Кто пишет по ту сторону экрана

      Шокированная девушка ещё очень долгое время молча сидела с телефоном, размышляя, что же она только что сделала. Нет, она ни в коем случае, не отказывалась от своих слов, ведь очень долгое время её и демона связывал лишь сотовый, и как считала Анна, после всего того, что она для него сделала (а он для неё), она имеет полное право знать Данталиана в лицо лично. Ещё больше, чем его согласие, Анну насторожило то, что демон не соблаговолил даже сообщить время или дату своего прихода. Девушка ненавидела чувство неопределенности и уж тем более всякого рода сюрпризы. Она так же не знала, чем обернется эта встреча для неё. Быть может, именно сегодня Данталиан, наконец, получит её жалкую грешную душонку, которая так изворотливо бегала от него с восьми лет.
 Как бы то ни было, Анна очень боялась этого, но отступить принципиально не могла.

 «В твоей квартире есть зеркала? Впрочем, это не важно, тебе в любом случае нужно будет завесить их все» — прочитала девушка в сообщении, пришедшем почти в первом часу ночи, будучи уже в полу дреме и находясь в постели.

 В её квартире находилось всего два больших зеркала, одно из которых в ванной комнате, а другое в прихожей, и, естественно, Анне пришлось вставать и придумывать, чем их завесить. Проклиная демона за его внезапные просьбы, девушка с сонным видом, жмурясь от включенного света, накрывала пледом и полотенцами зеркала. Плед, к слову, единственная вещь, которую Анну решила оставить от «прошлых жильцов». Флисовый красавец приятного лилового цвета был подарком маме Анны, когда та была ещё беременна, но после её смерти, он так и лежал в шкафу нетронутый. Скорее всего, именно поэтому девушка и оставила его, ведь он не смог впитать в себя ни тепло, ни запах Марты, которая должна была стать его хозяйкой. Отец не смел выкинуть его, но и доставать плед было для него слишком болезненно. Так и пролежал он в шкафу на полке до тех пор, пока его не нашла взрослая Анна, перебирая все старые вещи.
Раздраженная и сонная девушка громко цыкнула, когда услышала, как упало с зеркала полотенце в ванной. Уже второй раз, причем.
 Хоть сперва оно никак не хотело держаться, в конце концов, Анна зацепила его так, что вряд ли это злосчастное полотенце могло соскользнуть, однако, факт на лицо. Закончив с большим зеркалом в прихожей, девушка проследовала в ванную, уже даже не включая свет, зная, что это на пару секунд и незачем переводить электричество.

 За секунду до того, как зеленое полотно очутилось на зеркальной поверхности, позади себя девушка уловила какое-то движение. Резкое, грубое, что-то похожее на большую тень метнулось в проходе за её спиной. Анна встревоженно оглянулась, замирая на мгновение и прислушиваясь. Пальцы на руках и ногах похолодели. 
Может просто показалось, а может разыгравшееся воображение, но она буквально затылком почувствовала это движение. Быстро накинув полотенце на зеркало, она осторожно стала двигаться в сторону комнаты, постепенно ощущая, как холод на её тонких пальцах постепенно перерастает в дрожь. Не выдержав, Анна попыталась включить свет, но тот, даже без банально лопнувшей лампочки, просто отказался включаться. Перепуганная девушка, теперь уже совсем перехотевшая спать, продолжала щелкать выключателем, как вдруг где-то со стороны стены раздался низкий утробный голос:

 — Чего ты добиваешься? Оставь это.

 Анна дрогнула, машинально обернувшись к источнику недавнего голоса. К горлу начал поступать ком, когда в углу никого не оказалось. В ту же секунду, неизвестный снова заговорил, но уже с противоположной стороны:
 — Ты что-то не рада мне, как я погляжу, — в этой фразе была явная усмешка, которая не оставила у Анны сомнений в том, кто был хозяином голоса.
 — Д-д-Данталиан? — перепугано озиралась по сторонам Анна, запинаясь, спросила совсем не свойственным ей тоном. Глупый, глупый вопрос… Конечно, она знала, что это он. Ни один в мире ни человек, ни животное, ни даже компьютерная программа не может звучать таким образом.
 Анна снова резко обернулась, закрывая рот ладонью, дабы не сорваться на истошный крик.

 — Не пытайся увидеть меня, — прошипел утробный голос у неё прямо над ухом, — если вы, смертные, взглянете на меня хоть глазком, ваша голова тут же разлетится!

 Демон неистово расхохотался.

 Анна зажмурила глаза, что есть силы. От этого хохота в глазах запрыгали искры. В голове звенело и стучало, зачем, зачем она его вызвала? Казалось, страх закрыл собой все прочие чувства, превратив их в сплошное невнятное месиво, Анна попросту не знала, что ей чувствовать. Контролировать себя становилось очень сложно, совершенно несвойственный ей дрожащий голос раздавался в тишине холодной квартиры:

 — Я много лет выполняла твои гнусные прихоти, — с нервной усмешкой в голосе произнесла она, — а теперь даже не могу посмотреть тебе в глаза?

