Легенда об Узумаки Наруто: Начало

"Матиас пошел за ними вчера, не так ли?" - сказал Бенедикт, прочищая носовые ходы громким фырканьем и несоответствующим чмоканьем. Кира не ответила. Она смотрела в окно на пасмурное небо, ее глаза были прикрыты тяжелыми веками, а лоб нахмурился так же туго, как хорошо сшитый свитер. «Ты несчастлив». Кира посмотрела на него. И снова она не ответила. Старик закатил глаза и поправил очки вдоль переносицы, прежде чем снова повернуться к листам бумаги, которые были разбросаны по его кровати. Его рот сжался в тонкую линию. «Честное слово, я бы подумал, что вы уже давно переросли истерики. Опять же, вы подросток, и я полагаю, между ними и четырехлетним ребенком нет особой разницы». Он взял одну из газет. «Полагаю, это отвечает на мой вопрос.« Вернулись в Каргат, все живы, вернемся как можно скорее ». Что ж, это хорошая новость, не так ли? Я ожидал, что хотя бы один из них умрет, но, опять же, больше ничего не говорится о травмах, так что, возможно, хотя бы у одного или двух из них есть жизненно важные раны, которые - " "Прекрати, хозяин!" - наконец сказала Кира, повернувшись, чтобы показать ему всю силу своего взгляда, смешанного со стыдом, гневом и отчаянием. «Возможно, тебе следует сначала», - сказал Бенедикт. «Ты королева, а не ребенок». "Но тебе не нужно было ..." «Ты злишься на них и в ужасе от того, что они пошли и сделали что-то настолько опасное? Ты думала, что если кто-то из них умрет, это будет моя вина? Я думал, что у тебя хоть немного рассудка, дитя. ничего не делайте с вами. Вы не должны испытывать гнева, отчаяния или стыда по этому поводу. Они сделали то, что хотели, и я уверен, что они будут наказаны за это разными способами, наиболее ясно, что Я уверен, что первое, что вы сделаете, когда этот мальчик вернется, - это ударит его или заплачет ему в плечо, и то, и другое будет иметь одинаковый эффект и покажет ему, что вы оба злитесь и обижены, что он вам не сказал что они собирались сделать это, и что, если бы он умер, вы были бы раздавлены безмерно ». Бенедикт глубоко вздохнул, нахмурился и сплюнул что-то в мусорное ведро у своей кровати. " Скоро мне понадобится новая корзина. Я достаточно покрыл дно этого излишками жидкости из моих поврежденных, стареющих легких. Вызовите медсестру, ладно? " Кира не двигалась, а просто смотрела на него. Ее глаза были опущены. "Но-" «Что вы оспариваете сейчас? Получение медсестры или мое предыдущее заявление?» Она посмотрела на него. "Как вы думаете?" «На данный момент любой вариант кажется правдоподобным». «Предыдущее заявление». Он вздохнул. «Как бы вы ни хотели быть частью этого, это действительно не ваша забота. Это дело шиноби. Я достаточно шокирован, что они сделали что-то столь же непрофессиональное, как это, но опять же, чего еще вы можете ожидать? от мальчика? " Кира не ответила. «Точно. Более того, они живы. Тебе больше не о чем беспокоиться, и он вернется сюда и продолжит помогать тебе. Кроме того, они преуспели в своей миссии, и гномы вернули своего лидера, а я этого не сделаю». Не ожидая радикальных реформ в ближайшие несколько недель, я гарантирую вам, что мальчик будет достойным правителем в будущем. По крайней мере, таково было мое впечатление ». Он зевнул, откинувшись на подушки. "И снова они избавили нас не от одной, а от двух различных индивидуальных угроз нашему обществу. Черная Стая больше не имеет власти в этой части мира, а дворфы Черного Железа были освобождены от своей тирании со стороны Повелителя Огня Рагнароса. , который, как я понимаю, больше не существует как сущность. Было бы лучше, если бы с ним было покончено, прежде чем он получил достаточно силы, чтобы атаковать за пределами его границ. Это подходящий конец для такого могущественного существа, не ты думаешь? Потерянный, прежде чем он мог что-то сделать. Я думаю, ирония была бы идеальной в рассказе. Я мог бы написать его, если бы у меня была возможность ». В комнате воцарилась тишина и продолжалась несколько минут. Кира снова уставилась в окно. «Что еще важнее, - сказал Бенедикт, - я снова начну общение с Вол'джином». Она посмотрела на него. "Почему?" «Почему действительно? Подумай об этом. Я также хочу знать, что происходит с Траллом. Тиранда вернулась в Тельдрассил?» Кира кивнула. «Тогда пусть она отправит кого-нибудь разыскать Тралла, или хотя бы кого-нибудь, кто его знает. Нам нужно знать, что происходит в этой части мира, и очень скоро. Что-то очень не так, и я хочу знать, что . " «Если ничего, - сказал он. «Это будет достаточно приятным развлечением, пока мальчик не вернется. Представь свой возраст, девочка, и выясни, что не так с нашим альянсом». «Я знаю, господин, - тихо сказала она. "У меня уже есть." "А что это такое?" "Много." "Хорошо. А где эта медсестра?" Земля издавала сосущие звуки всякий раз, когда Сая касался ее ногами, несмотря на то, как легко он ступал. На прошлой неделе шел так много дождя, что где бы он ни шел или стоял, он был мокрым, и независимо от того, в какое время дня он был, он оставался им. Дождь был черным и злым, постоянно падал, а когда этого не происходило, черные и зеленые облака удерживали парящую вокруг них влажную дымку, от которой кожа Сая становилась липкой и горячей, а его мокрая одежда казалась липкой к его коже. Вероятно, это была единственная погода, в которой казалось физически невозможным улыбаться, и тем не менее Сай все же делал это, хотя временами он дрожал, особенно по ночам, когда Ямато не наблюдал за ним и пытался как можно больше выспаться. Они направлялись на ежедневное расследование нависшей над ними крепости. Он назывался Крепость Дарнхольд, и их наблюдения сказали им, что какую бы цель она ни выполняла когда-то, это определенно не то, что она используется сейчас. Они разбили лагерь выше горы, окутанные деревьями и без огня, чтобы их не заметили. Большую часть времени Ямато следил за крепостью со своим Моку Буншин , но для того, чтобы получить собранную информацию, им приходилось путешествовать, чтобы встретить его; поскольку он располагался на твердой скале, он не мог постоянно передавать информацию через свои корни, как обычно. Но это дало им возможность увидеть происходящее собственными глазами. И что-то происходило постоянно. Люди, обитавшие в замке, были одеты во все черное и все время скрывали свои лица. Они действовали с жесткой дисциплиной и не делали ничего расточительного. Они не пили, не пили и