Торговец Местью

«Прости» — самое прекрасное слово любви.

Энцо Гинацци (Пупо)

      Кровь собирается в лужу под его телом. Ярко-алая на белоснежных каменных плитах. Она мерцает и блестит под холодным светом софитов, заливая все вокруг. Торговец Местью стоит и пристально глядит. Тело его было покрыто густым черным туманом, холодные глаза смотрели внимательно и открыто, а лицо исказилось в голодной улыбке. Люди обступили смертника кольцом, но они — лишь тени на границе зрения. Он видит только его.         Встречает невидящий взгляд. Его лицо — отражение его собственного, забрызганного кровью. Он лежит на боку, дыша неглубоко и все более редко. Если бы какой-нибудь завзятый театрал заглянул сейчас в окошко, он увидел бы сцену, где актеры отбрасывали длинные тени в круге света и декорации искусно были отодвинуты в сумрак, чтобы не отвлекать зрителя от основного действия. Но увы…         Его безжизненная ладонь холодна, но он этого не чувствует. Жизнь покидает тело вместе с кровью, рассыпающейся на мириады бесценных рубинов. Спокойствие обволакивает его, как саван. Нет ни боли, ни страха, ни сомнений. Теперь нет.         Окровавленные пальцы сжимают его руку. Он не смог быть с ним рядом при жизни, но будет с ним в смерти.         Впервые за целую вечность он обретает покой…   — Здравствуйте, Сергей, — произнес голос, который не должен был здесь звучать.         «Сергей»… Его имя.         Послышался рокочущий смех и звон цепей.   — Не знаю, зачем Вы это делаете, но мне нравится смотреть, как Вы себя истязаете.         Реальность обрушилась на него приливной волной, грозя утащить на дно. Кровь на каменных плитах засохла столетия назад и сходила шелухой. Из красной она давно стала бурой, а сами плиты почернели и растрескались. В небе клубились мрачные грозовые облака, подсвеченные изнутри молниями. А во всей округе сплетал и расплетал свои щупальца черный туман.         Он все еще был рядом, и Разумовский протянул к нему руку, чтобы продлить этот миг…   — Друг мой, — прошептал мужчина, но призрачный силуэт померк, рассыпался прахом и в его ладони осталась лишь пустота.         Сергей был мертв.         Навеки заточен в этом Богом забытом месте.         Разумовский поднялся на ноги, подобрал свой меч и направил призрачный обломок клинка на того, кто разбил иллюзию его воспоминаний.         Ненавистный дух скалился во тьме, глаза его горели холодным огнем. Про́клятый туман кружил вокруг него, испуская мертвенный свет, в котором корчились пойманные души.         Страж этой тюрьмы. Торговец Местью.         Как же Сергей его ненавидел!         Чертов демон преследовал его уже много… веков? Он не следил за временем. Здесь оно текло иначе, и, казалось, Торговец задался целью вывести его из себя. Куда бы Разумовский ни пошел, про́клятый дух всюду следовал за ним, издеваясь и глумясь. Но как он сумел проникнуть сюда? Это было убежище мужчины — единственное место, где он мог хоть на миг обрести покой, прежде чем на него вновь обрушивался весь ужас реальности.   — Что тебе здесь нужно? — устало спросил Сергей, понимая глупость своих мыслей. Нельзя спрятаться от того, кто создал это место. Собственный голос казался ему глухим и лишенным интонаций, словно шел издалека или из далекого прошлого.   — На этот раз Вы погрузились в воспоминания надолго, — спокойно сказал Торговец, не обращая внимание на оружие, которое не могло принести ему никакого вреда. — На месяцы, а может быть, годы. Я перестал следить за временем.         Мужчина опустил меч и осмотрелся.         Здесь не было солнца — на этих владениях правила тьма. Расколотое на куски здание какой-то библиотеки пари́ло над головой, как всплывший кверху брюхом кит. Осколки каменной кладки повисли в воздухе, замерев в ту секунду, когда неведомая сила разбросала их по сторонам.         По руинам пронесся порыв ветра, но призрак его не почувствовал. Сергей не чувствовал ничего, кроме своих унылых мыслей, от которых хотелось снова умереть. И желательно раз и навсегда.   — Неужели тебе не хочется пойти помучить кого-нибудь другого? — отчаянно спросил Разумовский, пытаясь уловить хоть какие-то эмоции в собеседнике. — Дай мне хотя бы несколько минут блаженного покоя!         