Спустя 2000 лет

Мальчик бежал по переулкам, оглядываясь назад. Из всех потасовок он выходил победителем, но здесь на него устроили облаву, как на вшивую крысу. Наверное, он переоценил свои силы: не стоило нападать на того богатого мужика. Мальчик, увидев этого заплывшего жиром аристократа, буквально затрясся от злости: как можно жить в роскоши и носить столько одежды, когда люди в Подземном городе помирают с голоду? Здесь так убого из-за таких, как этот жирдяй. И мальчик решил умыкнуть кошелек. Не рассчитал, попался. Его нож отобрали, его начали избивать. Эти амбалы защищали своего жирного кабана. Нет, они защищали его деньги. Избивали ребенка, пинали, стукнули головой о землю. Хорошо, что он смог оторваться. В который раз оглядевшись, мальчик остановился и прижался спиной к холодной стене: можно отдышаться. Он присел на землю и положил голову на руки. Так глупо попасться? Что бы сказал Кенни, узнав о таком? Хотя нет, Кенни наплевать: Кенни просто взял и ушел. Мальчик столько раз задавался вопросом: что же он сделал не так? Он изо всех сил старался быть сильнее, быстрее. Он выполнял все приказы Кенни. Он даже убивал. А Кенни все равно ушел. Чертов предатель! Мальчик сплюнул на землю, и слух уловил топот ног. С обеих сторон улицы на него неслись эти мрази, и деваться некуда было. Увильнуть из драки и убежать? Он уже устал бегать, но делать нечего. Мальчик поднялся с земли и приготовился к защите, но это было бесполезно: их слишком много. Чья-то рука вцепилась ему в волосы, другая врезала по лицу. Он вырывался, размахивал кулаками, пинался, кусался, но без толку. Он ребенок, а они кучка озверевших взрослых, кайфовавших от издевательств над слабым. Они презирали подземных жителей, и этот тощий мальчонка был словно само воплощение города. Маленький, болезненного вида. С ножом. Вор. Они все тут такие, они заслужили побои. Да и вообще, они давно никого не били, даже скучно как-то. Один из мужчин достал из-за пояса нож, тот самый, который забрали у ребенка. -Отойдите вы! Твое, малыш? Мужчина склонился над избитым телом и, улыбаясь, протянул оружие. Мальчик посмотрел на него заплывшим серыми глазами и плюнул ему в лицо. Это была последняя капля. Он хотел поиздеваться, но не сильно, теперь же ярость затуманила разум. -Ты крыса, сдохни, мразь! Изо всех сил всадил нож в живот, потянул на себя, чтобы ударить снова. Убить его, растоптать в грязь, чтобы и следов от этой сволочи не осталось! Его оттащили свои же, схватив за руки. Он вырывался и матерился, но постепенно до слуха начало доходить: пора возвращаться, а этот ребенок и так подохнет, его хорошо проучили. Они ушли, оставив его валяться в луже собственной крови. Сознание медленно уплывало, он пытался держаться, но тщетно. Становилось холодно. Вот и все, 10 лет поганого существования – этого достаточно для ребенка Подземного города. Ему хватит, довольно пожил. Кто-то подошел, он не видел, кто. Прикоснулся к его плечу. Больно. Сознание окончательно отчалило, и последнее, что он запомнил – солнечный свет. ** Они сидели на любимом чердаке и грели воду. Чайник украли пару дней назад, оказывается, очень вовремя. Вообще, они не встревали в чужие передряги, но девочка, когда увидела, как избивают этого паренька, расплакалась. А брат ненавидел ее слезы. Когда кто-то пытался обидеть сестру, он был готов убить. Когда сестра что-то хотела, он готов был это сделать. И что, что им по 7 лет – в этом мире он уже достаточно взрослый, чтобы защищать свою семью. А она была его семьей. -Лиса, проверь, он еще дышит? Девочка поднялась и потопала к раненому. Она не жалела, что они с братом спасли его, но понятия не имела, что делать дальше. А если он умрет, как им быть? Бросить тело и убежать? Наверное, так и придется, похоронить его они не смогут. Вот бы он выжил, и тогда они могли бы жить втроем. Он сильный, она не раз видела, как он раскидывал своих врагов. А этих не смог, но оно и понятно: их