не проявляли никаких видимых признаков эмоций, и хотя Ямато гордился своими зоркими глазами, он никогда не мог отличить одного человека от другого. Днем их мало видели, а вечером и ночью они собирались в большой канаве, которая шрамировала двор крепости, где было построено несколько групп бревенчатых домов, и приносили ящики, сумки, сундуки и бутылки, все из которых были наполнены богатством, а затем они пересчитывали все, что у них было. Это не заняло много времени, несмотря на то, сколько им приходилось считать. Они проходили через это ежедневно и делали это не менее тщательно и точно, чем в предыдущий день. Они разбили все на несколько групп, а затем посчитали все в этой группе, прежде чем сложить все вместе. Они повторяли это дважды, а иногда и трижды, просто чтобы убедиться, что все учтено. Затем они убирали его и гасили свет, и все молчали до утра, после чего они покидали каюты и крепость и исчезали в утреннем свете. Однако с каждым днем ​​их запасы росли. Они приносили больше ящиков, больше сумок, больше сундуков каждый день, чтобы добавлять их в стопку. Иногда, пересчитав, некоторые из них быстро уходили, а позже той же ночью возвращались с мешком или двумя золотом и серебром. Затем они снова считали, как бы поздно это ни было. «Они должны выполнить квоту», - сказал Ямато ранее на неделе после наблюдения за одной из этих сессий. «Да, - сказал Сай. "Но для кого?" «Человек, на которого они работают. Возможно, Акацуки». "Но почему столько денег?" «Финансирование». "Для чего?" Ямато не ответил. Ничего не изменилось за ту неделю, даже с тех пор, как они получили одну из собак Какаши, сославшись на нападение на Южнобережье. Ямато послал Моку Буншина для расследования и оставил его там, чтобы помочь, когда он получил обширную информацию о ситуации. Надеюсь, Штормград пришлет еще помощь; становилось все хуже, с новыми приступами, по-видимому, каждый день. Сай предложил им вернуться. Ямато отказался. «Это более важно». "Чем живут эти люди?" - подумал Сай с улыбкой. Ямато не ответил. Итак, дневные наблюдения уже начались. Ямато уедет, чтобы воссоединиться со своим клоном, а Сай будет наблюдать за западной половиной крепости. Сай задавался вопросом, будет ли сегодняшний день другим, откроют ли они что-нибудь другое, или это будет тот же ритуал счета, что и раньше. Ямато чувствовал, что все будет по-другому, но Сай не знал, что это значило. «У вас есть предвидение? Или это эмоция, например, дух товарищества?» «Ничего подобного», - сказал Ямато, прежде чем они расстались. «Это просто чувство. В животе». "Кишка?" - сказал Сай. «Что ты имеешь в виду? Это желудочная инфекция?» "Нет." Ямато вздохнул. «Я не могу это объяснить. Вы, вероятно, со временем разберетесь в этом, а можете и не догадаться. В любом случае, это не имеет особого значения. Это своего рода ощущение холода в животе. Как будто он погружен в лед. Это все, что я могу рассказать вам об этом ". Затем он приподнял бровь. "Вы действительно изменились, не так ли?" Сай улыбнулся. «Я надеюсь, что да». Ямато хмыкнул. "Принимайтесь за работу." Сай кивнул, и они расстались. Сай пробирался вдоль стен, как можно быстрее и бесшумнее. Его тело было светлым с чакрой, и он пытался оставаться на мягкой земле, чтобы она не издавала раздражающие звуки. Он свернулся за угол, спустился немного вниз, а затем взобрался на стену в самом безопасном месте, которое он знал для того времени суток. К вечеру стража почти не патрулировала, и сейчас они будут на другом конце замка. Ветер был сильнее на стенах, и пошел дождь, когда он двинулся по разрушенной каменной кладке к центру, откуда он мог видеть центральную канаву с хорошей позиции. Он вынул что-то из мешочка, небольшой прямоугольный блокнот размером с ладонь, и, присев так, чтобы его спина прикрывала его от дождя, он быстро нарисовал на нем одну из своих самых маленьких кистей. Грубый рисунок, на который он долго хмурился, прежде чем отложить материалы и положить бумагу на мокрый камень. Вода впитывалась в бумагу до тех пор, пока она не стала прозрачной, и чернила потекли. Сай возложил на него руку, а другой запечатал. ' Нинпо: Незначительные татуировки' Чернила не соскочили с мокрой страницы, как обычно - вместо этого образовавшаяся фигура - маленькая лиса - скользнула по камню в двух измерениях и исчезла за выступом. За ним остался тонкий след чернил, и Сай слышал в своем ухе, как они движутся по мокрому камню вниз по стене, затем по треснувшему булыжнику и по деревянным стенам канавы, а затем по мокрой грязи, пока он не мог слышать голоса. Он улыбнулся, когда подошел достаточно близко, чтобы услышать речь мужчин в одной из кают. Он вздохнул; снова ничего интересного. Места, которые они разграбили, места, которые еще не были разграблены, что они должны сделать для предстоящей сессии подсчета, как установить квоту. Они не упомянули больше ничего, ничего о том, кто установил квоту, ничего о том, для чего она должна использоваться. Прошло несколько часов. Дождь однажды прекратился, а потом продолжился. Сай несколько раз передвинул свое чернильное существо, чтобы лучше слышать, и смотрел в бинокль. Когда наступили сумерки, дождь снова прекратился, и в домах воцарилась тишина, за исключением стука ботинок по дереву. Сай внимательно следил за канавой, заметив отсутствие другого звука - они не двигали сундуки и мешки с золотом, которые производили такой шум, что Сай часто приходилось отодвигать свое существо подальше от дома, чтобы не оглушить его. Он внимательно наблюдал. Его чернильное существо двинулось вместе с ними в центр канавы. Они были совершенно безмолвны. В бинокль он видел, что что-то происходит. Движение у ворот крепости, двое мужчин расстаются. Затем в замок вошел новый человек, которого Сай никогда раньше не видел. «Ах, - подумал он. Ямато-сан был прав! Какое, должно быть, полезное чувство. Мужчина был гигантского роста, не менее семи футов ростом, и был одет в маску, которая закрывала его голову и большую часть лица. Его глаза были видны, но не так далеко, а его кожа была темнее остальных. На нем был покрытый дождем плащ с вышитыми по низу малиновыми облаками. Он быстро перебрался через мост через ров, отделявший западную и восточную части рва, а также разрушенную центральную крепость от остальных стен. Он спустился на несколько ступенек туда, где собрались люди Синдиката, прямо перед мостом. Все они были на западной