Я могу защитить нас обоих

— Почему ты сорвал урок? — грозно спросил завуч, смотря точно на Серёжу. Тот поднял на него ленивый взгляд. На самом деле ему не хотелось на это отвечать. Ему вообще не хотелось общаться с этим человеком. Почему-то Евгений Николаевич — их завуч — не взлюбил Серёжу с самого начала. Возможно, потому, что в пятом классе из-за него на информатике сломался компьютер и после этого не подлежал ремонту. Это очень разозлило учителя, а тем более завуча, который за это всё отвечал. С того момента он пристально следил за Серёжей. — Я ещё раз спрашиваю, почему ты сорвал урок? — Потому что ко мне лезли? — вопросом на вопрос ответил Серёжа. — Это не повод подкладывать одноклассникам на стул кнопки, — рыкнул завуч, — это неприемлемо! — А приемлемо ли указывать таким детям, как я, что они из детского дома? Говорить, что твои родители мертвы и ты никому не нужен? Почему вы не проводите разговор с этим человеком? Завуч даже не изменился в лице. Казалось, такое его не волновало. Или же он успешно делал вид, что это так. — Этих слов никто не слышал, — сказал Евгений Николаевич, — а последствия твоих действий известны всем. — Мне всё равно, — спокойно сказал Серёжа, — я сделал то, что должен был. — Тебе уже четырнадцать лет! — с упрёком произнёс завуч, — пора бы уже отвечать за свои поступки. — Он же не пострадал, просто напугался, — заметил Серёжа. «Скажите спасибо, что этот кусок дерьма так легко отделался,» — зашипел в голове Птица, — «если бы дал мне больше воли, я бы от него мокрого места не оставил». Серёжа чуть хмыкнул. Кажется, завуч принял это всё на свой счёт. — И это тебя не оправдывает! — мужчина грозно нахмурился, — ты виноват и должен принести извинения. «Это он должен принести нам извинения», — цыкнул Птица. Серёжа был с ним согласен. Поэтому промолчал, несколько отстранённо смотря на свои сложенные на коленях руки. — Ты меня слышишь? — спросил завуч. — Слышу, — ответил Серёжа и поднял взгляд, — но я не хочу извиняться. — Но ты будешь, — надавил голосом Евгений Николаевич, — и это не обсуждается. — Почему Вы защищаете только «домашних»? — резко спросил Серёжа, ощущая, как слёзы собираются в глазах, — Вам совсем всё равно на других детей? Завуч пренебрежительно фыркнул и сложил руки на груди, откидываясь на своём кресле. Он смотрел на Серёжу немигающим взглядом, словно изучая. «Что он пытается в нас найти?» — спросил Птица, — «ты всё правильно говоришь». — Сергей, — слишком холодным тоном заговорил Евгений Николаевич, — ты слишком много себе надумываешь… — А мне кажется, я прав, — тихо сказал Серёжа, — Вам просто всё равно. — В мои обязанности входит устранение конфликтов, а верить придуманным словам я не намерен, — чётко сказал мужчина, резко склоняясь к столу, — и тебе, молодой человек, нужно относится с большим уважением к своим одноклассникам. Серёжа поджал губы. Он и не сомневался, что ему не поверят. на нём клеймо, которое невозможно стереть. — Я Вас понял, — сказал Серёжа, вскидывая голову, — я могу идти? — Можешь, — кивнул завуч. Парень тут же поднялся на ноги и вышел из кабинета. Его шаги эхом разлетались по пустому во время уроков коридору. Евгений Николаевич ещё ответит за своё безразличие. Гнев внутри собирался в тугую тетиву, дрожа под натиском раздражения. Серёжа ненавидел несправедливость во всех её проявлениях. Люди видят только то, что хотят. Слышат только то, что хотят. И ничто не может этого изменить. О, как Серёжа ненавидел этот мир с его жестокостью и гнилыми душами людей. Он был готов отдать что угодно, чтобы это поменять, но, к сожалению, это было совершенно не в его силах. «Но ты можешь показать всем, какой он,» — шепнул Птица, — «нужно лишь обратить внимание». — И как это по твоему сделать? — ядовито спросил Серёжа. «Ты же у нас умный, вот и придумай,» — фыркнул голос. Серёжа закатил глаза. В последнее время Птица был более саркастичным. Да, он всё так же порой давал дельные советы, но делал это как-то словно со снисхождением. Серёжа не мог понять природу такого поведения. Это было, наверное, последние года два. С того момента, как он устроил Птице свою небольшую истерику. На самом деле Серёжа уже даже не помнил, о чём они тогда разговаривали — это будто стёрлось из памяти, но он точно знал, что тогда как-то