Два чиваса и одного Ван Ибо, пожалуйста

      — Гэ, ты скоро? — спросил Ибо и, недовольно пыхтя, завозился на кровати: перевернулся на бок, положил ладонь себе на бедро и с намеком приподнял брови.       Сяо Чжань быстро на него глянул и прикусил губу. Его взгляд скользнул по задравшейся на животе футболке, которая, как он подозревал, задралась совсем не случайно, но заставил себя отвести глаза и снова уткнулся в экран ноутбука.       — Сейчас, — сказал он, выстукивая на клавиатуре барабанную дробь. — Они хотят сдвинуть сроки, а я не уверен, что потяну.       Ибо закатил глаза и с тяжелым вздохом откинулся на подушки. Эти «они» последний месяц слишком часто фигурировали в их обычной и сексуальной жизни.       «Они» — были крупной рыбой, которую Сяо Чжань почти случайно ухватил за хвост, но вцепился мертвой хваткой и теперь работал круглосуточно, прерываясь только на краткосрочный сон и забеги в туалет. Ел он то, что ему приносил Ван Ибо — не глядя и не выпуская стилус из рук, благодарно мычал, быстро глотал и снова принимался за работу. «Рыба», впрочем, была весьма туманной и совсем неоднозначной перспективой, но Сяо Чжань отчаянно надеялся, что его все-таки одобрят в качестве внештатного дизайнера. Если все сложится — и слово «если» здесь было ключевым — он сможет взять пару человек в помощники, сумма на его сберегательном счету станет круглой и солидной, а сам он наконец-то почувствует, что действительно чего-то добился в этой сраной жизни.       Сяо Чжань напряженно выдохнул, прикусил костяшку указательного пальца и, стащив один носок, отбросил его в сторону. Ван Ибо скептически поморщил лоб и уже хотел что-то сказать, но сдержался.       — Если они будут настаивать на более ранних сроках, придется отказаться от проекта с тем мелким дизайнером одежды, помнишь, я тебе рассказывал? — задумчиво сказал Сяо Чжань, напряженно листая свой электронный календарь с заметками в телефоне, и медленно потянул за резинку второго носка.       — Но тебе же нравился этот проект, — ответил Ибо, с интересом наблюдая, как второй носок взмыл в воздух и, совершив краткий, но стремительный полет, бухнулся на стопку книг, сложенных на полу у стены.       — Да, он интересный, но… — Сяо Чжань вздохнул и принялся расстегивать пуговицы на рубашке, то и дело отрываясь на телефон или ноутбук. — Но, чем-то ведь надо жертвовать, а за все остальные заказы я уже взял предоплату.       — Эй, не в ту сторону! — прикрикнул Ибо, когда Сяо Чжань, расстегнув половину пуговиц, вдруг остановился, что-то быстро чиркнул ручкой в блокноте, и принялся застегивать все то, что только что успел расстегнуть.       — Что? — рассеянно переспросил Сяо Чжань и посмотрел вниз. — А! Да-да, я уже иду, сейчас! О, постой, они ответили!       Ван Ибо сдавленно застонал и, откинувшись на подушки, уставился в потолок. За окном сгущалась ночь, но Пекин горел искусственным электрическим светом. За стеной было привычно шумно, господин Лю — Ибо уже мог назвать почти всех соседей поименно — только вернулся домой и они, как обычно, о чем-то громко спорили и ругались с женой.       — Госпожа Чэнь уточнит у руководства, — выдохнул Сяо Чжань, внимательно вчитываясь в экран ноутбука, и тут же взмолился неизвестно кому: — Пожалуйста, пусть они согласятся!       Еще несколько минут он встревоженно кусал губы, тер лоб, а потом захлопнул ноутбук и посмотрел на Ибо. Ибо тут же наклонил голову, усмехнулся и, изогнувшись дугой, стянул с себя шорты.       — Наконец-то, — радостно выдохнул он.       Сяо Чжань немного смущенно и виновато улыбнулся, а потом поднялся, расстегнул ширинку на джинсах и качнул бедрами. Старые растянутые джинсы соскользнули на пол и Сяо Чжань, лукаво прищурив глаза, посмотрел на Ибо:       — Неплохо? — уточнил он, перешагивая через них и опираясь коленом на кровать.       — Неплохо, — подтвердил Ибо и облизал губы. — Гэ, станцуешь мне как-нибудь стриптиз? — спросил он, притягивая Сяо Чжаня ближе.       — Я не умею.       — Так я тебя научу, — шепнул Ибо ему на ухо, но вместо ответа получил медленный и тягучий поцелуй.       Они завозились, устраиваясь удобнее, руки Ибо потянулись к резинке трусов Сяо Чжаня, стягивая их вниз и вдруг одновременно вздрогнули от истошного пронзительного крика.       — Это что сейчас было? — испуганно пробормотал Сяо Чжань. Несколько секунд они вслушивались в оглушительную тишину, а потом в дверь квартиры Сяо Чжаня кто-то судорожно забарабанил, сквозь громкие рыдания, всхлипывая:       — Господин Сяо, вы здесь?!       Сяо Чжань подскочил на ноги, путаясь в джинсах и на ходу застегивая пуговицы на рубашке. Ибо одним махом нацепил свои шорты и, встревоженный и лохматый, кинулся за ним.       — Стой-стой, — шикнул на него Сяо Чжань у самой двери. — Сделай так, чтобы тебя не было видно!       Но Ибо ухватил его за локоть и, бросив:       — Отойди, — толкнул в сторону, сам открывая дверь.       Ему на грудь тут же кинулась пожилая женщина, схватила за плечи и завыла на одной протяжной ноте:       — Господин Сяо, прошу вас, помогите мне! Я не знаю, как так получилось! Он просто… ну, как обычно, а потом вдруг взял и упал! Просто взял и шмякнулся на пол! Господин Сяо? — она вдруг прервалась и, громко шмыгнув носом, пробормотала: — Где господин Сяо? — и завертела головой по сторонам.       — Гэ? — испуганно выдохнул Ибо, беспомощно оборачиваясь, но Сяо Чжань уже выскочил на лестничную площадку и, толкнув едва приоткрытую дверь в соседнюю квартиру, бросился к лежащему на полу мужчине. — Гэ, что делать-то? — пробормотал Ибо из-за его плеча и срывающимся голосом, очень тихо добавил: — Он что… он того, да?       — Ничего я не того, — буркнул дед, едва-едва шевеля губами и не открывая глаз. — Просто стало дурно от ее воплей. Помоги-ка мне встать. Перед глазами мутно.       Ибо протянул руку, но Сяо Чжань перехватил его запястье и хмуро шепнув:       — Постой, — внимательно посмотрел на пожилого мужчину в вытянутых спортивных штанах и полосатой рубашке. — Господин Лю, как вы себя чувствуете? У вас болит что-нибудь?       Дед что-то невнятно пробормотал и дернул головой.       — У вас что-нибудь болит? — четко выговаривая каждое слово, повторил Сяо Чжань.       — Что? Что ты там бормочешь? Ничего не могу понять, — просипел дед и Сяо Чжань тревожно посмотрел на госпожу Лю: — Вызывайте скорую.       — Скорую? — сдавленно всхлипнула она, стремительно побледнела и, схватившись рукой за не менее бледного Ибо, просипела. — Он что… он… он?       Сяо Чжань подскочил на ноги и метнулся в свою квартиру, подхватывая телефон.       — Что с ним, гэ? — тихо спросил Ибо, сразу после того, как Сяо Чжань продиктовал адрес и, коротко выдохнув, повесил трубку.       — Не знаю. Но у моей бабушки был инсульт несколько лет назад. Симптомы… очень похожие. Он бухнулся в обморок, говорит с трудом, плохо понимает и, — Сяо Чжань пощелкал пальцами, — у него мутно перед глазами. Не знаю, но лучше вызвать врачей.       После того, как скорая увезла господина Лю, а заодно и его жену, которая со свистом втягивала в себя воздух и держалась за сердце, Сяо Чжань напоил все еще бледного Ибо горячей водой, уложил в кровать и, подоткнув одеяло, выключил свет.       Ибо неподвижно лежал, вытянувшись у стенки, хотя обычно спать там приходилось Сяо Чжаню, — Ибо, каждый раз когда оставался ночевать у него, а оставался он с завидной регулярностью, не спрашивая, подталкивал его туда, и, прижимаясь почти вплотную, закидывал на бедро ногу или клал на плечо руку, словно боялся, что Сяо Чжань куда-то сбежит посреди ночи. Но сейчас, стоило Сяо Чжаню с непривычки поерзав, аккуратно лечь с краю и перевернуться на бок, Ибо неожиданно ткнулся носом ему в спину и замер.       — Ты чего? — растерянно и тихо спросил Сяо Чжань. — Я уверен, с ним все будет в порядке.       — Ничего, — едва слышно ответил Ибо. — Просто полежи так немного.       Сяо Чжань облизнул губы и прикрыл глаза. Несколько минут он лежал неподвижно, а потом нащупал руку Ибо и осторожно сжал его пальцы. Ибо тихо вздохнул и его ладонь слабо дрогнула в ответном пожатии.       С улицы через плохо закрытое окно доносился никогда не смолкающий шум ночного города. Пекин, переливаясь огнями, творил свою, одному ему понятную, фантасмагорию, отбрасывая на пол и стены неясные желтые блики и чертя причудливые и диковинные фигуры из каких-то других, всеми забытых миров.