стороне, ближайшей к Саю, что было хорошо, потому что это означало, что он мог видеть лучшее. Мужчина не сбавил шага, пока не оказался мертвым в центре всех мужчин. Они стояли неподвижно, просто наблюдая за ним. Мужчина долго молчал, и это было хорошо, потому что это позволяло существу Сая приблизиться, так что он не пропустил ни слова. Наконец, гигант заговорил. Его голос был бездонным. «Гребаное веселье пришло, последняя ярость закончилась. С какой погодой какая ведьма работает?» В замешательстве Сай покачал головой и снова вытащил блокнот. Он записал фразу, даже когда на нее ответил один из мужчин. Он даже не оторвался от линии, поэтому Сай не мог сказать, кто это сказал. «Толстые рабы имеют мысли думают, а вещи думают. Возможно, люди разрешили порции свинины для волынщиков, которые собирают прошедшие сборы, по цене, возможно, целых два десятых. Крысы шумно звенят по камням». Великан кивнул. «Ребята приносят бутылочки со стаканом, чтобы заморозить рождение суки. Ложись, жаворонок, сделай мой утренний коврик». Сай нахмурился. Это был код, но Сай неплохо справлялся с ним, но у этого не было никаких характеристик настоящего кода. Помимо аллитерации, не было никакого сходства ни в одном из произносимых ими слов, хотя словесные коды было труднее всего взломать, поскольку их значение могло заключаться даже в звуках, которые они произносили. Разговор продолжился. "Просто шутник, звенящие валеты тянут осла, чтобы присоединиться к столяру". Член Акацуки усмехнулся. «Слушайте, люди, сердце больно нагревает петли до более высоких высот». «Вещи благодарят мысли». Великан мотнул головой. Толпа разошлась, и мужчина сам вошел в одну из кают, за ним последовал одинокий мужчина, а остальные пошли в другие каюты и приступили к своим ночным дежурствам. Существо Сая последовало за человеком в хижину. Он ничего не видел, но слышал легкие шаги человека, удивительные для такого огромного человека. Не было слов, ни один мужчина не говорил. Затем шаг и звук, похожий на хлестание веток на ветру. Затем ужасный рвущий, дергающий, хлестывающий звук, плоть разрывается, кровь и рвота поднимаются в горле, бульканье и удушающие звуки, треск костей и затем падение тела, а затем тишина, за исключением капель, капель, капель крови и последние удушающие вздохи мертвеца. Снова послышался хлесткий звук, а затем снова шаги. Гигант Акацуки вышел из дома. Саю не понадобился бинокль, чтобы увидеть, что он весь в крови. Большая часть его черного плаща была теперь мокрой от темно-красных пятен. Дождь начал смывать его, когда великан снова двинулся от дома к центру канавы. Он долго не переезжал оттуда. Между тем остальные не вышли из своих кают. Сай проверил их со своим существом, обнаружив, что они все еще были в полной тишине, за исключением звяканья монет и драгоценных металлов. Поэтому он держался рядом с молчаливым членом Акацуки, который просто смотрел в никуда. Сай не хотел подходить слишком близко, на случай, если он почувствует что-то от чакры . Это было настолько незначительно, что он не должен был быть в состоянии сделать это, но этот человек, очевидно, был очень осторожен, если он говорил кодированно даже среди своих подчиненных. Вход в цитадель снова сдвинулся. Двое охранников двинулись вперед, чтобы встретить входящего. Сай направил туда свой бинокль. Вошла группа мужчин, одетых в пурпурные мантии и капюшоны, движущихся как одно целое. Они пошли по тому же маршруту, которым гигант спустился в канаву, ни разу не выпав из строя и не остановившись. Сай поправил бинокль. Он мог ясно видеть мужчин даже под дождем. Их плащи были очень хороши и выглядели дорого, с золотой и синей отделкой, но он не мог разобрать их лица. У них не было никаких знаков, кроме сине-золотого символа, выгравированного на их правом рукаве. Сай набросал его несколькими штрихами, а затем вернулся к члену Акацуки. К нему подошли люди в пурпурном. «Шесть-два-четыре», - сказал один из пурпурных человечков. «Восемь восемь три, - сказал великан. Сай записал числа. «Семь двадцать три», - сказал великан. Один из пурпурных мужчин кивнул. «Четыре-четыре-четыре». Великан указал на каюты позади него и впереди. «Пятьдесят четыре восемь». Сай заметил, что прежде, чем пурпурный человек заговорил, его левая рука отодвинулась назад. После того, как он сказал («Раз-семь-два»), рука вернулась к нему. Он наблюдал за гигантским ответом. Его рука двинулась вперед, словно стряхивая что-то с плаща. Он вернулся после того, как он заговорил. «Ага», - мягко сказал Сай. «Он очень умен». Значит, это не словесный код. Подписание. Сай улыбнулся, хотя странное чувство закипало где-то между его животом и грудью. Ощущение дискомфорта, которое беспокоило его. Он узнал симптомы, вспомнив их из словаря. Раздражение. Мужчины закончили разговор, и каждый из восьми пурпурных мужчин рассредоточился, стремительно направляясь к отдельным каютам. Великан двинулся не сразу, но в конце концов последовал за одним в ближайшую хижину. Сай последовал за ними внутрь. И снова он ничего не видел, но все слышал. Больше не было сказано ни слова. «Просто подписываю», - подумал Сай. Может быть, Ямато-сан понял раньше меня, возможно, он записал разговоры. Он услышал шорох в каюте, затем металлическое жужжание, а затем ... Массовый выдох воздуха, как призыв дзюцу . Сай поймал в хвосте завиток дыма из трубы одной из кают, которую он раньше не видел. Его взгляд быстро переместился на каждую из кают, заметив похожие знаки в дальних окнах. В салоне внезапно наступила тишина, мертвая тишина. Сай встал и, не заботясь о последствиях, спрыгнул на землю, а затем через выступ на крышу хижины. Он соскользнул с крыши, бесшумно и не более бросаясь в глаза, чем ночная тень, его глаза ловили внутреннюю часть, когда он проходил мимо окна. Ничего такого. Они ушли. «Я понимаю, что имел в виду Мастер Канг, когда говорил об этом человеке». - пробормотал Ямато. «Он действительно ступает очень мягко, я почти не слышал, как он идет», - сказал Сай. Они вернулись в свой лагерь и провели короткую беседу перед тем, как вернуться на Южнобережье, и, надеюсь, в Штормград, с новостями. «Он очень осторожен, - сказал Ямато. «Чрезвычайно так. Не думаю, что слышал, чтобы кто-то проявлял такую ​​осторожность…» "Может, он знал, где мы?" «Он мог бы легко убрать нас, если бы он это сделал. Я так не думаю». Ямато покачал головой, хмуро глядя в землю. Он стряхнул комара возле своего