Осколки

Жизнь Ын Хэён, в отличие от большинства, да что уж там, от всех ее нынешних соседей по квартире, действительно была по-настоящему беззаботной и счастливой. До какого-то момента. Пока ее неугомонная журналистская натура едва не привела ее и семью к настоящей беде. Но всё это случилось далеко не сразу. Детство Хэён было по-настоящему радостным и безоблачным, как у тех идеальных детей с ярких книжных картинок. Ей довелось родиться в благополучном, полном любви, взаимопонимания и уважения браке. Ее отец, ныне действующий генеральный прокурор Сеула, тогда только-только начинал свою карьеру в прокуратуре, а мама работала дизайнером в небольшом проектном бюро. Но благодаря упорству и трудолюбию родителям Хэён удалось достигнуть действительно многого. Причем абсолютно честным и законным путем. Сейчас имя отца Хэён знал практически каждый человек не только в Сеуле, но и во всей стране, а ее мама владела собственной компанией по дизайну, специализирующейся на создании внутреннего убранства для крупных сетей отелей по всему миру. Но даже несмотря на стремительный успех в карьере, родители Хэён всегда находили время друг для друга и для своей единственной и горячо любимой дочери, поэтому у нее и правда были по-настоящему замечательные и счастливые детство и юношество. Родители всегда были примером для подражания и причиной для гордости для Хэён. А она изо всех сил старалась стать самой лучшей для мамы и папы. Да, внешность Хэён была далеко не самой идеальной, а, скорее, совершенно обычной, заурядной. Таких, как она, обычно совершенно не запоминают и называют серыми мышками. Однако ее никогда особо не волновало это. Вернее так: если в школе Хэён еще хоть как-то переживала по этому поводу, то вот уже в университете поняла, что для выбранной ею профессии репортера незаметная внешность – это просто идеальная и очень сильно помогающая в работе характеристика. И она использовала это на полную. Поскольку помимо абсолютно невыдающихся внешних данных, Бог не наградил Хэён ни обаянием, ни харизмой, ни какими-то выдающимися талантами или интеллектуальными способностями, ей всегда приходилось очень много трудиться, чтобы с боем, потом и кровью завоевывать свое место под солнцем. Но чего ей никогда было не занимать, так это упрямства и упорства, поэтому рано или поздно, мытьем или катаньем, она добивалась всего, чего хотела. У Хэён ушло почти три мучительных года напряженной учебы, когда она каждую минуту свободного времени проводила за тестами и учебниками, но она все-таки смогла стать лучшей ученицей не просто в классе, а в целой школе, в которой, на минутку, училось больше пяти сотен человек, и сдала выпускные экзамены на высший балл, обеспечив себе полную стипендию и место на факультете журналистики в Национальном университете. Просто потому, что у нее не было выбора. Ведь это был первый раз в жизни, когда мама с папой не поддержали ее. Родители хотели, чтобы Хэён пошла по стопам отца и сделала карьеру в юриспруденции или на государственной службе, а сама она… видела себя исключительно в журналистике. Ну или на крайний случай в писательстве. Поэтому родители еще в самом начале старшей школы предъявили ей самый настоящий ультиматум. Либо Хэён прикладывает все усилия, сдает экзамены на высший балл, получает стипендию от университета и самостоятельно учится на кого пожелает, либо поступает на юридический факультет – и родители оплачивают ее учебу и обеспечивают ей безбедное существование до самого выпуска. Но у Хэён была ее мечта. А еще она никогда не искала легких путей. Поэтому первый вариант был вполне очевидным выбором. И она справилась. Сама. Подарив очередной повод для гордости своим родителям, которые на самом-то деле не очень и расстроились от такого поворота событий. Папа, даже несмотря на всю суровость обещаний, предложил ей финансовую помощь, от которой Хэён гордо отказалась. Пусть потом и не раз жалела об этом. Она, несмотря на внушительные доходы и состояние родителей, никогда не была балованным ребенком. Ее просто не интересовали бренды, украшения, все эти красивые и роскошные вещи, а всем остальным родители ее сполна обеспечивали. И вот, впервые в жизни оказавшись один на один с этим огромным и очень жестоким миром, Хэён… оказалась не готова? Определенно. И в первый год самостоятельной жизни, когда приходилось ютиться в крошечной комнатушке в общежитии вместе с двумя другими студентками, метаться между весьма насыщенным учебным графиком и сразу тремя подработками, чтобы хоть как-то прокормить себя, Хэён пришлось несладко. Но она выстояла. Без помощи родителей. Более того, она впервые в жизни покупала им подарки на собственноручно заработанные средства буквально на каждый праздник. Пусть это и означало то, что ей придется целый месяц питаться одним рисом и отвратительным