***

      — Придешь сегодня на тренировку? — спросил как-то раз Ибо за завтраком.       Сяо Чжань тут же положил себе в рот кусочек острой курицы и что-то неразборчиво пробормотал.       — Чего? — не понял Ибо.       — Говорю, что не получится. Прости. Надо работать. Они…       Ибо закатил глаза и поморщил нос:       — Я понял, гэ. Можешь не объяснять.       Вообще-то, теоретически и даже — если совсем ненадолго — практически, прийти на тренировку Сяо Чжань мог. Ибо, вместе с парочкой своих друзей из академии, готовился к какому-то важному конкурсу в Нанкине и вечерами после занятий теперь всегда пропадал там. Сяо Чжань был на их тренировках уже два раза и, если уж совсем откровенно, был бы не против прийти снова, если бы не одно большое, очень жирное «но»: он не мог, потому что ревновал.       Неделю назад Ибо впервые затащил его в большой просторный зал, перезнакомил с друзьями и заставил просидеть на полу в углу все время, пока они танцевали. Сяо Чжань, впрочем, не возражал: ему было интересно и любопытно. Он уже успел выслушать о друзьях Ибо кучу историй, видел их фотки и даже несколько совершенно тупых видео, однако, совсем не оказался готов к тому, что, когда постановочный танец — очень дерзкий и чувственный — закончится, они устроят батл. Наблюдая за откровенными провокациями, Сяо Чжань неожиданно почувствовал странное неприятное чувство: в груди отчего-то недовольно и больно тянуло и давило, и дело было не столько во всех этих бесконечных касаниях, сколько в выражении лица Ибо: Сяо Чжань видел в его глазах ничем не прикрытый огонь, восхищение, восторг и что-то еще — пронзительное и острое. И от этих таких ярких и таких сильных эмоций, обращенных не на него, Сяо Чжаня, а на кого-то другого, неожиданно стало мучительно и горько. Обидно.       Конечно, все это было глупо. Но Сяо Чжань зачем-то вспоминал брошенные невзначай слова Мэн Цзыи и невольно подумал, что верит ей. Да, Ибо мог, если бы захотел, украсть не одно сердце. Легко и просто. Играючи.       «Как много у него было отношений? И как долго они длились?» — думал Сяо Чжань, теребя рукав своей рубашки все время пока наблюдал за их танцами и, в конце концов, накрутив себя дурацкими унылыми мыслями, не выдержал и, махнув удивленному Ибо рукой на телефон, выскользнул из зала.       Он и так понимал, что все его чувства к Ибо выходят из-под контроля, нарастая медленно и неотвратимо, и затягивают его куда-то глубоко-глубоко, откуда — Сяо Чжань знал точно — нет и не будет выхода. Но когда вдруг почувствовал ревность, когда понял, что ревнует — все внутри обожгло от страха и паники: он никогда ни к кому никого не ревновал.       Во второй раз все было еще хуже. Вместе с ним на полу, облокотившись спиной на стену, сидела Ло Циньян. Сяо Чжань не совсем понял, кто ее пригласил, зато узнал, что она с театрального отделения, любит миндальное желе и каждые три месяца летает домой в Гуанчжоу. На вопрос, кто пригласил его, Сяо Чжань ответил просто: «Ван Ибо».       — Ван Ибо, — протянула Ло Циньян, пристально посмотрев на Ибо, и что-то в ее лице дрогнуло и изменилось.       — Вы знакомы? — уточнил Сяо Чжань, не уверенный до конца, хочет ли слышать ответ.       — С Ибо-то? Знакомы. Да и кто его не знает? Он очень красивый и танцует так… так… ну, ты сам видишь. Ты тоже красивый, — сказала она вдруг, повернувшись к нему, и весело улыбнулась. — Но Ибо это просто ходячий секс.       Сяо Чжань поперхнулся и уставился в пол. Не то, чтобы он не знал, что Ибо ходячий секс, но слышать это от кого-то другого было странно и неприятно. В груди тут же вспыхнула ревность, слепая и страшная, взметнувшись вверх ярко-горящим пылающим костром.       На этом все, в общем-то, могло бы и закончиться, — Сяо Чжань пережил бы этот всплеск, успокоился и постарался бы обо всем забыть, но спустя еще пол часа к ним подошёл запыхавшийся Ибо и, облокотившись на плечо Ло Циньян, спросил:       — Как тебе?       Он тяжело дышал, был весь разгорячённый, потный, счастливый и очень красивый. Вот только стоял почти вплотную к Ло Циньян, а его локоть лежал на ее плече.       Не дожидаясь ответа, Ибо скосил глаза на Ло Циньян и сказал: — Привет. Принесла?       — Ага. — Ло Циньян вытащила из кармана флешку и протянула Ибо.       Тот тут же повернулся к Чжоу Исюаню, и с криком: «Она у нас! Лови!», перекинул ему, снова посмотрел на Сяо Чжаня и медленно протянул: — Гэ-э?       Сяо Чжань заставил себя отвести взгляд от локтя Ибо на чужом плече, поднял глаза и скептически приподнял брови, стараясь скрыть все свои чувства, не показать ни одной лишней эмоции. Но Ибо — этот мелкий гаденыш — он все понял, положил подбородок на свое запястье и его лицо оказалось очень близко, в какой-то паре сантиметров, от лица Ло Циньян. Ло Циньян скосила на него глаза, улыбнулась, но Ибо, не обращая на нее внимание, весело приподнял брови в ответ и посмотрел так, словно знал, как горячо и жгуче сейчас тянет в груди Сяо Чжаня.       Идти в третий раз? Снова увидеть танцующего Ибо вживую? Почувствовать неясную дрожь на кончиках пальцев и жар внизу живота? О, Сяо Чжань хотел, очень хотел, но вместо этого остался сидеть дома, грыз горсть отсыревших семечек и бездумно пялился в окно.

