Ведьмин подарок

      Весь январь они потратили на поиски подходящего дома. Дамиано непременно хотелось, чтобы был большой двор или сад, в котором дети смогут играть. И чтобы он был большой, светлый и уютный. Этан, как более практичный, искал район, от которого не слишком далеко будут школа и детский сад. Потому что с их ритмом жизни они не всегда смогут сами отвозить малышей. К тому же, ездить смотреть дома мог только Этан, а Дамиано осматривал их с помощью видеозвонка и это было не то. Его раздражало то, что он не может поехать туда сам. Вдохнуть воздух, осмотреть стены, проверить на прочность лестницу, ведущую на второй этаж.       Малышки тоже не добавляли ему радостного настроения. Срок уже близился, и ему становилось все тяжелее ходить, сидеть и даже лежать. Кусок не лез в горло, бесконечно хотелось в туалет, а от ромашкового чая его уже банально тошнило. С Алессио в последние месяцы тоже было тяжело, но он был один, а девчонок двое. Живот был больше, тяжелее, а он неповоротливее. За каких-то две недели он устал от своего состояния так, что малодушно начал считать дни до того, как ему придется ехать в клинику. И чем больше приближался февраль, тем меньше он мог думать о чем-то другом, все больше склоняясь к мысли, что не дотерпит до середины месяца, когда была запланирована операция. Ему уже хотелось, чтобы детей достали прямо сейчас.       Этан на это только терпеливо (чем еще больше раздражал) вздыхал и спешно сбегал из квартиры, где они с самого Рождества жили вместе. На репетиции, на просмотры жилья, к сестрам. Потому что когда он оставался, плохое настроение Дамиано непременно выливалось в скандал. Его характер за этот месяц нестерпимо испортился.       — Я так больше не могу, — пожаловался Дамиано в один из январских вечеров.       — Ты о бесконечных ссорах или?.. — Этан неопределенно махнул рукой.       — Обо всем. Не могу, — повторил Дамиано. — Надо позвонить в клинику. Еще немного, и у меня поедет крыша от сидения в четырех стенах. Я ползаю как разжиревшая улитка, мне все время хочется плакать или бить посуду, или все сразу. А ты шляешься, черт знает где, днями напролет!       Он сам не заметил, как снова начал повышать голос. Замолчал. Надулся. Забился, недовольно пыхтя, в угол дивана, но потом все же сдвинулся ближе к Этану. Дал себя обнять.       — Но доктор сказал, что еще месяц…       — Ой, заткнись. Я. Больше. Не. Могу. Ясно тебе? Хочу чтобы они уже появились на свет. Прямо завтра. Не через неделю, не пятнадцатого февраля. Сейчас.       — Хорошо. Давай позвоним ему утром?       Дамиано вяло улыбнулся и чмокнул Этана в щеку. Да. До утра он готов подождать.       Утром никто никуда не позвонил. Этан сбежал, пока он спал, а Дамиано убедил себя, что это и не нужно. Осталось меньше месяца. Зачем торопить события. Как и после предыдущих двух подобных разговоров. Он удивлялся терпению Этана, потому что в последнее время бесил даже сам себя. Бесконечные перепады настроения и то и дело накатывающая жалость к себе очень выматывали. Еще и этот дом, который все никак не находился. Он хотел бы посвятить свое время чему-то полезному. Вроде выбора мебели и обоев для детской. А не просмотру фильмов и бесполезному сидению в соцсетях, в которые даже себя выложить не мог. Пара мутных селфи, в которые поместилось только лицо — не в счет.       Телефон в руках разразился трелью, прервав поток видео про котиков, которые хоть немного примиряли его с действительностью. Звонил Этан.       — Дами, ты должен это увидеть. Я нашел нам идеальный дом!       Дамиано оживился. Слово “идеальный” Этан еще ни разу не использовал. Было “прекрасный”, “уютный” и “интересный”. Каждый из них Дамиано забраковал по разным причинам.       — Покажи, — нетерпеливо потребовал он.       Этан переключил режим камеры и обвел, кажется, гостиную. Не слишком информативно, но просторная гостиная с камином, переходящая в огромную кухню, определенно, впечатляли. Отделки в доме не было почти никакой, сплошь кирпичная кладка, то ли из-за того что прежние хозяева тяготели к стилю лофт, то ли просто историческая застройка, но выглядело интересно. Все лучше тех скучных, но зачастую чаще переоцененных хором с цветастыми обоями под вкус его бабули.       — Дальше, — потребовал он. Этан послушно направился дальше, демонстрируя отдельный выход во внутренний двор, деревянную лестницу, ведущую на второй этаж, а сразу за ней — двери, видимо, в комнату.       — Тут можно сделать детскую для девочек, — прозвучал голос Этана. — Безопаснее, если дети будут жить на первом этаже. Тем более сейчас, пока они совсем маленькие.       — Они не маленькие, они еще во мне, — ворчливо отозвался Дамиано, но нетерпение охватило его. — Дальше давай.       