Легенда о древних королях

      За время странствий Дженна разучилась долго спать, и, не прошло, наверное, и часов четырех, как она уже была на ногах. По-прежнему ощущался покой, но воспоминания о вчерашнем до боли сжали ей сердце. Чтобы не разводить сырость, она до боли прикусила губу.       На сборы, приготовления и осмотр местности ушло очень мало времени. Девушка вгляделась в горизонт — их путь лежал прямо, на север, по совсем незнакомой ей до сего дня дороге.       Прижимая к себе фламберг, она вернулась к всё ещё спящему новому знакомому, наспех развела костёр, делая что-то навроде яичницы, и, тёмная полоса неба заалела, и по земле поползли первые лучи, пнула Иста в ногу:       — Вставай, уже рассвело давно.       — Запишу это в интересные факты дня, — недовольно буркнул Охотник, которого выдернули из дремоты. — Не суетись, чай, не смертная.       Ист сел, довольно потягиваясь, словно заспанный кот. Мгновение он прислушивался, а затем направился вдаль от поляны. Вернулся он умытый и явно взбодрившийся.       — Там небольшой ручеёк, сейчас отзавтракаем, наберём воды и в путь.       Настроение у Охотника явно было нескверное, и вчерашний инцидент изгладился из его памяти.       — Кстати, людей с мечами нашего типа в этих краях не любят, так что перед въездом в поселения мы их прячем. А ещё ты не сказала, какая нелёгкая потащила тебя в наши края.       — Найти семью, — бросила Дженна, не оборачиваясь, пока возилась с вещмешком. Не хотелось ни вдаваться в подробности, ни теребить в памяти вчерашние события, которые напрямую были связаны с прошлой целью её путешествия. Едва ли, конечно, теперь путь её можно считать бесцельным, однако, что ни говори, прежняя радость от возможной встречи с отцом улетучилась ещё при виде первого убитого Охотника. Пока они спускались за водой, Джена снова стала с интересом оглядываться по сторонам. Нет, определённо, эти незнакомые края, с первого взгляда казавшиеся такими опустошёнными, привлекали её. Она держала под уздцы Тайгу и мысленно, вновь и вновь, не могла перестать прокручивать в голове слова жителей Иной стороны о том, что здесь ничего нет и никто не живёт. Теперь они её смешили. Когда они приблизились к ручью, она окликнула Иста.       — Что это за страна? — спросила девушка, поравнявшись с ним.       — Тебе на нашем или людском понятии? — Ист набрал воды, поднялся на ноги. — По людским понятиям мы строго на границе двух королевств, раньше тут было третье, но это было давно. Здесь самая окраина владений лордов Кадмусов и начала владений лордов Олвалов. А в мире охотников эти земли принадлежали моим друзьям Бэйронам — да будет их вечная охота удачной, — Ист горько усмехнулся. — Все Охотники близлежащих земель моря Вир мертвы, и теперь моя жизнь это поиск сделавших это, и я найду, — лицо Охотника исказила недобрая ухмылка.       Дженна выдохнула, тоже набрав воды и поднимаясь с колен. Маленькие крылатые пересмешники, испуганные последними громкими словами юноши, упорхнули вдаль, пытаясь пародировать интонацию его голоса.       — Почему ты был не с семьёй, когда это… это произошло? — она вгляделась в его серые глаза, при должном свете немного уходящие в зелёный. Вчера они казались грустными и усталыми, к тому же, их затуманивала выпивка. А сегодня в них не отражалось ничего кроме вкроившейся куда-то внутрь стали. Почему-то Дженна вспомнила слова матери. Та рассказывала, что у отца были зелёные глаза. — Потому что я дебил, — Ист развёл руки в стороны. — Дебил и бабник. Отправился решить проблему с замком, в котором, по слухам, появилась Тень, я отправился с ней разобраться, но замутил с дочкой лорда. Когда собрался уезжать с охоты, вернулся сын лорда, редкий красавец, грех было момент упускать, — Ист мечтательно улыбнулся. — Ну, короче, я чуток задержался, а когда вернулся, меня ожидал неприятный сюрприз… Но сын лорда был хорош. А что ты знаешь о своей семье? Я знаю многие дома Охотников, могу подсобить, — юноша деловито уселся на коня, и стал натягивать перчатки.       