***

      — Уф, ну и денек! — выдохнул Ибо, свалившись из ниоткуда прямо на кровать Сяо Чжаня.       Сяо Чжань от неожиданности, хотя мог бы уже и привыкнуть, выронил стилус и сдавленно выругался.       — Ибо, сколько раз повторять! Стучись в дверь!       — Гэ, я без сил, — простонал Ибо, зарываясь носом в подушку. — Не сердись. Если я сделаю еще хотя бы пару шагов, то просто упаду замертво. Что ты тогда будешь делать?       — Вызову скорую, — буркнул Сяо Чжань и внимательно посмотрел на готовую работу: ему что-то не нравилось в ней, но что он понять не мог.       — Мы обошли пять этажей, веришь? — просипел Ибо, переворачиваясь с боку на бок. — Все это время я таскал эти нескончаемые пакеты, набитые каким-то шмотьем, и был вынужден повторять: «да, мам, очень красиво, мам, тебе идет, мам, можно в туалет, мам?». Ну это, когда становилось совсем дурно. Проблема в том, что говорить все это нужно было очень искренне. Иначе сразу же следовало следующее: «Мне кажется, тебе не нравится. Может померить еще раз?». Ты представляешь, что я пережил, гэ?       И Сяо Чжань тут же представил совершенно несчастного Ибо, нагруженного пакетами и коробками. Зрелище это выходило таким милым и забавным, что он, не сдержавшись, невольно прыснул себе под нос.       — Так и знал, что мои страдания доставляют тебе удовольствие, — протянул Ибо и недовольно вздохнул. Недовольство это, правда, было шуточным, не настоящим и уже через мгновенье, мелькнув легкой тенью, исчезло прочь.       — Так ты сегодня ночуешь дома? — спросил Сяо Чжань, стараясь принять серьезный вид. — На тебя не готовить ужин?       На слове «ужин» Ибо неожиданно сел на кровати, подобрался и вдруг нерешительно сказал:       — Насчет ужина…       Он неуверенно почесал колено и как-то странно посмотрел на Сяо Чжаня.       — Я тут подумал…       Сяо Чжань удивленно застыл и настороженно уточнил:       — Что ты подумал?       — Раз уж мама приехала на два дня в Пекин… Она, правда, классная, она бы тебе понравилась! В общем, я подумал, если ты не хочешь… Ну…       — Ибо?       — Не хочешь с нами поужинать?       — Поужинать? Зачем? — медленно переспросил Сяо Чжань и нервно потер лоб рукой.       — Я просто хотел вас познакомить. Мы же встречаемся, так что…       Ибо собирался добавить что-то еще, но Сяо Чжань поднял правую руку вверх, выставив ее перед собой, и тихо сказал:       — Нет, нет, стой. Ибо, стой. Мы не встречаемся и я не готов знакомиться с твоей мамой в качестве… в таком качестве.       Ибо удивленно замер и нахмурился.       — Как это? Почему не встречаемся? — растерянно спросил он.       Сяо Чжань молчал и Ибо недоверчиво прищурил глаза. Он поднялся с кровати, шагнул вперед и Сяо Чжаню тут же захотелось встать из-за стола чтобы не смотреть на Ибо снизу вверх, но он сжал губы и остался сидеть.       — А чем мы тогда, по-твоему, занимаемся все это время, гэ? — уточнил Ибо обманчиво-спокойно. — Просто трахаемся?       — Мы дружим, — ответил Сяо Чжань тихо.       Ибо изумленно посмотрел на него и в глазах его скользнуло непонимание и недоверие, а еще что-то темное, упрямое и несогласное.       — Это что за дружба такая, гэ?       — Ибо, послушай, — Сяо Чжань тяжело вздохнул и поманил его к себе. — Иди сюда, сядь.       Ибо посмотрел на него так, что на мгновение Сяо Чжаню стало не по себе, ему показалось, он не послушает, но Ибо покорно опустился на пол и подогнул ноги. А Сяо Чжань развернулся к нему и, немного подумав, мягко, как умел только он, сказал:       — Дружить можно очень долго. Сохранить дружбу легче, чем отношения. Даже если через какое-то время у нас, ну, — он отвел глаза и постучал пальцем по столу, — перегорит, ты останешься у меня, а я у тебя. Я бы не хотел тебя потерять. А ты?       Ибо долго молчал, а потом мрачно спросил:       — У тебя что, перегорело?       Сяо Чжань вздрогнул и помотал головой.       — Нет, Ибо, нет. Дело не в этом.       — А в чем?       Сяо Чжань снова тяжело вздохнул и пожевал губу.       — Быть друзьями легче, разве нет? Мы можем заниматься сексом, пока оба хотим этого, а потом, если перегорит или появится кто-то еще, у нас останется дружба, и мы останемся, а отношения — они… закончатся, и мы закончимся вместе с ними, понимаешь? — чем больше он говорил, тем ниже Ибо опускал голову и в конце концов Сяо Чжань запнулся и тревожно посмотрел на него. — Эй, ты чего? Я думал, ты будешь не против. Наоборот… Ибо, я просто хочу, чтобы нам обоим было…       — Что было? — глухо спросил Ибо. — Удобно? Это ты хотел сказать? То есть, когда ты вдруг решишь, что хочешь потрахаться с тем хреном из бара, ты мне просто скажешь «мы ведь только друзья, буду завтра утром», так что ли? А я должен тебе ответить: «хорошо повеселись и не забудь смазку, друг». Так?       