было так много, а он совсем один. И они отобрали у него нож, вот сволочи. Мальчик хрипло дышал и дрожал. Он так и не пришел в сознание, хотя времени довольно много утекло. На перевязанном боку выступила кровь. Девочка боялась крови, хотя и заставляла себя к ней привыкнуть. Надо срочно чем-то перевязать, а тряпок больше не было – все ушло на эту рану. -Братик, у него кровь! Мальчик подошел к сестре. И точно, кровь. Он тяжело вздохнул: спасать этого парня было ужасной идеей. -Сиди здесь, я скоро вернусь. И да, неплохо было бы промокнуть ему лоб. Помнишь, так мама делала, когда мы болели? Девочка нахмурилась и кивнула. Проводив брата, она вернулась к мальчику. Лоб. Точно. Мальчика знобило: она потрогала лоб. Фу, горячий. Ждать брата не хотелось: кто знает, когда он вернется. Девочка наклонилась и оборвала подол юбки – пусть грязная, но хоть какая-то тряпка. Намочила, вернулась к больному и положила ткань на лоб. Под веками у мальчика бегали во все стороны глаза, и от этого становилось жутко. Она отвернулась, но руку не убрала. Когда же вернется братик? Мальчик вернулся под вечер. Он редко воровал без сестры, но бросить этого черноволосого нельзя было. И на кой черт он им сдался? Мальчик стащил огромную простыню и теперь с гордостью показывал сестре: она даже была чистая, вот как он постарался! -Лиса, давай ему рану перевяжем! Этой тряпки хватит надолго, только ее надо положить в чистое место. Девочка свела брови к переносице: и где у них было чистое место? Такого не найти на затхлом чердаке. Но можно отмыть угол и туда складывать эту ткань. Девочка взяла тряпку со лба раненого, повертела в руках: все равно она грязная, а теперь есть чем заменить. Она подошла к перевернутому столу без ножек, еще раз намочила тряпку и начала оттирать грязь. Это было долго – стол выбросили давно, так что и без того далеко не белый кусок юбки стал быстро черным. Но по крайней мере, теперь здесь можно устроить аптечку. Они оторвали полоску от простыни, намочили приклеившуюся к ране повязку и попытались оторвать от кожи. Мальчик застонал от боли. И что им делать? Они застыли и в страхе смотрели на то, как их пациент скорчился. А вдруг он сейчас умрет? Девочка придвинулась к брату. И вдруг мальчик открыл глаза. -Вы кто, ушлепки? Он говорил очень тихо и невнятно, но они его поняли. Поняли и просияли от радости: очнулся, значит, жить будет! -Я Закк, а это Лиама. Мы тебе рану перевязываем. А ты кто? -Не ваше дело. Мальчик огляделся: грязный чердак, и он валялся на грязном полу. Его аж передернуло. Посмотрел на своих спасителей: совсем дети, не больше семи лет. Рыжие и грязные. И эти мелкие решили его спасти? Ужасно, лучше бы он сдох там в подворотне. Живот невыносимо болел. Он посмотрел на рану: какая-то тряпка обмотана вокруг живота, пятно крови расползлось широко. Надо бы сделать перевязку. Видимо, дети этим и занимались, только ткань уже прилипла к коже. Ну и мерзость. -Вы мой нож взяли, рыжие? -Да, вот он! Девочка подскочила и побежала куда-то в угол, через пару мгновений вернувшись с его ножом. А лезвие чистое, однако. -Дайте сюда, я себя сам перевяжу. ** Леви поправлялся медленно, но верно. Поначалу часто терял сознание, и Лия плакала, думая, что он умер. Но он не такой слабак, чтобы сдохнуть от раны. Да и его еще спасли сопляки. Он был им чертовски благодарен, но мысль, что двое детей младше него кормят и поят его, сводила с ума. Закк часто пропадал в поисках еды. Теперь стало на один рот больше, и его это не радовало. Да и он еще теперь один промышлял воровством: Лия оставалась с Леви и присматривала за ним. Этот черноволосый поганец ей нравился, и Закк злился. Это же его сестра, как она могла думать еще о ком-то помимо него! И все-таки Леви был хорошим: ворчливым и замкнутым, но хорошим. Иногда, когда он чувствовал себя особенно хорошо, показывал Закку и Лие приемы с ножом. Они даже ножи стащили, чтобы учиться. Их часто находили и прогоняли. Тогда