От чувства собственного бессилия в его душе медленно поднималась холодная ненависть. Мужчине до смерти хотелось избавиться от Торговца, но он не мог найти средств и единственное, что оставалось Сергею, — смериться с неизбежным. Это уже переходило границы всякой шутки.         Наблюдая за душевными терзаниями своей жертвы, тюремщик засмеялся и покачал головой:   — Я даровал Вам то, за что каждый смертный желает продать душу — вечность.         Одна его половина губ дьявольски ухмылялась, вторая скалилась в лютой злобе, один глаз полыхал яростью, второй — лучился чудовищной хитростью.   — Ага, вечность бесконечных страданий, — попытался съязвить Сергей, в то время как холодные мурашки предательски пробежали по его спине. — Повторюсь. Оставь. Меня. В покое.         Торговец Местью усмехнулся и повернулся к нему спиной, со звоном протащив по камням крючья и цепи, закрепленные на поясе. Туман плыл рядом, хотя дух к нему не прикасался.   — Прошу простить мою навязчивость, но Вы мой любимый экземпляр. Беседы с остальными не приносят мне никакого удовольствия, — на этих словах он заговорщически подмигнул. — Но Вы вновь цепляетесь за прошлое, — спокойно сказал он, не глянув в его сторону, — и даже не видите того, чем Вас наградил я. А ведь теперь Вы не аватар бога. Вы и есть бог. Вы бессмертен.   — Это же проклятие, — зло процедил сквозь зубы Разумовский, обводя взглядом все вокруг.   — Тогда вперед, верный рыцарь, — Торговец пренебрежительно махнул рукой куда-то в сторону. — Бегите, разыщите свою Прекрасную даму. Может, на этот раз он даже Вас вспомнит…         Сергей замер, сузив глаза.   — И снова, снова, снова, — продолжал тюремщик, но с явным раздражением в голосе, — Вы так стремитесь его спасти… Зачем? В отличие от Вас, он, кажется, не страдает…   — Аккуратней со словами, — нервно огрызнулся Разумовский.   — Вы делаете все это ради него или ради себя?         Они уже заводили такой разговор. В далеком прошлом. Только декорации и тема беседы были вовсе другие.   — Не путай меня со своими здешними марионетками! — гневно выплюнул Сергей, вновь хватаясь за клинок. — И не надейся позабавиться за мой счет!   — Конечно, нет, — Торговец Местью улыбнулся, обнажая ряд острых, как у акулы, зубов. Кто бы знал, как Разумовскому хотелось стереть эту мерзкую ухмылку с лица демона.         Взмахнув рукой, он подозвал к себе сгусток тумана. Тот быстро проплыл по воздуху и замер над протянутой ладонью хозяина. В мертвенном свечении Разумовский увидел искаженные страданием лица. Сменяя друг друга, они пытались выбраться из-за точения, но тщетно. Кошмарная вереница замученных душ, которым никто не мог помочь, навеки стали развлечением для своего тюремщика.         Торговец улыбнулся, смакуя чужую боль.   — Мне нет смысла Вас истязать, — ласково сказал он, наблюдая, как до Сергея начал доходить значение его изречений. — Вы и сами прекрасно справляетесь.         И с этими словами призрак шагнул во тьму, оставив Разумовского в полном одиночестве.         Он чувствовал, как колышется за его спиной туман, жаждущий заключить его в свои холодные объятия. Однако Сергей не собирался так просто сдаваться.   — Зачем ты тратишь время? — хором вопрошали голоса из тумана.         Мужчина был вынужден посмотреть правде в лицо. Пытаясь вернуть прошлое, он всего лишь гнался за воспоминаниями о прежней жизни, о тех временах, когда чувствовал себя хоть немного счастливым. Да, Торговец Местью дразнил его и при этом говорил правду. Сергей был обречен, и, даже найдя способ выбраться из тюрьмы, это ничего бы не изменило.   — Такие усилия — и все зазря, ехидничали во тьме. — Позабудь о нем.         Разумовский неподвижно стоял посреди руин города, бормоча почти забытую молитву.         Он посмотрел на кулон, висевший на нем горьким укором за так и не сказанные слова.   — Просто оставь его. Он стал нашим, как только угодил сюда.   — Тихо! — рявкнул Сергей.         В ответ тьма жадно вздрогнула, а призраки в нетерпении протянули к нему руки… Но мужчина сам шагнул в туман, позволив ему окутать себя.         Ему нужны были ответы. И он не собирался останавливаться не перед чем, пока не спасет его.  