Сяо Чжань вздохнул и прижал холодные пальцы к пылающему лбу.       — Нет, не так.       — Тогда я не понимаю, чего ты от меня хочешь! — зло выплюнул Ибо, вскинул голову и посмотрел прямо и зло.       — Я просто хочу, чтобы ты не думал, что мы встречаемся, — упрямо ответил Сяо Чжань, опуская глаза. — Я считаю тебя другом, мне нравится с тобой заниматься сексом, но я не готов к отношениям. Я не потяну их. Я не готов. Это все… это все очень тяжело и слишком… Понимаешь?       — Не понимаю, — тихо ответил Ибо. Экран его телефона вспыхнул входящим сообщением и, быстро смахнув его, он сказал: — Это мама, я обещал забрать ее. Я должен идти.       Он угрюмо и хмуро посмотрел на Сяо Чжаня, облизнул губы, собираясь что-то сказать, но резко качнул головой и исчез, а Сяо Чжань откинулся на спину, раскинул руки и уставился в потолок.       Чего он хотел?       Это было одновременно просто и очень сложно. Он хотел, чтобы не было больно.       Он знал, он видел, что действительно нравится Ибо и было так маняще и легко переступить эту последнюю грань и позволить себе… позволить себе все.       Но Сяо Чжань знал, что обратной дороги уже не будет. Для него — не будет. И если Ибо остынет, если у Ибо вдруг перегорит, он не вынесет. Это будет слишком… слишком больно. Невыносимо.       Легче стерпеть сейчас. Легче удержаться, постоянно напоминая себе, что они не вместе. По-настоящему не вместе.       Вот только… вот только… почему так больно уже теперь?

***

      Как оказалось, Ибо ничего не понял. И что бы Сяо Чжань ему не говорил и не объяснял, как бы не пытался донести свои мысли, Ибо только смотрел хмуро и делал какие-то свои — Сяо Чжань был уверен точно — неправильные выводы.       — Так что во мне не так? — однажды спросил он, даже не прикоснувшись к тарелке с лапшой, которую Сяо Чжань поставил перед ним.       Сяо Чжань виновато поднял на него глаза, замешкался и с тихим «ай», отдернул руку от сковородки, обжегшись, и машинально сунул палец в рот.       Под глазами у него залегли черные тени, сам он был очень уставший, не выспавшийся и совершенно разбитый. Он все еще впахивал над тем проектом, надеясь, что его все-таки одобрят в качестве внештатного дизайнера, вкладывая туда все свои силы и надежды, доделывал несколько других заказов и работал на полставки в своей старой компании, так как по счетам все еще нужно было платить, а перспективы по проекту, хоть дедлайн стремительно приближался, были также туманны и неясны, как и в самом начале. Ко всему прочему он чувствовал вину — давящую и тяжелую — перед Ибо и злость на себя.       «Почему ты такой трус, Чжань-Чжань?» — отчаянно пробормотал он вечером перед сном, но ответа на этот вопрос у него не было и, отворачиваясь лицом к стене, Сяо Чжань еще долго не мог заснуть, покачиваясь в странной тревожной полудреме.       Всю ночь ему снился Ибо: веселый, наглый, хмурый, злой, ласковый, — разный. Он говорил: «Сегодня ветрено, ты надел куртку?», а Сяо Чжань хотел ответить, но не мог ничего сказать, — только смотрел-смотрел-смотрел до боли в глазах, чтобы запомнить навсегда и никогда уже не забыть.       Утром он с трудом сполз с кровати, пожевал вчерашнюю лапшу, бухнув в нее побольше перца, чтобы взбодриться, однако взбодриться не получилось. Нацепив ту самую ярко-красную атласную рубашку и светлые выцветшие джинсы, которые Ибо все-таки вернул ему, Сяо Чжань сходил в магазин за кофе и принялся работать. Работа, правда, двигалась донельзя медленно, а сконцентрироваться получалось с большим трудом, и в обед Сяо Чжань чувствовал себя так, словно отпахал целый день на стройке.       Он дополз до кровати и, сделав невероятно кощунственную вещь — отключив звук на телефоне, ткнулся лицом в подушку и заснул. А еще через два часа, хотя Сяо Чжань точно не был уверен, сколько прошло времени, сквозь не успевший растаять сон, — увидел Ибо, который сидел на краю кровати и смотрел на него: угрюмо, упрямо и как-то еще.       Сяо Чжань протянул руку и нежно коснулся его лица. Сколько прошло времени с тех пор, как он касался его в последний раз? Это было слишком, слишком давно.       