Маяк

      К вечеру того же дня на маяк прибыл гость. А всё тот же знакомый гудок баржи его сопровождал. Интересно, что немой приезжал ещё вчера утром. И сколько же успело произойти и измениться за это время… Но чего же он хочет сейчас?       Женщина, отвернувшись, смотрела куда-то вдаль, на водную гладь. Глаза её были мокрые и красные, однако горькие слёзы её покинули. Чувствовала она смирение? Сосредоточенность? Тоску? Вряд ли. Изнутри её, вероятно, пожирала пустота. Она не чувствовала ничего, что могло бы заставить её хоть что-нибудь делать. Это было то самое чувство, которое, пожалуй, сильнее всего запутывает человека, медленно отнимая его последнее желание продолжать свою жизнедеятельность. Она даже практически не дрожала от пронизывающего холода.       А тучи над головой уже давно тем временем сгустились. Практически в то же самое время, как немой вышел с баржи на причал, пошли первые капли начинающегося дождя. И дождь этот, под стать обстановке, обещал быть сильным.       Немой поставщик, сначала обратив внимание на прибившийся к берегу плот, заприметив женщину, лежащую на земле спиной к нему, быстро забыл о нём и направился к последней. Похоже, факт, что она в холодную и дождливую погоду лежала одна на земле, его смутил не сильно. Сократив расстояние и подобравшись ближе, он, встав на корточки, наклонился к ней и дотронулся до её плеча, обращая на себя внимание. Женщина, пускай даже без малейшего интереса и энтузиазма, всё же повернулась к нему: «Ах, это вы… Вы, кажется, вчера только приезжали. На маяке ещё полно еды», — услышав это, немой покачал головой и махнул рукой, предлагая женщине пойти за ним. Женщина, немного помедлив, встала и подчинилась.       Пройдя немного по причалу, поставщик довольно юрко забежал внутрь своей баржи, оставив женщину ненадолго одну. Дождь тем временем усилился. Стоять под ним на улице было уже неприятно. «Я надеюсь, там нет ничего тяжёлого? Если так, то я, пожалуй, зайду в здание маяка. И вы заходите, как здесь закончите», — крикнула ему женщина, после чего довольно скоро ушла.       Ждать женщине пришлось совсем недолго. Поставщик пришёл в течение следующих двух минут. В руках у него были два небольших бумажных пакетика. Немой уж, верно, хотел попытаться объяснить, что это, однако женщина догадалась из посторонней помощи: «Это… крысиный яд, верно? — мужчина лишь только кивнул, — Я… очень признательна вам. Это всё? Ну… тогда до свидания» — мужчина вновь кивнул, повернувшись и уже направился к двери, к выходу, но вдруг вспомнил ещё кое-о-чём.       Повернувшись, он, покопавшись в кармане своих брюк, что-то оттуда достал. Подойдя к женщине, он взял её руку и положил в неё серебряный браслет. Как только женщина посмотрела на него, она увидела гравировку на внутренней стороне: «От того, кто всегда будет рядом».       Опустошение внезапно покинуло женщину. Ей снова овладели эмоции, которые она ощутила утром. С бешеной скоростью из глаз её полились слёзы, а дыхание через нос давало очень мало кислорода, даруя ощущение удушья. «Что за мерзкая, ужасная издёвка с его стороны? — крутилось у женщины в голове, — Как можно так зло глумиться надо мной? Ведь знал он, что уедет, всё знал!»       Браслет, который она держала, тут же полетел невесть куда, спрятавшись где-то в комнате. Увидев реакцию поставщика, женщина сквозь слёзы решила прояснить ситуацию: «Что вам ещё? От мужа ведь от моего браслет, да? — немой утвердительно кивнул. Женщина, всхлипнув и набрав достаточно воздуха, чтобы говорить, произнесла, — Да уехал он, уехал! На войну на эту вашу… И ничего, ничего мне не сказал!»       Почувствовав дискомфорт из-за нахождения в слезах рядом с чужим для женщины человеком, она захотела удалиться, однако немой попытался её остановить. Он указывал ей на дверь, махал рукой. Однако женщина, посмотрев на него, лишь прокричала: «Да идите же вы уже, идите! Оставьте меня одну!..» — С этими словами женщина поднялась наверх, даже не удостоверившись, что поставщик ушёл. Тот лишь недоумевающе почесал затылок, в скором времени покинув сначала здание маяка, а затем и остров в целом. На улице тем временем лил уже сильный дождь. Пару раз даже били молнии.       Женщина «очнулась» лишь только на следующий день. Вчера, уснув в мокрой одежде на кровати, даже не залезая под одеяло, она, похоже, простыла. Маяк быстро утратил вчерашнее тепло. Лишь успела она проснуться, её уже одолел насморк, постоянный кашель и чихание. Невзирая на это, была она ко всему этому абсолютно равнодушна. Ещё некоторое время она просто лежала на кровати, не имея никакой мотивации вставать. Тем временем на улице погода перешла в своё привычное состояние — серые тучи и в целом пасмурное небо.       