***

        Черный туман вился вокруг, кипел ненавистью, злобой и страхом. Но Сергей не поддавался ему, сохраняя четкое осознание своего «я». Мужчину влекло к нему, как бабочку влечет пламя свечи, несмотря на опасность.         Его присутствие прожигало мрак и манило Разумовского. Он был уже близко.         Практически неосязаемой тенью выйдя из тумана, он некоторое время исследовал свое новое местопребывание, а затем его губы тронула грустная усмешка. Эту часть тюрьмы Сергей изучил вдоль и поперек, но каждый раз его бросало в дрожь от одного только присутствия здесь.         Место можно было назвать укромным, поскольку со всех сторон Разумовского окружал мертвый, высохший лес, а вдалеке виднелись горы. Живущий лишь в воспоминаниях летний бриз взметнул отголоски когда-то падавшей листвы. Здесь вообще было удивительно тихо, лишь холодный ветер свистел, да собственное рваное дыхание, казалось, разносилось на многие километры вокруг.         Краем глаза мужчина заметил движение среди деревьев и двинулся в ту сторону.         Черная земля хрустела под подошвами ботинок, вызывая в нем глухое раздражение. Ужасный, удушливый запах распространялся повсюду, поднимался к горлу, заставляя задерживать дыхание, производить которое приходилось с бо́льшим усилием. Но, несмотря на это, Сергей упорно продолжал свой путь.         Спустя время он вышел к крутому склону, но не стал спускаться, а двинулся по гребню холма, перешагивая осколки камня и скрученные корни. Оказавшись на прогалине, мужчина собирался пройти дальше, но остановился, когда из полумрака подобно волку, загоняющего добычу, выпрыгнул Олег.         Разумовский не мог отвести взгляда от призрачных копий, торчавших из его спины. Их было ровно пять. У судьбы было отвратительное чувство юмора. Боль, кольнувшая его в самое сердце, была острее самого лучшего клинка.   — Олежа? — окликнул он мужчину.         Сергей понял, что друг его не узнал, когда увидел в глазах напротив холодную ярость. Однако черты его лица выражали суровую решительность и явный интерес.   — Мы не знаем тебя, — ответил призрак голосом, который принадлежал не ему одному.   — Ты — Олег Волков, мой единственный друг и товарищ.         Сергей заранее знал, что он ответит. Все повторялось из раза в раз.   — Мы — возмездие, — сказал Волков сухо и безэмоционально. — Присягни нам или уходи.   — Ты был единственным другом, которому я доверял при жизни, — продолжал мужчина, видя всю его решимость. — Мы с тобой… знакомы.         Олег задержал на нем взгляд еще на миг, а потом развернулся и пошел прочь.   — Мы еще не выполнили свою миссию, — сказал он не оборачиваясь. — Наш гнев обрушится на предателей.   — Ты никогда не выполнишь свою миссию, — воскликнул Разумовский, стараясь идти с ним в ногу. — Ты застрял в бесконечном круговороте. Я тебе помогу!   — Виновные понесут наказание, — говорил Волков, не сбавляя шага.   — Ты же помнишь вот это? — Сергей достал из-под рубашки висевший на груди кулон. Как обычно, это заставило друга замедлить шаг. Разумовский опытным путем установил, что только подвеска могла задержать его хотя бы на секунду. Оставалось выяснить, как растянуть это время.         Призрак остановился и склонил голову, рассматривая изящное украшение. Он даже протянул к нему руку, но отдернул себя, так и не прикоснувшись.   — Это твое.         В глазах мужчины мелькнула нерешительность.   — Мы… Я… Помню, — шепотом проговорил Олег и посмотрел на Сергея. Черты его лица смягчились, пусть и едва заметно. — Я никогда бы не смог дать тебе того, о чем ты мечтал.   — Ты всегда давал мне то, о чем я мечтал, — ответил Разумовский, и грустная улыбка появилась на его лице, — Но теперь я это понял только сейчас.         Волков огляделся, будто впервые видел окружающий ландшафт. Посмотрел на свои руки, светящиеся и бесплотные, как дым. Сергей увидел, как замешательство на его лице сменилось болью, потом его черты снова ожесточились.   — Я мертв? — тихо спросил Олег, чуть-чуть придвигаясь к нему. — Где мы?   — Волче, только не паникуй, — возразил Разумовский. Он не мог поверить своим глазам. Ему удалось достучаться до него! — Что последнее ты помнишь?   — Я не… Я не… — мужчина силился вспомнить хоть что-нибудь, но ничего не выходило. — Не помню ничего.   — Ладно, не расстраивайся. Мне тоже понадобилось время, чтобы вспомнить, находясь в этом месте.         В душе Разумовского вспыхнула искра надежды. Для него это было непривычное чувство.   — У нас есть незаконченное дело, так? — холодно поинтересовался Олег, игнорируя попытки Сергея, его успокоить. Он чувствовал себя странно, как будто позволил себе забыть — пусть и не целиком — последние дни своей жизни.   — Вместе мы справимся с любым делом, как и… — начал он, но недоговорил, осознав свою ошибку.         На лице Волкова вновь застыла холодная маска. Он развернулся и зашагал прочь, и Сергей почувствовал приступ отчаяния.         Его попытка снова провалилась в бессчетный раз.         В первые годы после их прибытия в это про́клятое место Торговец Местью сделал из Олега свою марионетку. Он внушил ему, что того предали. И лишь тогда, когда предатель будет лично убит им, тюремщик дарует свободу. Так, мужчина стал духом отмщение и правой рукой Торговца. Он охотился на предателей, лжецов и подлецов, заключая сделки с теми, кто хотел отомстить обидчику, безрезультатно ища собственного.         Сам же Разумовский, был вынужден томится в этой тюрьме и наблюдать за тем, как дорого́й ему человек охотится за своим несуществующим предателем. Каждый раз его сердце разрывалось от невозможности ему помочь. Каждый раз, когда Сергей встречал Олега, тот не помнил его. И каждый чертов раз это приносило неимоверную боль. Сколько это продолжается, он и сам не помнит. Так или иначе, Олег неотвратимо отдалялся от него, вбирая в себя мстительные души смертных, которые присягнули ему, моля покарать обидчиков и предателей.         Только к списку поражений добавился еще один пункт. Мужчина так устал от постоянных душевных терзаний, бесконечных и безрезультатных попыток помочь другу, что в какой-то момент отчаяние толкнуло его к самоуничтожению.         Разумовского опалил чистый свет единственного рассвета, который ему довелось увидеть после того, как по его венам перестала струиться кровь. Его бесплотное тело растаяло, как дымка. Его грызло чувство вины за то, что он бросил друга одного, но эта боль была сладкой, ведь в тот миг он верил, что наконец нашел выход.         Но даже поиски забвения обернулись неудачей. Сергея вновь поглотило безумие черного тумана.         