Колдостворец

Чабер сидел на дубовой бочке за барной стойкой в Избушке на курих ножках, также известной под именами: «Изнакурнож», «Бушечка», «Цыпа», «Курятина», «Падла куриная» и многими другими. Каждый называл ее по-своему, всё зависело от того, пускала она тебя внутрь, давала пинка под зад или бросалась на утёк, едва заметив твое приближение. Пока Яга находилась в розыске, Избушка сходила с ума: то резко поднимала цены, то раздавала всё бесплатно, то каждые две минуты меняла своё положение, то переставала шевелиться и открывать двери вовсе, то вместо пойла наливала помои, то тратила лучшие старушичьи заначки. Но одно оставалось неизменным, она никогда ни только не пускала профессоров, но даже не показывалась им. Никто не знал точно с чем это связано, но так было всегда, даже до того как школа разрослась из маленького бревенчатого домика в огромный каменный замок. Поговаривали, что бабка боялась конкуренции, думала, к ней перестанут обращаться за помощью (ведь она-то не имела образования в отличие от этих) и соответственно уважать. Но Чабер в эти россказни не верил, он знал, Яга чхать хотела и на профессоров и на всех остальных, она всегда делала, что хотела и дальше будет. В конце концов, она не просто ведьма. Эти дураки забыли, что она древнее, чем люди, древнее, чем магия, и даже древнее, чем лес. Так что, Чабер был убежден: старуха не скрывалась и не пряталась, она просто была занята какими-то своими делами, потребовавшими покинуть эти места. — А-а-а-а! Милый, дорогой, душистый мой Чабрец! — воскликнул, входя в избу высокий для своей расы, крепко сложенный домовой, с густо запутанной бородой. — Ну, приветики, — парень взял свою кружку в руки и повернулся к нему. — Сколько лет, сколько зим! — Геран, мы виделись вчера вечером. Только тогда ты выглядел лучше, — хмыкнув, он хлопнул его по руке. Домовой проигнорировал его слова и, погладив по столу Бушечку и попросив молока с мёдом, после чего на стол немедленно вскочил стакан и начал наполняться, спросил его: — Ты жертву пойдёшь Перуну закладывать? Ну, или Даждьбогу? — Разве что из уважения к обычаю. Помнишь, дружочек, я говорил… — Да-да, ты антихрист и септик, помню-помню, а как же. — Атеист и скептик, — покачав головой и улыбнувшись, поправил его Чабер. — Ох, нельзя так, нельзя. Ты русский, ты не можешь быть аметистом! — Я татарин. — Вот басурман, а. Какая разница? — Геран сделал глоток молока, — ах, хорошо! Ладно уж, как знаешь. Ты мне вот, что скажи, ты Лешего когда в последний раз видел? — Да давно уже, у нас с ним… странно всё. А что? — Не видать его нигде, — он тяжело вздохнул, — без хозяина в лесу странные вещи стали происходить, порядка нет. — Погоди, что значит не видать? Комуфляж надел или что? И какие ещё вещи? — Почти месяц назад, помнишь, когда Избушка опять шалила, к Лешему прилетел ворон. От Яги. Я был тогда у него. Не знаю, что она ему написала, но он тут же выскочил из дома, сел на козу и ускакал. — Козу? — Чабер не сдержал смеха, — представляю это зрелище, козёл скачет на козе, — но встретившись с неодобрительным взглядом домового, он заговорил серьёзно, — извини, мы не очень хорошо расстались, он сказал, что я всего лишь очередной смертный, решивший поиграть в бога. Это он про мое обучение в Колдостворце, представляешь? Он не хотел понимать, что магию нельзя подавлять, что это опасно… Ладно, продолжай, что ещё? — Всё. Он ничего не сказал, ничего не написал, даже птицу не прислал. И с лесом стало твориться недоброе, — Геран наклонился вперёд и понизил голос, — животные повыходили из чаши, просто сбежали, и не только животные. Теперь все они трутся около дорог, деревень и любых открытых участков. Полуницы воюют с Вилами за поля, Водяной не может приструнить своих русалок — топят всех, кого не попадя, Судебницы стали каждому второму предрекать болезни, теперь люди боятся и отказываются их звать. — Это плохо. — Неужели? — А от меня ты что хочешь? — Найди Лешего пока не поздно. — Очень интересно, и каким же это образом? Да я о нем можно сказать ничего не знаю! И вообще, у меня завтра контрольная по истории магии, вот делать мне нечего, кроме как идти не знаю куда и искать не знаю где. — Эх, молодежь, — опустив глаза, и покачав головой, Геран слез с бочки, — попробуй хоть в лес выйти да покликать его, что-ли, может тебе отзовётся. Пошли, отведёшь меня к своей директрисе, она должна помочь. «Что же, нужно будет всё-таки сходить в лес», — подумал Чабер, покидая Избушку.