уха. "Вы уловили какие-нибудь признаки?" «Всего несколько. Я пропустил первый разговор». «Вы заметили что-нибудь в мужчинах в фиолетовом? Что-нибудь необычное?» Сай кивнул. «Да, они были одеты в пурпурный, и это был очень яркий пурпурный цвет, который выделялся и немного привлекал к себе внимание. Я не думаю, что они были частью группы этого человека». Ямато уставился на него. Сай улыбнулся в ответ. «Они все были довольно сухими, несмотря на то, что дождь шел так долго. Как будто они только что пришли откуда-то сухими, или дождь просто не хотел их касаться. На них также был символ». "Какой символ?" Сай вытащил свой альбом для рисования и протянул мужчинам, страница желаний была уже открыта. Ямато взял его, хмурясь при виде изображения. «Это похоже на букву« Д », - сказал он. "Это так, не так ли?" Он покачал головой и продолжал улыбаться. «Но это очень похоже на то, что я видел до того, как встретил всех вас». Ямато уставился на него. "Где ты видел это?" «Он был у Данзо-сан. Это был небольшой кулон, очень маленький, который он носил на шее. Я не знаю, для чего он был, но я никогда не спрашивал его, потому что знал, что он никогда не скажет мне. спросил его, однако, потому что кажется очень странным, что у него будет что-то из другого мира, особенно когда этот мир якобы был только что открыт нами ". Он склонил голову. «Вы мне верите, Ямато-сан?» Ямато некоторое время наблюдал за ним. «Да. На этот раз я знаю». Наксрамас. Она даже не знала, что это значит. Это было ужасное слово, но у всех, кто слышал о нем, пробежали мурашки по коже. Было нетрудно понять почему - было так холодно . Темные, сырые залы, пропахшие гнилью и мертвыми тварями, в тот день наполнились криками. Несмотря на то, что она знала источник криков, Карин чувствовала озноб от каждого из них и нарастающее чувство отчаяния в груди. Ее чувства, подобные этому, обычно никогда не длились долго, потому что другая часть ее могла подняться и взять под контроль, а эта часть ее не заботилась о таких чувствах. Но почему-то эти крики всегда вызывали у нее холода, всегда тревожили и всегда оставляли с чувством слабости и беспомощности, которые она всегда ненавидела. Это слишком вернуло ее к тому времени, когда она была всего лишь беспомощной, и она хотела, чтобы эта часть ее оставалась мертвой и в прошлом, потому что она больше не была беспомощной. По крайней мере, она надеялась. «Ну-у-у-у», - сказала она перед ней, тряся тонкой, как кость, белой головой, испещренной несколькими прядями белокурых прядей, похожих на голову испорченной метлы. «Это меня очень раздражает, понимаете? Когда чьи-то творения так сильно терпят неудачу, это действительно раздражает меня, потому что это означает больше работы и больше трудностей, и как я ненавижу это чувство…» "Что случилось с ним?" Карин задохнулась. "Что происходит?" На нее был обращен мертвый взгляд. У «мужчины» перед ней не было глаз, только пустые глазницы, обрамленные драпами из морщинистой кожи, делавшими их хитроумными прорезями. Его лицо было скорее черепом, чем нет, просто белой мертвой кожей, натянутой на кость так туго, что его губы были так отведены назад, что он, казалось, вечно улыбался. Его зубы были гнилыми, желтыми и острыми, и зловоние, исходившее от каждого вдоха, убило бы нормального человека, если бы он наклонился достаточно близко. Чумовой мастер Наксрамаса носил не более чем простую белую мантию, но для всех в некрополе было очевидно, кем он был и что он делал, потому что куда бы он ни шел, с ним приходило чувство надвигающейся смерти. Чумник облизывал зубы гнилым черным языком. «Мне кажется, это должно быть очевидно, девочка». "Каким образом?" «Симптомы, конечно, симптомы, глупая девочка. Как я ненавижу объяснять такие вещи таким новорожденным, мне это противно, но я сделаю это, потому что я знаю, насколько вы, создания, можете раздражать вас, особенно когда у вас все еще есть автономия. Да, Да, все верно." Он снова лизнул зубы, а затем постучал по лбу мальчика, который лежал перед ними на столе. Раздетый догола Учиха Саске корчился от физической боли, такой же сильной, как и эмоциональный шрам, мучивший его с тех пор, как его брат разрушил его жизнь. «Этот мальчик отвергает чуму моего хозяина, девочка», - он чуть сильнее стукнул мальчика по лбу, кожа вокруг глазниц еще больше вздулась, так что он, казалось, сверкнул. «Невозможно, - подумал я, но нет, не невозможно, вполне возможно! Он отвергает это, отвергает такое совершенное творение. Как такое возможно, спросите вы? Что ж, неприятно объяснять, но я сделаю это». «Что это значит, он отвергает это? Как вы можете отвергать смерть?» - медленно спросила Карин. "Как действительно!" Чумной засмеялся. «Как, в самом деле. Вот в чем вопрос, не так ли? Смерть невозможно вылечить, по крайней мере, настоящую смерть, и хотя это не настоящая смерть, она ближе всего к ней, верно? Как можно регенерировать мертвые клетки, ну, нет, потому что это невозможно, если у вас нет значительного исцеляющего фактора, которого нет у этого мальчика, так как, как, в самом деле, может быть возможно, что этот мальчик отвергает чуму, которая полностью лишила его человечности? человек сопротивляется такой силе? " Он покачал головой, а затем указал на глаза Саске, закрытые в агонии. «Эти», - сказал он. «Эти жалкие создания, эти зверские глаза - причина. Невозможно представить, чтобы такие глаза могли это сделать, но они это делают, они борются с чумой моего хозяина. Глаза этого отвратительного, жестокого существа разрушают совершенное творение моего хозяина. раздражает, не правда ли? Как я ненавижу это, ненавижу эти жалкие глаза, у которых нет другой цели, кроме как разрушать и забирать - они такие жадные, эти глаза. Они не уважают совершенство, им жалко и бессмысленно существовать . Я должен избавиться от них, но мне не разрешено ". Он резко повернул голову к Карин, заставив ее в шоке дернуться. «Разве тебя это не раздражает? Как я ненавижу подавление моего творчества. Но мне все равно, на самом деле». Карин нахмурилась, когда нежить уставилась на нее. "Его глаза?" «Да», - сказал Чумной. « Его глаза…» "Кто-" Крик Саске прервал их разговор, и Карин отказалась от вопроса и с ужасом уставилась на своего собеседника. Теперь кровь сочилась из его глаз и капала из уголка рта, а его кожа казалась все более красной и темной, поскольку синяки начали охватывать его обнаженную грудь и текли наружу к его