 — Да ты романтик, — едкое изречение пролетело у Анны над ухом и растворилось где-то в темноте, — но я же пришел. Что тебя интересует?

 Анна не видела его. Более того, она даже примерно не могла знать, что находится у неё за спиной, так как веки её всё ещё были плотно сжаты. Но она буквально чувствовала, как по лицу, если его можно так назвать, демона поползла отвратительная улыбка.

 — А что интересует тебя? — непроизвольно выпалила она, — я знаю, если ты явился, то, однозначно, не за приветом.

 — Я всегда поражался твоей сообразительности, — прошипел Данталиан, — моя милая девочка… Твоя грешная грязная душонка принадлежит мне!

 Анна ожидала этот ответ. Внутри что-то обломилось, может, остатки человеческой сущности, может, совесть. Прошло много лет с тех пор, как она выполнила его первое поручение. И каждое последующее с одной стороны спасало её душу от мук в вечной геенне, а с другой Данталиан всё крепче сжимал её в своих лапах. Она знала, что рано или поздно он с треском раздавит её, как детскую куклу. Нет, ещё рано, её время ещё не пришло…

 — Сначала, я хочу заключить с тобой сделку, — Анна, казалось, в этот раз звучала куда увереннее, чем ранее, хотя, конечно, за этой уверенностью стоял надломившийся испуганный голос. Но абсолютно точно в нём читалась та же дерзость и азарт, что и всегда, что, несомненно, понравилось демону, — верни мне мою карьеру, а когда я буду на пике своей славы, ты сможешь забрать мою душу.

       Снова… Снова Анна чувствует этот звериной оскал позади себя, но даже готова поклясться, что слышит этот скользящий звук обтянутых деснами зубов. Волосы на затылке приподнимаются, в то время как холод окутывает всё тело, сменяя недавний жар. Холод… Он сковывает, заставляется дрожать и жаться, это становится невыносимо.

 — Хочешь красиво и загадочно уйти из жизни на пике славы? Как интересно… — Данталиан провел острием когтя по предплечью девушки, оставляю не порез, но розоватый след, ссадину, — я видел многих таких актрисулек и ранее… А если я скажу тебе нет?

 Анна бесшумно сглотнула.

 — В таком случае мне нужен… Ты. — последнее слово Анна буквально прошептала. Казалось, не холодный ветер сквозняка, а сама смерть сейчас дышит ей в спину, — будь моим в эту ночь, а дальше ты и сам знаешь…

 — Я не инкуб, Анна, если ты вдруг забыла, — с неким удивлением усмехается демон, — но если ты и впрямь хочешь этого…

 Девушка дрогнула, когда что-то холодное, и, как ей сначала показалось, живое легло на её хрупкие плечи.

 Лента.

 Шёлковая, насыщенно бордовая лента спустила оба своих языка ей на ключицы и ниже.

 — Прикрой свои прекрасные безжалостные глаза, чтобы ненароком не взглянуть на меня, — саркастично произнес Данталиан, — ты же не хочешь, умереть сейчас, так?

       Анна нервно кивнула. По её лицу скользнула холодная усмешка, которая тут же пропала.

 Девушка дрожащими руками стянула ленту с плечей и принялась завязывать её у себя на затылке. Руки никак не хотели поддаваться, всё время дрожа, шёлковый кусочек ткани скользил по лицу и настойчиво не желал держаться, где нужно. Данталиан тихо смеялся ей в ухо, обжигая горячим дыханием.

 — А теперь, наслаждайся моментом… 

В ту же секунду, когда демон произнес эти слова, обхватив Анну обеими когтистыми конечностями, она погрузилась в непроглядную тьму. В беспамятстве ей снились ужасающие картины Ада. Её персонального Ада. И искривленное лицо отца в момент смерти, и та маленькая девочка, умершая из-за снежка, и многие, многие, чьи жизни она загубила. В конце-концов, Анна узрела самый страшный свой кошмар — себя саму. Маленькая Анна протянула к ней свои пухлые ручонки и тонким, невинным голосом прошептала, глядя в глаза:
 — И меня… И меня ты тоже убила…

       С громким вздохом Анна очнулась на своей кровати абсолютно нагая. Крупная холодная капля пота стекала по ее мраморно белому лбу, а сбивчивое дыхание заполняло тишину комнаты. Глаза по прежнему были завязаны, но девушка не сразу поняла это, приняв первоначально происходящее за слепоту. Шёлк на лице был практически невесомым, он явно сделан очень искусно, ко всему прочему источая ароматы то ли ладана, то ли чего-то тягуче-пряного.
 Когда она почувствовала неимоверную тяжесть на своем животе и груди, она все поняла: на ней сидел Он.
 Его тело было холодным и тяжёлым, от него не исходило ни запаха, ни тепла, ни чего-либо, кроме холода, который даже холодом назвать нельзя. Это было явное отсутствие тепла и чего-либо земного, абсолютная и беспросветная пустота.