Дженна неприятно поморщилась, но реагировать на сиё заявление никак не стала.       — Едва ли ты сможешь мне как-то помочь. Я не знаю ни того, из знати ли мои родственники или нет, ни где именно они проживали. Отыскав хотя бы один клан Охотников, я считала, что найду семью по упоминаниям Кортейси. Теперь это невозможно, — она развела руки в стороны. — Мать никогда не говорила, за что её изгнали из семьи — это было много зим назад. Но зато всегда из-за того сторонилась Охотников. А отец, как выяснилось, и вовсе не подозревал, что у него есть дочь. — твой камень души аметист, у тебя меч стоимостью в неплохой дом с коровой и лошадью, мать изгнали беременную, да ещё и пальцем грозили… Дженна, — Ист сделал снисходительное лицо. — Твоя мать была не из бедных Охотников, но, скорее всего, совершила преступление, и либо сбежала, либо была изгнана. Первое скорее, так что не взыщи, — Ист развел руками. — Я знаю всего два преступления, за что изгоняют, но изгоняют без всего. Так что, скорее всего, она совершила побег. От мужа ли тирана или желая избежать наказание… Тебе должно быть видней. Кстати, где твоя мать сейчас? — лошадь плавно везла охотника вперёд.       Девушка некоторое время молчала, обдумывая всё услышанное, не зная, радоваться или напротив. Мать никогда не называла отца тираном. Никогда. С самого детства она, наоборот, говорила о нём как о великодушном, но каждый раз на вопрос маленькой Дженны, отчего же тогда они прячутся и вот так не заявятся к нему в объятия, она лишь молчала, грустно понурив голову. Теперь она предстала перед девушкой, будто наяву, с такими же, как у неё самой, огненно-рыжими волосами, только переходящими в карамельно-коричневый, прямым подбородком, тонкими губами, серыми глазами. И осанкой. Статной осанкой. Мать говорила, что Дженна переняла у неё всё, кроме, разве что… Улыбки. Усмехаясь, улыбалась она точно также, как отец.       — Умерла, — произнесла девушка, тоже следуя вперёд на лошади, не сбавляя шагу. — Для неё очень тяжело было принять, что во мне пробуждается Охотник, — она тряхнула головой, отчего рыжие пряди полетели в разные стороны. — Старалась растить среди людей, сколь это было возможно, будто думала, что и я, в конце концов, к своему совершеннолетию стану одной из них.       Ист прыснул, но взял себя в руки:       — Во мне охотника закаляли с самого детства, и я безумно благодарен за это семье. Кстати, моя мать тоже умерла задолго до этих событий. Она изменила отцу с фэйри, и дед, больше всего боясь появления бастарда в нашей семье, приказал отрубить ей голову. До сих пор ненавижу её за это, — Ист непроизвольно сильнее сжал поводья Бурана. — Ну, да не будем об этом… — парень осёкся. — У тебя была первая охота?       — Ты за кого меня принимаешь? — Дженна сердито нахмурила брови, гордо вскидывая голову и выпрямляясь. Первая охота была значащей для Охотника, практически вводящей его в их ряды. И от её исхода, соответственно, тоже немало зависело. Зачастую именно по первой охоте определяли потенциал Охотника, даже его сильные качества и стороны. Слабым подражанием первой охоте у людей служила первая битва выросшего в семействе юноши. — Конечно была.       — Уже хорошо, — Ист кивнул. — А то вдруг не было, кто тебя знает. Но мне интересно, на кого ты охотилась. Моей первой добычей должен был быть дракон, но, так как мой дед убил последнего, пришлось довольствоваться Тенями, даже обидно. Кстати, в таком виде ты далеко не уедешь. Заедем в замок моих друзей, подберём тебе броню. Мм уже не пригодится, а нам работы теперь за семерых. Оборотни из всех щелей лезут, кровопийцы всех мастей обнаглели, к некоторым рекам и вовсе ночью не подойти, русалок — тьма! Ну, а в одном плаще и рубашке ты перед ними голая, считай, так что чуток отклонимся от маршрута.       Дженна не стала возражать, по дороге слушая сказания Иста — казалось, ей рассказывают сказку, ибо едва ли кого-то из названных встречала она на Иной стороне.       — Я никого не встречала из этх тварей, даже подобных им, — произнесла она когда настал её черед рассказывать. — На Иной стороне даже навряд ли можно было ведьм встретить, одна-две попались за всё время моего там пребывания. Зато чупакабр — хоть поганой метлой гони. Напоминали кровососов, но гонялись постоянно только за овцами. Однажды они собрались целой стаей — так у фермеров ближайших селений ни одной собаки не осталось — все со страху сбежали.       От сквонков всегда одна только бессонница. Воют всю ночь напролёт на луну, аж тошно становится. Он был одним из первых моих существ, правда, встречала я их мало где. Когда пыталась загнать одного из них в ловушку, оказалось, что они могут растворяться в своих же слезах. Но самые противные — вендиго, — девушка поёжилась. — На Иной стороне говорят, что они появились после Большой войны. Воинам было нечем питаться, и они стали заниматься каннибализмом, из-за чего боги их прокляли, так что с каждой жертвой они всё более теряли человеческий облик. А уж после новые стали плодиться, когда вендиго кусал человека.       — Ух ты! — в глазах Иста зажегся огонь, который бывает у маленьких детей, которым рассказывают про спрятанные в серванте конфеты. — Вендиго! Звучит то ли как цвет, то ли как заболевание! Переспал с дешёвой шлюхой разок-другой, а потом — бац, и заболел. Идёшь к лекарю, а он тебе: «У вас, мил человек, вендиго, аккуратнее надо», — Ист прыснул своей же шутке. — И как вы с ними со всеми боретесь? Кроме безобидных. У нас безобидных вроде домовых не трогают. А ещё есть нечисть, что вроде как на нашей стороне, типа домовых, они о людях заботятся, помогают им. Но таких на Свальбарде больше, там народец посуровее, но поприятнее чем в южных землях будет.       Дженна тоже засмеялась, и всю дорогу они проговорили в том же духе, так что даже собственное ремесло показалось лёгким и смешным, а всё, пережитое ими недавно в связи со смертью своих сородичей — далёким прошлым. Однако, когда тёмные шпили заслонили собой облака, оба как-то сразу примолкли, точно в одночасье вспоминая о своей трагедии, а значит, и о том, что ныне всё здесь мертво, и из живых разве что деревья. Да и те почернели и склонились ветвями к земле, будто хотели походить на горгулий. Дженна нашла ещё одну причину резкой перемены настроения. В воздухе пахло Грязью и прямо явственно. А своим ощущениям она доверяла.       — Что-то здесь нечисто, — она взглянула на Иста. Оба остановили лошадей.       — Тут вс      е нечисто, — Ист качнул головой. — Здесь тысячелетиями жили поколения Охотников, деды, отцы, внуки, тысячелетиями они защищали людей и эти места от тварей, а теперь, когда их нет, Тварей сюда как мёдом тянет! Свой замок я запечатал, на этот сил не хватило, — Ист очень виновато посмотрел на Дженну. — Но может, оно и к лучшему, поохотимся вместе. Знаешь, я уже даже рад за обитателей этого замка, они там все вместе, только я здесь один…       Дженна вздрогнула. Впервые ей приходилось слышать, чтобы кто-то так вычурно выражал словами, что стремится на тот свет.       