Все, что происходило с ним до возвращения во тьму, слилось в памяти в одну непрерывную вереницу ужаса и поражений.         Он рычал, когда здешний колдун с лиловой кожей разорвал его на части какой-то магией и зашвырнул во тьму. Дикая радость, которую он испытал, участвуя в резне на руинах города, затопленного черным туманом, сменилась резкой болью, когда вера местных ведьм отправила его обратно в ничто.         Он смеялся, когда в него по рукоять воткнули меч. Но забава обернулась агонией, когда клинок вспыхнул ярче солнца, обжигая его раскаленным светом. Снова и снова он отправлялся в изгнание в кошмарный черный туман, но всегда возвращался. Каждый раз — в одно и то же место, замершее во времени. Никогда ничего не менялось. Торговец Местью его так просто отпускать не собирался.         Не будь у него такой силы воли, он уже давно поддался бы безумию. С большинством здешних обитателей произошло именно это. Но не с ним. Его преследовали неудачи, но воля была по-прежнему стальной. Стремление освободить дорогого ему человека не давало ему опустить руки и раз за разом возвращало из небытия.         Сергей вернулся в настоящее, в котором Олег уходил прочь выполнять свою бесконечную миссию. Разумовский почувствовал подступающую, беспросветную тоску.         Неужели все было напрасно? Неужели Торговец Местью был прав и его стремление добиться чего-либо эгоистичны?         Олег брел сквозь этот кошмар, как лунатик, не сознавая его ужасов. Будет ли он благодарен, если Сережа его разбудит? Быть может, он возненавидит его за то, что тот не оставил его в покое.         Мужчина тряхнул головой, чтобы избавиться от этой разрушительной мысли, когда в его сознании возник образ Торговца с хищной ухмылкой.         — Убирайся из моей головы! — рыкнул он проклиная.         Внезапно его посетила свежая мысль, которая прогнала прочь все сомнения и тревоги. Было еще кое-что, чего он не пробовал. До сих пор это не приходило ему в голову.   — Олег, — дрогнувшим голосом окликнул Сергей призрака, надеясь на то, что его глупый план сработает.         Волков не откликнулся и продолжил идти, не сбавляя шага.         Тогда мужчина набрал в грудь побольше воздуха:         — Я предал тебя, — в отчаянии крикнул он. Его слова эхом отдавались в собственном рассудке, превращая каждую тень в призраков далекого прошлого.         Олег остановился и резко обернулся, вперив в него взгляд немигающих глаз.   — Я должен был бороться, как только меня накрыло безумие. Все произошло слишком быстро, но я должен был действовать еще быстрее. Я причинил тебе много боли. Но, несмотря на это, ты оставался со мной. Рядом. Всегда. И когда судьба подарила мне еще один шанс, я был безумно счастлив но… Таков вот я — Сергей Разумовский! Я не учусь на своих ошибках. Я предал тебя своим бездействием, Волче. Я погубил тебя дважды!         Волков зло прищурился, и Разумовскому показалось, что в глубине его взгляда он видит всполохи яростного пламени, слышит истошный вой тысяч сгорающих заживо людей.   — Предатель, — объявил призрак.         В его ладони соткалось копье из эфира, и он медленно пошел обратно.         Сергей не двигался, глядя, как Олег переходит на плавный бег. Он широко открыл объятия навстречу тому, что должно́ было случиться.