рукам и ногам. «Как досадно», - сказал Чумной, наклонив голову и облизывая зубы. "Помоги ему!" "Все, что требуется, это еще больше чумы, девочка, гораздо больше, о да, гораздо больше, что заставляет мой обнаженный позвоночник покалывать эту мысль. Его сердце уже остановилось, но оно может скоро снова начать биться, этот лед может начать тает, но кто знает? Как только лед растает, он может вернуться к тому, чем он был раньше, пусть и нежитью, но с такими глазами… »он засмеялся. «С этими глазами, о, как чудесно!» Он резко повернул голову, чтобы снова взглянуть на нее. Она отпрянула так же, как и раньше. «Ученики! Принесите нам свежую чуму! Высочайшая концентрация, высочайшая, я говорю вам! Я преодолею эти глаза. К концу этого Его глаза станут нашими! Идите! Идите, я говорю вам!» Позади Карин было движение. Нежить в мантии, которая руководила круглой прочной железной комнатой, двигалась быстрыми, но упорядоченными шагами, пока Карин не осталась наедине с Чумным Мастером и Саске. «Девушка», - сказал Чумной. «Разве тебе не где быть? Я не люблю, когда меня отвлекают на работе». «Тебе сейчас нечего делать», - сказала Карин. «Нет, пока они не вернутся». "Говорит вам!" - рявкнул Чумной, его голос стал громче, так что он походил скорее на плещущуюся болотную воду, чем на скрежет костей друг о друга. «У меня много проектов. Вы помните ту голову, которую вы мне принесли? О, это замечательно! Вы должны посмотреть, как она растет». «Вы отвратительны», - сказала Карин. «Возможно», - сказал Чумной. «Но я тоже гений. Думать, что кто-то может создать такую ​​чудесную чуму, которой не был мой хозяин! Меня бесит, что она полностью и полностью уничтожает Чуму моего хозяина, но мне нравится, как она влияет на людей, животных и все остальное. - эта чума не делает различий, в отличие от чумы моего хозяина. Но люди самые прекрасные, они поражены так разными способами, так разными способами! Это чудесная чума, интересно, как он это сделал? " Карин проигнорировала его. Ее глаза на какое-то время задержались на Саске. «Вылечи его». «Вылечить? Я такого не сделаю». «Сделай его снова здоровым, я имел в виду». Чумной все еще ухмылялся. "Конечно, конечно." "Как он?" - спокойно сказал Джуго. Высокий молодой человек стоял, прислонившись к каменной арке, ведущей по извилистому коридору, из которого только что вышла Карин. За ним лежала территория Чумного Мастера, самая гнилая и отвратительная часть некрополя Наксрамаса. Болезненная оранжево-фиолетовая плесень прилипла к стенам и заставляла пол сжиматься при каждом шаге вниз. Карин была счастлива снова оказаться на твердой почве. «Он выздоровеет», - спокойно сказала она. «Как только Plaguemaster сделает то, что нужно». Джуго кивнул. Он последовал за Карин, когда она удалилась, спустившись по ступенькам в главное фойе - массивную круглую комнату с шестью ответвленными дорожками. Карин направилась прямо через комнату к тропинке напротив крыла Чумного Мастера, но остановилась, когда Джуго слегка коснулся ее плеча сзади. "Что это?" «Я чувствую, что должен вам кое-что сказать», - сказал он. Карин повернулась, хмурясь, глядя на крупного мужчину. "Это ведь не признание?" - огрызнулась она. Может, она и была хорошенькой, но ей не нужно было, чтобы кто-то вроде этого влюбился в нее, особенно когда ... «Нет», - быстро сказал он. Его бледные щеки, казалось, немного покраснели. Она моргнула. Она никогда раньше не видела, чтобы он делал это. «Нет», - продолжил Джуго, отворачиваясь. «Это о Саске». «Понятно, - сказала Карин. "Что насчет него?" Некоторое время воцарилась тишина. Одна из причин, по которой Джуго нравилось фойе, заключалась в том, что там было тихо. Таким, каким должен был быть некрополь, дом мертвых. Его не успокаивали даже звуки Тренировочной площадки; они не были естественными звуками боя. Здесь была жизнь там, где должна была быть смерть. Это приводило его в замешательство, поэтому он держался фойе, где звуки были далекими или неслышными, а чувство жизни подавлялось. Это было похоже на тюрьму - тюрьму, в которой он однажды оказался в ловушке, ожидая, чтобы умереть или убить снова. Возможно, поэтому ему это так понравилось. Он чувствовал себя в безопасности, по крайней мере, немного больше, чем где-либо еще. Он знал, чего ожидать, и законы жизни что-то значили в этой тишине, где все вокруг него нарушались и высмеивались. «Я не думаю, что мне нравится направление, в котором он нас ведет». Джуго резко повернулся и посмотрел ей в глаза. Он казался нервным, и его огромное тело делало это гораздо более очевидным с его подергиваниями и тряской. "Вы не делаете?" - вздохнула Карин. "Почему меня должно волновать что-то подобное?" «Простите меня, - сказал Джуго, - я должен сказать это, несмотря ни на что. Я думал, что у вас, возможно, были похожие мысли». "Ты не прав." Джуго кивнул и замолчал. Однако Карин не продолжила свой путь, а просто продолжала смотреть на него. Наконец, Джуго снова заговорил. «Мне не нравятся те изменения, которые я переживаю». «Ты говоришь, как подросток, переживающий период полового созревания», - отрезала Карин, игнорируя тот факт, что на самом деле она сама была подростком. Хотя она была большим человеком, чем Джуго. У нее были волосы уже много лет , и он звучал так, словно все еще был голым, как попка ребенка. Она поморщилась при виде изображения. «Мне неприятен этот переход, и мне не нравится эта ситуация», - сказал он. «Глупо с моей стороны говорить это, но я чувствую, что должен. Я теряю свою человечность». "Человечество?" Карин закатила глаза и фыркнула. «Какое человечество? Ты помнишь, что произошло, когда мы нашли тебя? Ты взбесился, чуть не убил Саске и меня, и, если бы Саске не был намного сильнее тебя, нас бы убили. Ты почти ничего об этом не помнил. . Что это за человек? " Джуго молчал. Ей было почти плохо, но, как всегда, она не позволяла этому слишком глубоко проникнуть в ее мысли, чтобы заботиться об этом слишком сильно. «Я знаю, что иногда я меньше, чем человек», - сказал Джуго. «Но я придерживаюсь мнения, что я по крайней мере немного человек. Иногда я могу мыслить рационально, или мне так кажется, и мне нравятся вещи, которых нет у других существ. Вещи выше базовых инстинктов, с которыми мы все рождены. Вы должен это понимать? " «Да, - сказала она. «Но я не думаю об этом. В конце концов, мы не должны быть людьми. В первую очередь, я шиноби, а мы всего лишь