с силой вырвал оружие из рук и отбросил в сторону. - Как же я тебя, сука, ненавижу, - очень низким и скрипучим голосом сказал Тарталья. Каждая буква отзывалась эхом в голове Люмин, вызывая оцепенение всего тела. Он сжимал ее горло все сильнее, но девушка еле управляемыми руками беспомощно продолжала бороться. - Что… т… кх Холодный пот на спине перемешивался со струйками крови от пшеничных волос. Глаза Тартальи, которые смотрели на нее, расплылись в нечеткую картинку. Кулаки последний раз ударили по запястью и камнем упали к бедрам. Предвестник заметил, что она начинает терять сознание. Он, не отпуская ее горло, кинул на землю, словно тряпичную куклу. Девушка жадно вдохнула свежего воздуха, заполняя опустевшие легкие. Слизистая гортани раздражалась от сильных потоков кислорода, что вызывало судорожный кашель. - Ты кого-то ждешь? И кого же? Со мной ты коммуницировать отказывалась, а тут нашла нового друга. Или это не новый? – Тарталья произносил эти слова, бесчувственно наблюдая за ее страданиями. Чайлд поднял ее за волосы и усадил на колени, отгибая шею путешественницы назад. - Почему ты была так холодна со мной?- продолжал свою болтовню Тарталья, - А? Ну, почему ответь? А я ведь был добр к тебе, делился своими переживаниями, но ты продолжала смотреть на меня как на таракана. - В..се... н..не та-ак, - почти шепотом и через зубы произнесла Люмин. - Или когда.. Тарталья впечатал ее лицо в твердую ровную поверхность. - Ты снова Еще удар -И снова, - продолжил мужчина, - смеялась надо мной, когда я проигрывал. Тогда меня это жуть как бесило, но сейчас мы поменялись ролями. И как тебе? Нравится? Люмин уже не воспринимала ни единого его слова. На глаза наворачивались слезы, даже не от боли и унижения, а от слабости. Уже много дней она жила как в рутине, ничего ее не радовало. От понимания того, что все может закончиться печально, наворачивались слезы. Первая соленая капля покатилась по опухшим бледным щекам. Тарталья вытащил длинный язык и слизал ее, оставляя склизкую дорожку. - И глаз порчи не мог использовать каждый раз… Пришлось прибегнуть к хитрости. Хоть меня и обманули, но товар оказался невероятно действенный, как считаешь? Люмин лишь молчала, не в состоянии молвить и слова. От безысходности она решила принять позицию жертвы и лишний раз не провоцировать. - Ты стала такой слабой… Раз не смог добиться твоего внимания тогда, то попробую хотя бы сейчас. Обещай, что будешь думать только обо мне, договорились? Он пнул ее ногой, отчего та упала, не сдержав равновесия. Люмин хотела подтянуться на тонких дрожащих ручках, но что-то придавило ее голову. Тяжелое тело навалилось сверху, сдавливая грудную клетку. - Если кто-то придет – я убью его, - шепнул Чайлд, прикусывая мочку уха. Никто не придет. Люмин понимала это. Все эти дни после неожиданного исчезновения Сяо она звала его сотни раз, но он так и не появился. Проще было бы забыть, ведь для него она всего лишь человек с короткой жизнью, и отношений с ним построить все равно невозможно. Пусть так, но он был ей нужен. Она не могла по щелчку пальца отказаться от собственных чувств. Возможно, у него не было такой же привязанности к ней в силу их разного происхождения, и за это она его не винит. Люмин почувствовала, как испачканное кровью платье медленно поднималось, лаская своим краем внешнюю часть бедра. Тарталья обхватил живот и приподнял заднюю часть тела, продолжая придерживать голову Люмин. Спина невольно прогнулась. Грубым рывком он снял нижнее белье. Он с любопытством разглядывал все, что находилось у нее между ног. Единственное, что Люмин успокаивало в этот момент – это то, что она не может видеть его мерзкое лицо. Тарталья засадил ей прямо на сухую, отчего у нее пошла кровь. Каждый толчок отзывался невыносимой болью, но она не издала и звука. Полуживое тело двигалось в такт его движениям. Люмин смотрела вперед, почти не моргая. Красные от сухости глаза постоянно смачивались поступающими слезами. В голове она представляла лишь одно лицо: как оно улыбается или мило смущается, как на него падают шелковые зеленые локоны. Перед тем как полностью отключится, она в последний раз захотела произнести его имя. - Сс-я-о.., - через силу, сопротивляясь давлению периодичных болевых ощущений, пробормотала Люмин. Спустя некоторое время через узкую щелочку между веками она увидела размытую зеленую вспышку. Она почувствовала, что ее тело уже никто не держал. Оно само свалилось в изнеможении на грязную землю.