 Раз

      Первое пронзившее его копье отбросило мужчину на шаг назад.         Да, Разумовский совершил настоящее предательство. Он любил Олега, хоть и произносил эти слова лишь под покровом ночи, в полном одиночестве.

Два

        Второе копье, брошенное с нечеловеческой силой, прошило призрака насквозь, но он упрямо держался на ногах.         Сергей поддался ненависти и жажде мести, из-за чего Олег здесь. Значит, он сам был его главным предателем.

Три

        Третье копье вонзилось в грудь, наконец, заставив его рухнуть на колени.         Мужчина улыбнулся, хотя силы уже покидали его. Да, он нашел спасение. Вот что вырвет Олега из ужасного, бесконечного круговорота. Он был в этом уверен.

Четыре

  — Покончи со мной, — сказал Сергей, глядя на друга снизу вверх. Жало четвертого копья прожгло острой болью его беззащитное тело. — Сделай это и стань свободным.         Краткий миг они смотрели друг другу в глаза, вкладывая в этот взгляд свои печальные и страстные души, не примирённые друг с другом даже смертью, — два духа, по чьим эфирным телам дрожью прокатывалась бессмертная энергия. Разумовский чувствовал только любовь. В мыслях он видел Олега таким, каким он оставался в его памяти: сильным, прекрасным, любимым.

Пять

  — Смерть всем предателям! — объявил призрак и пронзил его сердце пятым копьем.         Бесплотное тело Сергея начало разрушаться, и все поплыло у него перед глазами. Но он успел увидеть, как Волков изменился в лице, как с него сошла бесстрастная маска, а на смену ей пришло ужасное осознание.   — Сережа? — позвал он уже собственным голосом.         Его глаза широко распахнулись, в них, как будто заблестели слезы. Он подбежал к Разумовскому, как раз, когда он рухнул на землю.   — Что я наделал?         Сергей хотел заверить его, что все в порядке, но язык уже не слушался.         «Это ради тебя», — успел подумать мужчина, прежде чем щупальца тумана подползли забрать его.         Олег протянул руку, чтобы обнять друга, но пальцы прошли через тающий силуэт насквозь. Его губы шевелились, но ревущее безумие черного тумана заглушало слова.         Тело мужчины упало на землю и распалось прахом, как и его кулон. Теперь его ждал слепой ужас, но Разумовский шел к нему с радостью.         Уже угасая, он заметил бледный призрак тюремщика, наблюдавшего за ними из теней со своей вечной голодной улыбкой. Но даже незваный Торговец Местью не мог омрачить триумфа.         Он это сделал. Освободил его. Все кончено!         Кровь собирается в лужу под его телом, ярко-алая на белоснежных каменных плитах. Она мерцает и блестит под холодным светом софитов, заливая все вокруг. Торговец Местью стоит и пристально смотрит. Тело его было покрыто густым черным туманом, холодные глаза глядели внимательно и открыто, а лицо исказилось в голодной улыбке. Люди обступили смертника кольцом, но они — лишь тени на границе зрения. Он видит только его.         Встречает невидящий взгляд. Его лицо — отражение его собственного, забрызганного кровью. Он лежит на боку, дыша неглубоко и все более редко. Если бы какой-нибудь завзятый театрал заглянул сейчас в окошко, он увидел бы сцену, где актеры отбрасывали длинные тени в круге света и декорации искусно были отодвинуты в сумрак, чтобы не отвлекать зрителя от основного действия. Но увы…         Его безжизненная ладонь холодна, но он этого не чувствует. Жизнь покидает тело вместе с кровью, рассыпающейся на мириады бесценных рубинов. Спокойствие обволакивает его, как саван. Нет ни боли, ни страха, ни сомнений. Теперь нет.         Окровавленные пальцы сжимают его руку. Он не смог быть с ним рядом при жизни, но будет с ним в смерти.         Впервые за целую вечность он обретает покой…         Нет. Что-то было не так. Реальность разбила иллюзию. Все это было ненастоящим. Он видел лишь отголосок далекого прошлого, реликтовую боль от гибели, которая настигла его сотню жизней назад. К счастью, Торговец на этот раз не явился позубоскалить.         Сколько времени прошло на этот раз? Понять было невозможно. Может, десятки лет, а, может, и несколько минут. Это не имело особого значения. В мерзком царстве Торговца Местью ничего не менялось. Однако вернувшиеся воспоминания вновь позволили почувствовать надежду. Чувство было незнакомым, но оно расцвело в нем, как первый бутон, раскрывшийся после дождя на дереве, которое все считали мертвым.         Сергей обернулся и увидел его. В этот миг он испытал радость — истинную радость. Олег снова был собой, и он пришел к нему! Потом он увидел выражение его лица: строгую холодную маску, равнодушный взгляд. Его надежда мгновенно увяла. Волков смотрел сквозь него, склонив голову так, будто прислушивался к чему-то, что мог слышать только он.   — Мы принимаем твою клятву, — сказал он, развернулся и ступил в гущу тумана.         В этот момент Разумовский почувствовал жгучую горечь. Он направил всю ненависть на себя самого, проклиная собственную глупость.         Надежды не осталось — теперь он в этом убедился. Было глупо надеяться, что будет как-то иначе.         Сергей с Олегом были заперты здесь навеки, как и все остальные. Долгие годы лишь гордость и упрямство заставляли его верить, что он обязательно сможет решить эту головоломку.         Похоже, гордость и упрямство не доводили до добра ни в жизни, ни после смерти.         Про́клятый Торговец оказался прав. Разумовский действительно делал все в первую очередь для себя. Однако такую простую истину он понял слишком поздно. Пусть Олег стал другим, но, по крайней мере, он не мучился, как сам Сергей. У него хотя бы была цель.         Мужчина с отчаянием сдернул с шеи кулон и зашвырнул его в туман, прощаясь со своим прошлым.         Надеяться на что-то еще было глупо. Он не обретет покоя, пока с него не спадут гнилые оковы проклятия.   — Значит, я должен с этим покончить, — твердо и уверенно сказал Разумовский.         Развернувшись, он двинулся в неизвестном направлении, оставив позади себя свои собственные страхи.         Забвение манило, но на задворках сознание, из далекого прошлого звучало: «И даже на пороге смерти верь, надейся и люби».  

