мы будем вместе через 8000 тысяч световых лет

июльское утро пропахло горячим шоколадом, сигаретами, вновь купленными чаном и бутербродами со смородиновым джемом. позже феликс навернул тарелку с космостарсом (сначала молоко, потом шарики) и был наконец сыт. ㅡ предлагаю отправиться в незабываемое путешествие на скейтах, ㅡ вдруг выдаёт младший, мягко пальцами перебирающий сожжённые осветлителями локоны чана. ㅡ но у меня нет скейта. ㅡ у меня их целая коллекция, выберешь тот, который приглянётся больше всех. ㅡ уговорил, ㅡ крис щёлкает младшего по носу и подмигивает. ~ чан впервые побывал в доме у феликса. может, лет через тридцать он будет рассказывать это своим внукам, восхищённым от услышанного, но здесь живут феи. в каждом углу дома царит волшебство. на полочках расставлены маленькие горшки с цветочками и, кажется, они очень подходят ауре феликса. где-то пробежал домовой, оставляя свои пыльные следы, в следующую секунду их багровый друг постучался своим мягким лучом в окно этого загадачного места, а после солнечные зайки, от нержавеющих заколок младшего, станцевали где-то под роговицей. пока он был в упоении, младший успел покидать в свой бесконечный портфель портативную зарядку, украденный из дома чана скетчбук, пару карандашей, и и старую колонку (феликс надеется, что она всё ещё работает). ~

летом в дьявольском городе становится ещё холоднее, я сойду с ума как минимум ещё тысячу раз, сожми мою руку сильнее, мы продержимся ещё одну ночь. cavetown — devil town

они катаются по пустым трассам, слушая плейлист феликса из колонки, по которой приходится периодически стучать, когда она замолкает. чан быстро схватил все базовые правила катания, а вот давно не катавшийся феликс пару раз упал, разодрав себе коленки. позже крис замазывает кровавые звёзды левомеколем, ведь он настоял взять с собой аптечку. а потом сцеловывает боль, чувствуя горький привкус на губах, но, кажется, в таких вещах и живёт любовь. они стоят под большим деревом, пока маленький дождь покрывает землю. пьют молочные коктейли со вкусом карамели, которые напоминают топлёное печенье и оба хотят сорваться под плач небес, чтобы утешить его своими сверкающими улыбками. потому что любили сезон дождей в австралии. и друг друга. ㅡ знаешь, чани, ㅡ тихо говорит феликс, хлюпая остатками напитка. — ты. ты лучше, чем пицца. лучше черешни, лучше суббот и даже лучше, чем крутиться на кресле. ㅡ но не лучше вселенной. ㅡ ты и есть вселенная. старший ещё пару секунд пытается разглядеть в глазах напротив что-то, о чём он сам не знает. возможно хочется залезть под кору мозга и вытащить что-то важное? но, на самом деле, всё важное уже у него в руках. в нём. он касается своим лбом лба младшего и по-глупому улыбается. ㅡ спасибо, ㅡ это всё, что он говорит перед тем, как наконец вкусить два манящих плода и слизать апельсиновый блеск. феликс не врал, когда говорил, что если внушать, то вкус солнечного фрукта будет чётко ощущаться на языке. а ещё на языке ощущается бесконечная нежность, волшебная пыльца, потому что феликс не человек и любовь. услышав это слово, можно ничего не испытывать и это абсолютно нормально. потому что её надо чувствовать. нужно целоваться с ли феликсом, обнимать его, когда ему холодно. замазывать ссадины, после тщательно целуя каждую, и кормить космостарсом на завтрак. младший цепляется своими крохотными пальцами за олимпийку криса и хочет взорваться от переполняющих чувств и внутренних жильцов. в новостях обязательно появятся заголовки о неожиданном нашествии бабочек на материк. но не стоит переживать, это просто маленький феликс влюбился в большого кристофера бана. этим вечером чан впервые рисует портрет. и, кажется, даже при минимальных навыках рисования феликс получается абсолютно невероятным на белоснежном листке бумаги. волшебной пыльцой он дорисует себе блёстки под глазами, а апельсиновым блеском накрасит бархатные губы. когда-нибудь чан срисует все звёзды неба для его магического мальчика.