растворимым кофе, но… оно того стоило. Определенно. Кем только не успела побыть Хэён за этот год: официанткой, ночным продавцом в круглосуточном магазинчике, хостес в клубе, администратором в караоке и даже уборщицей, но всё это был бесценный опыт. А потом… потом в ее жизни случился Dispatch. Да, она уже давно мечтала о карьере журналиста или репортера, но папарацци в самом желтом издании во всей стране… Эта работа никак не вписывалась в ее картину мира. Но один из преподавателей предложил Хэён подать заявку на вакансию, и она решила не отказываться даже от такой возможности. А уж когда на собеседовании ей озвучили сумму, которую издание готово было платить за любой мало-мальски подтвержденный инфоповод… Оказывается, у любой чести и гордости есть цена. На тот момент цена совести и гордости Хэён варьировалась от двухсот до двух тысяч долларов за новость. Но она попыталась успокоить себя тем, что это в любом случае будет бесценный журналистский опыт, и взялась за тестовое задание, которое оказалось не таким уж и сложным. Ей просто нужно было сфотографировать на свой мобильный телефон, а еще лучше – сделать видео из ресторана, в котором один очень популярный айдол ужинал в приватном кабинете с одной пожилой дамой, недавно ставшей вдовой и счастливой наследницей огромного состояния своего супруга. И, судя по весьма растрепанному виду этих двоих, спустя три часа покидавших приватный кабинет, в которой так и не зашел ни один официант, встречались они вовсе не для приема пищи. Это был полный успех и настоящая сенсация. И счастливый билет Хэён во внештатные репортеры Dispatch. Так она стала тем, кого в их профессии осуждали, презирали и ненавидели больше всех. Тем, кого сама она всегда осуждала, презирала и ненавидела. Охотницей за сенсациями. И, несмотря на всё свое отвращение к новой работе, Хэён довольно быстро удалось достигнуть в ней просто-таки немыслимых успехов. Ее куратор и главный редактор постоянно подтрунивали над ней и говорили, что у нее просто явный талант и точный нюх настоящей ищейки на все самые грязные секретики и громкие скандалы их звездных мишеней. Но это было не так. У Хэён не было никакого нюха и никакого таланта. Она просто, как всегда, очень много работала, проводя каждую минуту свободного от учебы времени в Сети. Прямые наводки из редакции поступали слишком редко, и их было слишком мало, чтобы достаточно зарабатывать, поэтому Хэён искала сама. Анализировала тысячи сообщений фанатов в социальных сетях и крупных фан-кафе, тщательно проверяя даже самые нелепые слухи, сопоставляла тысячи фотографий, внимательно смотрела сотни часов сторис и прямых эфиров, и… ее усилия, усидчивость и внимательность окупались. Уже в первый месяц ей удалось раскрыть две звездные пары и сделать снимки одного популярного айдола в мужском клубе, когда тот снюхивал дорожку кокаина с силиконовой груди одной из стриптизерш. За эту информацию Хэён заплатили шесть тысяч долларов. Наличными. И она тогда, кажется, еще неделю не могла поверить, что информация может стоить ТАК дорого. Но это было лишь начало. За последующие три года она стала одним из самых лучших и результативных папарацци издания. Обзавелась огромным количеством фото– и видеотехники, позволявшей даже ночью на огромном расстоянии делать снимки отличного качества. И клепала в месяц по десять – пятнадцать статей, а в некоторые особенно удачные периоды – и по все тридцать. Большинство знаменитостей, их менеджеров и пиарщиков из агентств действительно вполне искренне ненавидели ее. И у них были самые веские на то поводы. Романы, измены, секс-скандалы, наркотики, проституция, подпольные азартные игры, дурное поведение с персоналом – Хэён не гнушалась абсолютно ничем, она просто привыкла ко всей той грязи, что ее теперь окружала, и перестала даже просто реагировать на нее, когда готовила очередной материал о знаменитом актере или продюсере, насиловавшем несовершеннолетних мальчиков-стажеров. Самое забавное или ужасное было в том, что большую часть ее статей даже не печатали. Ее материалы еще на подлете выкупались либо самими артистами, либо их агентствами. Но ей-то какая была на то разница? У нее были деньги на аренду собственного жилья, одежду и еду, а также возможность спокойно закончить университет. И Хэён этим пользовалась, просто изничтожив свою собственную совесть. До какого-то момента. Пока однажды, выслеживая участницу популярной женской айдол-группы, вовсю подрабатывавшую в элитном эскорте, не увидела в караоке-клубе за одним столиком министра экологии и владельца одной крупной промышленной компании в окружении огромного количества самых элитных шлюх. Мужчины крайне бурно что-то обсуждали, распивая огромное количество алкоголя, и… Хэён стало интересно, что же может объединять этих двоих. На то, чтобы распутать этот