Это так ужасно!

Питер к своим девятнадцати годам самонадеянно считал, что всё знает об отношениях между альфами и омегами. Он был свято уверен: всякие глупости типа всепожирающей страсти — это из романов для скучающих омег-домохозяек, которым нечем заняться. Но вот пожалуйста — он уныло плетется домой и, словно на бесконечном репите, вновь и вновь вспоминает ту сцену двухнедельной давности, когда впервые увидел Тони Старка. Наташа, подруга Стива, однажды обронила забавную фразу: «мой любимый цвет, мой любимый размер». Когда Питер поинтересовался, что это значит, она, рассмеявшись, ответила, что это из мультика про медвежонка Винни, популярного на ее бывшей Родине. Правда, Винни, по ее словам, там был совершенно другим — пухлым и забавным, «вот прямо как ты, Питти», добавила она. Естественно, он насупился: он терпеть не мог, когда взрослые друзья Стива применяли этот покровительственно-умиленный тон в отношениях с ним. В общем, с Наташей он после этого не разговаривал целый день. Чтобы вернуть его благосклонность ей пришлось незаметно стащить с кухни огромный кусок чизкейка. Уминая его, он старался не думать, насколько укрепил тем самым её мнение о нем, как о совершенном ребенке. Пусть думает, что хочет: чизкейк с вишневыми сливками того стоил. После этого Питер и сам иногда пользовался полюбившимся ему выражением про цвет и размер. Поэтому оно стало первым, что вспыхнуло в его ошарашенном сознании при виде Тони Старка. Если бы его попросили описать Тони, он бы не смог. Разве можно разложить по полочкам Совершенство и проанализировать Идеал?! Питер точно знал, что нет. Именно поэтому Тони Старк был для Питера — «мой любимый цвет, мой любимый размер». И всё тут. В тот злополучный день (на котором, по хорошему, должна была висеть табличка: «Питерам Паркерам не входить! Опасно для жизни!») Тони Старк стоял на пороге и обольстительно улыбался всем сразу и каждому в отдельности. Улыбался так самоуверенно, словно говорил: «Эй, ты уже готов пасть к моим ногам?». О да, Питер был готов! Он даже не мог бы сказать, красив Тони или нет. Он вообще ничего не мог сказать про него, находясь в состоянии полнейшего ступора. Это было так, словно в него со всей дури врезался небольшой автомобиль, а Питер — не Человек-Паук из своих любимых детских комиксов, чтобы после такого столкновения остаться невредимым. Вот Питер и сломался, причем так масштабно, что починке не подлежал. Этот Питер неисправен, несите следующего. Только Тони Старка ему не показывайте, ведь и его сломаете, а запас Питеров небезграничен. Словно завороженный, не шевелясь, он смотрел на то, как Стив, широко улыбаясь, представляет жениха матери. Тот галантно, с легкостью, выдающей в нем опытного ухажера, поцеловал ей руку и вручил огромный букет роз. Затем наступила очередь Бена, с которым Тони обменялся крепким рукопожатием и несколькими словами. От волнения Питер даже не смог разобрать, о чем именно они перемолвились. А затем как-то внезапно Стив вдруг оказался рядом и произнес: — А это мой любимый, хотя порой и совершенно несносный, братишка, Питер. — Привет, Питер. Стив мне все уши про тебя прожужжал! — открыто, изгнав из улыбки все игривые оттенки, улыбнулся Тони и протянул руку для пожатия. Машинально улыбнувшись, Питер почти испуганно протянул руку в ответ и ощутил прикосновение пальцев Тони к своей ладони. И ощущение краха стало полным.