задел внутреннего друга. В общем, он и не сожалел об этом. Если ему так хотелось — пусть показывает характер. — Вот возьму и придумаю, — ответил Серёжа и зашёл в кабинет. Он сел на своё место, и Олег тут же склонился к нему. — Ну что там? — с беспокойством спросил он. — Всё хорошо, — улыбнулся Серёжа успокаивающе, — так, сказал вести себя хорошо и быть вежливым. А, ещё сказал извиниться перед Сорокиным. — За что? — хмыкнул Олег, — за то, что он дурак? Так это не нам надо извиняться, а его родителям. Серёжа хихикнул. — Это точно. Всё равно я не собираюсь ничего говорить. Обойдётся. Олег кивнул. — И что ты собираешься тогда делать? — Пока не придумал, — уклонился от ответа Серёжа, — потом. — Ладно, — отозвался тот. Следующие несколько уроков прошли своим чередом. Серёжа был несколько задумчив больше, чем обычно. Олег даже заволновался, но он быстро его убедил, что всё нормально. Просто… он думал. После слов Птицы он действительно решил, что нужно как-то проучить завуча. Он дико бесил. Такое поведение недопустимо для работника школы. Он вообще не должен жить, если так себя ведёт. Они как раз шли на информатику, когда Серёже в голову пришла отличная с его точки зрения идея. Он собирался сделать то, что умел лучше всего. Программировать. — Я кое-что придумал, — довольно сказал он. — О, и что же? — поинтересовался Олег. — Скоро увидишь, — улыбнулся Серёжа и толкнул друга в плечо, — я гений! — Я знаю, — фыркнул Олег. Они зашли в кабинет со звонком. Учитель дал какое-то лёгкое задание на компьютерах — весь класс только-только перешёл к изучению программирования, в то время как Серёжа с пятого класса выпросил разрешения заниматься в свободное время самостоятельно. Он на протяжении трёх лет уже стабильно выигрывал олимпиады по информатике на Всероссийских уровнях. И делал это не то чтобы с большими сложностями. За это учителя его и любили, спускали порой мелкие выходки и делали поблажки Олегу, что всё время был с ним рядом. Закончив с заданием, Серёжа принялся работать по настоящему. Подключив свой компьютер к общей сети, он начал писать программу. От усердия он даже прикусил кончик языка. Его пальцы быстро скользили по клавиатуре, а глаза по появляющимся строчкам. От предвкушения захватывало дух. — Я всё, — облегчённо сказал Олег за соседним столом, приваливаясь на спинку стула, — у нас ещё девять минут до звонка. — Блин, всего, — с сожалением шепнул Серёжа. — Ты что, ещё не сделал? — искренне удивился Олег, — ты же- — Тише, — шикнул Серёжа, — я занят. И он с новой силой заработал пальцами. Волков с интересом склонился к его столу, наблюдая за работой. Он нахмурился. — Что ты делаешь? — О чём говорил, — хмыкнул Серёжа, — а теперь не отвлекай. Прошло ещё минут пять, а потом он удовлетворённо хлопнул в ладоши. У него получилось! Это было просто восхитительно. Он, конечно, знал, что его способности далеко превосходят среднестатистического ученика. Но всё же успех приятно грел душу. — Смотри, — возбуждённо сказал Серёжа и запустил программу. Внезапно экраны всех компьютеров погасли. Послышались удивлённые вздохи и растерянные фразы. Учитель не успел даже запаниковать, как экраны резко загорелись — на них была фотография с Евгением Николаевичем, а под ней подпись «Must die». Тихий удивлённый шёпот сменился шоком, а затем встревоженным гулом. — Все тихо! — сказала учитель, нервно шагая между рядами, — это… это должно быть, какая-то ошибка. «Это самое правильное, что было за последнее время!» — воскликнул Птица так громко, что аж зазвенело в голове. Это был момент его триумфа! Серёжа усмехнулся. Это все надолго запомнят. Он побеспокоился о том, чтобы было невозможно отследить с какого компьютера это всё пошло — никто не мог его даже заподозрить. Тем не менее, он ловил сомневающиеся взгляды некоторых одноклассников. — Серый, — тихо протянул Олег, — это ты…? — Я, — не без гордости ответил Серёжа, — прикольно, да? — Ну не знаю, — сказал друг тихо, — как-то… жестоко, что ли. «А не жестоко издеваться над детьми из детдома?» — риторически спросил Птица. Серёжа повторил его вопрос вслух. Уж больно он был правильным. Заслуживший должен понести наказание. Это точно. — Ты прав, конечно, — сказал Олег, почёсывая в макушке, — но ты круто это провернул! — А то, — фыркнул