приходилось несладко: дети оставляли Леви где-нибудь в безлюдном углу и шли искать новое жилье. Иногда чердаков подходящих не находилось, и они селились в подвале. Лия не любила подвалы – там было еще больше крыс, чем на чердаке. Но выбора не было, так что она не жаловалась. Она старалась вообще не жаловаться, а с появлением Леви нарочито радостно говорила о том, как ей все нравится. Леви был ее богом. Они с братом давно заметили его на улицах Города, и Лия восхищалась им. Теперь у нее была возможность лечить свое божество. И Лия была счастлива даже тогда, когда еды не хватало на всех, и они голодали. Она видела, что Закку тяжело, но понятия не имела, как помочь. Больше воровать, вот и все. К концу третьей недели Леви уже окончательно встал на ноги. Ему претило заботиться о каких-то детях, но чувство долга обязывало. Да и они столько провозились с ним, что он не мог их бросить. Да и не хотел – эта рыжая малышня ему приглянулась. Пацан был смышленым, ловил все налету. Девчонка не отставала от брата. Они начали делать вылазки втроем, и наконец появилась нормальная еда. Даже подумывали о том, как бы выкрасть побольше денег и купить себе жилье. Хрена с два они накопят столько, да и никто не продаст ничего детям, но попытаться однозначно стоило. В один день у Леви снова заболел сильно живот, и он остался на чердаке, отправив Лию и Закка одних. Они с самого утра дурачились и действовали ему на нервы, так что он был рад, когда чердак опустел. Дети помахали ему рукой, что-то пошутили и убежали, пообещав вернуться вечером. Не вернулись. Поначалу он нервничал, искал их. Даже начал расспрашивать у прохожих. Без толку: как в воду канули. И он старался не винить себя за это, но почему-то винил: если бы пошел с ними, то мог бы защитить. Куда они пропали? Наверняка померли. Лучше бы померли. Закка легко могли сделать рабом, а Лия была красива. Больше всего на свете Леви боялся встретить рыжую проститутку с разноцветными глазами. Даже когда вырос и совсем позабыл о мимолетном знакомстве, боялся. Хотя убеждал себя, что они умерли. Да, для них это лучший расклад. Останься рыжая мелкотня в живых, что бы они делали? Возглавили банду, как он? Стали преступниками? Или бы у них от нехватки солнца отнялись ноги? Да, детям Подземного города лучший выход – смерть. Но он не умер, а раз так, то будет бороться. Иногда он все же вспоминал тот месяц. Кажется, именно тогда у него началась бессонница. Как-то он лежал и пытался заснуть, когда со стороны детей послышался шорох. Лия тихо всхлипывала и что-то шептала брату. Что-то про кошмары. Леви уловил тихий смех Закка. -Ты совсем спятила, Лиса? Куда ты без меня? Не отделаешься так просто, мы всегда будем вместе! Мальчик усмехнулся: хорошо, что у него нет сестры. Не надо никому ничего обещать, не надо заботиться о какой-то девчонке и ломать руки всем мразям, что попытаются ее тронуть. Хотя нет, плохо: отношения Закка и Лии были до того трогательные, что он им немного завидовал. Его вот никто не любил. Настолько, чтобы пообещать быть вместе навсегда. Да и как можно давать подобное обещание, когда живешь в таких трущобах? Попробуй еще, сдержи его. Хорошо, что сестры нет. А потом появился Фарлан. Брат. Часть его самого. И Изабель – это шило в заднице. Попробуй, усмири ее, чертовку. И все-таки она стала ему сестрой. «Братик Леви». Ему нравилось это прозвище, хотя внешне он не показывал ничего подобного. Только вдруг начал трепать Изабель по голове, как делал это когда-то Закк с Лией. Оно вышло само, Леви даже не думал копировать Закка. Но ему понравилось, и жест скоро вошел в привычку. Леви чертовски любил их обоих. За них он готов был убить. Он никогда не говорил об этом, но и Фарлан, и Изабель знали, что пока с ними рядом Леви, им нечего опасаться. А еще они вместе мечтали выбраться на поверхность: буквально жили ради этого. Воровали ради этого. Даже иногда убивали. Они втроем обязательно увидят небо.