Боги и монстры

      Он направляет стрелу прямо в чужой силуэт в милях отсюда. Божественное око, заставляет прежнюю одежду падать на пыльную землю, тут же, не давая никому увидеть обнаженный облик накрывая тело мантией, капюшон резко ложится на голову, заставляя длинные волосы взлетать и ерошится. Бог вскидывает голову и пряди ложатся назад, стелются волнами на широких плечах вместе с капюшоном. Его рука натягивает тетиву, и он уж было готов отпустить элементальную стрелу как в его плечи врезается неприятным грузом нечто.       С звонкой нотой стрела отлетает вперед, и Моракс тут же возводит из-под земли колонну, заставляя заряд удариться о камень. — Барбатос. — строго произносит он, выходя из стойки. Зеленоглазый бард с любопытством рассматривает его лук, само произведение искусства — высеченный из бальзата, с такой силой. — Неужели ты делаешь как она сказала? — Дарю то чувство? Бард хихикает прежде чем взлетает так чтобы зацепиться за чужое плечо и повиснуть в воздухе. — То чувство? Ха-ха! Забавно! Что, испытывая его, ты стесняешься его назвать. — его легкие касания направляют лук и стрелу куда правильнее и точнее, нежели это делал Властелин камня. — Не смей напрягать так все своё тело, ты чего? — ветер проходится по тоге, заставляя ту взлетать, а бога камня ежится от внезапных порывов. — Подари ему ту нежность что испытываешь, Моракс, давай. — шепчет он в полусмехе. Бог камня хочет обернуться, когда его руки уже направили, когда тетива слишком натянута, когда стрела уже наготове. Но слышит, как за спиной начинают литься из лиры самые нежные и чистые ноты. Тем вечером, Тарталья просыпается весь алый, его щеки пылают ярким пламенем при одной мысли о том симпатичном консультанте из бюро. Тот тяжело вздыхает в подушку пытаясь заснуть, целует собственную руку представляя скорую встречу. Его мысли нечисты и порочны, в них нет той нежности что несла в себе стрела бога. Моракс думает дать влюбленности, цветку что так любезно усадил прямо в чужую грудь, дать около двух недель что она успела зацвести и запахнуть. Так, чтобы бог точно понял, что попал туда. Но, следующим же утром, Тарталья зажимает его в каком-то углу около здания ресторана откуда они только-только вышли. Чайлд расцеловывает чужие ладони, пока торопливо признаётся в чувствах. Слишком близко стоит, нарушает все личные границы консультанта, даже кажется, в силах вдохнуть чужой парфюм в свои легкие одним моментом. Что он и делает, нашептывая очередное признание на ухо Ли Юэйца. Янтарные глаза Моракса зажигаются неловким огнем, они блестят, наливают глаза каплями слез от смущения и неожиданности.