Они оставили коней, неторопливо двигаясь к замку. Ни боязни, ни страха, по обыкновению, не было — только неприятное чувство неизбежного. Так люди переживают наступление дождя — страшного времени, когда обязательно что-нибудь повалит, где-нибудь зажжёт дом молния, и кого-нибудь излишняя сырость лишит урожая на будущий год.       В опустошённом замке стояла полнейшая тишина. Гудело лишь эхо их шагов. Несмотря на грызущее её любопытство, девушка не стала рассматривать другие комнаты и этажи. Ей не была известна жизнь знатных и богатых Охотников. Не встреть она Иста, должно быть, и не поверила бы, что они могли жить в таких замках.       Она следовала ровно за юношей, ни на шаг не отставая, держа при себе меч, и могла лишь гадать, каково ему сейчас — ведь несколько месяцев назад он обнаружил здесь своих друзей и близких ему людей, а вместо радости встречи отправил на погребальный костёр.       Ист быстро шел в оружейную. Здесь, в этом замке, он провёл много времени. Здесь он рос плечом к плечу со своим другом. Они делили радости и беды, верили, что пройдут свой путь вместе «от» и «до», умерев на одной охоте, когда бросят вызов самому Пеклу… Не случилось.       — Если что-то понравится, забирай. Мёртвым оно ни к чему, а ни смертным, ни эльфам я отсюда ничего нельзя отдам. А ты Охотник, одна кровь с ними, — Ист невесело усмехался, казалось, всеми правдами стремясь нагнать на себя поддельную беззаботность. Хотя мысли его этому не способствовали.       Дойдя до массивной дубовой двери, Ист достал из кармана ключ и отпер её:       — Пришли. Подберём тебе сейчас что-нибудь.       Дженна шла, рассматривая различного рода оружие, многие из которых казались диковинными — ведь, по вполне понятным причинам, такого она ещё никогда не встречала. Кинжалы и клинки, выкованные в кузницах Иной стороны, да украденные несколько раз луки — пожалуй, кроме верного фламберга она ничего такого в руки ни разу не брала.       Пока Ист возился с чем-то в глубине зала, ей приглянулся молот, чем-то напоминающий со стороны топорик, но, при этом, не с прямым лезвием, а слегка загнутым, на манер птичьего клюва.       — Это клевец. Бери, если хочешь, я-то шестопёр предпочитаю, а тебе пригодится, — Ист вывавил на пол кольчуги и теперь копался в них, подбирая ту, что лучше всего подошла бы Дженне по фигуре. — Такой двуручный люцернский молот вон ещё стоит, но двуручники — явно не твоя тема, — он встряхнул одну из кольчуг. — На-ко, вот эту примерь. И вон тот кинжал тоже бери. Против кольчуги и всяких звездокрылов поможет. Ножны к нему рядом возьми, — Охотник провёл руками по связи рядом кожаным ремнями, сдёрнув один, кинул поверх кольчуги, — и вот это тоже пригодится.       Девушка только успевала следить за всем глазами и внимать всему происходящему. Бедность — не порок, но истинно говорят, что лишь богатые могут позволить себе носить потёртое платье, не стыдясь того и не чувствуя, что их оттолкнут. Теперь, наблюдая разнообразие вещей аристократов, она это понимала.       Кольчуга села на ней как влитая. Она осмотрела себя со всех сторон, любуясь, при этом, и новым оружием, и ремнём, а после встретилась взглядом с Истом, который внимательно смотрел на неё.       — Ты красивая, не забывай об этом, — Охотник усмехнулся, словно прочитал её мысли. — А остальное теперь не важно. Пошли в погреб. Там отличное вино, не та вчерашняя бурда, — юноша бодро направился к выходу, зовя её за собой жестом.       