инструменты». «Да», - сказал Джуго. Он снова замолчал. Карин двинулась, пытаясь скрыть растущий дискомфорт. Она хотела уйти, но не могла отвести глаз от неуклюжего молодого человека перед ней. Она бросила на него покровительственный взгляд. «В любом случае, что это, черт возьми? Вы сказали, что уважаете Саске. Что с этим случилось?» Она скрестила руки, желая опереться на что-нибудь, но остановилась, когда стены напомнили ей об их морозном характере. «Я уважал Саске. Но только по одной причине…» Он снова отвернулся и поерзал. На расстоянии никто из них ничего не слышал; древние, огромные стены зала, темные, безжизненные и ужасно холодные, не разносили их голоса далеко. Здесь это походило на склеп, и хотя Джуго, возможно, наслаждался этим, Карин чувствовала себя задыхающейся и беспокойной в тихих стенах. Ей не нравились темнота, тишина или безжизненность. Даже сфабрикованная жизнь Мерзостей была предпочтительнее этой посягающей смерти. "Что это за причина?" - огрызнулась она. «Он ... он был ... кем-то вроде друга, или, возможно, он мог бы им стать». Джуго снова посмотрел на нее, потерянный, но такой же застывший, как всегда. «Я не припомню, чтобы вы, ребята, когда-нибудь дружили, - сказала Карин. «Вы едва знали друг друга о существовании…» «Это неправда. Кимимаро умер, чтобы защитить его, поэтому я ...» «И что? Это делает вас друзьями, ребята?» "Кимимаро был ..." «Твой друг, но Саске никогда им не был. Он даже не знал о твоем существовании до тех пор, пока несколько месяцев назад Орочимару не показал его тебе и объяснил причину, по которой у него - почему у всех есть - печать проклятия! Он выбрал тебя, потому что он думал, что у тебя есть сила и ты будешь хорошим подспорьем для нашей команды, а не потому, что ты его друг или что-то в этом роде ». Она поправила очки и убрала растрепанные, спутанные волосы на левой стороне лица из оправы очков. Она медленно покачала головой с раздраженным видом. «Вы просто не понимаете, не так ли? Неважно, люди мы или чертовы монстры, как и все в этом месте - мы шиноби, и мы подчиняемся приказам Саске. , так что мы делаем то, что нам нужно, и ничего больше. Ты должен принять это. Кимимаро сделал ». «Кимимаро сделал, как ему сказали, - мягко сказал Джуго. «Он сделал это, потому что Орочимару-сама был его жизнью и его душой. Кимимаро был моим другом, но Орочимару не мой хозяин и не мой друг». Его рука слегка дернулась, а лицо слегка дернулось в сторону. Его левый глаз на мгновение задрожал, и Карин отступила на несколько футов, ее глаза расширились. «Кимимаро мог контролировать меня, он помог мне попытаться жить, как мог бы нормальный человек. Он не верил, что я был монстром, и я чувствую, что его духу стыдно принять то, что я могу стать им по-настоящему и бесповоротно. Я чувствую, что это такой же позор, чтобы позволить Саске вести нас к этой цели. Я уважаю Саске, потому что Кимимаро умер за него. Но привести нас к бесконечной не-жизни - это определенно не то, что он сделал бы ». Джуго слегка пожал плечами. Подергивания прекратились, и он отошел на несколько шагов от Карин. «Мы теряем человечность», - сказал он. «Кимимаро, я полагаю, не хотел бы этого. Ему это слишком понравилось». «Его целью было стать контейнером для Орочимару», - прямо сказала Карин. «Если он так сильно любил жизнь и человечество, зачем ему это делать?» «Потому что он любил Орочимару больше», - сказал Джуго теперь очень тихо. Карин молчала. Она вздохнула и повернулась, чтобы осмотреть коридор, перед которым стояла; оттуда дул старый порочный ветер, хотя она знала, что он ведет в самую глубокую часть некрополя. «Я не говорю, что согласна с тобой», - наконец сказала Карин. «Я не говорю, что Саске ошибается в том, что он делает или куда он идет. Я не могу вынести этого суждения, и вы тоже». Она поправила очки. «Но мне не нравится это чувство, которое я продолжаю испытывать, эта холодность внутри меня. Мне тоже не нравится эта холодность внутри Саске. Это…» Она покачала головой. «Это просто неправильно. У меня больше нет определенных побуждений, определенных побуждений, которые делают меня человеком, и хотя я знаю, что это не проблема, я…» Она повернулась, поправила очки, причесала прямые, идеально уложенные волосы на правой стороне. «Я скучаю по ним». Джуго кивнул, но ничего не сказал. Они двое просто стояли там некоторое время в тишине, пока в голове Карин не возникла мысль, которую она не могла отбросить. "Где Суйгецу?" Джуго пожал плечами. «Не знаю. Я не видел его, но гарантирую, что он не захочет меня видеть в ближайшее время». "Он все еще зол, не так ли?" Джуго кивнул. «Он имеет полное право быть». «Ты только что надрал ему задницу, это не проблема». «Я ничего не сделал. Я не хотел причинить вред тем невинным в деревне, поэтому я направил свою ярость на него. Он имеет право злиться, даже ненавидеть меня». «Он знает, я уверена», - сказала Карин, закатывая глаза. «Но он чертов дебил. Не знаю, почему Саске нашел в нем какое-то применение, когда есть десятки совершенно хороших бойцов, подобных ему. Он единственный, кому, кажется, это тоже нравится». «Его сердце черное». Карин фыркнула, а затем посмотрела на него. «Нет ничего проще. Он просто придурок, который ничего не знает лучше. Он как маленький ребенок, которому не преподали урок. Но не могу сказать, что вы сильно отличаетесь». Она повернулась и пошла навстречу постоянно усиливающемуся холоду. «Увидимся позже, Джуго. Я собираюсь немного поспать». Она не обернулась, чтобы увидеть, как выглядит его лицо, но ей было все равно. По мере того как она шла, холод усиливался, и ей было очень трудно что-либо почувствовать, поскольку холод слегка коснулся ее кожи и медленно взял ее в свои объятия. В каком-то смысле это было неплохо. Вроде как сон был приятным, пока ты не проснулся, или он превратился в кошмар. «Кира-чан будет в ярости», - сказал Наруто, почесывая затылок. Он беспокойно заерзал у стены внутренней каюты « Хинденборо» . «Полагаю, у нее есть на то причины», - сказала Сакура. Она посмотрела в сторону на Наруто, единственную фигуру в хижине в сознании. Ли лежал перед ними в коматозном состоянии, как мальчик на вечеринке по поводу совершеннолетия, за исключением любого вида алкоголя. Молодой человек был так накачан болеутоляющими, что Сакура не ожидала, что он проснется какое-то время, поэтому ему нужен был кто-то, кто позаботился бы о нем - в основном, дайте ему воды и убедитесь, что