Палец скользнул по щеке, дотронулся губ и замер на подбородке. Ибо сидел неподвижно, не шевелясь. Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза, а потом Сяо Чжань опустил руку и, не отводя взгляда, начал медленно расстегивать пуговицы на своей рубашке. Мягкая, струящаяся, алая ткань распахнулась, разошлась и в тот же момент он приподнялся, обхватил щеки Ибо ладонями, провел своими губами по его губам и ткнулся языком, упрашивая, умоляя пустить его внутрь.       Он так скучал, он так хотел его.       Ибо тихо выдохнул, приоткрывая рот, и, натянутая между ними ломкая тишина, треснула.       Сяо Чжань подался вперед, целуя быстрее, глубже, словно боясь не успеть, упустить. Не отрываясь от губ Ибо, он судорожно дернул молнию на своих джинсах, сдернул их вниз вместе с бельем, и в одной расстегнутой рубашке, забрался на колени Ибо. Он чувствовал, как тот возбужден, его дыхание сбилось, его твердый член через ткань штанов упирался ему между ягодиц, но руки Ибо не поднял, они все также лежали на кровати, и на поцелуй не ответил, просто позволяя себя целовать.       — И-бо, — прошептал Сяо Чжань надтреснуто, упираясь лбом ему в плечо и скользя руками по спине.       Все это было неправильно, неверно, но он чувствовал, что сейчас кончит прямо так, от одного лишнего движения, как в их самый первый раз.       — Пожалуйста, Ибо, — простонал он куда-то в изгиб шеи, не до конца понимая, что именно просит.       Его ладонь залезла под футболку Ибо, погладила живот, аккуратно и нежно коснулась соска, а потом опустилась, потянула штаны вниз и, как только они соприкоснулись кожей, как только Сяо Чжань почувствовал этот обнаженный горячий контакт, его выгнуло от слишком сильных и слишком острых эмоций.       — Пожалуйста, Ибо, — пробормотал он снова, цепляясь за его плечи.       Сяо Чжань чувствовал, что находится на самом краю. Он так отчаянно хотел этого. Не просто секса, не просто разрядки, — он хотел Ибо. Близости с ним, хоть на одно короткое мгновенье стать ближе, очень-очень близко. И Ибо подался вперед, каким-то коротким, почти непроизвольным толчком приподнял бедра вверх, сильнее упираясь членом между ягодиц, а потом вдруг отпрянул назад, сжал руки Сяо Чжаня, больно сдавливая кисти и отводя, отодвигая его в сторону. Отодвигая от себя.       — Нет, — выдохнул Ибо с усилием и столкнул Сяо Чжаня на кровать. — Нет! Я не хочу так!       — Ибо, — неуверенно и тихо позвал Сяо Чжань.       Он откинул упавшие на глаза волосы и осторожно коснулся его пальцев, но Ибо отдернул руку, обернулся стремительно и резко, и зло сказал:       — Не трогай меня!       Одним рывком он поднялся на ноги, подтянул штаны и, не оборачиваясь и не оглядываясь, растворился в воздухе, а Сяо Чжань медленно сел на кровати и принялся бездумно застегивать пуговицы.       Он полистал почту, включил и выключил графический планшет, вяло поковырявшись, доел холодную лапшу, забытую на столе утром, поставил тарелку в раковину, закатал рукава, включил воду и очнулся через пять минут от того, что его босые ступни оказались в луже.       Сяо Чжань недоуменно нагнулся и открыл шкаф под раковиной. Из сливной трубы ручьем текла вода, а ламинированная полка под раковиной набухла и вздулась. Сдавленно выругавшись себе под нос, Сяо Чжань выключил воду, метнулся в ванную комнату за тряпкой и полез в интернет. Он хотел было вызвать сантехника, но посмотрев стоимость вызова и стоимость сифона, решил, что в состоянии поменять его сам. Натянув теплую кофту и кроссовки, Сяо Чжань выскочил из квартиры и тут же чуть не споткнулся о чьи-то ноги.       — Ибо? — растерянно спросил он, наклоняясь, чтобы подобрать выскользнувший из рук телефон.       Ибо подтянул согнутые в коленях ноги ближе к себе, посмотрел мрачно исподлобья, а потом прикусил губу и отвел глаза в сторону.       Весь путь до магазина он молча шел за Сяо Чжанем, держась на пол шага сзади, но у полок с сифонами, когда Сяо Чжань выцепил самый дешевый и с сомнением его разглядывал, вдруг спросил:       — Ты хоть знаешь какой нужен размер?       Сяо Чжань озадаченно на него посмотрел и нахмурился:       — Самый обычный. Наверное. А что они разные бывают?       Ибо пожал плечами, вытащил из кармана телефон и следующие десять минут Сяо Чжань был вынужден слушать совершенно случайные факты о сливных трубах, сифонах и канализациях в целом, которые, впрочем, никак ему помочь не могли.       — Надо брать с разобранной колбой, — наконец, с видом эксперта, сказал Ибо. — Он подходит для очистки пищевых остатков.       