***

Мэй, наверняка, хотела бы еще раз в самой старательной манере высказать всё, что она думает по поводу его отлучек, но ей не повезло. Спасла Питера огромная тушка индейки, которую Мэй готовила к праздничному столу на День благодарения. Он отделался укоризненным взглядом тёти, кривой гримасой и торопливым: «Я с тобой позже поговорю, негодник, а пока иди сюда, помоги натереть перцем». Она с детства звала помочь ей на кухне, и ее стараниями Питер очень неплохо готовил, любил это занятие и отдавался ему со всей душой. Но сейчас ему больше всего на свете хотелось оживить эту индейку, ухватиться за ее хвост и улететь куда-нибудь подальше, например, в Швецию. Там, кажется, какой-то мальчишка летал на гусях? Индейка — почти то же самое, так что всё в духе традиций. А то, что она без головы, — вообще не проблема. Питер вон тоже голову потерял, и ничего, живёт как-то. — Слушай, — меж тем рассуждала Мэй, лихо орудуя ножом, — как тебе кажется, Тони и Стив сегодня зайдут надолго? Или опять быстро сбегут в свой отель? Я бы хотела, чтобы они задержались, но, наверно, они захотят отметить праздник наедине, — заговорщически понизила она голос, не подозревая, на какие муки адские обрекает Питера одной фразой. Ну спасибо, милая тетушка! А то Питер без тебя с интервалом в три минуты не представляет, как Стив и Тони сидят рядом, близко-близко, смотрят друг другу в глаза, а потом… Так, стоп! Не хватало еще окончательно себе настроение испортить! — Я бы хотела, чтобы они задержались, хочу понаблюдать за ними. Тебя случайно ничего не смутило в их отношениях? Ты у меня мальчик умный. Не замечал ничего с омежьей точки зрения, нет? Не знаю почему, но у меня ощущение, что они только притворяются, что у них всё хорошо. А вот теперь Питер буквально встрепенулся. Эти слова отдались в душе таким резонансом, что он еле удержался от жадных расспросов. Со всей силы стиснув крылышко несчастной птицы, Питер покрепче сжал губы, чтобы ненароком не ляпнуть лишнего. Но не думать об этом теперь было просто невозможно. Вновь в памяти всплыл тот проклятый вечер знакомства, в который Питеру надо было быть подальше от Нью-Йорка. Желательно где-то в соседней Галактике. После того, как Тони распрощался со всеми и уехал в отель, Питер поднялся к себе и в полном смятении чувств свалился на кровать. Он всё еще пытался осознать происходящее и уверить себя в том, что вовсе не влюбился с одного-единственного взгляда в того, в ком даже видеть альфу не имел никакого права. Но дурная натура омеги плевать хотела на всю его внутреннюю борьбу. «Ах, какие у него руки! — томно шептала она. — В них не страшно утонуть и спрятаться от всех проблем. Только представь, как он может обнять этими руками, м-м-м… А губы? Ты видел его губы?! Как же офигенно он должен целоваться такими губами! Как сладко они скользили бы по твоей коже, как волнующе кололась бы эта бородка…» — Проклятье! — вслух прорычал Питер, чувствуя, что вот-вот от этих мыслей возбудится так, что придется как-то решать проблему. Не хватало еще бежать в душ и самоудовлетворяться с горячим образом Тони перед глазами. Это было бы уже полным предательством! К счастью, этого делать не пришлось, потому что в дверь вдруг постучали и тут же, не дожидаясь ответа, вошли. Грубо вытащенный из своих фантазий Питер почувствовал себя так, словно его из жаркого лета вдруг телепортировали на Северный полюс. Конечно же, к нему заявился тот, кто раньше всегда был для Питера самым родным и близким и кому теперь он не мог смотреть в глаза. — Давно не виделись, Пит, — радостно хмыкнул Стив, тиская в медвежьих объятиях приподнявшегося ему навстречу брата. — Как же я рад тебя наконец увидеть не по видеосвязи, а в реале! Мне кажется, или ты еще больше вырос? — Кажется, — неловко отозвался Питер, — за последний год не добавилось ни сантиметра. Впервые в жизни он испытывал рядом со Стивом такую ядерную смесь чувств. С одной стороны, несмотря ни на что, хотелось, как раньше, повалить его на кровать, защекотать до истерики, а потом плюхнуться рядом и начать поверять все свои тайны и волнения. Но с другой, он чувствовал себя таким страшным и подлым предателем, что никак не мог заставить себя посмотреть на Стива. Как это вообще отныне возможно: весело болтать с ним, как ни в чем не бывало, и думать при этом, что больше всего на свете хотел бы отобрать у него альфу. А ведь Стив, к гадалке не ходи, сейчас ещё и спросит его мнение