Серёжа. Учительница приказала всем отключить компьютеры, что Серёжа бесприкословно выполнил. «Ты молодец,» — шепнул Птица, когда они выходили из класса, — «нужно мстить своим обидчикам, всегда». — Слушай, — заговорил внезапно Олег, едва они отошли от всех, — я тебя, конечно, всегда поддерживаю и буду это делать и дальше, — он чуть замялся, — но всё же… Серый, а если узнают, что это ты? — И что мне сделают? — хмыкнул Серёжа, — я ведь из детского дома. Нам положено такими быть. — Ну не всем же, — смущённо проговорил Олег, — ты же хороший, я имею в виду, ты добрый ведь на самом деле. Ты кормишь бездомную собаку, когда мы идём со школы, и я знаю, что у тебя в портфеле сейчас несколько кусков хлеба из столовки. А ещё ты любишь искусство — его не могут любить плохие люди, которые не знают цену прекрасному. А ещё… ещё ты любишь яркую одежду, именно ты же тогда забрал тот фиолетовый свитер. Тебе нравятся милые вещи, и ты вечно защищаешь девчонок, — Олег резко перевёл дыхание и схватил аккуратно Серёжу за плечи, проникновенно заглядывая в глаза, — я хочу сказать… ты лучший. Сердце ухнуло. Серёжа чувствовал, как щёки запылали. Его это так… тронуло. Олег смотрел своими карими глазами, такими тёплыми и родными. Он был уверен в своих словах. Может… может, он прав? «О чём ты думаешь?» — рыкнул Птица, — «ты всё правильно сделал!» Серёжа закачал головой, а потом смущённо улыбнулся. — Ты правда… правда так думаешь? — тихо спросил он. От чего-то все звуки на заднем фоне внезапно стихли — не было никого. Только Олег напротив. Серёжа с неким страхом положил руку ему на плечо. — Спасибо, — пробормотал он, — я и не знал, что ты так… обо мне. Олег ярко улыбнулся, а потом чуть смущённо отступил. А Серёжа всё ещё чувствовал его горячие руки на себе. Они смотрели друг на друга слишком долго. — Эй, — крикнул вдруг кто-то, — Разумовский, ты просто чума! Это был Костик. Вечно куда-то бегающий, не сидящий на месте парень. Он хорошо учился, был довольно умным, но при этом задиристым и смешливым. К Серёже он никогда не лез, даже общался, иногда прося списать. — Ты о чём? — спросил Серёжа. — Я понял, что это был ты на информатике, — сказал Костя, — ты не бойся, я тебя не сдам. Но ты настоящий Программист! — Спасибо, — хмыкнул Серёжа, польщённо улыбаясь, — мне нравится это прозвище. — Давно было пора хоть как-то проучить Николаевича, — недовольно сморщился парень, — достал, ей богу! — Ага, — Серёжа перевёл взгляд на Олега, — точно. — Ладно, я помчал, — между тем сказал Костя в торопях, — пока! И убежал к раздевалке. Уроки уже кончились. «Вот видишь, кто-то смог оценить твои труды,» — снова вставил своё слово Птица. — Слушай, Серый, я отойду, — сказал вдруг Олег и махнул в сторону, — парни хотят поговорить. — Хорошо, иди, — спокойно отпустил его Серёжа. Волков направился к своим друзьям с секции по боксу, а Серёжа отошёл поближе к стене. «Твой друг за тебя не рад,» — насмешливо сказал Птица, — «он не заслуживает твоего доверия». — Олег сказал то, что думает, — не согласился Серёжа, — и я… я с ним согласен. Я погорячился. «Что?» — ахнул голос, — «ты веришь ему, а не мне?» Серёжа на несколько секунд задумался. А ведь правда — он игнорировал слова Птицы, который его подбивал и восхваливал, зато сразу поверил Олегу, стоило ему хоть что-то высказать. — Он мой друг, — просто сказал Серёжа. «Я тоже твой друг,» — вставил Птица. — Ты мой паразит, — неожиданно злобно сказал Серёжа, сжимая руки в кулаки, — я основной организм, а ты так, просто живёшь во мне. «Как ты смеешь-» — Так и смею, — рявкнул Серёжа, а потом сбавил голос, — Олег — мой настоящий друг. Он в меня верит. «Я тоже,» — недовольно сказал Птица, а потом вдруг каким-то обиженным голосом добавил: — «а ты совсем перестал со мной общаться из-за этого Волкова. Я был с тобой всегда, не он». — А кто сказал, что мне этого достаточно? — спросил вдруг Серёжа, — я не могу с тобой нормально поговорить, не оглядываясь, не могу пожать руку, не могу обнять. Не могу… любить. «Ах так!» — запальчиво сказал Птица, — «ну и ладно!» И исчез. Серёжа даже растерялся на мгновение — так резко это случилось, но потом взял себя в руки. И пусть. Обиделся он. К чёрту. Тут как раз подошёл Олег. — Ну что, идём? — Идём, — кивнул Серёжа и направился в сторону раздевалки.