коррупционный клубок и собрать все доказательства, у нее ушел целый год. Но спустя ровно 365 дней после того, как она случайно увидела этих двоих в клубе, у Хэён было на руках полное подтверждение того, что их министр и его ближайшие заместители за многомиллионные взятки, измеряющиеся долларами, а совсем не вонами, покрывают четыре огромные промышленные корпорации, совершенно беспардонно нарушающие все требования по экологической безопасности. Нет, они не просто не утилизировали свои выбросы, а сливали токсичные отходы в моря, реки и даже хранилища с питьевой водой, и три последних раза, когда на Корею обрушивался великий и ужасный «китайский смог», дело было вовсе не в Китае, а в их собственных компаниях, которые предпочитали раздавать взятки направо и налево, покупая чиновника за чиновником и проверку за проверкой, а не приобретать и устанавливать очистные сооружения, которые, очевидно, стоили куда дороже. Тысячи, десятки тысяч тонн токсичных отходов практически ежедневно выбрасывались в окружающую среду, отравляя всё вокруг и нанося непоправимый вред не только природе, но и самим людям. У Хэён были проверенные и подтвержденные не одним десятком экспертов сведения о массовых отравлениях тяжелыми металлами и токсичным газами – не только взрослых, но и детей. Многие из этих отправлений заканчивались смертельными исходами. И это… была настоящая бомба? И та самая журналистика, которой ей хотелось заниматься? И это совершенно точно был не уровень Dispatch. Потому Хэён обратилась к двум единственным людям, которые могли бы помочь ей с этим материалом – своему отцу и университетскому преподавателю, по совместительству являвшемуся генеральным продюсером программы новостей на государственном канале. Они оба – и ее отец, и профессор Пак – были в шоке от того, что удалось нарыть простой выпускнице, но и замалчивать это… нет, не стоило. Почти шесть месяцев ушло у них на то, чтобы собрать все материалы в единое целое и подготовить почти часовой документальный фильм. Который вышел в прайм-тайм прямо накануне выборов и действительно имел эффект разорвавшейся бомбы. Сотни тысяч людей вышли на улицы с протестами, требуя расследования и отставки действующего правительства. А Хэён… За ней, ее семьей и профессором Паком развернулась настоящая охота. Настолько серьезная, что Хэён с мамой пришлось уехать из страны почти на год, пока шли судебные разбирательства по этому делу и все виновные не были наказаны, оказавшись за решеткой очень и очень надолго. Отец разрешил вернуться Хэён в страну лишь при одном условии – что она больше никогда и ни за что не будет влезать в подобные истории. И Хэён, разумеется, согласилась. И, разумеется, исключительно для вида. Ей, впервые попробовавшей вкус НАСТОЯЩЕЙ журналистики, теперь постоянно хотелось такого резонанса и таких расследований, но всё, что ее ждало, – это Dispatch, где главный редактор, надоумленный ее отцом, отправил Хэён выслеживать попавшего в секс-скандал и после исчезнувшего с радаров айдола. Так, спустя два месяца после возвращения из Японии домой, Хэён оказалась одной из «приживалок» в квартире Тэхёна. Притворившись немой, чтобы избежать ненужных разговоров и вопросов. Хэён не ждала от этого расследования ничего особенного, планируя завершить его максимум через месяц и после заняться чем-то по-настоящему серьезным, тем более что у нее уже было несколько интересных наметок о нелегальных операциях на детях. А потом Хэён узнала настоящие истории Ким Тэхёна, Мин Юнги, Ким Сокджина, Ким Намджуна, Чон Чонгука и Пак Чимина. А еще она узнала этих ребят. И просто пропала. Ведь каждая из их историй могла тянуть на отдельное журналистское расследование. И каждый из них заслуживал, чтобы это самое журналистское расследование, справедливое и беспощадное, провели. И Хэён решила взять на себя эту ответственность. Так, небольшая слежка за свергнутым с ангельского пьедестала айдолом растянулась больше чем на два года. Хэён уже почти закончила свою книгу, но… в их жизни появился Чон Хосок. И Хэён… Разве она могла замолчать тот кошмар, через который пришлось пройти этому ребенку? Разумеется, нет. У нее ушло еще полгода на то, чтобы разобраться в его истории. И отыскать виновных. И сейчас… сейчас у нее было готово абсолютно всё, чтобы опубликовать свою книгу, а также передать собранные материалы своему отцу. Для проведения расследования. По каждому из семи дел. И для нее остался лишь последний шаг перед новым прыжком в бездну: ей нужно было рассказать о своем расследовании и книге самим ребятам. И получить их разрешение на публикацию. Потому что она не могла иначе. Потому что она слишком любила и уважала их. Потому что так было правильно. Вот только… уважали и любили ли они ее? Доверяли ли они ей? И были ли готовы вместе с ней рухнуть в эту пропасть? Кажется, нет.