про Тони. И что Питер должен ему сказать?! — Нам так и не удалось нормально поговорить в этой суматохе. Давай хоть сейчас поболтаем. Как ты вообще? Доделал наконец свой проект по робототехнике, который тебе весь мозг вынес? А ты, в свою очередь, мне. Ох… Он еще и делами Питера интересуется, причем совершенно искренне… Можно ли чувствовать себя гаже? — Почти доделал, — улыбнуться при этом удалось почти естественно. — Класс! Всегда знал, что ты у меня маленький гений, — Стив щелкнул Питера по носу. — Но если что, ты всегда можешь попросить Тони о помощи. Лучше него никто на сто миль вокруг не разбирается в этих ваших железках. НУ вот. Чего и следовало ожидать — разговор довольно резво перешёл к Старку. Его прямолинейный, как столб, братец всегда был далек от дипломатии. Вот и сейчас он не стал себя утруждать долгими прелюдиями перед явно интересующей его больше всего темой. Питер хмыкнул что-то неопределенное, что при желании можно было счесть как согласием, так и отказом. Всё равно Стив сейчас думает о другом. Тот помолчал еще немного, скользя глазами по стенам, а затем решительно повернулся к Питеру. — Ну? — Что «ну»? Питер был согласен даже притвориться полным идиотом, лишь бы отсрочить неизбежное. Как будто бы это нетерпеливое «Ну?!» могло относиться хоть к чему-то, кроме той единственной темы, обсуждать которую Питер не имел никакого желания! — Питер… Стив скорчил такую знакомую гримасу легкого укора вперемешку с дружеской подначкой, что Питеру отчаянно захотелось вернуться назад, хотя бы всего лишь в сегодняшнее утро. Когда у него был Стив. А никакого Тони не было. — Ты прекрасно понял, что я имею в виду, мелочь, так что давай уже сюда свое ценное мнение о Тони. Вот же садист, обреченно подумал Питер. Молчание затягивалось, и пропорционально ему вытягивалось лицо Стива. Нужно было сказать что-то сию минуту, и желательно что-то кроме: «Он офигенный, отдай мне его!». — Ну… — Питер помялся еще немного, — я его не то чтобы успел хорошо узнать за это время, но он, кажется, ничего. В любом случае намного лучше того Майка с лысиной, который был последним. И точно лучше Джонни в бандане. — И это все? — Стив сделал вид, что разочарован. — Это я и сам мог сказать. Давай начистоту, трудно быть хуже Джонни, как я сейчас понимаю. Не, пацан, давай-давай, колись! Серьезно, что думаешь? Было видно, что его действительно интересует мнение Питера, и от этого тянуло разрыдаться, броситься на колени и во всем повиниться. Но кому от этого станет лучше? — Если серьезно, то он, кажется, клевый, — кое-как выговорил Питер, отчаянно стараясь вроде бы смотреть на Стива, но все же не сталкиваясь с ним взглядом. — Думаю, вы хорошо друг другу подходите. Звуки собственного голоса казались фальшивыми до отвращения. Тем страннее было то, что Стив после этого шумно выдохнул и словно даже расслабился. — Реально так думаешь? — спросил он. — А то я что-то… Он так неловко замешкался, что Питер вынырнул из глубин самобичевания и повнимательнее уставился на брата. На сей раз прятать взгляд пришлось уже не ему. — Что-то «что»? — спросил он настойчиво. — Как-то все непросто у нас с ним. До сих пор Питер не представлял, что значит: «словно гром среди ясного неба». А теперь, вот — представил. Эти несколько слов звенели в ушах и отдавались эхом где-то на подкорке мозга. Это что за новости вообще?! Ему даже не пришлось просить Стива рассказать. Видимо, того тяготили его мысли, и сейчас, найдя благодарного слушателя, признания полились рекой. — Тони — он… Ну, шикарный, да. Но, блин, вот вообще не мой типаж по жизни! Наташа, когда его увидела, вообще заявила, что мы с ним совпадаем, как мороженое и огонь. Что за сравнение вообще?! Может, обидеться, как думаешь? Брюс вежливо ответил, что, главное, чтобы мне нравилось. А Баки так и просто отмолчался, видать, совсем не заценил. А еще друзья называются! Хотя я их понимаю, чего уж там. Мы, знаешь, как познакомились? Столкнулись в одной компании и выбесили друг друга до того, что долго ходили и шипели друг на друга, как два диких кота. А потом как-то… Дошипелись. И вроде всё круто и офигенно! Блин, у меня никогда такого горячего альфы не было! Но, знаешь, всё равно всегда какие-то сомнения были. Тони вроде и прогрессивный, и адекватный, но мне постоянно кажется, что ему бы не такого омегу, как я. — А какого? — пересохшим ртом беспомощно выдавил Питер, которого во время этой тирады с размаху бросало