Пожалуй, наверное, через час, голод всё-таки заставил женщину подняться с постели и спуститься вниз, игнорируя ежедневный процесс заправки постели. Голод, такое обыкновенное чувство, пускай и является низшей человеческой потребностью, всё равно в конце концов вытесняет любые другие желания. Всё же, как бы высоко человек себя ни ставил, его главным долгом всё равно было, есть и остаётся сохранение собственной жизни. И винить кого-либо за это не стоит.       Неспешно, качаясь из стороны в сторону, женщина спустилась по лестнице. На кухне, на столе, ещё со вчерашнего утра томилась яичница. Она начинала портиться и уже не очень хорошо пахла. Столь редкий для маяка продукт был довольно бездарно переведён. Женщине ничего не оставалось, как просто выкинуть яйца и забыть о них до следующего приезда поставщика.       Несмотря на неслабый голод, она лишь заварила себе травяной чай и взяла пару крекеров, обильно посыпанных сахаром. Наливая в чашку напиток из тяжёлого чайника, она посмотрела в окно. Пейзаж был привычным — серое небо, без единого намёка на солнце. Тем не менее женщине показалось хорошей идеей выйти и попить чай на улице. Так она и поступила.       Женщина стояла на привычном для себя месте, на обрыве, с чаем в одной руки и крекерами в другой. Изредка она сильно кашляла. Осматриваясь по сторонам и беспечно бросая взгляд на вещи, что её окружали, кое-что действительно привлекло её внимание — стоящий сзади неё маяк. Если быть точнее, самая его верхушка. Женщина вспомнила слова своего мужа: «Маяк в разное время должен светить в разном направлении. Его для этого нужно «завести».       «Маяк… он ведь уже сутки, наверное, неисправно работает…» — быстро допив чай, разломав второй крекер на две части и проглотив целиком, женщина почти что помчалась к маяку. Поставив посуду к раковине, она поднялась наверх.       Попутно женщина вспоминала слова мужа. Найдя в себе силы, она попыталась завести маяк. «Иногда приходится неплохо попотеть», — повторила она свои же слова. Как и тогда, сейчас ей удалось завершить начатое. Маяк был заведён.       Женщина отошла немного назад, смотря на совершённое. Оглянувшись вокруг, лишь сейчас она обратила внимание на тот беспорядок, который вчера устроила. И, совершенно внезапно, её вдруг словно осенило: так вот зачем её муж предложил ей научиться манипулировать маяком! Неужели он действительно устроил весь тот вечер лишь для того, чтобы в случае чего просто не волноваться за свою работу? Вместо того чтобы подготовить свою жену морально, просто рассказав ей обо всём, он предпочёл подготовить её физически, после чего покинув.       Неужели, настолько он боялся сказать ей всё, как есть, сказать эту, пусть и горькую, но чистую правду? Или, может, он лишь хотел уберечь её от волнения, свято веря, что всё обойдётся, и конфликт с их врагами разрешится сам? В любом случае он обещал вернуться. И как только он объявится, то обязан будет объясниться за столь некрасивый поступок.       Сойдясь на этом, женщина решила разобраться с беспорядком, устроенным ещё вчера. Всю мебель — стол и стулья, она решила никуда не спускать, а лишь подняв, перенести в угол комнаты. Затем ей пришлось спуститься вниз, на кухню. Там она захватила тряпку, предварительно смочив её водой. Она снова поднялась по лестнице, на сей раз уже немного сбив дыхание, и убрала остатки стекла вместе с засохшими пятнами от шампанского.       Уборка заняла не очень много времени. Глубоко вдохнув, женщина проверила маяк. Кажется, сейчас он находился в нужном положении. Менять ей было ничего не нужно. Наверное…       Ещё раз удостоверившись, что всё в порядке, женщина, посмотрев вдаль с верхнего этажа, решила вновь выйти на улицу. Как только она открыла уже потёртую, но всё ещё исправно выполняющую свою работу дверь, то почувствовала свежий ветер, пронизывающий всё, через что он проходит, насквозь. Сейчас, тем не менее, на улице было почти и не холодно, по крайней мере, и без того болеющей женщине так казалось.       Вместо обрыва она решила на этот раз пойти к пристани. Путь к ней был несколько более долгим, однако далеко идти не пришлось. Размеры острова в принципе не позволяли обитателю далеко уйти.       