его сердце не перестает биться или его легкие не перестали работать. Наруто остался, потому что ему нравилось слушать сонливые болтовни Ли, в которых чаще всего говорилось о Сакуре-чан и бутылке шоколадного соуса, и было забавно видеть, как Сакура дергается и краснеет, но ничего не ударяет в ответ. «Мне придется поговорить с Ли-куном о некоторых вещах, когда он проснется». Наруто усмехнулся ей. «Я бы сказал, что у него есть несколько неплохих идей». «Ты можешь быть ранен, но я не прочь ударить тебя, Наруто». В ее глазах вспыхнула угроза, которую только она могла вызвать при падении шляпы, по сравнению с чем мерзкий взгляд Ямато побледнел. Наруто слегка отодвинулся, сверкнув умиротворяющей улыбкой и кивнув головой, пока она не перевела взгляд на Ли. «Это было глупо», - наконец сказала Сакура. "Как?" Улыбка Наруто исчезла, и он пытался увидеть небо через один из маленьких иллюминаторов в каюте. «Это не служило никакой цели, и как бы мы ни пытались это рационализировать, это было исключительно из мести, не так ли? Какие мы шиноби?» Она смотрела на него. Наруто ни на мгновение не смотрел на нее, все еще ища пятно великолепного синего цвета. «Разные», - мягко сказал Наруто. "Что в этом плохого?" «Мы могли умереть, Наруто! И даже если бы это было просто отомстить за Гай-сенсея, какая цель была в этом…?» «Очень много», - сказал Наруто. «Я не думаю, что это была месть, не то, как я это видел». Он почесал подбородок, а затем повернулся и посмотрел на нее своими небесно-голубыми глазами. «Конечно, месть была частью этого, но я думаю, что в основном это было связано с переменами. Было похоже, что каждый был и командой шиноби, и отдельными людьми, у всех был свой ниндо, и все они были разными и не любили то, чему нас учили. Если подумать, это было вроде того, что мы показали Гаю-сенсею, что он был чертовски хорошим учителем, тебе не кажется? " "Какие?" - сказала Сакура. «Он сказал, что необходимы изменения», - сказал Наруто. "Ну, мы же что-то изменили, не так ли?" Сакура мгновение смотрела на него, гадая, где же он вообще мог придумать подобные вещи, даже не задумываясь об этом. " Ниндо , а?" - пробормотала Сакура, немного откинувшись назад, так что ее плечо находилось в нескольких дюймах от плеча Наруто. «Полагаю, да. Мы боролись за то, во что верили, не так ли?» «Черт возьми, - сказал Наруто. "И что это было?" Наруто моргнул. "Что было что?" «За что мы боролись». Наруто закатил глаза. «Для Гай-сенсея». «Удивительно, но от разговора с тобой иногда у меня болит голова». Она покачала головой, но тепло улыбнулась, когда Наруто засмеялся. «Просто верну тебя, Сакура-чан!» Еще немного они смеялись вот так. Когда они остановились, в кабине на некоторое время воцарилась тишина, дирижабль набрал скорость, двигатель стал громче, а порывистый ветер усилился. «Как вы думаете, что сделает Цунаде-сама, когда узнает?» - сказала Сакура. «Кто знает? Надеюсь, это не так уж и много». «Это серьезное преступление. Возможно, ей придется что-то делать». Беспокойство закралось в живот Сакуры, и она нервно заерзала, более чем несколько раз задевая плечо Наруто. «Она может даже сказать нам бросить курить». «Не думаю, - сказал Наруто, качая головой. «Не надо слишком остро реагировать. Баа-чан, вероятно, довольно снисходительно относится к подобным вещам. В конце концов, мы все живы». «Она Хокаге. Ее долг - наказать нас, хочет она того или нет, Наруто!» Она надула щеки. "И я не слишком остро реагирую!" «Меня больше беспокоит реакция Кира-чан». - сказал Наруто. Настала его очередь нервно переступить через плечо. «Надеюсь, она не плачет». «Я надеюсь, что да», - ухмыльнулась Сакура. «Это тебе хорошо послужит. И всегда, что такого ужасного в плачущей девушке?» "Я не знаю, что делать!" «Очевидно, ты обнимаешь их», - сказала Сакура. "Это не так просто…!" «Это так, - сказала Сакура. «Иногда вам даже не нужно ничего говорить. Но вы, вероятно, будете это делать, и в любом случае вы будете знать, что сказать, когда придет время». Она улыбнулась. «У тебя это хорошо получается». "Я?" - сказал Наруто, к счастью, полумрак скрывал его покрасневшее лицо. Она действительно сделала ему комплимент или это был еще один ее трюк? «Да», - сказала она. «Вы знаете, что говорить в наиболее важные моменты, это не то, что есть у всех, но вы знаете, что у вас это неплохо получается. Если вы просто сделаете это, у вас не должно возникнуть проблем». Она посмотрела на Ли. «Кроме того, она все равно недолго будет злиться». "Почему это?" Она моргнула. «Без причины. Это просто похоже на нее. Я не думаю, что она из тех, кто злится, а ты?» «Нет», - сказал Наруто, слегка кивнув. "Я полагаю, что нет". Затем он посмотрел вверх. «Тебе стоит немного отдохнуть, Сакура-чан». Сакура приподняла бровь. «Почему? Я не чувствую усталости». «Но ты давно меня не бил. Я немного удивлен. Может, ты немного устал». Он сверкнул нахальной ухмылкой. Она закатила глаза. «Я бью тебя только тогда, когда ты этого заслуживаешь. И я признаю, что это становится все реже, но я сомневаюсь, что ты вырастешь из этого. Кире, возможно, придется набраться сил, чтобы сбить тебя с ног, когда ты не в порядке». Наруто с любопытством моргнул. «Не вижу, чтобы она была такой. Хорошо, что ты у меня есть!» «Ага», - сказала Сакура, слишком быстро кивнув, пытаясь не сводить глаз с Ли. "Достаточно верно". «А если серьезно, тебе стоит немного отдохнуть. У нас примерно шесть часов до того, как мы доберемся до Штормграда». Он кивнул Ли. "Я посмотрю сквозь пушистые брови и хочу, чтобы у меня была возможность подразнить его, когда он проснется, из-за всего того, что он говорит о тебе, зефире и сиропе. Это мужской разговор, так что ты, вероятно, не захочешь быть рядом в любом случае. " Ее глаз дернулся. «Это один из тех случаев, Наруто». «Я обещаю, что не буду использовать Ороике но дзюцу . И эй, ты знал, что когда я был в Конохе, Конохамару показал мне ту версию, которую он придумал…» Наруто ухмыльнулся немного позже из-за треснувшего пола комнаты, когда Сакура вырвалась наружу, ее лицо покраснело, а глаз подергивался, как крылья колибри. «По крайней мере, с ней все в порядке, - подумал он. Дирижабль приземлился там же, где и всегда, на обширной поляне между северной стеной города и южной стеной леса Элвин. Поскольку Матиас теперь чаще всего отправлялся в Штормград, и поскольку гоблины-торговцы вернулись в мир в целом, Кира приказала его специально