Идея и впрямь была отличная — устроить детям комнаты внизу, чтобы не расшиблись. Ну и таскали еду из холодильника по ночам — сам он так делал до своих шестнадцати, и не видел причин запрещать это своим. Ну, то есть, для вида, запретит, конечно, но зато будет точно уверен, что никто не сломает руку, ногу или нос, сползая в полночь за пиццей.       — А тут, я подумал, будет неплохо для Алессио. Окна на запад, днем не будет слишком печь, а вечером он сможет заниматься и читать при естественном освещении. И отсюда недалеко до выхода к бассейну.       — Там есть бассейн?       — Не слишком большой, но нам хватит. Ещё здесь есть гостевой дом. Там могут жить наши мамы, или Вик с Томасом, когда захотят. Или можно устроить там студию, а гостевые комнаты сделать наверху.       — Покажи второй этаж.       Этан послушно ступил на лестницу, и уже через несколько секунд Дами рассматривал одну из комнат, видимо, следующую по величине после той, что Этан выбрал для девочек. Светлая, с большими окнами и балконом, специально для них, курильщиков, собственной ванной комнатой, она сразу ему понравилась. Да, неплохо бы перекрасить стены из скучного белого во что-нибудь поуютнее, но даже сейчас он мог прикинуть, какую мебель сюда бы купил.       — Я хочу увидеть сам, — заключил он, когда Этан спустился и остановился возле бассейна, окруженного небольшими пока пиниями и кустами акации.       — Но…       — Сам. Мне нужно.       — Хорошо. Я поговорю с агентом и владельцами, можно ли будет посмотреть дом самостоятельно, пока никого нет.       — Спасибо. Позвони как договоришься.       Этан перезвонил через два с половиной часа.       — Собирайся, я сейчас заеду за тобой.       Он тут же отключился, а Дамиано замер посреди комнаты, забыв куда шел. Правда? Им разрешили? А потом заметался по комнатам. В свою одежду он уже не влазил, в домашних брюках на улице в разгар января было холодно. И тут на глаза попалось в шутку притащенное кем-то из их блондинок платье. Длинное, расклешенное и в меру теплое. Хмыкнув, Дамиано влез в него, и оно село как влитое. На живот ничего не давило, а легшие вокруг складки ткани даже немного скрадывали его. Он глянул в зеркало. А не так плохо! Еще и волосы отросли. если их все-таки кто-то увидит, то можно будет притвориться Этановой девушкой. Даже женой, учитывая его положение. Только щетину убрать и замазать тональным кремом.       В замке раздался скрежет ключа, и Этан вошел в прихожую, как раз когда Дамиано пытался навести красоту в ванной. Даже глаза подвел.       — Ты готов?       — Помоги обуться, — Дамиано выполз ему навстречу и ухмыльнулся, глядя на удиаленно вытянувшиеся лицо.       Он уселся на кушетку и вытянул из-под подола одну ногу. Этан покорно опустился перед ним на колени, чтобы помочь натянуть носки и ботинки на массивной подошве. Когда Дамиано ойкнул, потому что ноге было тесно, принялся ослаблять шнуровку. Да так обстоятельно, что на мгновение подумалось о кое-чьих нереализованных кинках. Ну или это в нем гормоны говорили… А нет, не зря подумалось — Этан, увлекшись, вдруг коснулся его голой ноги, не скрытой платьем, провел чуть выше, почти к колену, вызывая щекочущее чувство напополам с легким возбуждением.       — Так, стоп, — остановил его Дамиано. — У тебя, конечно, волшебные пальцы и все такое, но в данный момент своей жизни я слишком толстый, чтобы нормально потрахться, слишком беременный, чтобы делать это в прихожей, и очень хочу посмотреть дом!       — Ты очень красивый, Дамиа, — тут же откликнулся Этан.       — Ага, и песни гениальные пишу. Поехали уже, иначе дом я куплю себе и детям, а тебя поселю в гараже!       — Ты захочешь лосося в клубнике уже через два часа и заставишь меня к тебе прийти.       — Это было всего один раз! И ты тогда согласился сгонять в ресторан только потому, что я тебя уламывал час!       — Три. И за это время захотел еще пиццу с ананасами, тунца и мидий, которые тебе нельзя.       — Всю жизнь мне это припоминать будешь?       — Всю. Или ты уже не хочешь растить детей со мной?       — Ой, выметайся уже, Торкио, нас ждет наш будущий дом!       Этан рассмеялся, но заткнулся и помог ему встать. Даже подал пальто, как даме и накинул сверху шарф, огромный, теплый, который прикрыл не только шею, но и безразмерный живот, скрадывая его. Впрочем, Дамиано был благодарен. Самому ему сейчас было сложновато даже с такими простыми вещами.       В машину его тоже усадил Этан. Подставил руку, придержал дверь, чтобы он смог с удобством разместиться на заднем сидении. На переднем ремень слишком туго перетягивал торс, было некомфортно и ему, и малышкам.       