Я позволю твоим демонам спать в своей постели.

Есть на кухне Птица категорически отказался. И в этом у них с Серёжей было большего общего, чём Волков мог себе представить. Они устроились в гостиной, на диване, примерно в метре друг от друга. Но со временем это расстояние сокращалось. Олег ведь не тупой и понимал: он хочет внимания. Фильм, играющий на фоне, завлекал обоих едва ли наполовину, зато у него была возможность рассматривать Олега всякий раз, как тот отвлечётся на экран. Этот взгляд был Волкову знаком. Так смотрел Серёжа, когда хотел близости. Объятий или отдельных прикосновений. Чего угодно. Лишь бы очень близко. Удивительно, как всё-таки они похожи. — Ты можешь сесть ближе, — «Я же знаю, что хочешь». И всё же было явное отличие. Там, где Серёжа три раза подумает, Птица сделает сразу. Поэтому Олег не удивился, когда в ответ на разрешение рыжая голова быстро устроилась на крепком плече. С обедом, ввиду небольшой порции, Птица расправился быстро и мог теперь себе позволить бесконтрольно ёрзать под боком. То, что обедать не закончил Олег, его мало волновало. Острый кончик носа то и дело легко касался плеча всякий раз, когда Птица поворачивал голову. А поворачивал он её часто. То послушать комментарий к фильму, то в тарелку заглянуть или вовсе без причины, потому что нравится и потому что захотелось. Ребёнок. Олегу с большими усилиями представлялось, как такому созданию могли сниться эротические сны. И этот ребёнок очень хотел прикосновений. Когда в очередной раз рыжая голова повернулась в его сторону, Олег протянул руку и аккуратно подхватил шелковистую прядь, закрывающую глаз. Просто жест внимания. Просто немое: «Мне приятно быть в твоей компании». Просто выражение симпатии. И столько восторга в глазах напротив. Птица смотрел, замерев. Не ёрзая, не моргая, не дыша — во всяком случае, Олегу так казалось. Тысяча Солнц в одном лишь взгляде. И будто в самой глубине мелькал Серёжа. Красиво. Никто из них не говорил ни слова. За происходящим на экране тоже никто не следил. Пальцы Олега медленно спускались вдоль линии скулы, чуть задевая огненную медь, обрамляющую бледное лицо, а в ответ — тихие вздохи и искрящие доверием глаза. «Нам нравится, когда ты гладишь здесь», — вспомнил Олег и медленно коснулся места под ушком. То, как реагировал Серёжа на подобную ласку, он видел: закрывал глаза, откидывал голову, слегка улыбался мечтательно. И Птица реагировал так же. Льнул к руке. Дышал интенсивно. Вздрагивал сладко, когда Волков надавливал на уязвимую кожу, и будто бы всем видом просил сделать это сильнее. Вот только тело у них с Серёжей одно, и любое сильное прикосновение грозило расцвести уродливым синяком. Олег ненавидел синяки на серёжином теле ещё с детского дома. ____________________________ «Олеж, да оно не болит». «Кто?» «Я сам. Так вышло». «Кто?» Растерянный взгляд. Поджатые губы. «Белов». «Я его убью». ____________________________ Он ведь всегда Серёжу защищал. Всегда был рядом. До тех пор̶, пока___ __ ____̷п̷о̷к̷а̷-̷-̷.̷.̷.. . ….. ... . мягко тепло. влажно. Олег чувствовал всё это, пока выпутывался из далёких воспоминаний той, казалось бы, другой жизни. А когда сфокусировался на лице напротив, поймал взглядом малиновые губы, уткнувшиеся в его собственные пальцы. И огонь зелёно-золотистых глаз за секунду до того, как те блаженно прикрылись. Касания были похожи на маленькие поцелуи. Один, второй, третий. Сначала сдержанные, наивные. Потом уже ласковые, глубокие. А дальше — Птица, как перевозбуждённый подросток, вовсю вжимался раскрытым ртом в подставленную кисть и мазал языком. Горячо. И красиво. Но Олег не позволил зайти дальше. Не здесь. Не так. Не без согласия Серёжи. Переведя дыхание, аккуратно, но твёрдо убрал руку. Поймал в ответ взгляд, в котором моментально загорелись обида, оскорблённость и осуждение. «Ты меня не хочешь, потому что я не он». «Ну конечно, я же только мешаю». «А со мной тебе что, противно?» И усмирил. Всего одним словом: — Позже. Категорично, но мягко. Так Олег только с ними умел. А Птица будто бы не до конца верил. Будто бы боялся, что обманут. На дне зелёно-золотистых глаз ещё плескались остатки обиды. И Олег добавил: — Обещаю. Поджатые губы. Тихий всхлип. Немного грустный, но спокойный взгляд. И в завершение — немое согласие. Хороший мальчик. Олег обязательно скажет им об этом позже. А пока: — Давай досмотрим фильм.