Оказавшись у той самой лестницы, вырезанной в камне, она начала медленно спускаться. Уже оттуда, с самых верхних ступеней, она заметила плот, который, вероятно по прихоти поставщика, лежал теперь уже на пристани. Подойдя к нему, она вновь вспомнила: «Ещё вчера я была на волоске от верной смерти. Мною тогда явно овладели эмоции». После сказанного женщина сильно закашляла. Позже решила, что сейчас стоило бы отнести плот обратно в сарай, просто чтобы поместить его в более подходящую обстановку. Оставить до лучших времён, так сказать.       Сначала до лестницы женщина решила дотащить плот, взявшись обеими руками за оба края. Справившись с задачей, она подняла его, обхватив с двух сторон, подняв и притянув к себе. Поверхность плота полностью прилегала к телу женщины, а значит, по идее, нести его должно быть легче. Занозы снова стали беспокоить женщину, но сдаваться она и отпускать плот она не планировала.       Держать равновесие в этот раз ей было ещё тяжелее. Чем выше женщина поднималась, тем опаснее было падать. Однако же, в итоге ей удалось избежать происшествий, причём как на лестнице, так и в дальнейшем.       Наконец дойдя до сарая, женщина развернула плот к стене и опрокинула его. Тот, ударившись о стену, издал обычный звук, который издаёт дерево, ударяясь о деревянную поверхность. Больше он женщину не беспокоил. Она же, в свою очередь, уж было хотела уходить, как вдруг её взор упал на коробку, которую раньше она не замечала, вернее сказать, — не придавала ей никакого значения. Коробка стояла в самом углу. Взяв её и поняв, что вес она имеет немалый, женщина решила поставить её на пол и открыть.       Внутри, помимо нескольких обрезков дерева, которые не представляли вообще никакого интереса, лежали две стопки бумаг, напоминающие в прошлом книги. Из переплёта обе вышли, а в некоторых местах страницы пошли волной. Открыв их, женщина удостоверилась: в одном и том же месте на каждой странице, которую она открывала, было пятно, а слова, находившиеся в этом пятне, были теперь почти не читаемы. Вывод был очевиден: их уронили в воду. Да и сами по себе они выглядели довольно потрёпанными. Похоже, давно уже отбыли своё.       На одной из стенок, которая до этого была прижата к стене, было написано: «СЖЕЧЬ». И, увидев эту надпись, она довольно быстро вспомнила, что к чему. Относительно недавно её муж решил пожечь старые, ненужные вещи. Похоже, он решил на время отложить эту коробку и в результате так ничего с ней и не сделал. Не успел.       На самом дне коробки женщина внезапно заметила вещь, которая скрывалась от неё до этого. Это было пальто, которое она привезла, когда только приехала сюда. «Это ведь он мне его подарил, — вспомнила женщина, — прямо перед отъездом. Сказал, что на маяке бывает холодно, и это пальто укроет меня от порывов ветра. А я смогу спокойно любоваться видами». Пальто ничуть не прохудилось и было в неплохом состоянии, вот только из-за ненадобности она отдала его на сожжение, не подумав и одной лишней секунды. Вспомнила женщина и то грустное выражение лица, когда он спросил: «Ты… это тоже на выброс?»       Логичным решением было бы закончить дело мужа и сжечь вещи. Однако женщина этого делать не стала: «Сожгу всё это — захороню прошлое. А мужа я своего ещё в своём прошлом не оставила». Достав пальто, женщина надела его на себя, решив неприемлемым выкидывать столь ценный подарок. Рассматривая вещи в коробке, присела она на корточки, а после ей пришла пора уходить. Она встала и направилась к двери.       Перед тем, как захлопнуть её, она обернулась, посмотрев ещё раз на коробку: «Пусть мой муж закончит это дело, когда сам посчитает нужным». В сарае она провела некоторое время, однако теперь ничто не мешало ей, наконец, спокойно дойти до пристани.       На пристани она присела у самого края. Ей хотелось опустить ноги, но в этом случае они бы касались воды. Устроившись как можно удобнее, она смотрела на волны, что бились о камни острова, и вдаль, на линию горизонта. В этот раз она смотрела на неё под новым, не совсем привычным углом, находясь ниже, чем обычно.       Женщина продолжала смотреть вдаль, думая о чём-то своём. Но последнюю свою фразу она сказала вслух: «Когда он был рядом, то только и делал, что терпел мои минутные слабости. Теперь его нет. И не могу я уже сказать, как сильно его люблю… Не справедливо это».       Ещё некоторое время она пробыла на пристани. Однако дело было уже к вечеру, и вскоре, когда порыв ветра подул с новой силой, женщина поёжилась от холода. Её пальто уже не могло её защитить.       Покашляв, женщина встала и ушла к маяку, чтобы укрыться там от ненастной погоды.