Девушка тоже усмехнулась, последовав за ним. Коридор за коридором, которые казались чуть ли не бесконечными, они прошли к ступеням, ведущим в погреб, и, пока спускались, снизу бросился запах сырости, затхлости и — более сладкий — вина. Особенно бодрости было не занимать у Иста — с каждым шагом, что приближал их к алкоголю, он становился всё веселее и веселее.       — Вот это я понимаю запасы, — Ист потёр руки. — Мы тут однажды с приятелем и моей невестой бочку на троих опустошили. Ох, и влетело нам за это, — при упоминании семьи он невольно помрачнел. — Вот это отличное, — юноша подошёл к одной из бочек, — давай кубок выпьем за встречу.       Раздался звонкий стук кубков, оповещавший о том, что их содержимое сей же час опустошат. Вино и вправду было вкусным. Дженна ощутила на языке слегка терпкий вкус сочного винограда, а после тепло привычно разнеслось по всему телу.       — Ух ты, — улыбнулась она, осознавая, что вино быстро ударяет в голову и пьянит. — И правда отличное!       — Ещё бы, — Ист полез за следующим кубком. — Ну что, подруга, а затем гайд по борделям округи? Тут такие штучки есть, закачаешься, — он закусил губу, явно вспомнив что-то очень приятное.       Она засмеялась, в один присест осушая новый кубок.       — Ты лучше знаешь эти края, тебе и решать, — только и сказала она, но в глазах замелькали чёртики.       — Вот и прелестно. Северные — они такие себе, сунул, плюнул и пошёл, никакой эстетики. А вот чуть южнее, там уже совсем другое дело. Там уже и церемонии, и позы одна другой хлеще. И даже приятно пообщаться можно, если боевой друг не встал, — Ист рассмеялся. — Ты, кстати, кого больше предпочитаешь?       Девушка закусила губу, прикрыв глаза и, стоя спиной к столу, упиралась в него локтями. Близости в своей жизни она уделяла особое значение. Впрочем, как и довольно многие из Охотников: когда тебе подвластны сразу два измерения, легко свихнуться от убытка тактильных ощущений.       — С девушками я ещё не пробовала, — она усмехнулась. — Впрочем, никогда не поздно начать.       — Вот и правильно! — Ист рассмеялся. — Моё половое воспитание проходило в землях Эльдар, а там из десяти женщин четверо оказываются мужчинами. Совет от друга — не мути с этими пафосными засранцами.       Ист демонстративно поморщился, словно съел что-то кислое.       — Похоже, у тебя не самые приятные воспоминания об этом времени, — Дженна качнула головой. Ист снова поморщился, наливая и себе, и ей ещё вина, уже знатно, при том, шатаясь. От девушки не скрылось, что они, судя по всему, опустошили уже всю бочку.       — Есть такое, — Охотник невесело усмехнулся, протягивая руку вперёд и убирая прядь волос с лица Дженны. — Подумать только, возможно, мы сейчас единственные Охотники на все эти Пять королевств. Это грустно, но при этом есть что-то возбуждающее. Мы, можно сказать, вымирающий вид.       — Возможно… — Охотница потупила взгляд, а после снова устремила его на Иста, на мгновение прикусив губу, и, повелеваясь какому-то внезапному порыву, резко притянула его к себе, впиваясь поцелуем в губы, чувствуя при этом, что между ними будто разгорается пламя.       «Какой же ты мудак, Ист» — пронеслась лихорадочная мысль в голове Охотника. Но, не обратив на неё никакого внимания, юноша быстро ответил на поцелуй, давая себе полную волю действий и быстро оглаживая ногу новой знакомой.       Дженна не заметила, как они оба упали на стол, и, когда её рука потянулась к щеке Охотника, она случайно смахнула со стола свечу. Та с глухим стуком упала на каменный пол, ударяя и тут же гася об него пламя, погружая обоих в абсолютную темноту.