Дом и вправду был идеальным. Первое, что бросилось в глаза, когда они оказались на территории — это арочная анфилада на главном крыльце. И сад. Небольшой, всего несколько метров от забора до крыльца, но Дамиано уже представлял себе, как красиво тут будет, если засадить клумбы вдоль дорожек яркими цветами, а вот те, то ли лимонные, то ли мандариновые деревья вырастут и зацветут. Между ними можно будет посадить несколько персиков или карликовых пальм. Внутри дом ему понравился еще больше. просторный, светлый. Ни одной глухой стены, смотрящей прямо в забор, как было в некоторых других домах. Окна первого этажа выходили на три стороны света и внутри всегда будет мягкое естественное освещение. А на заднем дворе, помимо небольшого бассейна, хватало места под игровую площадку для детей (Дамиано сразу подумал о качелях и чем-нибудь спортивном) и зоны для барбекю.       — Он идеальный, — выдохнул он, по второму кругу обходя комнаты, которые подошли бы для малышей. — Я думаю вот здесь можно разместить кроватки. А вот там сделать игровую зону. А эркер застелить подушками, чтобы там можно было сидеть.       — Да. И стены, думаю, в бежевых тонах?       — Точно, никакого пошлого розового. Только если они сами потом захотят. И…       Дамиано замер. Что-то было не так. Он схватился за живот. Нет! То есть, он, конечно, хотел этого и поскорее, но еще же, черт возьми, рано!       — Что такое? — обеспокоенный Этан тут же оказался рядом. — Тяжело? Хочешь присесть?       — Нет. Да. — Дамиано попытался проанализировать ощущения. — Не знаю. Показалось, что началось, но сейчас вроде бы все в порядке.       Странные ощущения и правда ушли. Он помнил, как это было в прошлый раз и пока ничего такого не чувствовал, но все равно что-то было ненормально. Хотя стоит ли вообще говорить о нормальности относительно него и его детей?       — Точно в порядке? — уточнил Этан, не торопясь отпускать его руку, в которую вцепился.       — Да. Да, все ок, давай поднимемся наверх, хочу еще раз взглянуть на наше будущее гнездышко, — на последнем слове он, как мог, ехидно ухмыльнулся. — Купим круглую кровать, а?       Этан красноречиво закатил глаза, но отвечать не стал. Поддержал под спину и руку, когда они направились к лестнице.       — Так, блядь, стой, — едва преодолев одну ступеньку, снова замер Дамиано и тяжело оперся об Этана. — Кажется, всё ни хрена не в порядке.       — Я звоню врачу.       Живот снова свело и очень сильно кольнуло внизу, так, что Дамиано невольно выматерился и сильнее вцепился в Этана, опасаясь, что потеряет сознание от внезапной боли.       — Из машины позвонишь, поехали в клинику. Сейчас!       Поездка прошла мимо сознания Дамиано. Приступы боли то накатывали, то снова отступали, и речи о том, чтобы заехать домой за вещами, даже не шло. Он матерился, пока Этан на пару с выскочившим доктором доставали его из машины, потому что именно в этот момент его снова скрутило.       До палаты его довезли на носилках, на которые он упал ничком, и едва не свалился от очередного приступа боли внизу живота. Там его немного отпустило, хотя перерывы между схватками становились все реже. Посетовал на пару с доктором, что еще слишком рано, они рассчитывали, что он проходит еще около месяца, прежде чем малышкам будет пора появиться на свет. И порадовались тому, что он в платье и раздеть его будет гораздо проще, учитывая экстренность ситуации. Через полчаса он уже лежал в операционной и дышал через маску, постепенно погружаясь в сон.       Палата, кажется была той же самой. Дамиано с трудом разлепил воспаленные, будто в них насыпали песка, глаза. Жутко хотелось пить и увидеть Этана. Он попытался приподняться на постели и дотянуться до заботливо приготовленного стакана с водой, но скривился от боли. Низ живота и внутренности саднило. Точно, свежий шов. Он положил ладонь на живот, прикрытый зеленым больничным одеянием. Все еще объемный, но уже гораздо меньше, чем был утром. Пустой. Интересно, когда ему дадут увидеть девочек?       — О, ты очнулся, — в палату зашел Этан и сразу же подскочил к нему, подавая воду и помогая обхватить губами торчащую из стакана трубочку. — Я надеялся, что успею до твоего пробуждения.       — Где ты был? — вышло хрипло как воронье карканье. Язык после наркоза слушался с трудом.       — Ездил домой за вещами. Для тебя и малышек.       — Ты… Ты видел их?       — Да. Издалека и совсем недолго, они сейчас в боксах из-за того, что родились раньше срока.       — С ними всё в порядке? — мигом напрягся Дамиано, ощущая, как внутренности точно кипятком облили. Неужели, что-то пошло не так, он не смог, не справился?       Его состояние Этан, видимо, заметил, тут же упал рядом, наклонился, коснулся губами скулы.       — Всё хорошо! Они здоровы, ты умница, Дами! Просто они немного поторопились, и им нужен кое-какой уход, и специальные смеси, но доктор говорит, что это нормально. Через неделю или полторы мы сможем отправиться домой.       — Так долго? С Алессио нас выпнули уже через три дня.       — Алессио родился в срок, а девочки еще слишком маленькие, чтобы мы могли забрать их сразу. Такое бывает с двойняшками, мама рассказывала. И у тебя это вторая операция по одному и тому же месту, и заживать будет дольше. За тобой доктор тоже хочет еще присмотреть.       Дамиано тяжело откинулся обратно на подушку. Бежать куда-то прямо сейчас он точно был не готов. Да он даже сесть нормально не может! Но столь длительное пребывание в больнице его угнетало. Да и оказавшись тут снова, вспомнил, какие невероятно скучные это были несколько дней в прошлый раз. Но тогда он знакомился с Алессио. Они вместе привыкали друг к другу, к мысли том, что он теперь папа. Что у него есть сын. Не какое-то мифическое создание, по ошибке попавшее ему в нутро, а сын. Настоящий, живой и смотрящий своими огромными глазенками. Теперь же, когда он правда готов встретиться лицом к лицу с реальностью, со своими дочерьми, ему их не дадут даже подержать, пока доктора не решат, что можно. И где справедливость?       — И чем я должен заниматься здесь все это время? — ворчливо поинтересовался Дамиано.       Этан улыбнулся.       — Я привез твой блокнот, ручку, зарядку и ноутбук. И не собираюсь никуда уезжать, пока меня не выгонят. А завтра, наверное, у тебя тут будет семейная делегация. Не заскучаешь.       — Ты сказал им?       — Конечно! Твоя мама рыдала в трубку и порывалась приехать прямо сейчас, но я сказал, что ты спишь и доктор велел тебя не беспокоить.       — Ты лучший, Торкио, — он дернул Этана рукой, чтобы притянуть к себе. Тот понятливо склонился и поцеловал его. — Люблю тебя.       — И я тебя. Очень-очень сильно. Спасибо тебе. За них. И за…       — Да-да, за Алессио, за то, что я такой охуенный и первый в мире мужик, который родил троих детей. А теперь иди и принеси мне еще воды, — скомандовал Дамиано.       Он хотел смешливо фыркнуть, но напрягат живот было больно. Этан покачал головой, когда он руками сделал “кыш-кыш”. Но поднялся. И вышел, чтобы через несколько минут вернуться с прохладной бутылкой воды, крохотным панини и сумкой с вещами. Этан не шутил. Он и правда позаботился обо всем.       Увидеть девочек Дамиано разрешили только на следующий день, когда он смог самостоятельно встать. И то через несколько слоев стекла — проку от него все равно не было. Ни накормить, ни даже подержать их на руках из-за операции Дамиано не мог, а потому просто пялился, уткнувшись носом в стеклянную перегородку, и старался верить, что всё действительно хорошо. Что они здоровы, что им там не слишком страшно одним, без него в этом большом дурацком мире.       О, Мадонна, он и впрямь становился наседкой!       Сделка с домом прошла успешно — об этом Дамиано узнал, когда Этан, в компании их мам, Якопо, близняшек, Вик и Томаса, навестил его снова. Они только и успели, что перекинуться парой слов, когда позвонил Фабрицио, умудрившийся обстряпать все так, что настоящих хозяев не найдет, по его заверениям, даже налоговая. Этан умчался подписывать бумаги, а Дамиано развлекало их сдвоенное семейство. Они бы, наверное, оккупировали его палату на всю неделю, если бы доктор не запретил доставлять ему лишнее беспокойство и ограничил круг визитеров до мамы Дамиано, синьоры Торкио и самого Этана. Вик с Томасом, кажется, обиделись и все оставшиеся дни доставали его дурацкими мемами со злыми котами в общем чате.       Перед выпиской Дамиано нервничал даже больше, чем перед появлением сына. Сразу после сделки он заявил, что хочет сразу после освобождения из больничного заключения перебраться в их новый дом, а теперь не был так уверен. Он не видел что именно Этан и нанятая им команда работников там устроили. Торкио пару раз советовался с ним по поводу вещей, вроде — какая кроватка тебе больше нравится, эта или та, что еще нужно поставить, но конечного результата не видел даже на фотографиях.       Их дом. Он перекатывал эту фразу на языке и так, и сяк, и никак не мог поверить. Как все изменилось за какой-то год! Мировая слава, двойня, семья, дом. В прошлом январе он о таком даже не думал. А теперь нервно нарезал круги по палате (насколько позволял не до конца заживший рубец после кесарева) в ожидании, когда ему отдадут его, их, малышек.       Когда ему, наконец-то, вручили два тихо попискивающих свертка, он даже растерялся. Девчонки были крошечные, даже меньше, чем Алессио, насколько он помнил, и что с ними делать он не знал. Аккуратно сгрузив один сверток на свою кровать, он заглянул во второй. Оттуда на него глазела своими черными глазками-бусинками милая крошка с темным пушком на голове и парой едва заметных родинок на щеке.       — Привет, милая. Скучала по мне, а?       Разглядев его, она заулыбалась и издала какой-то радостный звук. Дамиано почувствовал, как глаза становятся влажными. Не удержавшись, он поцеловал малышку в лобик. Та радостно принялась пускать пузыри. Рядом захныкала вторая, и Дамиано поспешил поменять свертки.       — А ты скучала? — спросил он, проделывая со второй дочерью то же самое.       Та недовольно сморщилась, собираясь заплакать, но Дамиано легонько мазнул пальцем по её крошечному носику. Малышка, точная копия своей сестры, даже родинки такие же, хлопнула глазками и заулыбалась.       — Так то лучше. Папа с тобой. С вами обеими. А вот где ваш второй папа, я понятия не имею и разведусь с ним сразу же, как только он…       — Чтобы разводиться, тебе сначала нужно выйти за меня замуж, — раздалось от двери этановым голосом.       Дамиано фыркнул, всем своим видом показывая, что он думает о таких предложениях. Зачем все эти условности? Обрюхатил, съехался, свадьба. Все в лучших традициях вынужденных браков по залету. Нет уж, это не про него. И вообще. Мировая слава! Тур! Какие замуж? Ему двадцать три, он слишком молод для этой херни! Он еще обдумает это позже. А пока…       — Они похожи на тебя, — поделился он, пока Этан раздумывал какую малышку взять на руки.       — А?       — Копии твои, говорю. Вон, даже родинки такие же. Это оскорбление, знаешь ли! — заявил Дамиано с театральным вздохом. Для эффекта. — Я тут, понимаете ли, проклятья получал, или что это было, страдал почти год, а они — торкинята!       — О, Мадонна, а я уж успел размечтаться, что тебя попустило, — вернул шпильку Этан, но к малышке, которую взял на руки, присмотрелся. — Эй, привет, Марлена.       — Так, стой, — услышав имя, мигом подобрался Дамиано, — ты опять один придумываешь имя нашему ребенку?       — Тебе не нравится?       Дамиано задумался. Перекатил имя на языке, давно знакомое, конечно, привычное слуху, но сейчас, по отношению к собственной дочери будто звучавшее по новому. Странное чувство.       — Ну, учитывая, что Марленой вообще-то всегда был ты… Пусть. Но вторую назову я. Ммм… — он задумчиво постучал пальцами по губам. — …может быть… Илария? А? — обратился он к малышке у себя на руках. — Тебе нравится?       — Мне нравится, — ответил за нее Этан. — Марлена и Илария. Наши принцессы.       Теперь пришла очередь Дамиано закатывать глаза. И еще сильнее захотелось увидеть детскую. Эти девчонки точно будут вертеть Этаном как хотят.       — Не вздумай их баловать без конца! А то вырастут капризными вертихвостками.       — Как ты? — невинно поинтересовался Этан, укачивая Марлену.       Дамиано аж задохнулся от такой наглости.       — Это когда это я?.. — начал он, но сник, наткнувшись на насмешливый взгляд. Капризов за эту беременность Этан наслушался немало. — Как я, — покорно подтвердил он.       — Тогда я не против, — улыбнулся Этан.       — О, mio Dio. Ты кошмарен! Надо будет научить тебя подкатам получше.       — К кому мне подкатывать, у меня трое детей, — рассмеялся тот. — Поехали уже домой. Я все приготовил. И уверен, что не только я — наверняка Вик с Томасом успели сделать копии ключей, собрать кучу народа и устроить пенную вечеринку в нашем бассейне.       — Надеюсь, ты шутишь.       — Я тоже.

* * *

      Заходить в теперь уже точно их дом Дамиано было волнительно. Тем более, с двумя младенцами на руках. Оказавшись внутри, он сразу же направился в комнату, которую они выбрали для девочек. Его даже собственная спальня так не интересовала, как это.       Что ж, стоило признать, что Этан неплохо постарался. Комната получилась светлой, милой и уютной. Конечно, они потом добавят кое-каких мелочей, вроде пушистого ковра, по которому можно будет ползать, и игрушек. Может какое-то милое кресло, на котором можно будет сидеть, пока читаешь сказку на ночь. Только…       — Этан, это что за безвкусица? — поинтересовался Дамиано, указывая на развешенные кругом гирлянды, шарики и бантики.       — Тебе не нравится? — мигом скис тот. — Я подумал, ну, они же девочки, и мы все старались. Я, Вик, Томас. Ладно, можем убрать, если раздражает.       — Нет, пусть пока повисят, потом снимем. А где?..       Он хотел спросить, куда запропастились Томас и Виктория, раз уж они готовили дом к их приезду, но те уже обнаружились сами. Вик хотела было с визгом повиснуть у него на спине, но затормозила, заметив, что он все еще держит малышку на руках. С любопытством заглянула в одеяльце, потрепала по щечке. Томас смотрел на детей настороженно и подходить не спешил.       — Такая кроха! — выдала Вик, вдосталь насмотревшись. — И… как вы их назвали?       — Илария и Марлена, — ответил Этан, укладывая свою малышку в кроватку.       — И кто из них кто? — тут же осведомился Томас, тоже заглянувший по очереди к каждой.       Дамиано от такого вопроса аж замер. Вроде бы с утра он держал в руках Иларию, но в машине Этан отдал ему и Марлену — держаться за руль с ребенком на руках было бы проблематично. Вроде бы, её же Дамиано ему и вернул, но… Вот ведь, ведьминская кровь, не различать собственных детей он как-то не рассчитывал.       — Это Марлена, — немного подумав, отозвался Этан. — Я поправлял у нее одеяло и край чуть выбился. У Дамиано все было нормально.       — Серьезно? — тут же едко поинтересовалась Вик и даже бровь приподняла. — Вы будете различать детей по тому, как бантик на одеяльце завязан? Папаши года!       — Сама попробуй, — сердито огрызнулся Дамиано.       Вик права, но они в конце концов тоже видят девочек так близко впервые с момента их рождения. Потом Дамиано определенно что-то придумает. чтобы не путаться.       — Может, закажем им именные браслеты? А пока ленточки привяжем, — предложил Этан. — Нам нужно их как-то различать.       — Ещё маркером предложи пометить! Какие браслеты? Они не собачки!       — Твои предложения?       — Привыкай!       — Вы ужасные, — припечатала Вик, едва ли не силой отобрала у Дамиано малышку и принялась укладывать в заправленную белым, в зеленоватых мишках, кроватку. — Не успели съехаться, а уже сретесь. Да, красавица? Скажи, что ты будешь похожа на Эдгара, тогда мы сработаемся.       — А со мной, значит, не сработаешься?       — Не ори, истеричка!       — Я не…       Вик обожгла его злым взглядом и хлопнула в ладоши, заставив вздрогнуть.       — Хватит копаться, ты еще не все видел. Прошу за мной, мать семейства, — не удержалась она от подколки и хохоча унеслась прочь.       Дамиано зарычал, бросил взгляд на Этана, все еще возящегося с детьми и поспешил следом.       Викторию он догнал у двери на задний двор. Поймал, подхватил за талию, хотел защекотать, но тут же болезненно зашипев, выпустил. Не до конца заживший шов еще давал о себе знать.       — Сучка! — припечатал он. — Пользуешься тем, что не могу тебя как следует наказать.       — Идем уже, — не повелась она и вытолкнула его на улицу.       — Сюрприз!!!       Дамиано опешил, когда на него налетели сразу обе, его и Этана, матери, брат и этановы сестры. Он не ожидал, что эти неугомонные и правда закатят вечеринку у бассейна.       — Папа!       Он подхватил подбежавшего Алессио на руки. Чмокнул в нос.       — Привет, солнышко. Скучал по мне?       — Да! — охотно отозвался он. А потом вдруг протянул крохотные ручки к животу и настойчиво потрогал. Глянул вопросительно. — А где мои сестренки? Они уже ро…дились?       — Ого, ты выучил новое слово! — Дамиано вопросительно посмотрел на синьору Торкио и та улыбнулась в ответ.       — Ни одному из своих детей я не рассказывала сказок про капусту и с внуками начинать не собираюсь.       — Папа!       — Да, солнышко, твои сестренки уже родились. Они в своей комнате, с папой Этаном и дядей Томасом. Хочешь к ним?       — Нет! — звонко отозвался Алессио и снова повис у него на шее.       Дамиано замер. Когда он рассекал по усадьбе Торкио с огромным пузом, Алессио не был против того, что у него появятся сестры. И до того, когда они только пытались ему все объяснить. Наоборот, очень воодушевленно ждал их появления. Стало очень стыдно и страшно — а вдруг он просто обманывал, чтобы не расстраивать его, а сам не хочет и теперь обижается на них? Что если он будет ревновать? Мадонна, Дамиано совершенно точно не готов разнимать своих же детей, он вообще не совсем уверен, что справится — с переездом и этими попытками жить всем вместе. Этого всего хочется, конечно, но сейчас, войдя в дом, все фантазии разбились о реальность — они ведь будут тут одни. Даже если не сразу (Этан, пока они ехали, сказал, что их мамы уже заняли себе по комнате), но будут.       — Эй, детка, ну ты чего? Почему ты не хочешь с ними познакомиться?       — Я по тебе скучал. А их я не знаю пока. А когда узнаю, тоже буду скучать, когда я уеду. Буду скучать только по тебе.       — О, Мадонна, — Дамиано тут же обнял Алессио, прижал к себе крепко-крепко. — Солнышко, никто ни по кому не будет скучать. Разве бабушки тебе не сказали? Теперь это наш общий дом. Ты будешь жить тут. Со мной, папой Этаном и твоими сестрами. Тебе еще не показали твою комнату?       — Нет, они с близняшками приехали прямо перед вами, — вместо него ответила Виктория. — Мы хотели сделать тебе сюрприз! Идемте в дом. Тут довольно прохладно.       