Сяо Чжань недоуменно посмотрел на сифон, который держал в руках, и пробормотал:       — Как я должен понять разобранная она или нет? И как вообще выглядит эта колба?       У Ибо на этот вопрос ответа не оказалось, поэтому спустя еще пятнадцать минут разглядывания инструкций, Сяо Чжань взвыл и, подхватив самый дешевый, решительно направился к кассам.       Снять старый сифон, однако, оказалось задачей еще более сложной, чем выбрать новый. Он почему-то наотрез отказывался откручиваться и Сяо Чжаню пришлось почти полностью залезть в тумбу, чтобы посмотреть, в чем дело, так что наружу торчали одни лишь ноги. Ибо устроился на корточках рядом, и несколько минут скептически понаблюдав за пыхтением Сяо Чжаня, не выдержал:       — Давай я попробую.       — А ты что, умеешь? — глухо отозвался Сяо Чжань из-под раковины.       — Можно подумать ты умеешь, — ничуть не смутившись, ответил Ибо. Он неуверенно поерзал рядом, почесал колено и добавил: — Я хочу тебе сказать одну вещь. Ты слушаешь?       — Слушаю, — пробормотал Сяо Чжань и тут же воскликнул: — Кто-то налепил сюда скотч! Обмотали стык!       Ибо пожевал губу, снова почесал колено и сказал:       — В общем, я подумал, что не говорил тебе… — и тут же настороженно уточнил: — Так ты слушаешь? Точно слушаешь?       — Ибо, я тебя слушаю, я же сказал.       — В общем… В общем, как-то раз в детстве, мне захотелось в туалет.       — Что? — опешил Сяо Чжань.       — Говорю, мне захотелось в туалет, — повторил Ибо громче. — Ночью. А потом пить. Я пришел на кухню, налил себе воды и вдруг увидел, как дверца от шкафа под раковиной начала медленно открываться. Сама, понимаешь?       Сяо Чжань настороженно замер и испуганно спросил:       — И?       — Да нет, ничего такого. Я тогда сильно труханул, начал кричать и проснулся. Родители говорили, что это сон, ну, это он и был, но я все равно потом еще долго боялся подходить к раковине. Вот.       — Ван Ибо! Нахрена ты мне это рассказываешь сейчас? — возмутился Сяо Чжань, сдернул остатки скотча и тут же сдавленно зашипел, неудачно уколов палец.       — Просто вспомнил, — пожал плечами Ибо. — Но вообще, я не это хотел сказать. Ты меня слушаешь?       Сяо Чжань дернул ногой и что-то неразборчиво пробормотал.       — А ты играл в Марио? — вдруг спросил Ибо и хихикнул. — Может тебе бы помогло сейчас. Он же был водопроводчиком.       — Ван Ибо! Ты можешь помолчать хотя бы пять минут? — выдохнул Сяо Чжань и принялся откручивать сифон.       — Последняя вещь. Ты слушаешь меня?       Сяо Чжань обреченно застонал, крутанул сифон и вдруг услышал тихое: «Я люблю тебя. Я это хотел сказать, на самом деле», а в следующий момент сифон отскочил в сторону и на Сяо Чжаня выплеснулись остатки грязной воды из трубы. Он вздрогнул, попытался сесть, тут же ударился лбом о дно раковины и, громко ойкнув, вывалился из тумбочки на пол и уставился на Ибо.       Тот сидел рядом, упрямо и решительно закусив губу, и стоило Сяо Чжаню взволнованно приоткрыть рот, быстро сказал:       — Я хочу быть с тобой. По-настоящему, гэ. Слушать твое нытье и все эти бесконечные рассказы про твоих клиентов, таскаться к открытию магазинов на сраные распродажи и торговаться на рынке. В смысле, я торговаться не смогу, но хочу стоять рядом с тобой. Ты, гэ, конечно, немного того, но я уже привык, что ты все время считаешь, сколько у тебя денег, да я даже выключаю воду, пока намыливаю голову! И трахаться в душе с выключенной водой, оказалось, хоть и странно, но прикольно. С тобой всегда прикольно. Короче, мне все равно, что делать, но я хочу делать это с тобой. Выбирать вместе шторы, если ты вдруг захочешь их поменять, или спорить из-за туалетной бумаги, какую лучше купить: обычную или ароматизированную…       — Ароматизированную — глупо, — тут же сказал Сяо Чжань. — Пустая трата денег.       — Согласен, — быстро кивнул Ибо.       — Так как же мы будем спорить из-за нее? — мягко улыбнувшись, уточнил Сяо Чжань.       Ибо удивленно посмотрел на него, а потом нахмурился и воскликнул:       — При чем здесь туалетная бумага?! Ты вообще слышал, что я сказал? Я люблю тебя!       — Я слышал, — ответил Сяо Чжань, вытер локтем испачканное мокрое лицо и вдруг притянул Ибо к себе, прижимаясь щекой к щеке. — Я слышал, — повторил он тише и едва слышно добавил: — Мне очень страшно, лао Ван. Мне так страшно. Но я постараюсь, обещаю тебе, — и аккуратно коснувшись ладони Ибо, переплел их пальцы вместе.