очистить и запланировала построить еще одну башню дирижаблей в центре для более легкого и быстрого доступа. Это был прохладный день, легкий ветерок слегка касался леса, цвет которого менялся с изумрудно-зеленого на ярко-оранжевый с течением времени. Шиноби собрались на палубе, и к тому времени, как они приземлились, они дрожали от порыва ветра, когда дирижабль занял свое место в центре поляны, где ветви деревьев не могли повредить. Наруто первым их заметил. Они стояли на краю того места, где трава встречалась с пыльной землей дороги, ведущей в город. Один стоял перед другими, тот самый человек, которого он хотел видеть больше всех из них, но в то же время боялся того, что может произойти. Они были слишком далеко, чтобы он мог судить о том, о чем она думала, и о том, есть ли надвигающиеся слезы. Ему хотелось спросить Неджи или надеть очки гнома, чтобы различить выражение ее лица, но он передумал и просто сглотнул, приготовившись к худшему. Он немного нервно посмотрел на Сакуру, но девушка не заметила его взгляда. Она тоже смотрела вперед, «Вот дерьмо», - пробормотал Шикамару перед Наруто. «Похоже, что слухи уже разошлись». Наруто осмотрел группу. Четверо из них были охранниками, один из них был одет в золотую мантию - старик, тяжело опирающийся на костыль, за ним сидела медсестра; Асума курит бурю рядом с собой; Кайлия рядом со своей любовницей и ... "Еросенин ?" - пробормотал Наруто. Какого черта он здесь делал? Какаши кивнул. «Похоже, они усовершенствовали общение». Он вздохнул. «Хотел бы я заранее подготовиться к пережевыванию». «Эросенин никого не пережевывает», - пробормотал Наруто. «По крайней мере, он не очень хорош в этом». «Очевидно, он никогда по-настоящему не сердился на тебя», - сказал Какаши. «Мой сенсей рассказал мне несколько ужасных историй. Кроме того, пережевывание - меньшая из наших забот, когда дело касается Джирайи-сама». Не зная почему, Сакура, Ино и Тентен вздрогнули и слегка отодвинулись. «Тогда лучше поехали», - прорычал Ундриг. «Не хочешь остаться здесь слишком долго». «Наруто, ты иди первым», - сказал Шикамару. Наруто взглянул на него. "Почему я?" «Ты лучше справляешься с такой ситуацией, чем я». Молодой человек вынул что-то из кармана и сунул в рот - сигарету, одну из двух, которые ему дал Асума. Первое, что он выкурил после битвы с Нефарианом, после чего его сразу же вырвало то немногое еды, которое было у него в желудке. На второй он решил отложить, когда вернулся и лично встретился с Асумой. Первый был для Гая. «Хорошо», - сказал Наруто. Пандус по-прежнему был шатким, хотя он никогда не замечал этого так сильно, как сейчас. Ветер утих, и было уже не так холодно - он даже вспотел, и внезапно он немного осознал, как пахнет, что было нехорошо, потому что в Каргате не было места для купания, где воды было так же мало, как и настоящей. доброжелательность. Когда он сошел с трапа на мягкую траву - которая была довольно зеленой - он поднял глаза и тут же получил удар с такой силой, на которую могла бы собраться рука девушки-подростка. Наруто почти не пошатнулся, но пощечина больно. Ее глаза были пронзительными, сильными, очень похожими на глаза альтер-эго ее матери, но без безумия, сосредоточенные исключительно на двух эмоциях, которые зашли в тупик, пока он смотрел. «Никогда, никогда, никогда», - сказала Кира, ее глаза сузились как щелочки, - «никогда не делай что-нибудь настолько глупое». Наруто потер щеку. Это было не так больно, как у Сакуры, но он определенно чувствовал то, что она хотела, чтобы он почувствовал. Он кивнул. «Ничего не могу обещать». На этот раз удар пришелся сзади, врезавшись в травянистую землю. Он узнал его в мгновение ока, даже когда выплюнул большой кусок земли и травы. «Идиот, подожди, пока она не простит тебе такую ​​глупость». Сакура закатила глаза и улыбнулась Кире. «Он обещает». Хотя он не мог видеть ее лица, он чувствовал ее улыбку и слышал ее смех, едва сдерживаемый ее рукой. "Я знаю." Наруто попытался заговорить, но на его лице было слишком много грязи, чтобы его можно было понять. Это больше походило на удушающий звук, который вызвал у Киры новые приступы смеха и даже заставил Сакуру хихикать. «Я знаю, это забавно», - голос доносился до уха Наруто издалека, посылая бессознательный холодок по позвоночнику Наруто, который он чувствовал только однажды, когда он случайно оскорбил ночное «свидание» этого человека, позвонив ей. корова. «Но, несмотря на то, что драма милая и все такое, нам есть о чем поговорить, не так ли?» Наруто поднял голову с земли. Джирая стоял прямо позади Киры, глядя на него с непроницаемым лицом. Затем мужчина оглянулся на Наруто, на всех остальных шиноби, стоящих перед ним. «Предположим, вы начнете с самого начала», - сказал Джирайя. «Это сделает его более похожим на историю, которую стоит рассказать, что, я надеюсь, так оно и есть, иначе Цунаде-химэ не захочет дать хороший обзор, и вы знаете, как это может повлиять на нее в долгосрочной перспективе». Хотя Наруто понятия не имел, что он говорил, то, как он это сказал, было достаточно для беспокойства. "Итак, кто первый?" Вдали от мира, возможно, в самой темной и самой тесной трещине между самыми высокими и тонкими хижинами в Расселине Теней Оргриммара, стояли две фигуры лицом друг к другу. Один заполнял пространство, едва мог в нем двигаться; он был сгорблен и носил темно-коричневый плащ, который скрывал только его черты, но ничего от его массивного телосложения. Другой был высоким и узким, как здания, между которыми они стояли, одетый в бархатный темно-синий плащ. Старший посмеялся над ее появлением. «Я удивлен, что ты не просто афишируешь свое присутствие, эльф». Голова меньшей фигуры качнулась, словно от смеха. «Это делает это более сложной задачей». "Не в этом ли была цель этой встречи, не так ли?" «Нет, я полагаю, что нет. Это довольно банальная встреча, правда? В темном переулке, посреди самой захудалой части города, я чувствую себя так, как будто я попал в одну из тех человеческих фантастических историй с проходимцами. кто пытается раскрыть убийства, знаете ли ... "Я не разделяю твоих фантазий. И клише не имеют к этому никакого отношения. Мы не участвуем в рассказе, девочка, это очень реально, и мы должны действовать быстро, поэтому я прошу тебя, черт возьми, заткнуться и послушайте, что я хочу сказать ". Нира кивнула. На ее лице не было остатка дерзкой улыбки. «Конечно, давай, Голбарн