Да, конец января не лучшее время для посиделок на свежем воздухе. За пару минут, что он провел на улице Дамиано успел немного продрогнуть и с удовольствием вернулся в тепло, так и неся Алессио на руках.       — Ну, что, глянем твою комнату?       — Да! — Алессио нетерпеливо заерзал, в радостном предвкушении.       Его комната была оформлена чуть темнее, чем у девочек. Новая кроватка, побольше той, что у него была сейчас, игровой столик, шкафы для одежды и для книг. Обои с его любимыми мультяшными героями. Дамиано отпустил сына на пол, и тот побежал обследовать комнату. Заглянул под каждую игрушку и даже зачем-то под кровать, а потом повернулся к нему, так радостно блестя глазами, что вмиг стало понятно — никакие машинки ему на Рождество нужны не были. Дамиано снова почувствовал, что вот-вот расплачется и только усилием воли и чтобы не пугать ребенка, подавил вставший в горле ком. Спросил, как мог серьезно:       — Тебе нравится? Потом мы привезем сюда твои игрушки и другие вещи.       — Да! Я точно могу остаться?       — Конечно, милый.       От радостного визга у Дамиано заложило уши. Алессио налетел на него как маленький ураган и крепко обнял за ногу. На вопли пришел Этан, и сын переключил внимание на него, тут же повиснув на шее, когда тот склонился, чтобы обнять его.       — Ну что, теперь пойдем знакомиться с сестренками?       — Да!       Знакомство затянулось. Алессио не желал слезать с рук Этана, когда тот подхватил его, чтобы он смог посмотреть на девочек. Пялился на них так, будто никак не мог поверить, переводил взгляд с одной на другую и даже разок поинтересовался, почему они такие одинаковые. На “Это потому, что у нас два папы, а не папа и мама?” нервно хихикнули все, кроме Элеоноры с Лукрецией, которые почти синхронно показали на себя. Мол, это потому, что есть мы. Алессио, конечно, не понял, но о своем вопросе забыл. Позже все же удалось забрать его от кроваток — он сам вдруг начал зевать, вымотанный дорогой, ожиданием, впечатлениями и новостями, и попросился, чтобы его уложили в его новую кроватку. Быть няней вызвалась было синьора Торкио, но Дамиано отказался — ему вдруг захотелось уложить сына самому. Чтобы поверил окончательно, свыкся с мыслью, что всё, он дома, его никто никуда не заберет. А потом, устроившись в кресле возле его кроватки, уснул и сам, а когда проснулся, обнаружил себя прикрытым пушистым пледом.       Он дома, боже.

* * *

      — Ну почему ты плачешь? — застонал Этан, прижимая к плечу хнычущую дочь, которая никак не желала успокаиваться. — Я тебя покормил, переодел, погулял с тобой у бассейна… Ну что не так, милая?       — Это Илария или Марлена? — сонно поинтересовался спустившийся вслед за ним в детскую Дамиано.       — Откуда я знаю? Они одинаковые, Дамиа, я их не различаю! Кажется, Илария.       — Да в смысле? — Дамиано аж подскочил на месте. — Как нет? У тебя две одинаковых сестры и ты легко их различаешь!       — Дами, они взрослые. Это легко. Ты тоже перестал ошибаться, когда узнал их поближе. А в детстве я постоянно их путал.       — И когда перестал?       — Не знаю, — Этан пожал плечами. — Лет в пятнадцать, наверное.       — Мы с тобой — ужасные родители, — припечатал Дамиано. — Давай я попробую. Вторая спит?       Этан послушно отдал девочку ему, а сам метнулся к второй кроватке, сунулся под одеяло — вторая из близняшек спокойно спала, только возилась беспокойно, будто ей что-то снилось. Но хныкать, вроде, не собиралась и вообще выглядела не в пример миролюбивее своей сестры.       Дамиано тяжело вздохнул. Все-таки им нужны какие-то знаки. Малышки с ними уже почти полгода, не считая месяца, что они катали тур по Америке, а они все еще не могут их опознать. Он покачал дочку на руках, она стала хныкать чуть тише, но все еще не успокаивалась.       — Может у нее колики? Или температура? Или опять зубы? — снова вернул им свое внимание Этан. — Позвонить маме?       — Температуры вроде нет, — Дамиано коснулся губами лба малышки у себя на руках. — Наши мамы уехали только вчера и всего на пару дней, а мы уже не знаем, что с ними делать? Этан, мы так никогда не научимся!       — Не очень заметно, чтобы у нас получалось, — словно в подтверждение его слов девочка заплакала громче. — Я позвоню.       — И побыстрее. Если проснется Марлена… или Илария, Мадонна, это даже звучит ужасно! А потом Алессио, мы тут с ума сойдем к утру!       Марлена… или Илария не проснулась, и даже Алессио, кажется, не слишком торопился просыпаться на плач из соседней со своей комнаты. Зато в дверях возник совершенно заспанный Томас, оставшийся вчера на пару с Вик, потому что им всем вместе пришла идея записать черновик новой песни в новенькой студии, под которую оборудовали гостевой домик.       — Чего тут за истерики? — поинтересовался он сонно, почесал затылок, сильнее взъерошивая встрепанную шевелюру, зевнул.       — Мы не можем успокоить дочь, мы не знаем, которая эта из них, а еще я не могу найти свой телефон. Дамиано, ты брал мой телефон?       — Я не брал, я даже не знаю, где мой.       — Папаши года, бля, — все также сонно хмыкнул Томас. — А ну, дайте мне это чудовище.       — Ой, ты у нас дядюшка века! — огрызнулся на него Дамиано, но девочку отдал — он и прежде замечал, что с Томасом девчонки отчего-то ведут себя спокойнее.       Не прогадал — стоило только Томми взять малышку, чуть пощекотать ей бок и показать козу, как она тут же перестала хныкать, уставилась на него темными глазищами и с любопытством пялилась на его рожу.       — Как ты это делаешь? — поинтересовался Дамиано, подозрительно глядя на мигом затихшую на руках Томаса малышку.       Томас пожал плечами. Состроил рожицу и малышка тут же заулыбалась.       — Просто вы, два пидораса, совсем разучились обращаться с женщинами. Даже с такими маленькими. Да, Илария? Ну, и в честь чего концерт?       Илария довольно заагукала и сжала в крошечной ручонке светлую прядь.       — Не надо дергать меня за волосы, крошка, — пожурил ее Томас, аккуратно выпутывая прядь из ее ручки. — Давай найдем твою любимую игрушку? Где наш с тобой динозавр? О, вот наш любимый динозавр! А почему он любимый? А потому что его подарил тебе дядя Томас, да?       Дамиано аж замер, глядя на эту гребаную идиллию и на то, как его — его! — дочь так запросто успокоилась на руках Томми. Переглянулся с Этаном, который только и смог, что плечами пожать.       — Я столько мучился с ними, а они любят Томаса больше, чем меня, — сокрушенно пожаловался он Этану. — Я давал ей этого динозавра и она его вышвырнула!       — Ты делал это без уважения, — хохотнул Томас. — Всё, забирай своё добро, мамаша. Поиграйте с ней ещё немного, ей наверняка просто было скучно засыпать. Она всегда капризничает, если остается одна до того, как уснет.       — Почему ты знаешь это, а мы нет?       — Потому что ты, — он ткнул пальцем в Дамиано, — до сих пор боишься долго держать их на руках. А ты, — он повернулся к Этану, — слишком полагаешься на своих родственниц. Привыкли, знаешь ли, что ваших детей другие воспитывают.       Томас широко зевнул, махнул на них рукой и собирался уползти обратно спать, но проснулась вторая малышка. Этан было метнулся к ней, но Дамиано, скорее из чувства вредности, чем из действительного желания свалить на Томми заботы ещё и о второй дочери, остановил.       — Томми.       — Э, не-не, с Марли я больше не связываюсь!       — С чего ты решил, что это Марлена? — тут же вытаращился на него Дамиано. — Ты даже не посмотрел!       Томас обернулся и глянул на них, как на идиотов.       — Потому что это она, у нее голос на полтона ниже, когда она плачет, — он всё же подошел ближе, заглянул в кроватку. — Точно Марлена, она мне в прошлый раз палец до крови прокусила. Неделю нормально играть не мог! Я на ее невинную мордашку больше не поведусь! Всё, я спать, успокойте своих детей! — он снова развернулся и быстро исчез за дверью, видимо, чтобы его вновь не припахали к их двойным яслям. Но спустя пару секунд из холла всё же донеслось: — Дайте ей игрушечную гитару, я принес вчера! Пусть грызет!       — А знаешь, — задумчиво протянул Дамиано, — он прав. Она правда плачет немного по-другому. Как мы сами не заметили?       Этан достал Марлену из кроватки и покачал. В отличие от своей сестры, она затихла почти сразу, как только сжала в ручках ту самую гитару, красную, копию настоящей томасовой.       — Может, мы и в самом деле хреновые родители? — тихо и печально поинтересовался Этан.       — Мы отличные родители, — заверил его Дамиано. Обнял со спины, придерживая под спину, а точнее, скорее под локоть Этана, успокоившуюся Марлену. — Просто туповатые немного, это да. Выйдешь за меня?       — А? — Этан обернулся и переспросил будто не расслышал. — Что ты сказал?       — Замуж, Торкио. По-настоящему. Мэрия, кольца дурацкие. Торт в виде барабанов твоих закажем, чтоб от сахара аж зубы сводило. Вот вся эта херня. Щас, прости, без кольца, но могу колечко с ключей снять. А завтра куплю. Так пойдешь?       Этан моргнул. Посмотрел на него тем же темным испуганно-восторженным взглядом, как у девчонок. Моргнул еще раз.       — Да.       Просто “да”, сухо и лаконично, как-будто он его купить ли домой томатов спрашивал, а у Дамиано отчего-то сердце аж в горло подпрыгнуло. Он прижался сильнее, потом отлип, отобрал у него дочку, уложил ее в кроватку с сестре и обнял снова. Чтобы ничего не мешало ему крепко сжать и как следует поцеловать своего жениха.       Да. Он сказал “да”.