***

      В кармане настырно вибрировал телефон. Сяо Чжань остановился, растерянно оглянулся по сторонам и неожиданно понял, что совсем не знает где находится и не помнит, как здесь оказался. Он вытащил надрывающийся телефон, потер лоб и смахнул входящий вызов.       — Ну как? — тут же спросил Ибо напряженно и тихо. — Как все прошло?       Сяо Чжань опустил голову и несколько раз легко потыкал носком идеально вычищенного ботинка фонарный столб.       — Гэ? — неуверенно выдохнул Ибо. — Плохо, да? Они не возьмут тебя?       — Угу, — сдавленно промычал Сяо Чжань единственное, на что его хватило.       Ван Ибо замолчал, потом возмущенно вздохнул, собираясь что-то сказать, но вдруг сам себя оборвал на вдохе и мягко спросил:       — Ты сейчас где? Тебя забрать?       — Не надо, — хрипло ответил Сяо Чжань. — Я сам доеду. Хочу проветрить голову. Буду часа через полтора, — он обвел взглядом совершенно незнакомый район, тонущий в сгущающихся сумерках, и неуверенно добавил: — Или два.       — Хорошо, гэ. Я буду дома, — ответил Ибо и отключился, а Сяо Чжань вздохнул и открыл карту, чтобы посмотреть, где находится ближайшая станция метро.       Его гигантский проект, над которым он просиживал днями и ночами последние несколько месяцев, хоть и одобрили, и даже назначили неплохой гонорар, но обещанных перспектив не подтвердили и в должности внештатного дизайнера со своей командой вежливо, но однозначно отказали. Конечно, все обещания с самого начала были расплывчаты и не точны, но Сяо Чжань все же отчего-то надеялся, и получить сейчас отказ, после стольких месяцев упорной работы, было обидно и очень горько.       — Это был не твой последний шанс, Чжань-Чжань, — повторял Сяо Чжань себе под нос, пока трясся в метро, делая пересадки между линиями. — Ты уже проходил через это, по крайне мере, они заплатили. Не самый худший расклад. На пороге своей квартиры он остановился, потеребил рукав пиджака и, глубоко вздохнув, толкнул дверь, но не успел толком войти, как вдруг услышал громкий голос Ибо:       — Господин Сяо, позвольте поприветствовать вас в лучшем баре этого города! Сегодня мы обслуживаем только вас!       Сяо Чжань вытаращил глаза и уставился на Ван Ибо, который, в футболке и спортивных штанах, сидел на полу за его столом, заставленным самой разной едой, какими-то бутылками и пустыми стаканами.       — Господин Сяо, не стойте в дверях! Вы наш единственный клиент, мы не можем начать без вас, — пропел Ибо и улыбнувшись, кивнул на место напротив себя.       Сяо Чжань стянул пиджак, подогнул ноги и растерянно посмотрел на жмущиеся друг к другу тарелки. Их было так много, что самые крайние с трудом умещались на столе, опасно балансируя на самом краю, свесившись округлыми боками вниз. Здесь были и его любимые суши, и жареные булочки с рынка — именно такие, как он всегда покупал, и сладкая выпечка из кондитерской за углом, в которую он иногда ходил даже несмотря на совершенно варварские цены, вяленая говядина по-сычуаньски, дымящийся хот-пот, и — Сяо Чжань удивленно моргнул — неожиданно сильно подгорелый рис.       — Это я забыл купить и сварганил сам, — сказал Ибо, понизив голос, словно его мог кто-то услышать, и заговорщицки подмигнул.       А Сяо Чжань опустил голову, судорожно сжал пальцы в кулаки и закусил губу, потому что глаза неожиданно начало печь, а к горлу подкатил давящий ком. Он не отрываясь смотрел на этот подгорелый рис, на множество своих самых любимых блюд, и неожиданно все остальное вдруг показалось неважным и незначимым.       — Чжань-гэ, — тихо позвал Ибо. — Ты еще не видел специальные предложения нашего бара. Они никого не оставляют равнодушным. Смотри сюда.       Сяо Чжань тяжело сглотнул, шмыгнул носом и поднял глаза на Ибо, а Ибо подкинул в воздух бутылку и, ловко перехватив ее другой рукой, торжественно сказал:       — Итак, господин Сяо, вашему вниманию мы сегодня предлагаем на выбор: вино из османтуса ободряющее. Это раз, — Ибо вытащил вторую бутылку и покачал ей из стороны в сторону. — Синьцзянское черное пиво поддерживающее. Это два. И, сейчас особое внимание, гвоздь нашей алкогольной карты, — Ибо постучал пальцем по третьей бутылке и ухмыльнулся, — чивас с зеленым чаем, обещающий, что все будет хорошо. Это три. Что выбираете?       Сяо Чжань быстро сморгнул подрагивающую на глазах пелену и, улыбнувшись, хрипло выдавил:       — Два чиваса и одного Ван Ибо, пожалуйста.       Губы Ибо расплылись в широкой улыбке, а сам он хитро прищурил глаза, поманил Сяо Чжаня пальцем, и когда тот наклонился к нему через стол, тихо шепнул на ухо:       — Ван Ибо в этом меню нет, но мы с вами договоримся отдельно.       За тонкой стенкой у тетушки Лю или у старика Чжау привычно бормотал телевизор, а ночь уже просыпала горсть яркого жемчуга, ослепительно сияющего в темном небе. Говорят, что это всего лишь газ и плазма, но кто знает? Может быть это пуговицы на сюртуке кита, который плывет куда-то далеко-далеко по безбрежному ночному небу. Иногда обычные вещи оказываются совсем необычными, случайности случаются не случайно, а наглый мальчишка со скейтом под мышкой может оказаться волшебником. И не потому, что умеет делать все эти необычные вещи, противоречащие законам физики и здравому смыслу, а потому что посмотрит цепко, ухмыльнется уголком губ и сцапает твое сердце, запихнув себе в карман.