***

        Слепой всепоглощающий страх. Жаркий неуправляемый гнев. Давящий липкий ужас. Порождал все эти чувства неутолимый голод, жажда жизни и тепла — самой сладкой пищи, ради которой сто́ит отправлять во мрак все новые души. Какофония оглушала. Миллионы вопящих истерзанных душ корчились в общей агонии.         Такова была тюрьма Торговца Местью изнутри.         Только самые сильные души могли вырваться из его хватки. Только те, у кого осталось незаконченное дело.         Безмолвный призрак шагнул вперед из глубокой тени. Он оглянулся, чтобы убедиться, что за ним никто не следит, а затем наклонился и подобрал серебряный кулон. Этот глупец подошел так близко к цели… Разумовский почти сумел вернуть любимого и вернуться сам, но после многовековых стараний сдался всего в одном шаге от успеха.         Те, кто видел его работу, не забудут ее до конца своих дней. Жаль, что они не смогут поведать миру о том, что стали ее частью и жаль, что не приобщатся к мудрости мертвых. Но теперь их уже нет. От них остался лишь тихий шепот. Теперь они делятся секретами с ним, и их шепот похож на шелест крыльев ворона, несущего в клюве падаль.         Дух возмездия жестоко усмехнулся. Ему нравилось наблюдать, как вера увядает и гибнет подобно порченым фруктам на лозе; как надежда, которая могла стать усладой, превращается в яд, а любовь, способная воскресить из мертвых, обращается ненавистью способную убить. Это его забавляло.   — Ох уж эта бессмертная история о двух несчастных влюбленных.         Торговец Местью открыл свой карман и бросил внутрь кулон. Затем шагнул назад, во тьму, и слился с ней, направляясь за новой жертвой.         А где-то вдалеке раздался тоскливый рев дракона, который безнадежно пытался отыскать свое сокровище.