то в жар, то в холод. Причем одновременно. — Ну вот например… — Стив заозирался по сторонам, словно вокруг пряталась куча омег, готовых послужить примером для его исповеди. — Например, как ты! Видимо, Питера так перекосило, что Стив не на шутку перепугался, решив, что обидел его. — Не-не, Пит, ты чего! Я же в хорошем смысле! Я имел в виду, вот такой классный омега — традиционный, хрупкий, чтобы защищать, на руках носить… Ну и вся прочая омежья байда, — он скорчил презрительную гримасу, ярко демонстрирующую, что он думает об этой «омежьей байде». — Он сам вроде никогда такого не говорил, но что-то внутри мне подсказывает, что ему бы этого очень хотелось… Он продолжал что-то говорить, но взрыв небольшой невидимой гранаты в мозгу Питера уже не давал ему слушать дальше. Значит, вот как Стив думает?! Традиционный, хрупкий, защищать… Очень бы этого хотелось?! О боги, за что ему все это?! «Тони мог бы носить тебя на руках… Ведь ты такой маленький, ему было бы удобно и легко. А потом он принес бы тебя в свою спальню и аккуратно опустил на постель… Нет, лучше швырнул! Как там? «Никогда такого горячего альфы не было»? Хочу, хочу, хочу!!!!!» — … В последнее время, — не замечая отрешенности Питера, продолжал исповедоваться Стив, — всё не так. Вроде мы вместе, а в душе ощущение, что мы — два чужих человека. У него свои интересы, у меня свои. Да, порой нам хорошо, как прежде, а через час снова живем каждый своей жизнью. Он потер лоб и широко улыбнулся, почти правдоподобной улыбкой. — Но, наверно, это нормально, как думаешь, Пит? Просто кризис первого года совместной жизни? — Понятия не имею, — буркнул тот, почти ненавидя себя за то, какой недостойной надеждой наполняется голова. — Я потому и позвал его в эту поездку. Ну, знаешь — сменить обстановку, получить новые впечатления, с вами познакомить, опять же. Подумал, нам стоит встряхнуться немного. Надеюсь, после возвращения в Сан-Франциско все снова будет здорово и легко, как раньше. «А может, и не будет», — подленько рассмеялись внутри Питера, и, как бы он не хотел возмутиться, у него ничего не вышло.

***

С того памятного разговора Питер видел Тони от силы пару раз, всячески сбегая из дома, когда Стив с Тони должны были прийти в гости. Мэй не зря выносила ему мозг упреками. Видеть этого офигенного-шикарного-сногсшибательного-самого-крутого-в-мире альфу и знать, что он принадлежит его собственному брату, было ужасно. А уж втайне надеяться, что они со Стивом так и не смогут наладить отношения, было просто кощунственно. Поэтому Питер предпочел решать проблему самым глупым, но безотказным способом — бежать от нее, сломя голову. Но против Мэй он был бессилен и поэтому сейчас торчал в гостиной в ожидании их прихода, чувствуя, что его начинает колотить настоящий озноб. Он просто не представлял, как сможет выжить в одном помещении с Тони и ничем себя не выдать. Это, наверняка, будут самые страшные несколько часов его жизни. Но всё пошло не так. Они появились достаточно скоро. Стив, пройдя первым, торопливо чмокнул Мэй, хлопнул по плечу отца и Питера и направился к столу, приговаривая: — Где моя индейка? Голоден как черт! Тони вошел следом за ним и, похоже, был не так голоден, потому что задержался на несколько мгновений возле Мэй, что-то шепнув ей, отчего она залилась смехом, поприветствовал старшего Паркера. А потом оказался перед Питером и, опалив его долгим взглядом темных, бесконечно глубоких глаз, вдруг поцеловал в щеку. Это время вокруг остолбеневшего Питера остановилось, или этот внезапный, благословенный поцелуй действительно длился вечность?! На самом деле сказав ему: «Привет, Питер», Тони уже давно отошел, а Питер, в полном ступоре, продолжал торчать, как памятник самому себе. От одного крохотного действия его словно окунули в море неги. Он почти забыл про Стива и про свою совесть. Рядом с этим человеком хотелось упасть на колени и начать возносить ему хвалу. Или заняться чем-то другим. Не столь возвышенным, но столь же приятным. Перед глазами вспыхнули настолько яркие картины, как он мог бы стоять на коленях перед Тони, что он судорожно сглотнул. Тони Старк сейчас стоял у окна и разговаривал с Беном, а Питер словно наяву видел, как он опускается перед ним, берется за пряжку ремня и медленно ее расстегивает. А Тони при этом гладит его по волосам и своим глубоким голосом говорит, какой Питер красивый и как давно Тони этого хотел… Это будет просто кошмарный вечер!