 — Понравилось, принцесса? — язвительно прозвучало у нее над головой, — так ведь маленькие девочки любят, когда их называют? Ты, кажется, заснула на самом интересном моменте… Или проснулась?

 Анна хотела сбросить его, столкнуть, спихнуть, но руки не слушались. Их, казалось, больно сдерживали невидимые веревки, не позволявшие сделать хоть что-то.

 Внезапно, холодный и твердый удар прилетел ей прямо в лицо. Это заставило Анну замереть и сделать глубокий вздох от переполняющей боли и шока. Как давно её не били, с того самого раза, с восьми лет…

 — Дьявольское отродье… — пронёсся у неё над ухом хриплый голос отца. Её, чёрт возьми, мёртвого отца. По щекам Анны потекли ледяные слезы.

 — Данталиан, останови это, прошу, — тихо взмолилась девушка. Ответом ей был тихий смешок.

 — Остановить что? — вопрошал голос её первой учительницы.

 Ещё один удар. Во рту Анна ощутила вкус железа.

 — Ты понимаешь, что сделка со мной тебе обошлась слишком дёшево? — Данталиан с силой сжал запястья девушки, заставляя дрожать их от боли, — за всё в этой жизни надо платить, милая…


 Только Анна собралась что-то ответить, как губы её закрыл холодный, мокрый поцелуй.

***

В глаза ударил ярко-алый заходящий свет солнца. Разомкнуть веки было трудно, хоть Анна и ощущала, что сон её давно закончился. Она едва открыла глаза и оглядела комнату.
 Белые стены, приобретя персиковый оттенок из-за солнца, встретили её, как и всегда. По прошествии может 10 секунд, а может получаса, к горлу начала подступать рвота.
 Анна вскочила с кровати и, потеряв равновесие из-за закружившейся головы, упала, прикрывая рот ладонью. Девушка не успела опомниться, как рвота нашла выход прямо на пол. Стало значительно легче, но в голове звенело и било во что-то тяжелое без остановки, Анна с трудом помассировала виски, ослабевшие пальцы не слушались. «Пальцы… — пронеслось у нее в голове, — они же... в крови... И обе ладони полностью покрыты засохшей кровью…»
 Анна почувствовала, что тошнота вот-вот вернется к ней, поэтому сделала пару глубоких вдохов. Черные волосы спутались и спадали на грудь и ключицы, покрытые синими подтёками.

 — Твою чёртову мать…

 Анна встала, опираясь рукой о край кровати и пошатываясь из стороны в сторону. На правом бедре красовался здоровенный синяк темно-лилового цвета. Всё тело покрывали мелкие царапинки и остатки засохшей крови. Отвратительное зрелище заставило девушку впасть в ступор на некоторое время. Что здесь происходило? Изнасилование? Попытка убийства?
 Анна, не в силах более стоять, рухнула на кровать. Простынь сбилась, её пропитанный кровью край свисал на уголке матраса. Ни подушек, ни одеяла не было, они разбросаны по периметру вокруг кровати.
 Девушка начала понемногу приходить в чувства, если это вообще можно так назвать. Аккуратно ощупав лицо, она не обнаружило на нём синяков или ссадин, кроме как на нижней губе. Она была то ли разбита, то ли прокушена с явной агрессией.
 В животе неприятно что-то дрогнуло, когда из другой комнаты послышалось уведомление телефона. Глаз непроизвольно дёрнулся. Она вспомнила.

 Уголок губ дрогнул. Затем смешок. И ещё один, перерастающий в набирающий темп смех. Анна смеялась, держась за волосы, как обезумевшая. Смеялась, перекатываясь с одного бока на другой. Смеялась до хрипоты в горле и боли в скулах. Она смеялась.

 Солнце зашло. Вечер перешёл в ночь, казалось, за несколько минут. Сколько она спала?
 В темноте квартиры снова раздался утробный насмешливый голос.

 — Ты очнулась?

 В ответ Анна лишь ехидно усмехнулась.

 — Как же ты была очаровательна, когда в стонах просила слизать с тебя всю эту кровь, — доносилось у самого уха, — догадываешься, почему испачканы только ладони?

 — З-замолчи, — в очередном приступе смеха вырвалось у неё, — это был сон!

 —Это был сон наяву, — хищно оскалился демон, проводя острием когтя по предплечью.

 Девушка приподнялась на кровати и нервно хмыкнула. Очень хотелось, чтобы в голове проносились хоть какие-то мысли, хоть что-то, что подтвердило бы наличие рассудка. Вместо этого — звенящая пустота, не получалось возродить ни единой мысли, ни единого чувства. Анна чувствовала себя опустошенным сосудом: демон выпил не кровь с ложбинки меж ее ключиц, теплую и стекающую вниз по животу…       Он выпил её душу; то, что делало её человеком.